ГДЕ БОГ?!
Люди часто говорят:
«Бога нет!» И зло творят.
«Покажите нам Его –
И поверим мы во все».
Отчего не видят Бога?!
Поврежденно сердца око.
Алчность, гордость, суета
Застилают всем глаза.
Как нашел и знаю Бога?
Где лежит к Нему дорога?
Попытаюсь в двух словах
Рассказать о сих вещах.
Бога вижу я в заре,
Слышу ясно в тишине,
Он во мне и вездесущ,
Он смирен и всемогущ.
Присмотрюсь к Нему в росе,
В паутинке и в лозе.
В небе звездном есть глаза –
Разве светят звезды зря?!
Он силен в моей судьбе,
С Ним уверен я в себе,
В жизни, в смерти – устою!
Знаю, верю, умолю.
РОЖДЕСТВЕНСКОЕ ЧУДО
Земля укрылась покрывалом ночи,
Исчезли в ней идущие пути,
Затихли речи и закрылись очи
Под властью заключенной тьмы.
Но вдруг раздался звук небесный –
Под гимн торжественный ветров
Явился ангел благовестный,
С ним пело множество хоров:
«О люди, люди! Славьте Бога!
Он к вам с любовию пришел
Найти к сердцам людским дорогу,
Младенцем кротким в мир вошел».
Задвигались созвездья в небе,
И Млечный Путь тропу свою
Направил к граду Вифлеему,
К яслям младенцу своему.
Звезда, рожденная в ночи, –
Там знамя в дивном небе,
Цари с верблюдами в пути
Стремятся к колыбели.
А пастухи и их стада
У яслей лицезреют
Младенца-Бога и Христа.
Ягнятки тихо блеют.
А Он взирает тихим светом
И дарит радость всем Свою,
Открывшись заревом, рассветом
Сердцам, внимающим Ему.
Мария, Матерь Пресвятая,
Сама дивится здесь всему,
С благоговением взирая
В глаза Младенцу Своему.
О, что же в дар подать Младенцу
И сим явить любовь свою?
Живите, люди, с чистым сердцем,
С делами вера – дар Ему!
КРЕЩЕНИЕ ГОСПОДНЕ
Море виде и побеже,
Иордан возвратися вспять…
Псалом 113, стих 5 (церковнославянский язык)
Пророку Бог велел крестить
Народ в реке, готовясь к встрече,
И верных всех оповестить:
Слезой омыть пред Богом сердце.
Раскатом грома средь пустыни
Явилось слово для людей:
«Настало Царство Божье ныне
Для простаков и для царей.
Туда дорога всем открыта,
Чье сердце дружит с тишиной.
Душою – книгою раскрытой, –
Влеченных Горней высотой.
В грехах раскаявшись пречисто,
Всевышнему вручив судьбу,
Пойдем за Ним достойно, исто,
Умножив Божию мольбу.
Нельзя к Нему с душой-беглянкой,
И не сверните с той тропы.
Водой омывшись иорданской,
Прямые сделайте стопы.
И не противитеся Богу
Своим лукавством и игрой,
И не ходите с ложью в ногу
Завистливой, слепой душой.
Секира вот уже при древе,
Не приносящего плода
Нещадно срубит после в гневе,
Огнем сожжет его тогда».
Народ по слову вереницей
К реке пошел со всех сторон,
А он пророческой десницей
Вершил божественный закон:
«Крещу я просто вас водою,
Но Тот, Который позади,
Окрестит силою двойною,
Огнем и Духом освятит.
Ведь я – Его всего лишь воин,
Ему готовлю добрый путь.
Ремень Его я недостоин
С сапог, склонившись, расстегнуть.
В руке Его лопата в деле,
Гумно очистит, соберет
Пшеницу в житницу в уделе,
Затем солому Он сожжет!»
На день другой вдруг Иоанн
Узрел грядущего Христа:
«Вот Он, Который Богом дан
Для тяжкого за нас креста.
Великий Агнец Сам идет
За нас заклаться, за людей.
Воскреснув, дальше поведет
В бессмертный путь Своих друзей».
Господь к пророку подошел,
Смиренно голову склонив:
«Исполни то, зачем пришел,
Писанья правду завершив».
Простер пророк над Агнцем руку,
И, погрузившись в Иордан,
Христос людских грехов поруку
Принял и Богом был воззван:
«Ты Сын возлюбленный, в Котором
Мое благоволение ко всем!»
И Дух Святой, сияя взором,
Явился знамением тем,
Парил над Господом крылами,
Пречистым голубем над Ним,
Блистая яркими лучами,
Душой и сердцем ощутим.
Природа в страхе вся смутилась,
Узрев Владыки здесь исход,
Вода в реке остановилась,
Попятилась назад в исток,
А море вылилось из устья
Взглянуть, что здесь произошло,
И, оглядев как будто с грустью,
Бегом обратно утекло.
Взирали трепетно и молча
Свидетели вослед Христу,
В пустыню, к мысленному волку
Искуса шел пройти войну.
Пророче Божий Иоанн
Нарушил словом тишину:
«Тот, Кто сюда меня послал,
Открыл об этом тайну всю.
И Духа Свята я видал,
Над Ним, как голубь, Он парил,
О всем об этом предрекал
И Сына Слово нам явил.
Теперь пора мне удаляться,
Ему – вперед уже идти,
Тихонько буду умаляться,
Ему же время возрасти».
В ЯСЛЯХ
В яслях – безмерная любовь,
Родился нерожденный Бог.
Ко встрече сердце приготовь –
Вместить Божественный Чертог.
Объять любовью всех людей
Пришел, как к равным, в плоти сей,
Как Друг, и Брат, и наш Отец,
Духовный Пастырь нас, овец.
Он руки тянет к нам с тобой,
Чтоб вместе быть одной судьбой
От чрева матери своей
До тех последних наших дней.
Вошел в великий Иордан,
Грехи омытых – принял Сам.
Приняв – творенью послужить,
Грехи людей к Кресту прибить.
С любовью сделал все за нас
Как воин, раб и Божий глас.
Познанья эти нам важны –
Достойны быть любви должны.
В НАПАСТЯХ, БЕДАХ И СКОРБЯХ…
В напастях, бедах и скорбях
К живому Богу обратимся.
Молитвы вознесем в церквях
И воле Божьей покоримся.
Святое войско в небесах
Молитвой грянет у престола.
Ведь все святые там за нас
Владыку молят снова, снова.
Пускай стращает силой зло,
Дурманит душу ядом ветхим.
Погибнет вскоре все равно –
Не устоит пред Богом Крепким.
ПОВАР
В одной обители святой,
На свете коих есть немало,
Трудился повар непростой,
В нем кровь восточная витала.
Приятен был для всех душой,
Готовил славно, пек хлеба,
Как он дружил с одной мукой –
Никто, наверно, никогда:
Блины, пирог и каравай,
Кулич пасхальный – все прилично,
Что хочешь, право, называй,
Без книги стряпал на отлично.
Веселый был, шутить любил,
Поговорить без злобной речи
И словно овощи тушил –
Он меру знал у жаркой печи.
Недавно вдруг оповестили,
Что нет его – лежит в земле,
И в путь последний проводили,
Не сообщили только мне –
В отъезде был я далеко.
Он мне не родственник, конечно,
Но грустно стало все равно –
Душа ушла его навечно.
Поплелся в храм, поставил свечку
И панихиду заказал,
Присел на лавку у крылечка –
Беседы наши вспоминал.
Как мы сидели в этом месте,
Вели о жизни разговор
И обсуждали мира вести,
Злу присуждая приговор.
Спросил его: «Откуда родом?
И к Богу как, скажи, пришел?»
«Родился я и жил с народом,
Что с Моисеем перешел
Чрез дивное Чермное море,
Блуждая после сорок лет,
Смиряясь перед Богом в горе,
Стремясь вселиться в новый свет.
Я в Белоруссии родился
И перед самою войной
Нежданно вдруг осиротился,
Покинул сразу дом родной.
У тети дальней поселился
В селе под Минском небольшом,
С ее семьею сразу слился,
Учиться в школу там пошел.
Пришла война, а мне тринадцать,
Фашист повсюду и беда.
Ребят согнали нас пятнадцать
Копать у леса, как всегда.
Копать глубокую траншею,
Убитых после засыпать.
Ведут кого-то, я бледнею:
Евреев – смертушку вкушать.
Они в селе соседнем жили
Общиной целой и раввин.
Поставили. Трясутся жилы.
Вдруг немец вышел к ним один
И поманил раввина пальцем,
Промолвил: “Го-во-рит им слово!”
Всех осмотрел огнем-румянцем,
Конфеты дал девчушкам, мальцам
И позади раввина встал.
Я про учителя подумал,
Что в сердце он своем искал,
Что ценное возьмет оттуда?
И слово, словно бриллиант,
Сверкнет бесценною строкою.
Но громом грянул арестант,
Блеснул, как молнией-стрелою:
“Друзья мои, отцы и братья!
Беда пришла к нам неспроста,
Из древности идет ненастье,
Идет от Божьего перста,
Что там когда-то наши предки
Распяли Божьего Христа.
Отсек за это наши ветки
Отец от Божьего ствола.
И пусть сегодня нашей кровью
Крестимся в Бога и Христа,
Прости же нас, прими с любовью
Ты наши души в Небеса”.
Нажал курок стоявший сзади –
И резво пуля пронеслась.
Раввин упал, лишь кудрей пряди
Играли с ветром, не боясь.
А взгляд его унесся в дали,
В которых вечность отыскал,
Как будто там его встречали
И Сам Господь пред ним предстал.
Свистели пули, плоть вздымая,
Взлетая, падали тела,
Собою яму заполняя.
Я в страхе закрывал глаза.
Уж сколько лет прошло оттоле,
Но не забыть мне ту войну
И тех умерших поневоле,
Забыть раввина не могу.
Его своим считаю крестным,
Что, словом веры озаря,
Своим поступком судьбоносным
Он пробудил меня не зря.
Я убежал тогда в обитель
И, пребывая всю войну,
Трудился, будто как служитель.
Мне дали келию свою.
Конечно, сразу покрестился,
Писанье начал изучать,
Готовить там же научился,
Кадило в храме разжигать,
Столярничать, одежду шить,
Рубить дрова и не гордиться,
Немного даже пошутить –
Все в жизни может пригодиться.
Война закончилась. Однажды
Влюбился в деву я одну.
Вкусив страданий сладкой жажды,
Увез ее в свою судьбу.
Детишки выросли давно
И разбрелись по белу свету,
Испивши вечности вино,
Ушла супруга к Богу-Свету.
Обитель-пристань снова манит
Сюда приехать всякий раз,
Уеду – память вновь затянет».
Закончу здесь судьбы рассказ.
Застлали слезы церкви виды,
Подумал я: «Наверно, он
В небесном храме из апсиды
С раввином смотрят мне в упор».
И знаю точно: в Божьем Доме
С раввином встретились они.
Листая в памяти-альбоме,
Земные вспоминая дни,
Благодарят Владыку мира
За то, что путь им осветил,
Коснулась сердца Божья лира,
Познаньем правды вразумил.
Помянем их в своей молитве,
Они помолятся за нас,
За то, чтоб выстояли в битве,
За всех родных на всякий час.
Отец Небесный, в дивном Свете
Мятежных души упокой
И прояви ко всем на свете
Ты безупречный промысл Свой!
УКРОЩЕНИЕ БУРИ
Уходят все вдаль берега,
Покорная лодка-слуга
Плывет, в синеву устремляясь,
Срединой востока являясь.
Апостолов речи в пути
Тихонько журчат, как ручьи,
Дивятся они чудесам
Преславным и Божьим делам.
Мир моря вокруг оживает
И Бога-Мессию встречает,
И возгласы птиц в высоте:
«Осанна, Владыка, Христе!»
А волны, как руки Марии,
Легонько ту лодку водили.
А солнце, как Мать малыша,
Так нежно целует Христа.
Он спит впереди, во главе,
Главу преклонив на корме,
Как в яслях, Владыка и Бог
Смиренен лежит и убог.
Вдруг ветер, разбег набирая,
Волною волну погоняя,
Решил со стихией шалить –
Бездонные воды будить.
Нахмурилось небо сурово,
И молнии блещут из глаз.
Взгремело вдруг страшное слово:
«Распните Его – мой наказ!»
А водное чрево морскою
Забрызгало лодку слюною.
И волны, как вражия рать,
Плывущих готовы глотать.
«Владыка, спаси, погибаем!
Уж смертью корабль управляем», –
Апостолы в страхе зовут.
А бездны победно ревут.
Царь-Кормчий восстал ото сна:
«Где вера ваша проста?
Что бурной страшитесь волны
И ропотом души полны?»
И к буре со властью воззвал,
И мир перед Ним встрепетал:
«Утихните, дикие воды!
Умолкни и ветр-воевода!»
Явилась вокруг тишина,
Укрылся же ветр от стыда,
Утих и молчит виновато.
И морю дышать трудновато.
Сидящие в лодке на это
Взывают друг к другу: «Кто это?
Стихиям велит – и внимают,
С покорностью мир утверждают».
А весла, скрипя и играя,
Все воду кругами сгребая,
К концу приближаясь пути,
Желают покоя найти.
Уж месяц у берега весел,
Он звезды повсюду развесил.
И берег встречает простою,
Торжественной их тишиною.
БАЛЛАДА О ВИЛЕНСКИХ МУЧЕНИКАХ
Посвящается страданию Виленских мучеников
Антония, Иоанна и Евстафия
(имена в язычестве: Кумец, Нежило и Круглец)
Средь древней и дикой Литвы,
Где терний порос и волчцы,
Где жертвы творили бесам,
Языческим древним богам,
Явился священник-монах,
С молитвой живя и в трудах,
Бурьян истребляя дурной,
Примером был жизни святой.
И в добрую землю всевал,
Святых не жалея семян,
И с верою жатву растил,
Своих не жалея он сил.
И Правая Вера росла,
К себе привлекая сердца.
И в княжьем дворе возрастил
Монах превеликих светил.
Предивные два молодца
Горе́ возымели сердца,
Больших избегая пиров,
Хранители строгих постов.
Но смута пошла при дворе –
Восстали язычники все,
Ко князю ворвались толпой:
«Ответишь ты нам головой!»
И князь, испугавшийся их,
В тюрьму посадил тех святых.
Там более года держал
И скоро сломить их мечтал.
В темницу не раз приходил
И ласково им говорил:
«Друзья, подражайте вы мне!
Христа почитаю в душе.
Но тайну сию глубоко
Сокрыл в своем сердце легко.
Публично же идолов чту,
Им славу и честь воздаю.
Послушайте князя, друзья!
Вам Ольгерд желает добра.
Награда же вас, и почет,
И жертва у идолов ждет».
Ответили те, не страшась:
«Живешь ведь, Христа не боясь.
Познай, государь, наконец –
Вселенную создал Творец.
Ему подобает хвала
Во веки веков и всегда.
A идолов мертвых почтить –
Лукавых бесов посмешить.
А славе во времени – крах,
И тело рассыплется в прах,
И вечность, как строгий судья,
Осудит навеки тогда.
В цепях, сочетаясь с Христом,
Мечтаем о мире ином.
Свободою дух наш горит,
И вечная радость пленит».
Но шелест великих дубов
В ответ, словно гимны ветров,
Поведал о дивных святых –
На дубе повесили их.
Антонием звался один,
Что самый ревнительный был
О славе великой Христа.
Пред Ним же и первый предстал.
Другой, Иоанн, как борец
Наследовал славы венец,
Победу держа над собой,
И счастье обрел и покой.
Евстафий-то, родственник их,
Дивившийся силе святых,
Крестился и Бога воспел,
А идолов мерзких презрел.
Зловерный разгневался люд,
Собрали, безумные, суд,
Решили, чтоб правду судить,
Других христиан устрашить.
«Любимый придворный Круглец! –
Воскликнул языческий жрец. –
Ты князя любовь потерял
И смерть для себя отыскал.
Литовских богов не почтил,
Их гнев на себя обратил.
Одумайся, может, опять
Им жертву восхощешь подать,
Любовь возыметь от двора?
Жалеем мы, право, тебя.
Покайся! Готовы принять,
В объятьях своих целовать».
«Приятнее муки с Христом,
Чем братство с лукавым бесом, –
Ответствовал юный мудрец, –
Но чаю, Небесный Отец
Воздаст мне святую любовь
В обмен на проклятья жрецов.
Познайте, что ваши есть боги –
Грехи без конца и пороки.
Господь же на небе Святой
Всегда и повсюду со мной.
Его и в оковах, цепях
Готов без конца прославлять».
Сияя, как ангел, лицом,
Венчался Евстафий венцом.
Средь братьев юнейшим он был,
Умом совершеннейшим слыл.
Невинное сердце свое
Христу запечатал умно,
Прекрасную юность свою
Меняя на вечность в раю.
Стонал тяжело древний дуб –
Свидетель последних минут.
И долгое время потом
Висели на древе втроем.
Висели. Запрет был снимать,
Чтоб звери могли растерзать.
Но Бог, сотворивший всю тварь,
Пречудно святых сохранял.
Вот облачный столп озарил
И славу с Небес им явил.
Владыка великим перстом
Их взял на Небесный престол.
О дивные веры столпы!
В веках Православие вы
Всегда утверждали собой,
Как Ноев ковчег золотой.
Нетленные ваши тела
Без слов прославляют Творца
И дивную славу поют,
Честной вдохновляюще люд!
ДУМЫ У ПОРТРЕТА НИКОЛАЯ II
Портрет исполнен серой краской,
Предивно, просто и любя,
Великий Царь с отцовской лаской
Взирает, зритель, на тебя.
Мундир военный, аксельбанты,
Награды чести – ордена.
О нем слагали гимны, канты –
Златые были времена.
Но вмиг, как смерч, в толпе народной
Взыгрался гордый пыл ума,
И сын святой, как раб безродный,
Грехом упился без ума.
Присяга попрана на верность,
Лукавство, трусость и обман
Явили смерть, разруху, бедность –
Окутал прелести дурман.
Гудит толпа, грозится строго,
Мечтой безумною горя,
Желают жить они без Бога
И без Державного Царя.
Парят ораторы с толпою,
Игривой ложью манят души:
«Идем свободною стопою!» –
Стихами басен моют уши.
Ликует враг: «Конец, святии».
В набат кричит: «Пленил я род!
Царя – сердечко всей России,
Умрет, и с ним его народ!»
И чья-то дерзкая десница,
Железной мышцей смерть нажав,
Желая крови всласть напиться
И жажду крови вновь стяжав.
А Царь просил: «Не мстите, други.
До дна допью смертельну чашу.
Ищу пред Богом лишь заслуги –
Венцом главу свою украшу!»
Молился слезными очами:
«Прости обманутых людей,
Прельщенных сладкими речами,
Прости “премудрых” их вождей».
Монарх народ и Мать-Россию
Любил пристрастнее себя –
О них молил Христа-Мессию,
Страданий горечь пил, любя.
Писанье знал, Христово слово:
«Коль семя в землю упадет,
Умрет оно – воскреснет снова,
Премного зерен возрастет» .
Заколосится русско поле
По роду семени сего,
Взыграет гладью, будто море,
Без плевел золотом оно.
Без плевел все же невозможно,
Как в слове, притче у Христа:
«Оставил поле непреложно
На время жатвы, до Суда» .
Уж век минул, и дивно поле,
Зарделись храмов купола,
Народ идет, да с крестным ходом,
И славит Русского Царя,
Портрет меняя на икону,
Молитвы красные поя,
Все по пророчеству святому,
С ним славится его семья!
И те, кто вслед за Государем –
На смерть, за истину стоя,
Сложились в землю дивным даром,
В веках бессмертьем просияв.
Предолгий путь победы этой,
Казалось, должен как заря,
Как знамя быть для всей планеты,
Как истина для всех одна.
Но видим странные вдруг вещи:
Портреты злобных палачей
Висят с почетом в красном месте
Да в кабинетах у властей.
И в каждом городе и веси
Великий гений и злодей
Со статуй смотрит, кепку свесив,
Всех зазывая в Мавзолей.
Урок истории не понят.
Но все же рдеется заря.
Наступит время – Бога вспомнят,
Помянут Русского Царя.
Без плевел все же невозможно,
Как в слове, притче у Христа:
«Оставим поле непреложно
На время жатвы, до Суда».
ЧТО СПАСЕТ МИР?!
Мы очень часто рассуждаем:
«Что может этот мир спасти?»
Абстрактно, умно утверждаем:
«Чтоб красотою зло снести,
Любовь, возможно, мир спасает».
Но что имеем мы в виду?
Любовь плотскую мир венчает,
Ей упиваясь на беду,
Забыв о Том, Кто мир сей создал
И Чьи законы в нем снуют.
И люди с сердцем темным, косным
В страстях, утехах в нем живут.
Но, несмотря на все на это,
Господь жалеет всех людей,
Желает всем души рассвета
И измениться поскорей.
Прогоним слепоту и негу,
От сна забвенного восстанем,
Внимая истине и Небу,
И точки все над «і» расставим!
Как мать печется о младенце,
Так Бог заботится о всех:
И кормит, поит, одевает,
Рукою крепкой держит век.
Но удивится кто-то, скажет:
«Я сам себя всегда кормлю,
И если утром я не встану,
Кто принесет тогда еду?!»
Конечно, правильно, разумно,
Но оглянись скорей вокруг –
На мир сей, созданный премудро,
Отсюда все берем, мой друг.
Каким ты Бога представляешь?!
Во что бы верить ты хотел:
Сам возлегаешь на диване,
А Он в прислуги прилетел?
Бокал вина?! А может, пиво?!
Жаркое, лобстеров принес,
А ты жуешь и пьешь лениво
И указанья раздаешь.
И все по телику болеешь,
Возьмем к примеру, за «Спартак»,
И глазом свой гарем лелеешь,
И возглашаешь: «Верю так!»
Увы, ленивых Бог не любит,
И даже праотец Адам,
Живя в раю, был трудолюбец,
И Бог Отец трудился Сам.
В Святом Писании читаем:
Шесть дней трудился наш Творец,
Весь мир прекрасный создавая,
В седьмой почил от дел Отец.
Скажи-ка, разве ведь не чудо,
Что утром солнышко встает?
Признайся, наша ль тут заслуга?!
Конечно, Бог дары дает.
Но разве вечером не славно –
На небе месяц иль луна
И звезды россыпью хрустальной
Так украшают небеса?!
Земля растит для нас пшеницу,
Свеклы, капусты урожай,
Напоит дождик нам землицу,
Наполнит реки, океан…
А там полно различной рыбы,
Дары морские – чудеса!
А раскопать земные глыбы –
Металлы в ней и бирюза,
Алмазы, нефть – дары от Бога,
И газ, и мрамор, и цемент…
Живи, люби, трудись немного
И помни вечности завет.
Но не живется нам спокойно,
И мира страсти не дают,
Не жить с гордынею свободно,
Покуда цепи не спадут.
Отсюда ненависть и злоба,
Отсюда зависть, клевета,
И ненасытная утроба
Все алчет с ночи до утра,
Рождая войны, смерть, разруху
И вдовьи слезы, как река.
Но их не слышат толстосумы,
Чужая им легка беда.
Вот потому и рассуждаю,
К чему клоню и говорю:
Христос лишь мир спасет, я знаю,
Его лишь в гимнах воспою.
Я убежден, что все воспрянет,
Коль мир услышит зов Христа
И жить по заповедям станет –
Повсюду кончится беда.
Но спросят: «Как это случится?
Как это вдруг произойдет?»
Давайте в Бозе жить учиться:
С любовью все произрастет.
Отец семьи блудить не станет
И будет муж одной жены,
Не пить, не драться, не тиранить –
Хранитель мира и семьи.
А мама – кроткой голубицей,
Живя для мужа и детей,
Взирая острою зеницей
С любовью мудрою своей.
И люди с добротой простою
Друг другу станут вдруг служить.
Не станет в мире места горю,
Все страны тихо смогут жить.
Конец войне, конец разбоям –
Завет любви, завет Христа
Для всех Божественным Законом
Предстанет сразу на века.
Сады начнут цвести на радость
И простакам, и мудрецам,
Вернуться может рая сладость,
То, что завещано отцам.
Услышьте, люди, голос вечный
Вы Сына Божьего Христа,
Примите зов Его бессмертный –
И в Нем воскреснет все тогда.
ЖИТЬ С ДОБРОМ
Спешите жить – не торопясь,
Момент сегодняшний цените.
Жизнь коротка, и, помолясь,
Лишь вере, Истине служите.
Любить спешите – не пьянясь,
Корабль о рифы не сгубите,
С улыбкой ближних, не скупясь,
С любовью словом одарите.
И не жалея лишь себя,
Не отдаваясь в рабство телу,
Но лишь для ближнего живя,
Служа с добром святому делу.
Добро вернется с большей силой,
Примчится, словно бумеранг,
Одарит золотою жилой,
Оно – бесценный бриллиант.
Душа дороже всех сокровищ,
Важнее меди у могил.
При жизни сделать бы на совесть
Все то, чему Господь учил.
И с легким сердцем мир покинуть,
Когда наступит наш черед,
Добро поможет зло низринуть
И в Небо к Богу унесет.
РОДИТЕЛЬСКАЯ
Зажглись в небе звезды, сияя теплом, –
Зажженные свечи Великим Творцом.
За души усопших, за души живых,
Больших, именитых и в Бозе простых.
Весь мир бесконечный – Божественный храм,
Премудрый и вечный, подаренный нам.
И Путь этот Млечный напомнит о том,
Что души ушедших навеки с Отцом.
Им месяц-священник пусть дымкой кадит,
И радостный глас во Вселенной звучит:
«У Бога нет забытых имен,
И каждый в том мире – значимый в Нем».
Об авторе:
Родился в 1970 году и вырос в Белоруссии. Служил в рядах Советской армии на космодроме Байконур. В 1991 году переехал жить в Литву. С 1992 года стал священнослужителем в сане дьякона, с 2000 года – священником. Некоторые стихи положил на музыку и исполняет духовные песни под гитару. Обладатель премий II и III степени литературного конкурса им. Сергея Есенина «Русь моя» в номинации «Проза», а также Гран-при Первого международного фестиваля им. А. С. Пушкина в честь 220-летия поэта в номинации «Детская литература». Лауреат Российской литературной премии журнала «Российский колокол», Международного конкурса «Новый сказ» им. П. П. Бажова в номинации «Проза», Лондонской литературной премии «Малая проза» в категории «Звезды» и премии «РосКон-2020» – «Рыцарь фантастики».
