Парус
Парус
«…Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далёкой?
Что кинул он в краю родном?..»
М.Ю. Лермонтов «Парус»
Строки этого стихотворения Михаила Юрьевича Лермонтова я помню с детских лет.
Ещё до того, как на уроке литературы наша учительница Мария Петровна начала знакомить нас с творчеством великого русского поэта, я, будучи маленьким мальчиком, запомнил слова песни, которую часто пел мой отец, подыгрывая себе на гитаре. Слушая отца, я представлял себе море и где-то там, вдали, у кромки горизонта одинокий белеющий парус. Картина с подобным сюжетом висела на стене нашей комнаты в коммунальной квартире. У отца, очевидно, был талант живописца. Когда он возвращался с очередного рейса из Атлантики, то часто в свободное время писал картины масляными красками. Я наблюдал за тем, как он работал, но долго стоять на одном месте по складу характера я не мог, поэтому убегал во двор, где играл с ребятами. Может, поэтому из меня и не вышел художник. Отец раздаривал свои картины соседям и знакомым и только эту одну с белеющим парусом оставил себе. Может быть, с тех пор море незаметно вошло в мою жизнь, и вместе с морем в моём сердце навсегда поселилась поэзия Лермонтова. Как же давно это было…
Стихотворение «Парус» мне почему-то вспомнилось именно сейчас, когда я увидел далеко впереди, по левому борту нашего судна, как мне показалось, похожий на парус плавник отдыхающего у поверхности воды кита. На нашем судне, принадлежащем частной мозамбикской компании, было всего два судоводителя – я, как старпом, и капитан. Мы несли с ним вахту по очереди, сменяя друг друга через каждые шесть часов. В тот момент, когда я заметил у кромки горизонта белый клин над водой, прошло только два часа моей вахты. Почему он привлёк моё внимание, я до сих пор не знаю. Здесь, возле побережья Мозамбика, где наше судно вело промысел креветки, было много горбатых китов и больших и маленьких. Они часто проплывали мимо нашего судна, подныривали под него, словно играя с нами в какую-то им одним известную игру. Я изменил немного курс судна, чтобы поближе пройти с тралом и убедиться, что это именно кит, а не яхта или лодка местных рыбаков. По мере нашего сближения начал усиливаться ветер, и ещё совсем недавно спокойная гладь Индийского океана начала покрываться сначала белыми барашками, и уже вскоре невысокие встречные волны стали раскачивать судно. Порывы ветра, дующего со стороны берега и согретого жаром пустыни Калахари, выносили далеко в океан множество бабочек и мелких птичек, и многие из них, устав сопротивляться воздушному потоку, садились для отдыха на нашу палубу и леерное ограждение верхнего мостика, украшая их своей расцветкой как живой мозаикой. Это дуновение раскалённого ветра, по местным приметам, предвещало наступление шторма. Нужно было срочно успеть выбрать трал, пока позволяла погода. Я бросил взгляд в сторону отдыхавшего, как мне издали показалось, кита и не увидел белого плавника. Куда он делся? – подумал я. Словно неведомая сила вновь и вновь привлекала меня смотреть в сторону того места, где он до этого находился.
– Может быть, я увижу водяной фонтан, который мне подарит на прощание кит? – подумал я.
Но вместо него вдалеке вспыхнул другой фонтан – красный, огненный свет фальшфейера. Такие сигналы на море могут подавать только терпящие бедствие моряки для привлечения к себе внимания, для оказания помощи. «Тревога», – пронеслось у меня в голове. Срочно сообщив капитану обстановку, я дал команду: «Вира трал!» Примерно сорок минут потребовалось нам, чтобы трал с уловом оказался на борту. Там на горизонте солнце уже коснулось своим жёлтым боком поверхности океана и начало опускаться сквозь серую тучу в воду. Для моряков это плохая примета – жди бури.
«Что ищет он в краю далёком?» – вспомнил я строчку из стихотворения. И в этот момент, словно пробив тучу, золотые солнечные лучи в последний раз осветили океан и рыбацкую лодку, и всех нас, находящихся в рулевой рубке.
Наше судно шло полным ходом. Крепчающий ветер и встречные волны сильно мешали продвижению к цели. Капитан вызвал в рубку боцмана, чтобы проинструктировать, как будет происходить операция по спасению терпящих бедствие. Расстояние до цели сокращалось, но с наступлением темноты обстановка усложнилась. Включив прожектор, мы направили его луч в сторону предполагаемого нахождения лодки и отчётливо увидели двух темнокожих рыбаков, которые начали призывно размахивать руками и что-то кричать нам, но их крик сносило порывами ветра. Описав циркуляцию вокруг лодки, чтобы сбить волну, судно легло в дрейф, прикрыв её своим бортом от волн. Мне казалось, что время остановилось. Каждая секунда была дорога. Наше судно медленно приближалось к перепуганным людям. Уже стало возможно разглядеть даже их лица. Один был пожилой худощавый мужчина, а другой – молодой парень. Мне почему-то подумалось, а не отец ли это с сыном? Что могло приключиться с ними, и почему они оказались так далеко от берега? Эти мысли беспокоили меня. Когда лодка и наше судно соприкоснулись бортами, молодой рыбак выждал момент, чтобы лодку приподняло на волне, и она оказалась почти на уровне нашего фальшборта, ловко подпрыгнул и руками крепко ухватился за планширь. Наши моряки подхватили его под руки и перетянули через фальшборт на палубу. Пожилой рыбак покидать лодку не спешил. Он стоял в ней, держа в руке трос, который был закреплён за специальные рымы в носу и корме. Это было устройство для подъёма лодки. Невозможно было не понять желания рыбака сохранить её. Мне было достаточно взглянуть на капитана, чтобы угадать его мысли.
– Давай! – эта команда капитана, прозвучавшая словно выстрел, настигла меня в тот момент, когда я уже быстро спускался по трапу на промысловую палубу.
Не успел я подойти к фальшборту, возле которого стоял спасенный рыбак, как тот на почти чистом русском языке стал сбивчиво объяснять мне, что отец ни за что не покинет лодку и нужно спасти её.
Медлить было нельзя. Мы вывели грузовую стрелу за борт. Старый рыбак подцепил гаком трос, после чего я дал команду лебёдчику начинать подъём. Мы подняли лодку с рыбаком немного выше фальшборта и лишь после того, как вернули стрелу на прежнее место, опустили лодку на палубу. Вот так, к всеобщей нашей радости, отец с сыном были спасены. Оставить лодку на откуп стихии мы не могли, так как знали, что это старое плавучее средство помогало выживать семье рыбаков. Спасённый молодой рыбак начал рассказывать мне о том, что с ними произошло. Я узнал, что почти два дня, после того как у них вышел из строя подвесной мотор, течение уносило лодку в океан. Они установили мачту и подняли парус. Но ветра не было, и они уже начали терять всякую надежду на спасение. И только несколько часов назад, когда задул ветер, появилась возможность маневрировать. Но ветер крепчал, и старая мачта, не выдержав нагрузки, обломилась. Когда я увидел далеко вдали ваш траулер, то мысленно стал молить всех святых, чтобы произошло чудо, и траулер повернул в нашу сторону.
–Так вот почему пропал из виду тот белый клин, – понял я и решил посмотреть, что делает старый рыбак. И в тот момент, когда я повернулся в его сторону, он оказался рядом со мной. Тяжёлая ладонь легла на моё плечо.
– Спасиба, тавариш, – как-то гортанно произнёс старый рыбак.
В этих двух словах и скупых слезах, застывших в его глазах, была и боль, и радость, и душевная благодарность. Мы крепко пожали друг другу руки, и он долго не выпускал мою ладонь. Человек, повидавший на своём веку много страданий, глядя мне в глаза, ещё несколько раз повторил: «Спасиба, тавариш».
«Спасибо, товарищ», как и сигнал «СОС» знают моряки во всём мире. За долгую рыбацкую жизнь мне не раз приходилось слышать эти два простых русских слова. Их произносили с акцентом моряки разных стран, у берегов которых мне пришлось рыбачить. Они стали символом человечности, бескорыстности и смелости русских моряков, готовых помочь всем, кто оказался в беде.
Лишь после того, как отец и сын поднялись со мной в рулевую рубку, капитан дал ход и начал разворачивать судно носом на волну, чтобы переждать шторм. Я спросил у сына рыбака, где он выучил русский язык. Оказалось, что он учился в моём родном городе Калининграде и закончил Балтийскую государственную академию рыболовного флота. Поэтому так хорошо говорит по-русски. Вот уже несколько лет он работает штурманом на судах частных африканских компаний. Приехав домой, чтобы провести отпуск, решил помочь отцу. Он ещё долго рассказывал нам о своей семье, а я смотрел в окно рубки, наблюдая как судно медленно взбирается на волну, а затем резко проваливаясь, ударяется форштевнем о воду, и брызги, сорванные ветром, летят навстречу судну и, словно слёзы стекают по стёклам. Я думал о том, что сегодня произошло и что бы могло случиться, если бы в своё время Михаил Юрьевич не написал стихотворение «Парус», и строки из него не вспомнил я, глядя на виднеющийся вдали белый клин над водой? Всё бы могло произойти по-иному. Но видно какая-то небесная сила заставила привлечь моё внимание к той стороне горизонта, где белел одинокий парус.
09.12.2014
Рыбацкая память
«Ты никогда не пересечёшь океан,
если не наберёшься смелости потерять из виду берег»
Христофор Колумб
Передо мной лежит книга, название которой «Рыбная промышленность Калининградской области: страницы истории».
Открываю 16 страницу и читаю: «Рыбная промышленность Калининградской области создавалась в сложных и трудных условиях. Шёл 1945 год. Всего месяц назад отгремели последние залпы Великой Отечественной войны. Предстояло заново отстраивать жизнь, восстанавливать города и сёла, бороться с разрухой и голодом, стране как никогда нужны были рабочие руки, дел было, что называется, невпроворот. Но именно в это сложное время на территории бывшей восточно-прусской земли в середине 1945 года был создан Балтийский государственный рыбопромышленный трест (Балтгосрыбтрест) для организации работы по добыче рыбы, её обработки и сбыта. Основанием для организации треста послужило Постановление Государственного Комитета Обороны от 12 июня 1945 года №9052 и приказ по Наркомату рыбной промышленности СССР от 14 июня 1945 года № 205.»
Как неумолимо летит время. Вроде бы то, о чём я прочитал, было только вчера. А прошло уже 70 лет. Как быстро они пролетели. Вроде бы недавно калининградские рыбаки ежегодно добывали для страны до миллиона и более тысяч тонн рыбы, а китобойная флотилия «Юрий Долгорукий» до 180000 тонн китового мяса. В рыбной отрасли работало около 60000 человек, а на просторах Мирового океана только на калининградских судах ежедневно до 18000 высококлассных специалистов добывали, перерабатывали и транспортировали для страны живое серебро – рыбу. Тогда более 40 процентов общего объёма производства продукции области давала рыбная промышленность, обеспечивая потребность в рыбной продукции почти 30 миллионов населения Советского Союза.
И совсем мало осталось тех людей, которые стояли у истоков рождения промышленного рыболовства в нашей области.
Согласно Библии первым живым существом, которое на четвёртые сутки создал Бог на Земле, была рыба. Она же и стала основным продуктом питания советских людей в те далёкие послевоенные годы. Отгремели бои. Города и посёлки лежали в руинах, а земля хранила неразорвавшиеся мины и снаряды. Нужно было возрождать промышленность, восстанавливать разрушенные и стоить новые дома, одевать и кормить людей. Вот и сменили мой отец, прошедший две жестокие войны и вместе с ним такие же, бывшие воины, гимнастёрки и бушлаты на проалифенки и зюйдвестки. Первые калининградские рыбаки – это фронтовики. Сначала в составе бригад прибрежного лова рыбачили в заливах, а в 1948 году отправились в первую океаническую экспедицию. С 19 июня по сентябрь 1948 года в составе 11 судов, вели дрифтерный лов у острова Исландия и добыли 91 тонну рыбы. Их труд положил начало освоению промысла в районе Северной Атлантики, а в дальнейшем и всего Мирового океана.
В последующих экспедициях все они на долгие месяцы, расставшись с семьями, уходили в далёкую штормовую Атлантику добывать и засаливать в бочках сельдь. Этот мирный труд оказался тяжёлым и опасным. Мой хороший знакомый, капитан дальнего плавания, Юрий Михайлович Смирнов подарил мне книгу: «Реквием рыболовным судам калининградского района». В ней описаны 39 случаев гибели судов. Может, было их и больше, но сохранились документы только об этих тридцати девяти за период с 1949 по 2007 годы. Каждая страница этой книги – трагедия людей. Вот одна из них:
«02.03.1949г. Малый рыболовный траулер МРТ-20 «Смелый» вёл лов трески в условиях штормового Балтийского моря. При дальнейшем усилении ветра и невозможности продолжить промысел, было принято решение следовать в укрытие – порт Пионерский. Ветер и волнение моря всё усиливались, судно стало плохо управляться и во время захода в порт ударилось о гидротехническое сооружение и затонуло».
Первая трагедия. Хорошо, что берег был совсем рядом и никто не погиб.
А далее следует скупая статистика, за которой судьбы более 209 семей.
И это только описанных в этой книге. А скольких рыбаков смыло за борт, сколько погибло при других обстоятельствах?
Многое меняется в нашей жизни. Время неумолимо. Некогда рыбацкий край, в котором девяти рыбакам было присвоено высокое звание Героя Социалистического труда, стали называть янтарным. Я не против этого названия, но хочу, чтобы наш край славился трудовыми успехами, а не полезными ископаемыми. Мы, старожилы, помним, как встречали в порту возвращавшиеся с промысла рыболовные суда. Каким праздником для города становилось возвращение китобойной флотилии «Юрий Долгорукий». А «УЭЛ»? Все в нашем городе знали это рыбодобывающее предприятие, а об «уэловцах» ходили по городу легенды. Кто-то рассказывал, что они летали в Москву, чтобы побриться в столичной парикмахерской, а кто-то, как они разъезжали в такси по городу, а следом, другое такси возило их шляпы. Но это было на берегу, а в море на маленьком СРТ, точно таком, что стоит у причальной стенки возле знака «Пионерам океанического лова» в Калининграде, они страдали от качки и тоски по дому и той бесконечной работы, от которой порой валишься с ног, а конца ей, как и трёхкилометровому сетному порядку, всё нет и нет. Мне и самому пришлось работать на таких судах. В 18 лет я ушёл в первый рейс на СРТ 4235 «Боцман Бегичев», затем был второй рейсе на СРТ 4477 «Ижора». И так из рейса в рейс прошло 33года работы на различных рыболовных судах, больших и маленьких, где я познал все тяготы рыбацкого труда, боль расставаний и радость встреч на родном берегу.
Многие калининградцы ещё помнят горы рыжей соли и запах рыбы в Морском рыбном порту, где у причалов в несколько бортов были пришвартованы рыболовные, транспортные суда и плавучие базы. Мы, старожилы, никогда не забудем проводы в последний путь погибших моряков РТМ «Тукан», Т/Х «Сырве», МРТК «Ладушкин». Их братские захоронения находятся на городском кладбище на улице Бассейной. Но нет могил у тех, кто ушёл навсегда в морскую пучину. Нет того места, куда родные и близкие друзья могли бы принести цветы и помянуть их.
У нас в Калининграде до сих пор не увековечена память о погибших в морях рыбаках, и это обидно. В Мурманске, Невельске, Лиепае, Вентспилсе, Новороссийске, Петропавловске-Камчатском, в Норвежском городе Олесун, в Великобритании в порту Глостер, в Голландском Схевенингене – да разве перечислишь все города и страны, в которых установлены памятники всем, не вернувшимся с морей. Калининград, наверно, остался одним из европейских городов, который не увековечил память о погибших в морях рыбаках. При одной власти боялись огласки такого количества морских трагедий, при другой – делили рыболовный флот и береговые предприятия, оставив тех, кто всё создавал у разбитого корыта, без работы и общей собственности. Даже достойной пенсии лишили людей на старости лет.
Как говорится, чтобы уничтожить память – достаточно забыть. А я не хочу, чтобы забыли, поэтому и продолжаю то дело, начатое до меня, и буду использовать любые возможности, чтобы увековечить память погибших.
От лица Союза ветеранов рыбной промышленности, который возглавляю как председатель, я обратился за помощью к Народному художнику России, скульптору С.А. Щербакову. Он автор памятника русским воинам Первой Мировой войны, который установлен в нашем городе на Гвардейском проспекте. Откликнувшись на нашу просьбу, его творческий коллектив разработал макет памятника. Но нет пока места, где его можно установить, а у сегодняшних представителей власти, тех, к кому я обращался, на это нет ни средств, ни желания. Так вот постепенно мы и становимся «Иванами, не помнящими родства».
А я хочу, чтобы все мы помнили. Поэтому и написал:
Ветеранам войны, что прошли через все испытанья,
И дошли до Победы, теряя в атаках друзей,
Променявшим покой на рыбацкие наши скитанья
И ушедшим в пучину суровых, холодных морей.
Я хочу посвятить им свои благодарные строки,
Чтобы помнили мы, как прожили они на земле,
Оставляя потомкам на память простые уроки
О добре бескорыстном и ими повергнутом зле.
Ветераны войны, гимнастёрку сменив на тельняшку,
И на промысле сельди освоили дрифтерный лов,
Подставляя ветрам свою душу и грудь нараспашку,
Все невзгоды познав и не выронив жалобных слов.
Я хочу, чтобы здесь, где сливаются воды Преголи,
Монумент возвели рыбакам, не пришедшим с морей,
Вечной памяти знак, благодарности, гордости, боли,
И чтоб знали потомки, как Родина чтит сыновей!
Об авторе:
Малышев Александр Константинович, родился 10 ноября 1948 года в городе Калининграде. Образование – высшее. В 1979 году закончил историко-филологический факультет Калининградского государственного университета. Женат, имею двоих детей (сын -1972 г.р. и дочь 1978 г.р.). Литературный жанр – поэзия и проза.
Общественная деятельность:
Председатель правления Калининградского регионального отделения общероссийской общественной организации «Союз писателей
России» (Балтийская писательская организация) с 2016 года.
Член общественного совета при Калининградской областной думе.
Член Рыбохозяйственного совета при Правительстве Калининградской области.
Член областного совета ветеранов труда, Вооруженных Сил и правоохранительных органов.
Председатель совета Калининградской общественной организации «Союз ветеранов рыбной промышленности».
Почетный работник рыбной промышленности Калининградской области.
Победитель конкурса-фестиваля «Тёркинские чтения» 2015 год в номинации «Поэзия».
Обладатель Всероссийской литературной премии Союза писателей России «Традиция».
Награждён медалями «Ветеран труда», «За заслуги перед Калининградской областью», знаком «Почетный работник рыбной промышленности Калининградской области».
