Танец тысячи балерин
рецензия на книгу Елены Зейферт «Потеря ненужного. Стихи, лирическая проза, переводы»[1]
«Потеря ненужного» – очередной поэтический сборник поэта и переводчика Елены Зейферт. В самом названии уже сокрыт оксюморон. Слово «потеря» содержит в себе боль от утраченного, несбывшуюся надежду, обманчивые иллюзии, но ненужное – то, в чем перестают нуждаться. Разве можно потерять бесполезное? Однако раньше это доставляло радость, им хотелось обладать, потом же все куда-то ушло, стало другим и в измененном состоянии перестало быть нужным. Стихи Зейферт легки и одухотворенны, в них таится сожаление о мимолетно утраченном:
Ангел беловолосый (был ли?) ушел на дно.
Я пробираюсь на ощупь к руслу слезной реки.
С болью остаться – значит не остаться одной
и продолжать кормить его с легкой своей руки.
Автор часто поэтизирует природу вещей. Человек ей близок так же, как природа или полночные звезды. Она понимает всех и со всеми может говорить – сердечно, проникновенно:
Я перестала отличать, где дерево,
где трещина в асфальте, где время года.
Но продолжала давать им имена,
чтобы рыбы моих восклицаний
утонули в красных прожилках слов,
похожих на опавшие листья,
и лисы вздохов почуяли беду
и притихли.
И после поэт уже пишет о сострадании к несправедливо обиженному человеку. Это стихотворение настолько целостно, что приведу его целиком:
Отлучение
Отлучаемый костенеет, кожа жестче коры,
Он руками хватается за ускользающий свет.
То ли голову в небо задрать, то ли яму рыть,
То ли просто смотреть – ничего не видеть – вослед.
Не утешится плачущий, ибо он не блажен.
Отлучение – боль или даже боли больней.
Потерять упругость и сонную силу корней,
Обрести пустое, недышащее взамен.
Люди не сомневаются, вправе ли отлучать,
И не дарят розу или глоток молока.
Отлучаемый будет признан святым в веках,
А пока бредет по самой кромке луча.
Зейферт волшебством слова метафизирует страдания отлученного в светозарное слово «луч», играя омонимическими корнями слов. «Отлучение» написано в классической манере русского стихосложения: каждая строка – с заглавной буквы, перекрестные и опоясывающие рифмы. Поэт использует сразу два варианта рифм. Поскольку в первом катрене боль нарастает, а в последующих – она закольцовывается, из нее нет возврата. Автор, выбирая классическую технику, словно пытается отобразить классику самой жизни. «Люди не сомневаются, вправе ли отлучать», «Отлучаемый будет признан святым в веках». В истории христианства немало подобных примеров. Самые яркие из них: преп. Феодор Санаксарский (дядя прославленного адмирала Ушакова) и Мартин Лютер – отец немецкой Реформации. В рецензии мы еще будем говорить о немецкой культуре. Зейферт – российская немка, большую часть своей жизни прожившая в городе Караганде (одном из центров поселения российских немцев). В этом городе каждый шестой житель имеет немецкие корни. В сборнике целый цикл лирических стихотворений «Из карагандинского ноутбука» посвящен родному городу поэта. Она каждый раз видит свой город по-новому, то «городом-слепцом», то «городом-ваятелем», то «трепетным мальчиком». Этот цикл особенно биографичен:
Веки закрою – видится белопенный лес,
тролли снуют по лагерю, вскинулись знамена…
Людям тепло и спокойно в карагандинской земле,
стоило здесь родиться, чтобы это узнать.
Или же из другого стихотворения:
Пусть верещит под руками живое овечье руно.
Город шарит по шерсти, он оголодал.
Я вдыхаю овечий дух, и мне все равно –
мои предки в теплушках когда-то попали сюда.
Упоминание о скотоводстве, свойственном народам Средней Азии, и мифических существах скандинавской литературы создает неповторимое сочетание. Как солнечные лучи на детском рисунке тянутся и соединяются в солнце, так и мотивы различных культур составляют цельный, уникальный, гармоничный художественный мир поэта Елены Зейферт. Она, словно талантливый архитектор, создает во вселенной своих строк страны и города:
когда Бог создавал Ирландию
он залюбовался
и несколько сочных и андеграундных красок жизни
упало на Германию
Бог спохватился
пытаясь стереть их пальцами
но только размазал
обозначив землю Баден-Вюртемберг
На творчество Елены Зейферт также оказала влияние школа немецкого символизма, в частности Ф. Ницше и Р. М. Рильке. Зейферт много переводила из них. Поэзия намека, детали присуща стихам нашего автора. Ей доступно мастерство межстрочного письма. Например, о доверии, лаконично и глубоко:
что мы с тобой только не делали
писали гвоздями и молотком слово angeln на языке брайля
раскрашивали ночной ветер
ходили по заросшему грибком килю движущегося корабля
но так и не додумались обнять друг друга
Об отчаянии и еле теплящейся надежде:
Размышляла о тех,
кто еще погибнет
на гражданской войне,
в метро,
в упавшем самолете…
А застилая детскую кроватку,
как решение всех проблем
нашла в постели башмачок
с пухлой ножки
дочкиной куклы.
Или же о преображающей любви:
он был ее воздухом
но не знал
что она умеет не дышать
От русской же литературной традиции поэт переняла любовь к странноприимству, сострадание ко всем отверженным и гонимым. Примером подобного начала может быть приведенное выше стихотворение «Отлученный» или же вот это:
Кто услышал его? Христа ради, на!
С неба видит – идет человек…
Старый нищий нашел виноградину
У скамеечки, на траве.
………………………………………………
Он траву всю обшарил ладонями,
Щурил, щурил глаза. Ничего.
Бросьте с неба награду бездомному,
Пожалейте немного его…
Несколько лет назад в литературе появился термин «полигранизм». Его ввела Елена Зейферт. Полигранистом называют человека, профессионально владеющего различными видами словесного творчества, а нередко литературной и другой творческой деятельностью. Зейферт полноценно можно отнести к этой группе, поскольку она не только поэт, но также прозаик, публицист, литературный критик и художественный переводчик. Иосиф Бродский в своей статье «Поэт и проза» ставил стихосложение выше прозаического искусства. И не столько потому, что поэзия старше прозы, сколько потому, что мастерство поэта тоньше, ажурнее, если можно так выразиться. Поэт, стесненный жизненными обстоятельствами, по мнению И. Бродского, всегда может написать что-нибудь прозаическое и даже преуспеть в этом. Однако прозаику, пусть и владеющему теорией стихосложения, создать стихотворение будет непросто, а полученное едва ли отличится оригинальностью. В книге «Потеря ненужного» помимо стихотворений также представлены ритмическая проза и стихотворения в прозе в разделе лирических циклов. Обратимся к той же статье «Поэт и проза». Используя терминологию И. Бродского, можно сказать, что мышление Зейферт в этих циклах развивается, как у истинного стихотворца, по синтетическому, а не аналитическому пути. Ее поэзия плавно перетекает в лирическую прозу. Фразы строятся по технике поэтического письма: звуковым повторам, определенной ритмике и т. д. В них, помимо философской и любовной тематики, мы вновь встречаем тему города, точнее, двух близких нашему поэту городов – Москвы и Берлина:
«Берлин – город ясного сознания и мягких вибраций. Передвижение по его транспортным веткам скорее похоже на вспархивание, в то время как в Москве находишься внутри шумных артерий».
Зейферт, словно меткий стрелок, безошибочно попадает в слова. Точно считывает звуковую семантику. Преобладание согласных букв в слове «вспархивание» и их звукосочетание (звонкий – глухой – глухой) ощутимо передают легкий взмах крыла. Москва описана по-другому:
«На речном теплоходе – и вокруг тебя, и под тобой Москва, водный корень города, его ухо, залитое водой. Тебе хорошо, потому что внизу раковина, потому что ты пронизан городом, стоящим на берегу на коленях и окунающим в воду золотой купол воздуха».
Движение текста более ритмично, фразы коротки, автор забивает их, словно золотые гвозди. Меняется атмосфера. При описании Берлина она мягкая, обволакивающая, легкая, будто взмах крыла. Все соответствует европейскому комфорту. Москва же таинственна, непонятна, как движение русской мысли, как шум морской раковины. Берлин – невесом. Москва – тяжеловесна. Европа тянет ввысь. Россия просит молитвенно преклонить колени. Описания двух культур у Зейферт в большинстве случаев строятся на антитезе. Они так же прекрасны, как и непохожи, словно земля и небо. Во многих ее стихотворениях встречаются образы боли и деревьев. В 2013-м
у Елены вышел сборник верлибров «Namen der Bäume. Имена деревьев» в двуязычном немецко-русском переводе. Для человека, в чьих жилах течет кровь германских предков, образ дерева неслучаен. Понятие дерева жизни встречается у многих древних народов, а также в литературно-письменных религиозных памятниках: Библии, Торе, Ведах. Считается, что впервые этот образ был заимствован евреями у вавилонян. В одном из древних иранских преданий о рае повествуется о двух чудесных деревьях. Плоды одного из них были способны уничтожить человеческую боль и страдание, а целебный сок другого живым даровал бессмертие, мертвым же возвращал жизнь. Возможно, поэтому строки о боли у Зейферт зачастую переплетаются со строками о деревьях как надежде на избавление. Если же обратиться к германо-скандинавской мифологии, то дерево жизни там будет представлено под названием «Иггдрасиль». Как правило, это гигантский ясень, в виде которого скандинавы воображали себе вертикальную структуру мира. Корнями своими Иггдрасиль уходил в подземный мир, а в его кроне находился мир богов. Так это дерево было связующим звеном между земным и небесным. Подобно мифическому дереву поэзия Елены Зейферт связывает русскую и немецкую культуры. В ее стихах просматривается понимание истины, присущее русскому философу В. Соловьеву. Любовь как отречение от самоутверждения ради единства с другими. Тяга к метафизическим высотам, свойственная творчеству Р. М. Рильке, и импрессионизм Г. Тракля. Игра с цветом и светом, погоня за чем-то ускользающим и неуловимым. Поэзия Зейферт обладает завораживающей магией:
знаю ли я боль
когда я вспоминаю тебя
тысячи балерин под моей кожей резко встают на пуанты
в былых точках прикосновений твоих пальцев
много раз
я видела
их гладкие прически
Помимо всего, в данный сборник «Потеря ненужного» включены переводы автора из немецкой, болгарской, осетинской, латышской и грузинской поэзии. Большая часть раздела посвящена, естественно, поэзии Германии и других немецкоязычных стран. Наряду с известными русскому читателю поэтами – Гете, Рильке, Траклем, Готфридом Бенном – представлены также поэты, с творчеством которых в России только начинают знакомиться. Одна из первых и лучших женщин-поэтов Германии Аннетте фон Дросте-Хюльсхофф. Ироничный лирик Маша Калеко. Недооцененный поэт с немецким сердцем и русской душой, брат известного композитора Альфреда Шнитке Виктор Шнитке. В необычной роли представлен Еленой Зейферт философ Фридрих Ницше. Читатель знакомится с его поэтическим творчеством, наполненным то доброй иронией, то едким сарказмом. Но каких бы поэтов Зейферт ни переводила, она старается максимально приблизиться к оригиналу. Передать орфографию, пунктуацию, мелодику, рифму и настроение стихотворений. В публичных выступлениях Елена Ивановна неоднократно отмечала, что переводчик должен научиться тактично вставать за поэтом. И в своем художественном переводе она не отходит от своих слов.
Закрывая стихотворный сборник «Потеря ненужного», понимаешь, что перед тобой не просто поэт, но поэт-интеллигент, поэт-интеллектуал. С ее творчеством нельзя знакомиться походя, от скуки. Понять и принять этого автора может лишь тот читатель, который так же влюблен в литературу и поглощен ею, как и сама Елена Зейферт. Истинный ценитель и эстет. Думаю, суть ее литературных трудов очень четко выразил казахстанский литературовед и переводчик Герольд Бельгер в своей рецензии «Всклик души» : «Как бы я обозначил доминанту ее поэзии? Прежде всего, полагаю, высокая духовность, чистая тональность, искренность, доброта, нежность, поэтическая многозначность, простор, люфт, ощущаемый за каждой строчкой, свежесть взгляда и восприятия, мироощущение глубин русско-немецкой культуры, трепетная ответственность перед Божьим творением, благодарность за бытование в этом диковинном и суровом мире, обнаженность чувств, трагическая ранимость, чувство этнических корней, голос предков, многообразная бытийность, хрупкость, женственность, музыкальность, затаенная недосказанность, ассоциативность, исповедальность – вот те, на мой взгляд, параметры (нюансы, оттенки), которые я усмотрел в поэтическом арсенале Елены Зейферт. В этих определениях, думаю, и заключены ее особенность, ее характерная индивидуальность».
2017 г.
[1] Зейферт Е. И. Потеря ненужного. Стихи, лирическая проза, переводы / Послесл. Л. Аннинского, А. Таврова, Б. Кенжеева. – М.: Время, 2016. – 224 с. «Поэтическая библиотека».
