И влюбилась дама в сорванца
И влюбилась дама в сорванца
Знать хотите, что это такое –
Молодого парня полюбить?
Да, как с утёса броситься в море
И ещё шторм у неба просить.
Напряженье такой будет силы,
Словно вместо ста двадцати вольт
К высоковольтной вас подключили,
И вены кровь, закипая, рвёт.
Как в путешествии во времени,
Попадаешь вдруг в будущий век,
Где нет твоего роду-племени,
И ты дух там, а не человек.
Наш роман начинался в Бретани,
Где исчез в одночасье Камлот,
Оттого, говорится в преданье,
Что Геневу любил Ланселот.
В фойе, варила на кухне ужин,
Он у окна, мечтая, стоял.
Страусом подкрался неуклюжим
И, как клюнул, вдруг поцеловал.
Меня словно бы оглоушила
Озорная выходка юнца,
Души спокойствие нарушила,
И влюбилась дама в сорванца.
Он заявил: «Погасить сумею
Телевизор я взглядом одним».
Рассмеявшись, сказала: «Не верю!»
Следовать он попросил за ним.
Все смотрели фильм про Роки в холле,
Он, присев на стуле у окна,
Глядел в экран с усилием воли.
В кадре речь вдруг стала не слышна.
В нём появилось напряжение,
Даже дрожь проходила, как зябь.
В телевизоре изображенье
Превратилось в сплошную рябь.
Сердце изумлённо замирало,
Мне казалось, что он чародей,
Как Мерлин – слуга из сериала,
Непонятный для простых людей.
Я словно была очарована,
Если день не увижу, хоть плачь,
Голос слышу и так взволнована,
Что безудержно мчит сердце вскачь.
То не любовное увлеченье,
Не шальная безумная страсть,
А к непознанному стремление
И его над умом моим власть.
Наперекор всем осуждениям
И смыслу здравому вопреки
Мы своим поддались ощущениям,
И казалось, что рай обрели.
Он силой своей демонической
Моей воле придавал кураж.
Его любовью платонической
Любила, как мифа персонаж,
Как явление воспринимала,
Для себя не ждала ничего.
Я реальности суть потеряла,
Везде видела образ его.
Как в ситуации экстремальной,
Потеряв над собою контроль,
С ним поднималась я в мир астральный,
Стать чтоб созвездья его звездой.
А вокруг меня удивление
И недружелюбная молва,
Что из юного поколения
Парня я приворожить смогла.
Все твердили, ряды сплотивши,
Что ждать беды от любви такой.
Чашу терпения я допивши,
В сердцах махнула на всё рукой,
И ради местного обычая
Встречаться с юношей зареклась,
Для злых языков не добыча я!
И от любви своей отреклась,
Села в поезд и, всё оставляя,
Неподвижно смотрела я вдаль,
Слез стекающих не вытирая,
Превращала пейзаж лесов в марь.
Кто был жертвой, а кто соблазнитель,
Что теперь виноватых искать.
Свел нас будто бы змей-искуситель,
Урок мудрости чтоб преподать.
Научились чтоб мы терпимости,
Не осуждать никогда других,
Даже если по чьей-то милости
Не как у всех всё идёт у них.
Надо было, как там у Барбюса,
Жизнь закончив, письма ему слать.
Я ж, в любви отпраздновавши труса,
И весть о себе не смела дать.
Предпочла с нуля начать всё снова,
Без меня чтоб строил жизнь и он.
Оказались смелей Пугачёва
И жена президента Макрон.
Устоев общества блюстители
Всё их упрекают без причин,
Они же ангелы-хранители
Для своих счастливейших мужчин.
Я любить разучилась по-русски
Я любить разучилась по-русски,
Всё мне слышится нежно: «Je t’aime»,
Но падучей звезды всполох узкий
Зачеркнул наш с тобою Эдем.
Ты – моя не взлетевшая птица,
Всё в России хотел побывать.
Это ж надо французом родиться,
Чтобы так о Руси тосковать.
Теперь видишь из выси небесной,
Как по Москве иду я, скорбя,
Средь веселья кажусь неуместной,
И живу, никого не любя.
Ночью к звезде я твоей обращаюсь,
Светит, сияет ласковый свет,
Словно с душой твоей я общаюсь,
Шлешь из дальних галактик привет.
Вносишь покой в мою ты обитель,
Пред грядущим не страшно ничуть,
Если звездным лучом небожитель
На земле освещает мне путь.
А. Гриценко
Он герой не моего романа,
Рубашка в клетку слегка полнит,
И, как будто шквалом урагана,
Критиков разгневанно разит.
А на вид он, словно Пьер Безухов,
Ничего воинственного нет,
Добродушный, как товарищ Сухов.
Глаз ласкает бархатистый свет.
Кажется иль вправду согреваюсь?
Излучает взгляд его тепло,
Солнечной энергией питаюсь,
На душе становится светло.
Ну, а дерзость – это от поэтов,
Душу тонкую чтоб защитить
От бесконечных добрых советов,
Как, на их взгляд, нам нужно всем жить.
Пушкин тоже умел защищаться,
Лермонтов словом смог заклеймить,
На кулаках мог Есенин драться,
А Высоцкий – разъярённым быть.
По тому выносится оценка,
Как себя мог гений защищать.
Оппонентам доказал Гриценко,
Что к барьеру способен призвать.
Древнегреческий бог виноделья
С виду мягок, даже простоват,
Любит очень праздники, веселье,
Делать всех счастливыми он рад.
Посчитав его лёгкой добычей,
Лучше тягаться с ним не берись,
Проучить он имеет обычай
Тех, в тщеславии кто зарвались.
Дионис защитник правил нужных:
Принимать такими всех, как есть,
Не делить на лучших или худших,
И сшибает с гордецов он спесь.
Это я вначале пошутила,
Что Гриценко слишком полноват,
А на деле лишь обидно было,
«Зелен» для меня что «виноград».
Мы ведь, люди, обычно ругаем,
Что не может нам принадлежать,
И в этот миг себя ощущаем
Пришедшими в мир правду вещать.
Гениям доказывать не нужно,
Что такие же мы, как они.
А восхищаться лишь надо дружно
Всеми талантливыми людьми.
Свиданье в зрелости – это гнёт
Свиданье в юности – это взлёт,
На седьмом небе в мечтах паренье.
В зрелости свиданье – это гнёт
Неуверенности и сомненья.
Очаровать нельзя красотой
Юного тела, лица и стати,
Покорить можно только душой,
Что сияет в глазах очень кстати,
Коль меж верных-неверных шагов
Не растратил её и не продал
И рисковать ею не был готов
За всех благ обещающий доллар.
Об авторе:
Людмила Руйе, происходит из рода Кошкина Михаила, конструктора танка Т-34, из Переславского района Ярославской области.
«А я с раннего детства всё рвалась кого-то спасать: то бездомного котёнка, то хромого цыплёнка. Хотя помощь чаще всего была нужна мне самой. Однажды зимой провалилась в прорубь, а летом оказалась на дне реки, сорвавшись с перевернувшегося баллона. Отец уверял, что жить я должна с ними, так как вне дома меня подстерегают одни опасности. Даже учиться отпустил с трудом.
Но потом перестройка сломала устоявшиеся уклады жизни, и я смогла начать самостоятельную жизнь в Москве. Мои стремления помогать ближним достигли своего апогея, когда работала комендантом общежития строительного треста. Зарплаты задерживались. Одни квалифицированные специалисты становились похожими на бродяг, а другие – на парней из фильма «Бригада». Для тех и других я хотела отыскать достойный выход из тупика. И, как говорил отец, экстремальные ситуации сами находили меня.
Думала, что в Европе смогу просто радоваться жизни. Но и здесь мое внимание привлекают не архитектурные красоты Лувра и Собора Парижской Божьей Матери, а бездомные нелегальные эмигранты, сидящие около. Видимо, это удел поэтов – счастье добывать через страдание.
Публиковалась в альманахах: «Родники», «Юность», «Очарованный странник», «Спутник». Имею дипломы участника сборников «Иван Бунин» и «Александр Блок», также на литературных сайтах: «Стихи.ру», «Общелит.ру.стихи». Являюсь членом Ассоциации в поддержку русской культуры в Париже «Глагол». В 1996 году вышел роман «Всё не так», в 2015 – сборник стихов «Луч звезды».
