Призрак
ПРИЗРАК
(отрывок)Роман в стихах
по мотивам произведений А.С. Пушкина
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Глава первая
I
«Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог»,
Полкам врагов чеченских он
Приказом сдаться всем помог.
А лучше быть и не могло,
Когда пять дней стреляли «духи»,
Его пример нам навсегда
Лекарство выдал всем от скуки.
Но, боже мой, какая дрянь —
В тиши лесной прожить полжизни,
Какое низкое коварство
Лишь разгильдяйничать в глуши,
Когда вокруг кругом враги,
А Вятка шепчет — «Победим!»
II
Так думал Призрак и повеса,
Когда однажды в темноте,
Совсем не волею Зевеса
Он оказался вновь в Чечне.
Родня Людмилы и Руслана!
С героем этого рассказа
Я познакомить был бы рад,
Но Призрак снова где-то бродит
И ищет новые слова
Для ублаженья взглядов строгих
Полуживых, но и не новых.
Однако хватит слов, и гений
Велит представиться сейчас
Без предисловий, сей же час.
Давай знакомиться, приятель:
Я Призрак, жизнь моя полна
Стихами, россказнями. Знаешь,
Ведь Сатин, добрый идиот,
Из тульских вышел, но, поверь мне,
В словах моих увидел толк.
Так появился в Вятке хмурый,
Недобрый, с матами поэт
Андрей Андреич Вознесенский,
Что выдал мне тогда Завет.
И вот пишу стихи — поверьте,
Я в этом все же знаю толк.
III
Судьба меня всегда хранила:
Ведь школьник маленький шутя
Не побеждал лишь в драках скучных,
Но вот, стреляя, выручал
Друзей, ракетчиков, взвод,
Из плена вывод как-то раз
Все разложил тогда «по полкам» —
Меня, ЧК, войну, солдат.
IV
Мы все учились понемногу,
И средней школы весь запал
Был приумножен в универе,
Что мудрым был не по годам.
Английский был тогда не в моде,
И только правду говоря,
Я знал довольно только польский,
А с русским все же ерунда
Была замечена с годами,
Но я любил учебу ту
И дважды за пять лет женился,
Что и запомнил весь мой курс.
Да и запомнил, как учиться:
Из Макаревича стихи
Не помнит даже лидер группы
Вот так, как помню я о них.
В хронологическом безделье
И описании чудес
Рождались все же анекдоты,
Что помнят ратные полки
Афгана, Йемена, Чечни.
Спасибо, Анечка, родная,
Когда б еще, вот так шутя,
Я стал писать комедий новых
В стихах и рифмою без фраз
Возвышенных, но вдохновенно?
Лишь для тебя весь тот рассказ.
V
Высокой страсти ахинею
Пускай запомнишь на всю жизнь,
Хоть я не мог тогда хорея
От херувима отличить.
Бранил ЦК, Чечню и сил
Я для России не щадил,
Но, знаешь, вся родня ЧК
Решила все свои вопросы,
Убив не воина тогда,
Солдата призрачной той роты,
Не правду — веру в два царя,
Они убили и меня.
И Сатин враз все понял как бы
И, выслушав наш приговор,
Ушел из партии домой
По просьбе Призрака. В веках
Останется лишь возмущенье
Природной тупостью царя,
С женой прощанье, вся страна
Его тогда не поняла.
Но так решили мы когда-то:
Пусть будет так, он заслужил,
Невыдуманный тунеядец,
Великий гений, прогрессист.
VI
Всего, что знал когда-то я,
Пересказать здесь недосуг;
Но в чем я точно не бездельник,
Так то проекты всех наук,
Что были у меня из детства —
Заводы, регионы, средства
На всю страну и для себя,
Но ты дороже на сегодня,
Чем все проекты для меня.
VII
Как я умел казаться новым,
Политиков всех изумлять,
Пугать стрельбой в горах по гадам
И анекдотами своими
Артистов строгих забавлять.
Невинных лет логичный вывод
Умом и верой побеждал,
Но верил, как всегда, в Россию,
А не в ее двуумвират.
Подслушать сердца новый звук,
Любовь увидеть в танце вдруг,
Добиться нового свиданья…
И после с ней наедине
Стихи писать о новой жизни!
VIII
Уже темно, прости, подруга.
«Иди, иди!» — мне говорит,
Но не забуду этой встречи,
Ее пленительный тот миг,
Когда наряды полетели.
И в танце, знаешь, в жизни глаз,
Какие будут здесь сомненья?
То мы смотрели сериал.
IX
Театров новый вдохновитель,
Артистов всех руководитель,
Знаток Есенина, артист! Знаток
Очаровательных актрис,
Почетный друг у Бочаровой,
К театру шел, но «лепота»
Не вдохновляла на работу,
Лишь шутки по ТВ с Урала
Про русский дух и пацанов
Еще смешили дух артиста
Безрукова, но с кулаками.
На новый подвиг вдохновила
Лишь Бочарова навсегда. Вперед!
Где каждый за себя решает,
Сабиров снова получил
От тех ребят концерт для «Града»,
Но вопреки прогнозам гадов
Ему ребята помогли,
Капитулировали чтобы
Сепаратистов всех полки.
X
Моя богиня! Где твой гений?
Прочти нормальный этот сказ.
Всё та же ль ты? Иль все забыла?
Увижу ль новые призы,
Как те, из Вятки, что возила
За танец тот победоносный
Над силой страшною не нашей
Вооруженных наших сил?
Душой исполнила полет?
Иль взор унылый веет скукой,
Знакомых лиц вокруг тебя
Не озаряют танца душу?
Концерта зритель равнодушный
Безмолвно будет вспоминать,
Как раньше с вами было классно,
И все гран-при — к твоим ногам.
XI
Изображу ль в картине точной
Рабочий новый кабинет,
Где, как воспитанник примерный,
Окончив Вятки универ,
И всё для дела и работы,
Но на столе лишь твой портрет.
Торгует Лондон меркантильный
Технологическим бездельем
Торговым санкциям назло,
За лес и мясо возит смело
Все, что в Китае западло,
А нам в России все равно.
Полезный путь себе избрав,
Изобретал не для забав,
А для России, для работы,
Для миллионов россиян.
Но украшал бы кабинет мой,
Философа с семи годов,
Портрет восточной сей богини,
Что лечит танцами и лирой,
Заметками и взглядом милым
Из фото, видео и снов.
XII
Во дни концертов и сюжетов
Я был от Вас там без ума:
Нет места лучше для признанья,
Чем та поэма про тебя.
Я не грешу давно с чужими,
Не старым стал, но разгильдяй
Немного стал еще лентяем,
Но что с того, простите, нам?
Вам предложу я дружбу на ночь?
Иль под венец вас поведу?
Я вас хочу, чего уж боле,
Хочу всегда предостеречь:
От ярких тех побед устанешь,
И новый век, как миг один,
Пройдет, не дай бог, словно кто-то
Забыл про наши эти дни,
Но мы, поверьте, всем напомним,
Кем были мы, а кто есть вы!
XXVI
Знакома с детства форма плана,
И как кого там назову;
Но вдруг для моего романа
Окончил первую главу.
Я прочитал всё это строго;
Недолго думая, любя,
Я Ане на съеденье, знаешь,
Плоды трудов моих отдам;
Иди же к вятским берегам,
Дитя любви, стихов творенье,
И славу заслужи для нас:
Мы русские, хоть ты цыганка,
Но Призрак тот еще поляк!
Посмертно
Не хоронили их,
Короновали.
Дымится пистолет,
художник умер,
Ему еще бы жить
сто лет —
А вы откуда?
Его талант томился
не в книгах даже,
Писал о жизни
и любви.
Дождался.
Пустеет дом его.
Пустые дамы.
На даче с водкой
Все давно,
Как в новом Храме.
Ушел художник
без сапог,
Лишь книга где-то,
в библиотеках
Навсегда воспета.
Посмертно, хоть беги,
хоть нет
К другим планетам
от золота простых идей
Страны Заветов.
Но мощно в никуда
уходят корни,
Обычной жизни тот итог.
Свободен.
Молитва о «Курске»
Мертвецы стучат как живые! —
По Вознесенскому читая молитву.
Офицеры, рядовые, старшины
Они не первые, как живые.
На коленях перед вдовами
Генералы, полковники, кто еще?
— Путин, что это?— как из прошлого,
— Они умерли. За Родину.
Возвращение на Родину
Я посетил вновь незнакомый край,
Поля, дороги и столицы,
Где жил мальчишкой старый дед в года,
Когда Россия Польшей не гордилась.
Я вижу колокольню без креста,
И церковь с надписью про русских,
Не изменилось, знаешь, ничего,
Но множество открытий скучных
Буквально шли за мною по пятам.
Наш старый дом, предместие Варшавы,
Не мог не сохраниться в те года,
И шум машин уж под окном мешает,
Не в старом граде, что Москва.
Прекрасно помня, кто я и откуда,
Но все же возвращался я домой,
Но оказался в Польше, что спокойно
Оружием бандеровцев снабжает на убой.
Какая незнакомая страна!
Один отель, как прежде, где-то в поле,
Да у горы высокий статный град.
Здесь памятник был! Для солдат!
Ау, Варшава и предместья?
Какая между нами может быть вражда?
Я шел по старому простому парку,
Что не знавал последствий для себя.
Ни от войны, что длилась на Кавказе,
Ни от стрельбы укропов по всем нам.
В России все понятно. И на годы.
За фирмой новой нового Божка
Давно следит охрана, охраняет
Строительство для МГУ и для себя.
Добро, везде не все как надо.
Добро, что деда не забыл,
И вновь ведем спокойную беседу
Про прошлое, про коммунизмов быль.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вам всем не скоро будет тридцать,
А мне под пятьдесят. И Призрак слаб.
Давно ему пора остепениться.
Он говорит, что сам себе не рад.
Пора бы всем нам помириться.
Эпохи новые и новые слова
Прекрасно выложены. Лживы.
Иконы вновь на полках. Новая страна
На церковь водружает крест чекиста,
Чтоб богу помолиться до пьяна.
Мы познакомились, когда была война
Она не прекращается и ныне,
Он улыбался смерти и чертям,
А дед с тоской смотрел на как бы заграницу.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
На стенке календарный Путин.
На стенке новый идеал,
Россия все ж его забудет,
Когда-нибудь, любимая страна.
Прошли года. Как женщина с ребенком.
Варшава с демократией своей
Всем нам желает поскорее сдохнуть,
Меня как своего встречая иногда.
Прекрасный край! Прекрасная столица!
Не тот я стал. И ты не та.
И дед серчает вновь на небесах
Нам лишь желая счастье за границей.
Конечно, нам всем Путин не икона,
Мы знаем мир, мы знаем города,
Но отчего-то дома с радостью и матом
Сижу на даче, что у старого ручья.
Ну, говори, родня! Какие вести?
Зачем нам Библии и этот «Капитал»,
Ни при каких боях у власти прежней
Я карловмарлов этих не читал.
Вот как и Вы, как и Россия прежде
Мы вновь идем вперед как в никуда,
Не помня ни себя без ссоры,
Ни Пушкина с Мицкевичем в сердцах.
Вятка. Златая осень рифмы
Спокойный ритм,
теченье жизни,
Великий пост —
за ним тоска,
Затем златая
осень рифмы
И вроде все
прошло не зря.
Но этот стих
не даст покоя,
Любви и радости
вполне
Я буду только
тем доволен,
Что написал
все в череде
Событий странных,
но достойных
Знамений новых,
вот те крест,
Что я давно привык
спокойно
В глуши писать
из века в век.
Об авторе:
Дмитрий Петушков. Кандидат Интернационального Союза писателей. Начал писать относительно недавно, до этого работал инженером и налоговым инспектором. Являясь автором проекта «Сто заводов», однажды решил изложить все свои мысли о современной политической жизни нашего государства в произведении «О роли шантажа и совести в политике», но оказалось, что сделать это не так и просто.
И Дмитрий Петушков перешел на стихи, некоторые из которых были номинированы на различные литературные премии. Публиковался в альманахе «Российский колокол», альманахе литературной премии «Наследие».
