Бесконечная история
Бесконечная история
(последний разговор с подругой)
Она захлёбывается слезами и орёт в трубку:
— Оккупанты чертовы! имперские убийцы, захватчики! Ненавижу вас!
По опыту знаю: пока не прокричится, всё бесполезно. Молчу — жду — ещё люблю её, не могу просто отложить телефон.
Вот. Умолкла.
— Чего звонишь-то? Мешок гадостей вывалить?
— Я же говорила тебе, он патриот! Он любит свою страну! Я пре-ду-пре-жда-ла!!!
— О чём?
— Его забирают в армию! Его убьют! У меня нет денег на экипировку, на этот чёртов бронежилет, на каску! Его же убьют, боже мой, что я буду делать?! Ваши наёмники всех убивают, у них «грады»! у них ракеты! минометы! бомбардировщики! снайперы! А наших мальчиков просто кладут одного за другим — и он хочет погибнуть за свою страну, за свободу!
— Что ты несёшь, какие наёмники, какие «грады». Вы с такими же украинцами воюете, с Донбасса.
— Не ври! Я знаю, у вас идёт мобилизация! Может, твой моего убьёт! Вы, с вашим обожаемым Путиным, такие же оккупанты с имперским мышлением — небось запросто убьёт!
— Мой дома. У нас ничего не происходит. Только беженцы…
— Тогда сыновья! Убьют моего!
— Они тоже дома, никто их не призывал… Слушай, зачем твоему в армию, так хочется нагнуть донецких? Может, вам уехать?
— Мы не нагибаем, это вы! Вы захватчики, вы оттяпали треть страны! Он — патриот… Он не с украинцами воевать идет, а с вашей зомбированной Россией! Мы все равно победим, мы, ваш режим только выглядит страшно, а настоящей силы нет, у вас все пьют и вообще! У вас нет экономики, ваша страна держится на тюрьмах и лагерях, вы пикнуть боитесь! Только грабите всех! Он — патриот!..
Она уже не могла говорить, только тоненько выла и всхлипывала в трубку.
Мне было её жаль. Но помочь… чем тут поможешь, свой мозг не вставишь, а слов она не слышала.
— Не плачь. Может, его ещё и не убьют. Или вообще не заберут… не плачь. Так чего звонишь-то всё-таки?
— У меня нет денег. Пришли, а? Я ему хоть броник куплю.
И вот тут я выпала в осадок.
Я, ненавистная оккупантка с имперским мышлением, должна дать денег на то, чтобы она купила броник своему мужу, который, по её твёрдому убеждению, идёт воевать с Россией.
И её в этой ситуации не смущало НИ-ЧЕ-ГО.
Я тихо повесила трубку…
Весна пришла
(гастарбайтер)
Потянулись вдоль нашей улочки всяческие неместные граждане с одним и тем же заунывно-привычным воплем:
— Хозяйка, вам работники не нужны?
Я столь же привычно отвечаю:
— Нет, не нужны, спасибо.
И про себя думаю: вот зачем бы мне сейчас работники, снег перекапывать, что ли? Ни пахать, ни копать, ни высаживать ничего не требуется — рано, а строить… весь участок застраивать я не планирую, а что нужно — давным-давно построено.
Обычно сразу после моего «нет» незадавшиеся дети бывшего Союза со вздохами или без оных уходят.
А сегодня один, высокий, ничуть не похожий ни на таджика, ни на молдаванина, так и вцепился в калитку. Никак не уходил. Хорошо хоть, что остановился со стороны улицы: моя сторожевая собака Аська сидела за беседкой — молча, без лая, но прижав уши, вся такая незаметная, и явно кровожадно мечтала об охоте.
Я ему:
— Нет работы.
А он мне:
— Может, вам воды натаскать? Я могу.
И говор у него — южный такой… округло-мягкий, с гортанным украинским «гэ»… впрочем, я поначалу-то особого внимания на это не обратила.
— Из крана наберу, благодарю вас.
— А дров? Дров не надо?
— На лето, что ли? Нет, не надо.
— А вот у вас старая плита у забора стоит — хотите, на помойку отнесу?
— Нет…
И снова: нет…
И ещё: не-ет…
И наконец, мне надоело. Вежливость хороша не в таких лошадиных дозах. Поэтому я прямо спросила:
— Что, совсем денег нет? Может, просто помочь немножко? Много у меня нет.
Вышло резко. Я сразу пожалела о сказанном, но слово не воробей: вылетит — не поймаешь.
Мужчина как-то не то чтобы вздрогнул, а словно чуть уменьшился. Качнул головой. Пошёл прочь. Потом приостановился, обернулся и говорит:
— Ненавидите нас теперь?
Я на миг почувствовала себя тупой, не вдруг поняв, о чём это он. Похоже, это непонимание отразилось у меня на физиономии, потому что мужчина словно бы ещё сильнее уменьшился… скукожился, что ли… и заключил:
— Нет? Тогда всё ещё хуже.
Он двинулся прочь.
У соседского штакетника притормозил было, но резко махнул рукой и быстро пошёл вдоль улицы к автобусной остановке.
Мы с Аськой долго смотрели ему вслед.
На Запад шли волхвы…
На запад шли волхвы
к Звезде над Вифлеемом,
Царь иудейский
тихо в яслях спал…
Едва рождён,
уже гоним — он знал:
мир правдой
просияет непременно.
Когда Звезды
погаснет в душах свет
и в траур облачится
символ царский,
поймём и мы,
сколь горькое лекарство
пить тем,
в чьём сердце заповедей нет…
Об авторе:
Лидия Рыбакова, поэт, прозаик, журналист.
Состоит в Союзе писателей России, Союзе журналистов России, Интернациональном Союзе писателей, Международной гильдии писателей, Союзе писателей-переводчиков, Международном обществе им. А.П. Чехова.
Работала в Научно-исследовательском центре изучения природных ресурсов, затем в экологической лаборатории при МЖД. Несколько лет — в газете «Долгие пруды», где вела еженедельное литературное приложение. Длительное время была секретарем и редактором литературного объединения «Клязьма», а затем его руководителем.
Сейчас член правления Московского отделения ИСП.
Автор нескольких сборников стихотворений, в том числе «Прилив и отлив», «Янтарный замок», «Стрела Зенона», «Земля влюбленных», сборника рассказов «Минус на минус».
Лауреат нескольких литературных премий. Награждена Благодарственным письмом Государственной Думы, орденом Сергея Есенина «Золотая осень», ведомственными медалями Министерства культуры РФ «100-летие А.Т. Твардовского» и «200-летие М.Ю. Лермонтова», медалью «За доблестный труд», медалью им Мицкевича (ЮНЕСКО) и др.
Стихи переведены на болгарский, немецкий, китайский и венгерский языки.
