Человечище
Человечище
Николаю Заболоцкому, 115-летию со дня рождения посвящается
Талант – ударила судьбина…
Зловонный критик-пасквилянт
Ведро помоев опрокинул
На поэтичный бриллиант.
По гнусно-чёрной бумажонке
Был арестован и – в «Кресты»,
Оболганный, как прокажённый,
Опущен в дебри темноты.
И следователи пытали –
Четырёхсуточный допрос
В НКВД не прерывали,
Всё ждали – сломится колосс.
Поэт терпел и боль, и муки,
Он – не признал, он – всё отмёл,
От смертной казни – злые руки –
Своею стойкостью отвёл…
Так сфабрикованное «дело»
Немыслимое – в сотни строк:
«Н. Заболоцкий – контра, белый…»
Его погнали на восток,
По лагерям земли российской:
«Востокгулаг», «Алтайгулаг»,
В степи холодной Кулундинской –
Оставлен землекопа шаг.
Он – просто жил, желаньем только,
Чтоб не упасть, не умереть,
Не пристрелили б из винтовки,
Чтобы потом – писать, успеть…
Преодолел он все кошмары,
Удары все перетерпел.
В сорок шестом, совсем нестарый,
Вернулся к делу – прикипел!
Судьбой отпущенные годы –
«Скворцу уступлен уголок», –
Самозабвенно пел природу,
Клеймил войну, как злой порок.
А переводы – наслажденье
И мера точности во всём,
С естественностью сотворенья –
Высокочтимый отчий дом …
Однажды в мире – стало тускло
И тяжко стало кладь нести –
Сверхперегруженный вдруг мускул
Прервал движение в пути…
Талант – ужалила судьбина,
Прервала жизни дефиле,
Руси поэта-исполина
Навек оставив на Земле.
При первом приближении зимы…
При первом приближении зимы[1],
Блуждая над остывшею рекою,
Сиянье лета сравниваем мы
С разбросанной по берегу листвою.
Угрюмый берег… Трубки тростника
Торчат, остры, как сломанные копья,
Сразила их холодная рука
Зимы, что первые роняет хлопья.
Растений стебли, ржавая трава,
Кусты нагие, чёрные деревья –
И первые на ветках кружева,
Как журавлей оставленные перья.
Тяжёлая и тёмная вода –
Холодная от зимнего дыханья.
Тревожно загудели провода,
Предчувствуя грядущие страданья…
Испытание
В зимний вечер – стыло испытанье –
Неприятность всё же пережить пришлось,
И осилить недопониманье,
Что метельными снегами разлилось.
Неразумной горечи лавина
Нависала, словно снега полоса,
И недоумения картина –
Растревоженно висела, как оса.
Наступило после осознанье:
«Вопреки всему – всё ж книга удалась!»
Возвращалась вера, пониманье,
Восстанавливалась творческая вязь:
Чем быстрей исправлены ошибки,
Тем скорее схлынет горечь, истечёт.
Белою порошей у калитки –
Недоверье и досада ускользнёт…
Ты сочла возможным…
Ты сочла возможным не ответить –
умолчанье в раковинах дней
длится непрозрачностью рассвета
среди зимних вихрей и теней…
Ты сочла возможным затаиться.
Что ж такое в душу заползло,
что не позволяет отрешиться
от того, что к недоверью привело,
принесло нечаянностей слоги,
от которых видится не так,
как уводят нашу жизнь дороги,
где не видно в нескольких шагах?..
Ты сочла возможным стать иною –
мне придётся просто принимать
новое решение такое,
здесь мне ни прибавить, ни отнять.
Зимние сосны
Многотысячью каблучья
Снежный наст протоптан, сбит.
Нависают сосен сучья
Над тропинкой, что бежит,
Берегом реки петляет,
Все изгибы повторив,
И в лесной массив ныряет,
Дух сосновый прихватив.
Тропка зимняя как змейка
В бор сосновый нас ведёт,
Где заветная скамейка
Ожиданием живёт…
Помолчим, в блаженстве тая,
Сосны зимние кругом –
Сторона моя лесная,
Мы живём в краю таком!
***
Минус тринадцать и – космы косые –
Белые снеги летят над Россией:
Над переулком,
Над домом, над садом
Падают снеги – гусиным стадом,
Лап перепончатых тихие взмахи –
Снеги садятся, как белые птахи,
Снеги повсюду садятся уютно.
Зимнее небо…
Зимнее утро…
***
Метель взъярилась седовласая,
Сорвалась с круга своего.
Весна, спокойно несогласная,
Глядит на это пиршество.
Своей вихрастой куролесицей
Зима пытается грешить,
Но аномальною нелепицей
Ей главного не изменить:
И солнце вскорости опомнится,
Окутает теплом Земшар,
И жизнь продолжится, продолжится
Среди космических Стожар…
***
Луч солнца глянул в уголки
В дремоту погружённого балкона:
Очнулась муха от тоски
И зажужжала монотонно,
Подслеповато бьёт в стекло,
И тычется, и вьётся,
И солнечное пьёт тепло,
Купаясь в волнах солнца…
Всего-то в горсточке тепла
Оттает Божье сотворенье,
В жужжанье миг свой провела,
Весны приветствуя мгновенье.
Предчувствие…
1. Тихоходней медленной улитки,
Не быстрей упрямого осла –
Еле-еле времени кибитка
Переулком тягостно ползла:
Не скользили ржавые полозья.
Стыли липы в предвечерний час.
Времени задумчивая осень
Переулком тягостно плелась…
2. Тоскливостью какой-то мутной,
Медлительностью черепашьей –
Тянулось время явью смутной
Через ужасный день вчерашний.
Лениво путались суждения.
Дул ветер – мельницы кружили.
А ожидания свершения –
В душе, живительные, жили…
3. Мне ненавистно ожидание
И невозможность повлиять,
Чтоб покорилось расстояние –
Могли б мы встретиться опять…
Но ожидание всё длится,
И нечем время подгонять,
И беспокоиться, чуть злиться –
На небо нужно уповать:
Среди других услышав редкий
Звонок твой – поспешить к двери…
Танцуют листья у беседки,
А скоро – будут снегири.
[1] «При первом приближении зимы» – строка из стихотворения Н. Заболоцкого
Об авторе:
Фаддей Альхов, а родился автор: «Июньским днём в тридцать седьмом – туманном и распятом – среди тревог, что дал нам Бог, родился я тогда-то. Конечно, я не помню дня, когда случилось это. Со всех сторон давил трезвон – бурлила вся планета.
И Буг-река, и облака клубились кучевые… Спешил в роддом отец пешком, как многие другие. В июньский день цвела сирень, пионов пламя билось, и, что скрывать, отец и мать в смущенье находились. Шумел кругом, гудел Содом, Гоморра оглушала, а властелин – усатый джинн гнал продолженье бала… Он был такой – мой год лихой – зловещим и желанным. Ему пою я песнь свою, родителям – осанна!»
А потом была война – Великая Отечественная… а потом была школа, институт и направление на работу в неведомый сосновый край, на Марийский машиностроительный завод. Тридцать три года жизни своей отдал автор этому предприятию. В марте 1991 года удостоен почётного звания «Заслуженный энергетик Марийской ССР». С октября 1992 года по октябрь 2003 трудился на Йошкар-Олинской ТЭЦ-1 в машинном цехе и тепловых сетях…
Первая книга стихов «От души и для души» увидела свет 22 марта 2002 года, но только с мая 2006 года, когда состоялась встреча с доктором филологических наук профессором А.Т. Липатовым, начинается новый период в творчестве поэта. Восемь лет – с июля 2006 года по июль 2014 года – ощущал он постоянную взыскательную поддержку Александра Тихоновича Липатова – мудрого учёного и знатока слова русского, «русской родниковой речи»…
В 2017 году творческая жизнь поэта получила новый импульс: Интернациональный Союз писателей принял его в свои ряды. Появились публикации подборок стихов в альманахе «Российский колокол». Была издана книга стихов «Вековые жизни кольца» (2018). Жизнь продолжается…
