Колобок
Колобок
(Наша «Оскомина»)
Жили-были дед и бабка. Как-то дед взалкал и попросил бабку испечь колобок. Бабка поломалась для порядка, да и испекла колобок. В этом месте для сохранения исторической правды необходимо прервать повествование и заметить, что власти той местности употребляли колобка слишком часто. Они надеялись своими нехитрыми, доморощенными приемами повысить патриотический подъем населения за счет местечковой достопримечательной фитюльки. Изображения колобка в той местности окружали людей с момента рождения до смерти. Счастливый колобок в виде соски лез в рот новорожденным, жизнерадостный с могучими руками звал на выборы, мудрый предлагал разместить вклады в банке «Кол-инвест-газ». Колобок в тех местах и малым и старым так уж всем надоел, просто оскомину набил. Его все так и называли «Оскомина» и старались ни в быту, ни в фольклоре не употреблять слова и мифологемы, связанные с колобком. Только дед не придерживался этого правила, поскольку был стар, настырен и к чужому мнению абсолютно глух. Отсюда и возникла его нелепая просьба и парадоксальное бабкино исполнение.
Поскольку дедо-бабкино хозяйство переживало не лучшие времена, колобок вышел крайне неказистым. С одной стороны обгорел, с другой у него выпирал кусок сырого мажущегося теста. Формой колобок напоминал мяч для регби. Глаз растекся до поясницы, рот склеился.
Полежав по традиции на окошке до полного закостенения, «Оскомина» с громким треском свалился, взял да и покатился. Вслед за ним последовала бесцеремонная деревенская стая назойливых мух. Вся округа сотрясалась от тяжелого громыханья «Оскомины», собачьего лая и неистового куриного крика.
Здесь то — и должен показаться первый антогонист, а именно Заяц — косой побегаец. Но не тут-то было, побегаец сидел за дубовой корягой и трусил. Это было настолько очевидно всем наблюдателям, что не требовало никаких дополнительных доказательств.
Вторым персонажем, пожелавшим навредить патриотическому началу, был, как известно, тупой и большой Серый волк зубами щелк, олицетворяющий грубую и слепую силу. Но и у него ничего не получилось, потому что чего-чего, а уж тупой силы у «Оскомины» тоже было в избытке.
Но вот за следующим поворотом над дорогой нависла туша Медведя-топтуна, будто архаический демон Врубеля над голубем мира Пикассо. Это было уже серьезнее, но и здесь наш герой использовал природную смекалку, отломил половину себя, простите, вместе с тем самым непропеченным местом, да и бросил все это в пасть ненасытному чудовищу.
И вот тут-то и наступил пик нашей истории. Готовьтесь получить катарсис невиданной силы.
В лице Лисы-Алисы против «Оскомины» попытались выступить все иноземные соблазны вместе взятые. Ах, до чего ж хороши они были. Невозможно устоять. Но «Оскомина» к окончанию истории выглядел совсем уж омерзительно. Мало того, что потеряв часть тела перестал быть симметричным, так еще и покатавшись вволю по нашим дорогам, стал чрезвычайно грязным. Лиса наотрез отказалась соблазнять легендарную достопримечательность и убралась в свое прекрасное восвояси.
Тихая, печальная музыка на пианино. Наезд камеры. Крупным планом разочарованная морда Лисы с огромными сверкающими слезами. Равнодушные, механические движения «Оскомины», возвращающейся на базу. У входа ждет седой подтянутый подполковник. Задание выполнено блестяще. Зло во всех проявлениях выявлено и обезврежено. На какое-то время жизнь на вверенной территории будет проходить спокойно и до безобразия скучно.
Небольшая солнечная поляна в лесу. Одуряюще жарко. Неожиданно громко прожужжал шмель. Где-то далеко прокричала иволга. Мягкий ветер прошелестел по высокой траве и, казалось, пропел: «Чтобы стоять, нужно держаться корней».
Репка
(Историческая загогулина)
Дед опять за свое. Дед опять возжелал сажать. Не подумайте ничего плохого, в нашей истории не будет цифры 37. Дед сажал всего лишь репку. Сажал он репку каждый год, занимая этим старорежимным овощем значительную часть огорода. Бабка и все остальные домочадцы, включая Жучку, Мурку и Мышку, всячески показывали свое отрицательное отношение к затее деда и бесконечно уверяли его в бесперспективности выбора данного вида агрокультуры для частичного наполнения самой базовой человеческой потребности в пирамиде Маслоу. Какие только аргументы и логические цепочки не приводили. Ничего не помогало. Бывало, Бабка вспылит:
— Ведь не жрет же никто твою хваленую репку. Ведь ни в одном приличном доме не подают блюдов из этого окаянного овоща.
Дед всегда был суров и непреклонен.
— Дед мой сажал репку, и дед деда сажал репку, и дед деда другого деда сажал… и евошный дед… и тутошний…
Так вот, наш дед забудется и давай до вечера задумчиво и тихо пересказывать этот сюжет, до боли знакомый всем плотским астральным существам в деревне. С первых слов этого захватывающего аудиоспектакля Жучка с визгом уносилась со двора, Мурка, вздыбив шерсть, начинала шипеть на окружающих, а всякие жучки, мокрицы и глистики прекращали жевать и переползали к соседям. Бабка, тот еще эконом, знала о чудодейственной силе дедова рассказа и, в случае надобности, провоцировала его, значительно экономя в хозяйстве на пестицидах и других боевых отравляющих веществах.
Иногда в монотонном речитативе деда проскальзывало:
— Вам бы только все старое отменить! Сегодня репка, завтра квас и валенки. Может, еще на матрешку и балалайку покусимся. Эдак куды же мы докатимся? За что же держаться-то будем, если все скрепы-то поотшибать напрочь?
Долго ли, коротко ли, а случилась в нашей деревне история, мимо которой проскользнуть мы никак не можем, так как означенная история имела вдаль стремящиеся последствия. В общем, пацаны из нашей деревни ненароком зашли на лужайку в форме полуострова в соседнем лесу. Лужайка сама к ним и перешла. Ну, вроде бы на той полянке раньше дедова коза паслась, чего бы лужайке за козой и не пойти. Обычное дело. Ну забрали и забрали, чего ж не забрать, коли сама просится. Да и потом, если по черемше, чего только не бывает промеж родни. Глупо в этой ситуации так уж сильно шуметь да рожи-то корчить у тына. В этой разыгравшейся разнузданности впереди всех бежали звездно-полосатые нетопыри, проживающие за рекой. Эти-то кривые куда. Сидели бы уж лучше у себя. Выпрямлялись бы потихоньку в ходе раскручивания спирали исторического прогресса. Как предок наш распрямлялся, проходя стадии эволюции на картинках, изображенных в учебниках биологии.
Обидно становится от непонимания. Вот наши пацаны и надули губы. Стоят, сосредоточено что-то на тропинке прутиком ковыряют. Говорят:
— Пожалеете еще, сами виноваты. Мы теперь не будем вместе с Вами в паровозики играть. Не будем больше радиоуправляемые модели у Вас брать. Свои из дерева вырежем и недостающее воображением компенсируем. Тут главное губами «бррр…» погромче делать.
Долго дело делается, да не долго сказка сказывается. Дед чутко уловил ветер перемен. Воспрял телом и духом. Ходил гоголем, на бабку не смотрел, Жучку и не замечал, а на Мышку вообще наступил и сломал ей два ребра и подвздошную губу.
Тут, неожиданно для окружающих, но в полном соответствии с замыслом пиита, пишущего прозу, уродилась вдруг невиданная репка. Да и не репка это уже была, а целая репа, репища-круговертища какая-то, я бы сказал. Да простят меня отцы-основатели нашего великого и могучего за вставку немудреного, но от корней и сердца идущего неологизма. Дед криком кричит, надрывается:
— Услышала-таки мать сыра земля стоны людские. Откликнулась, содрогнулась и разродилась-таки плодом невиданным.
Бабка деда за рукав держит, успокаивает. Боится — хряпнется дед в инсульте. Ведь не мальчик уже.
Жучка неистово лает, визжит, прыгает и вытирает неиссякаемый слюнный поток о Мурку, причем делает все эти действия одновременно и с большим вдохновением.
Мурка, тварь такая некультурная, и вовсе сделала лужу при всех, страшно округлив глаза при этом и исторгнув из себя какие-то неземные звуки.
Ну, в общем, собрались все как обычно, чинно да ладно, и смотрят. Смотрят и насмотреться не могут. Тут самый «умный» мокрохвостик возьми да и ляпни:
— Ну что тут смотреть. Тянуть ведь надо, пока другие не стянули.
Выстроились все как дураки в одну длинную цепочку, друг друга обхватили за что ни попадя, напряглись до посинения, ну и оторвали у всей мелкоты ручки и ножки, усики и трусики. Инженерная мысль отсутствовала начисто. При выполнении задачи был выбран самый неэффективный способ. О рычаге силы никто из героев так не догадался, но все были готовы для общего дела отдать последнее, вплоть до необязательных частей тела.
Но мы ведь не только в плодах, рожденных нашей землей, сильны, мы ведь и осваиваем их по-особенному, по-нашему. Оказывается, в этой длиннющей цепочке живых существ не хватало одного элемента, а именно самого распоследнего долгоносика, уже практически совсем без всех частей тела. Этот пресловутый долгоносик силой своего телепатического взгляда сдвинул-таки мир с точки бифуркации. Репка дрогнула, поддалась и выпала из своего гнезда. С этого момента жизнь обитателей деревни пошла по другому историческому каналу. Лозунг о замещении импорта наконец-то нашел свое зримое, грубо физиологическое воплощение. Вятский квас и репка стали основными национальными продуктами, а в скором времени и вовсе перешли в разряд локомотива, за которым тоскливо потянулись вагоны российской экономики. Возврата в темное прошлое больше не было. Но всецело воспользоваться всеми преимуществами сложившегося положения смогли только люди с очень крепкими, проверенными временем желудками и неуязвимой в своей жизнерадостности системой пищеварения.
Раннее тихое летнее утро. Большая русская река катит свои воды по необъятной равнине. Над рекой неровной кучей поднимается и оседает на пустынных берегах белесый туман. Подул ветер. Стена тумана истаивает, и в его хлопьях грезится надпись «Прими свое имя и стань рекой».
Об авторе:
Сережа Фу, родился в 1967 году и проживал до 14 лет в небольшом городке Сасово Рязанской области. В 1981 году семья перебралась в город Рязань. Отучился 3 курса на историческом факультете Рязанского педагогического института. Затем два года службы в Советской армии. Учеба в Московском педагогическом университете. Аспирантура на кафедре истории Российского государства Российской академии госслужбы. Второе высшее образование по специальности «Системный аналитик» в той же академии. Работал на различных должностях в Министерстве по делам национальностей вплоть до момента его ликвидации. В настоящее время продолжает государственную службу в одном из федеральных государственных органов. Благополучно женат уже 25 лет. Имеет 6 детей и 2 внуков.
