Дежурство
Дежурство
Татьяна раздвинула шторы на окне и залюбовалась открывшейся панорамой. Дом стоял на крутом берегу, с высоты пятого этажа хорошо просматривалась пойма реки. Осенью её вода издалека казалась чёрной, хотя вблизи была совершенно прозрачна, на дне видно каждый камушек. Первый ночной морозец окрасил кустарник по берегам в такие яркие цвета, что рябит в глазах. Бабье лето, дни стоят тёплые, ясные, воздух напоен особым запахом увядающей листвы.
Любили они в эту пору совершать семейные походы на природу. На Большом острове среди малиновых кустов черёмухи и алого боярышника, увешанных гроздьями ягод, пряталось заветное местечко — ровная поляна, на которой удобно играть в бадминтон, гонять мяч. Муж разжигал костёр, ловил рыбу. Счастливая дочка носилась по пожелтевшей траве, то помогала накрывать нехитрый стол, то мешала отцу громкими победными криками при виде любой пойманной рыбёшки. Жаль, что на этот раз поездка сорвалась — муж задержался в командировке.
— Мама, папа приехал?
Тёплая со сна дочка прижалась к боку, привстала на цыпочки, пытаясь разглядеть во дворе машину отца.
— Нет, зайка, он недавно позвонил, сказал, что пробудет на работе ещё неделю.
— Целую неделю! — разочарованно протянула Оля. — Мама, а папа нас любит?
— Конечно, любит. А почему ты спрашиваешь? — пытливо глядя на неё, поинтересовалась Татьяна.
— Павлик вчера сильно плакал в садике, его папа ушёл жить к другой тётеньке. Мама, Павлик думает, что папа его разлюбил. А разве можно разлюбить ребёнков? — девочка замолчала, о чём-то размышляя.
— Не переживай, Пашин папа скоро поймёт, что детей разлюбить невозможно. А твой папулечка нас любит и никогда так не поступит. Иди, кушай, а то в садик опоздаем, — поглядывая на часы, поторопила она дочь.
— У тебя же сегодня выходной, и ты обещала, что мы пойдём гулять.
— Так получилось, меня попросили в отделении поработать.
— Мам, может, я с тобой? Не хочу в садик, — попросилась Оля.
— Не выдумывай. Поиграешь в группе с ребятами, а потом тебя заберёт тётя Вера. Ночуешь у неё. Завтра куда-нибудь сходим.
— Работа, работа, мамочка, я же совсем тебя не вижу. У тёти Веры неинтересно, и Аленка всё время капризничает, а тётя Вера говорит, что я должна её развлекать, — промолвила девочка, уставившись на мать большими серыми глазами, заблестевшими от непролитых слёз.
— Маленькая моя! — Татьяна порывисто прижала дочку к груди. — Пойми, ну некому заменить Женю, вот мы и дежурим все по очереди. Скоро папа приедет, ты не будешь одна.
— Я хочу с тобой, — упрямо наклонив голову, произнесла Оля. — Ты завтра до обеда будешь спать, а потом стирку затеешь.
— Не затею, я же слово дала, — поцеловав девочку в тёплую макушку, проговорила Татьяна. — Но и ты должна дать мне обещание, что не будешь сегодня плакать. Хорошо?
— Хорошо, — горько вздохнув, произнесла дочка.
Они спустились во двор. Погода была чудесной. Татьяна искренне пожалела, что вместо прогулки на природу она будет вынуждена сутки пребывать в больничных стенах.
— Мама, листья на дубе стали совсем-совсем жёлтые, — остановившись напротив росшего во дворе тополя и пытаясь разглядеть его макушку, сказала Оля.
— Это не дуб, это тополь, — объяснила мама, поправив дочке яркую шапочку, сползшую на затылок.
— А почему он тогда такой огромный?
— Потому что очень старый.
— Он самый большой в городе?
— Наверно. Вон наша маршрутка, побежали, а то опоздаем.
«Какое благо, что детский сад рядом с остановкой. Из-за Олиных капризов я всегда опаздываю. Только бы сегодня она не устроила концерт», — косясь на дочь, размышляла Татьяна, торопливо шагая к воротам садика.
— Здравствуйте, Юлия Андреевна!
— Здравствуйте, Татьяна Васильевна! Ой, какие мы сегодня нарядные! Оля, это кто тебе такую курточку купил? — ласково улыбаясь, присела перед девочкой воспитательница, отвлекая её внимание. Но Оля была настороже, и заигрывания Юлии Андреевны не имели успеха. Громкий обиженный плач дочери ещё долго звучал в ушах Татьяны.
На работу она опоздала. В раздевалке никого не было. Переодевшись, поправила перед зеркалом накрахмаленный колпачок и торопливо пошла в ординаторскую. Планёрка уже закончилась, все расходились по рабочим местам.
— Ты чего опоздала? — вынырнув из-за белых халатов, спросила Людмила.
— Олю с трудом уговорила пойти в садик. Бедные наши дети! Вот скажи, Люда, ради чего мы здесь обитаем сутками, у меня дочка у друзей и родственников растёт, совсем ребёнок заброшен!
— Тренёва, вы чего так кричите? — остановилась возле них завотделением хирургии.
— Да надоело мне всё, Валентина Романовна! Вчера только в конце рабочего дня узнала про дежурство. Марина Сергеевна удружила. Воспользовалась тем, что я отказать не могу.
— Танечка! Ты же знаешь ситуацию. Одна в отпуске, второй муж не разрешает, Женя заболела, Мария Сергеевна не может в ночь: сердце.
— У всех проблемы, кроме меня! — сердито всплеснув руками, возмутилась Татьяна.
— Ну чего ты завелась? Как будто в первый раз, — встряла в разговор Людмила. — Всё равно уже пришла, а мне домой пора, устала за сутки. Пошли, я тебе больных передам.
Татьяна зашла в сестринскую, взяла папки с листами назначений и пошла следом за ней.
— Тебе повезло. Нина Артёмовна вышла на работу, не одна будешь дежурить, с санитарочкой. Тяжёлых почти нет, — закончив обход палат, передав наркотики и документацию, успокаивала сменщицу Людмила.
— По дереву постучи, а то накаркаешь, сейчас тихо, а через час привезут какого-нибудь, и света белого не увидишь, — перебила её Татьяна. — В приёмном покое кто из врачей дежурит?
— Новенькая какая-то, кажется, терапевт.
— Ну вот, значит, все небольшие раны самой придётся обрабатывать. Не буду же я хирургов по мелочам из дома дёргать.
— Добренькая ты у нас, — съязвила Люда, — а я вызываю. Они за дежурства на дому получают, пусть отрабатывают.
— Ты, кажется, домой торопилась, иди, мне надо работать.
День шёл как по расписанию. Капельницы, уколы, таблетки, перевязки. В одиннадцать часов Нина Артёмовна, домыв полы в палатах, позвала в сестринскую попить чайку.
— Слышала, Васильевна, девочку в приёмное отделение привезли, машиной сбило, — наливая вторую чашку чая, сообщила санитарка.
— У нас в первой палате места ещё есть?
— Есть одно. Только девочку-то не откачали. Померла, бедная.
Сердце неожиданно сжало. Заплаканное лицо Олюшки встало перед глазами.
— Ты чего, Татьяна Васильевна, побледнела?
— Так, не выспалась. А сколько лет ребёнку?
— Маленькая, шесть лет. И куда только матери смотрят? Я своих парней пока не вырастила, дома сидела.
— У меня дочка сейчас в садике, — словно оправдываясь, произнесла Татьяна. — А родители знают?
— Знают, — вздохнула Нина Артёмовна. — Мать так убивалась подле доченьки-то, волосы на себе рвала. А не вернёшь уже.
«Сидит тут, смакует чужое горе», — Татьяна взглянула с раздражением на санитарку.
— Нина Артёмовна, не забудьте, сегодня нужно обработать процедурную, — чтобы не сорваться, напомнила она.
— Я помню, Васильевна, сейчас обедом больных накормлю, посуду помою и займусь.
«И чего я на неё взъелась? Нормальная тётка, исполнительная, — шагая по коридору, размышляла Татьяна. — Юля чего-то не отвечает, недоступна. Наверное, деток уложила и телефон отключила, хотя рано ещё, даже обеда не было». Ноги сами принесли в приёмный покой. Там стояла тишина. Пахло корвалолом. Её однокурсница Настя, наклонившись низко над столом, писала в журнале. Татьяна села на кушетку напротив.
— Чего пришла? — не поднимая головы, спросила Настя.
— Девочку унесли уже?
— Унесли. Всё-то отойти не могу. Уйду я, Таня, с этой работы. Сердце не выносит.
— Это ты каплями отпивалась?
— Сначала мать её поила, потом сама, когда все ушли. Оля-то твоя сегодня с кем?
— Сейчас в саду, потом сестра мужа заберёт.
— А бабушки?
— Бабушки к нам не едут. У них своя жизнь. А Ольгу я им не отдаю, считаю, что детей должны воспитывать родители.
— При нашей нагрузке много мы их воспитаем, трудимся по двадцать четыре часа в сутки.
— Согласна, только выбора у нас нет. Поднимись в отделение, все койки заняты, и каждому нужно моё участие.
— Не знаю, голубушка, что и ответить тебе. У этой девочки мать тоже на работе была, а она шла из школы одна, некому было встретить.
— День какой-то сегодня… Пойду я, — поднимаясь с кушетки, промолвила Татьяна.
Она машинально выполняла привычную работу, а из головы не выходили слова Насти. Телефон Юли по-прежнему молчал.
«Может, у неё села батарейка, — успокаивала Татьяна себя. — Завтра же куплю Оле телефон, давно просит, и я буду знать, что с ней». Взглянула на часы, время приближалось к трём. «Скоро Вера заберёт Олю и, как всегда, позвонит мне», — подумала с облегчением. Но телефон зазвонил раньше. На дисплее высветился номер Юли.
Из трубки донеслось рыдание. Чтобы не упасть, она нащупала дрожащей рукой кушетку и осторожно села.
— Таня, ты можешь приехать? — словно сквозь вату донёсся до неё голос воспитательницы.
— Она жива? — с трудом сглотнув сухой комок в горле, спросила Татьяна.
— Я не знаю, где Оля! Мы ищем уже несколько часов, милицию вызвали. Приезжай! — голос в трубке замолчал.
— Доченька, родная моя, только бы с тобой ничего не случилось! Олюшка, я брошу эту работу, только бы ничего с тобой не случилось! — шептала Татьяна, торопливо шагая к раздевалке, срывая на ходу халат.
— Татьяна Васильевна! Вы куда?! — вывел её из внезапно обрушившейся, страшной тишины голос Нины Артёмовны.
— Оля исчезла, — прошептала она побелевшими губами. — Нина Артёмовна, я в садик, а вы вызовите Валентину Романовну…
— Куда вы в таком состоянии? Сейчас в приёмный покой спустимся, машину попросим, чтоб отвезла вас, — заботливо беря её под руку, произнесла санитарочка и бережно, как больную, повела к выходу. Настя без лишних расспросов вызвала машину.
— Да не убивайтесь вы так, Васильевна, может, подъедете сейчас к садику, а её уже отыскали, она же у вас вон какая егоза. А за больных не беспокойтесь. Мы с Анастасией Николаевной досмотрим за ними
и Романовну вызовем, — приговаривала Нина Артёмовна, подсаживая в машину враз ослабевшую Татьяну.
Возле ворот детсада стоял милицейский «УАЗик». Воспитатели и заведующая по домам не расходились. Заметив выбравшуюся из машины скорой помощи Татьяну, навстречу ей бросилась Вера.
— Нашли? — оглядев с надеждой толпу народа, спросила Татьяна.
— Нет, ищем, — вместо Веры ответила подошедшая к ним Юля.
— Как ты могла не заметить, что она ушла?! — накинулась на неё Татьяна, не выдержав и сорвавшись на крик.
— Группа гуляла во дворе. В дальнем углу поссорились два мальчика. Мы с нянечкой успокаивали их. Когда дети пошли в помещение, выяснилось, что Оля, Сережа и Павлик исчезли. Ворота были закрыты на задвижку. Как они сумели её отодвинуть, никто не видел. Родители мальчиков на берегу реки, милиция тоже ищет.
— Ты хочешь сказать, что они ушли к воде?!
— Я не знаю! Но около садика мы всё обыскали, их нет нигде. Пойдём в группу.
— Принеси лучше стул, если можно, — попросила Татьяна.
«Это я виновата! Мне не надо было бросать её одну. Олюшка устала от одиночества. Маленькая моя, где же ты?!» Перед глазами страшной картиной проносились все ужасы, что видела по телевизору и на работе.
Господи! Спаси и сохрани её! Она такая маленькая, меня покарай, а её спаси!» — взмолилась она и, всхлипывая, прижала к глазам скомканную в руке медицинскую шапочку, которую как сняла, так и не выпускала из рук.
— Таня, попей воды, на тебе лица нет, — промолвила Вера.
Она выпила воду, руки мелко дрожали, и зубы стучали о край стакана. Глубоко вздохнула, подавив рвущиеся из груди рыдания.
— Татьяна Васильевна, у вас есть предположение, куда могли пойти дети? — спросил подошедший к ним мужчина, вероятно, следователь.
— У меня сегодня суточное дежурство. Муж в командировке. Она просилась со мной на работу, в садик ушла со слезами. Возможно, они отправились в сторону больницы, чтобы найти меня… Оля, Серёжа и Павлик — друзья, мальчики, скорее всего, пошли её сопровождать. Вы будете их искать? Можно я поеду с вами?
— Можно. Пойдёмте в машину, — пригласил следователь.
Они обследовали местность вокруг больницы, потом проехали по соседним улицам, — детей не было нигде. Темнело. Ужас ледяной коркой затягивал сердце. «А если я её не найду?» Она не хотела об этом думать, но страшный вопрос снова и снова стучал в голове: «Самый дорогой, самый родной человечек живёт со мной рядом, просит внимания, а у меня всегда не хватает времени поиграть с ней, рассказать сказку, покатать на санках, просто посмотреть вместе телевизор, поговорить. Я бы жизнь свою отдала сейчас, чтобы всё изменить.
А зачем она мне, эта жизнь, без Олюшки?»
— Татьяна Васильевна! Татьяна Васильевна! — тормошил её за рукав следователь. — Мы у вашего дома, нужно посмотреть, может, они вернулись домой.
— Да, да, пойдёмте! — со вспыхнувшей надеждой она торопливо выбралась из машины и почти бегом направилась во двор.
В сером сумраке у дверей подъезда маячили три фигурки.
— Оля! Олечка! — крикнула она, не веря своему счастью, и бросилась к обсыпанной чем-то белым и пушистым дочке.
— Мамочка! Прости меня! Я так хотела тебя увидеть!..
— У тебя ничего не болит? Тебя никто не обидел? Доченька, радость моя! Я никогда больше не оставлю тебя одну!
Они долго не могли успокоиться и поверить в счастье, что снова обрели друг друга. Вечером вымытая, накормленная Оля, забравшись к маме под одеяло, рассказывала о своих приключениях. Как она плакала и никак не могла успокоиться. Юлия Андреевна ушла, оставив её одну. Только Серёжа и Павлик сидели рядом и никуда не уходили. Потом Павлик сказал, что надо найти её маму и объяснить, что Оля не может больше без неё жить.
— Мы нашли лестницу, на которой нянечка Полина мыла окна на веранде, подтащили её к воротам, открыли задвижку, потом снова поставили лестницу на место и вышли. Потом сели в маршрутное такси и поехали к тебе, но дядя шофёр, когда узнал, что мы едем одни, сильно рассердился, сказал, что не позволит нам кататься на его машине, и велел выходить. Мы плакали и говорили, что едем искать маму, но он не поверил. Тогда мы пошли пешком. Солнышко стало садиться за гору, мы посоветовались и решили вернуться домой, так как мальчиков могли потерять родители, но заблудились.
— А как вы нашли дом?
— Я увидела наш тополь, он махал нам ветками, и мы пошли к нему, никуда не сворачивая. А потом я увидела наш дом, а потом подъехала машина, и я увидела тебя.
— А чем это ты была обсыпана? — прижимая дочку к себе, спросила мама.
— Мы вышли к реке, когда искали дорогу домой, там росли высокие дудки с коричневыми шариками. Серёжа сорвал шарик, а он в его руках распушился, и тогда мальчишки стали обсыпать меня пухом
и говорить, что я принцесса из сказки. Мама, я же правда принцесса?
— Ты у меня самая-пресамая настоящая принцесса. Ты моё солнышко! — счастливо улыбаясь, Татьяна обняла дочку.
— А папа скоро приедет? Я так хочу, чтобы мы все были вместе и пошли на нашу поляну…
— Скоро, доченька, скоро, и мы обязательно поедем на остров.
— Мам, можно я сегодня буду спать с тобой?
— Можно.
— А ты завтра на работу не пойдёшь?
— Нет. Спи, зайка, я теперь всегда буду с тобой.
— Слово даёшь? — совсем сонно спросила Олюшка.
— Даю. Спи.
В понедельник Татьяна зашла в кабинет завотделением с листком бумаги в руках.
— Всё-таки решила уйти? — устало глядя на неё, спросила Валентина Романовна.
— Решила. После всего пережитого я на минуту боюсь оставить её одну, — словно оправдываясь, промолвила Татьяна и положила заявление на стол.
Доктор из окна кабинета смотрела, как по больничному парку, взявшись за руки, весело шагали трое счастливых людей.
«Как же мало надо маленькому человечку, всего лишь чтобы папа и мама были рядом», — улыбаясь, думала она.
Испытанное средство
(юмористический рассказ)
— Ваня, главное, ты за Кузей присмотри, я мясо для него в морозильнике в мешочках заморозила, молочка купила. На улицу не выпускай — блох наловит, песочек в туалете меняй каждый день, — наказывала Ивану жена.
— У тебя кроме кота другой заботы нет. Со вчерашнего вечера о нём трындишь, — сердито огрызнулся тот.
— Света, охота тебе языком молоть, точно ты его не знаешь, всё равно всё сделает по-своему, — встряла в разговор Наталья Семёновна, сурово взглянув на зятя. — Пошли, посадку уже объявили. — Она схватила внука Никитку за руку и двинулась к остановке.
Автобус, мелькнув на повороте красными огоньками, увёз всё семейство. Иван облегчённо вздохнул. Не то что он не любил своих родных, но иногда так хотелось побыть одному, не слушать постоянного ворчания тёщи, не ловить бдительного взгляда жены после возвращения из гаража. Весело шагая домой, Ваня мечтал: сейчас завалится на диван, включит любимую передачу «Охота и рыбалка» и ничего не будет делать…
Скинув в прихожей туфли, он нашарил ногой тапочки. В них подозрительно захлюпало и отвратительно запахло кошачьей мочой. Кузя! Успел-таки тёщин любимец ему отомстить за вчерашний нагоняй.
Нелюбовь между ними была взаимной. Кузя пакостил Ивану втихаря, скрываясь от наказания в комнате Натальи Семёновны, встающей стеной на защиту своего баловня.
— Ну, мерзавец! На этот раз ты просчитался! — издал вопль Иван и начал разыскивать нашкодившего кота по квартире. Кузьмы не было нигде.
«В форточку удрал. Жрать захочет, появится», — решил хозяин, выбрасывая испорченные тапочки и носки в помойное ведро.
Исполняя свою мечту, он разделся, натянул шорты, включил телевизор и лёг на диван. Под монотонное бормотание диктора Ваня не заметил, как задремал. Проснулся от голода. Время было уже за полдень. Вспомнив, что заботливая жена приготовила ему впрок кастрюльку котлет, босиком проследовал на кухню.
Холодильник был открыт, кастрюля с остатками котлет валялась на полу. Увиденная картина привела хозяина в ярость.
— Вот подлец! Ты будешь жить у меня на улице, пока твоя благодетельница не приедет, — зло прошипел он и, кинувшись к форточке, плотно её закрыл. От припасённых женой продуктов осталась едва ли половина.
— Неужели всё сожрал? — подивился Иван. — Нет, скорее всего схоронил, запасы для себя сделал.
В морозилке оставались ещё пельмени и мясо. «С голоду не помру, а этого вора близ порога не пущу», — подумал он. В животе урчало, есть хотелось всё сильнее. Ваня поставил на плиту кастрюлю с водой. Собрал с пола остатки котлет и закинул их в то же ведро, что и тапочки.
Положив в кипяток приготовленные Светой домашние пельмени, он нарезал хлеб, достал майонез, тарелку, ложку. По кухне поплыл аппетитный запах. Начерпав полную тарелку кругленьких, аккуратненьких пельмешек, добавив поварёшку бульончика, сглотнув слюну при виде такого великолепия, Иван шагнул к столу и споткнулся обо что-то мягкое, метнувшееся прямо ему под ноги. Тарелка вылетела из рук, облив его горячим, только что с огня, бульоном. Вдобавок, раскатившись на скользком от расплескавшейся жидкости линолеуме, Ваня упал и больно ударился о пол, проехав голым животом по горячим кусочкам теста.
Взвыв от боли, он с трудом поднялся и ринулся в ванную. Холодная вода принесла облегчение, но кожа на животе и ногах вздулась волдырями. Махнув рукой на кухонный разгром, с трудом натянув брюки на обожжённые ноги, накинув рубашку, Ваня захромал в больницу, едва сдерживая стоны.
Знакомый хирург выслушал его рассказ о полученной травме, сделал перевязку и, посмеиваясь, посоветовал оставить кота в покое.
За больничной оградой на лавочке сидел друг Витька, работающий водителем на машине скорой помощи. Охая, Иван присел рядом и попросил закурить.
— Чё-то вид у тебя не шибко здоровый, — ехидно улыбаясь в усы, сказал дружок.
— Будешь тут здоровым, с перевязки иду, ошпарился.
— Как это тебя угораздило?
— Да кот всё! — и Иван рассказал товарищу о сегодняшних приключениях, закончив рассказ фразой: — Приду домой, собственными руками гада удушу.
— Тебя самого потом Семёновна удушит, — заметил в ответ Виктор. — Ты его лучше напугай.
— Напугаешь его… Не поверишь, из-за этого кота домой идти боюсь.
— Не дрейфь. Посиди немного, я тебе сейчас кое-что принесу. — Витя нырнул в машину и выбрался оттуда с противогазом. — Вот, бери, он у нас на всякий случай в ящике для химзащиты хранится, — держа противогаз за длинный шланг, пояснил он.
— Ты вечно чё-нибудь придумаешь, — отмахнулся Иван.
— Нет! Ты выслушай сначала, потом своими граблями маши, — рассердился Витька. — У меня кот по углам гадил, а Танька с девчонками пальцем тронуть его не давали, так я шубу наизнанку вывернул, противогаз надел, укараулил, когда Васька в углу пристроится, и выскочил на него. Всё! С тех пор как рукой сняло. Кот только на улице нужду справляет. Верное средство, испытанное. Кузьма от одного взгляда шарахаться от тебя будет.
— А ничего, что ты его взял?
— Да кому он нужен?
— Спасибо, Виктор, — беря противогаз, с чувством произнёс Иван и поковылял домой.
Открыв дверь, он осторожно пробрался на кухню. Лужи от пролитого бульона подсохли, всюду валялись раздавленные пельмени. Есть хотелось ужасно. Осторожно оглядываясь по сторонам, Ваня пробрался к плите и, черпая поварёшкой прямо из кастрюли, стал жадно есть. Насытившись, он почти успокоился, прибрался на кухне и снова устроился на диване. Едва лёгкой волной начала накатывать дрёма, как на балконе раздалось душераздирающее мяуканье. Вскочив с дивана, Иван выглянул в окно. На балконе сидел проклятый кот и глядел на него злыми зелёными глазами.
«Если не запущу, будет орать всю ночь, потом придут соседи, начнут стучать в дверь, требовать, чтобы я прекратил мучить бедное животное… Короче, ночка будет ещё та», — подумал Ваня, с ненавистью глядя на пушистого ярко-рыжего кота. И тут он вспомнил о совете Виктора.
— Сейчас я тебя встречу, — пригрозил хозяин Кузе и отправился в прихожую.
Иван приготовился основательно: вывернул овчинный полушубок, меховые рукавицы, достал с антресолей берестяной рог, при помощи которого осенью на охоте изображал рёв сохатого. Когда костюм был готов, вернулся в комнату, открыл форточку, чтобы обеспечить доступ вредителя в квартиру. Зная по опыту, что хитрый кот в окно не полезет, пока хозяин не уйдёт, Иван вернулся в прихожую. Облачился в полушубок, натянул на голову противогаз и надел рукавицы. Оглядев себя в зеркале, остался доволен — таким видом можно было напугать не только кота, но и его хозяйку. Захватив рог, Ваня тихо прокрался на кухню. Ничего не подозревающий Кузя сидел около своей чашки и лакал воду. «Обожрался, гад, моими котлетами, теперь водичку попивает», — со злостью подумал он и, освободив рот от резины противогаза, поднеся к губам рог, дунул в него изо всех сил.
Если кто слышал рёв сохатого во время осеннего гона, тот поймёт состояние кота. Кузя взвился с места в высоту метра на полтора.
И тут перед его глазами возникло страшное чудовище — мохнатое, с лысой зелёной головой и длинным хоботом. Ни разум, ни организм кота не смогли перенести такого стресса. Обезумевшее животное буквально летало по квартире, срывая шторы, люстру, обдирая обои. Но это было самым малым уроном, который наносил кот. Все съеденные за день продукты вместе с водой летели из него, как струя раскалённых газов из реактивного самолёта, поливая всё вокруг, в том числе
и хозяина, невыносимо вонючей жижей. Опасаясь за свою жизнь, Иван выскочил на площадку и прижал спиной входную дверь.
Как назло, в это время по лестнице на второй этаж поднималась соседка Евгения Павловна, закадычная подруга тещи. Заметив у соседских дверей странное, ужасно воняющее существо, верующая бабулька приняла его за исчадие ада и, завывая не хуже полицейской сирены, ринулась на улицу. Иван растерянно стоял на площадке. Деваться ему было некуда. В квартире безумствовал кот, на улице народ мог среагировать на него так же, как и Павловна, но та только орала, а другие могли и камнями закидать.
Пока Иван размышлял над безвыходной ситуацией, у подъезда затормозила машина и вошли двое полицейских, за ними виднелись головы любопытных соседей. Зажав одной рукой нос, другой взяв под козырек, участковый Славка, гундося, промолвил первое, что пришло на ум:
— Гражданин, предъявите документы.
— Какие документы могут быть у чёрта? — вылезла вперёд Евгения Павловна.
— Сама ты ведьма, — обозлившись, сказал Иван, сдирая с головы противогаз.
— Иван! Что с тобой? Чего это ты среди лета так вырядился? И чем от тебя воняет? — удивлённо спросил Славка.
— Кузю дрессировал. Не вынес, паразит, воспитания, обгадился по полной.
— Ах ты шельмец! Да я всё Семёновне доложу, как ты над животным издевался! — обиженная за «ведьму», возмутилась соседка.
— Доноси, сплетница, — проговорил Иван, устало махнув зажатым в руке противогазом, и, распространив волну удушливого запаха, скрылся от любопытных соседских глаз за дверями квартиры.
Оставшееся до приезда семьи время Иван занимался восстановлением квартиры. Кузя после переполоха бесследно исчез.
Ремонт успел закончить в последний день. Автобус из краевого центра пришёл вечером. После положенных при встрече объятий и поцелуев Иван подхватил сумки и во главе семейства пошагал
к дому. Открыв ключом дверь, он первый вошёл в квартиру. В прихожей на коврике, худой, грязный, со свалявшейся шерстью, сидел Кузьма. Он посмотрел на Ивана огромными зелёными глазами и, ласково замурлыкав, подошёл и потёрся о его ногу. Ваня взял кота на руки, погладил, примиряясь с нанесённым им уроном, признавая одновременно и свою вину. Кузя громко заурчал. Наталья Семёновна ошеломленно глядела на обоих. Заметив её взгляд, Иван ухмыльнулся и промолвил:
— Теперь даже кот знает, кто хозяин в доме.
Об авторе:
Галина Алексеевна Беломестнова, родилась в г. Балее Забайкальского края. По образованию медицинский работник. До 2001 г. работала главной сестрой Территориального Центра медицины катастроф в городе Чите.
С 2001 года занимается предпринимательской деятельностью в посёлке Жирекен Забайкальского края. Писательским творчеством увлекается с 2005 года. Член Общероссийской общественной организации «Российский Союз писателей», член Забайкальской краевой общественной писательской организации, кандидат в члены Интернационального Союза писателей.
Издала сборник рассказов «Камарья» (2011 г.), сборник «Мухоморы как лучшее средство от хандры», в который вошли избранные рассказы, легенды, сказки (2014 г.).
Произведения Г. Беломестновой печатались во всероссийском художественном журнале «Литературная галактика» (г. Москва); в литературно-художественном журнале «Слово Забайкалья» (г. Чита); в альманахе регионального отделения Русского литературного клуба «Мир слова» (г. Чита); в альманахах Национальной литературной премии «Писатель года — 2013» и «Писатель года — 2014»; в альманахе «Российский колокол», посвященном лауреатам Московской премии (2015 г.); в сборнике прозы «Час кота»; в сборнике сказок «Сказочные истории».
В 2015 г. в издательстве Интернационального Союза писателей в серии «Современники и классики» издан роман «Тайна зачарованной земли», написанный в жанре фэнтези.
Награждена дипломом за первое место в номинации «Легенды, были, сказы» в конкурсе «Галактический сезон 2011» (г. Москва). Диплом за первое место в конкурсе «Новая литература Забайкалья» в номинации «Авторский дебют» 2012 г. (г. Чита). Диплом за второе место в номинации «Новые сказки современного мира», «Галактический сезон 2013» (г. Москва). Номинант Национальной литературной премии «Писатель года 2013». Лауреат Национальной литературной премии «Писатель года 2014» в номинации «Дебют» г. Москва. В сентябре 2015 г. награждена медалью Московской литературной премии.
