Духи «Красная Москва»
Духи «Красная Москва»
Эпизоды моего детства часто всплывают в моей памяти. Один из них не забуду никогда.
В ту весну мне было лет восемь. За неделю до женского праздника я уже четко знал, что подарю маме.
Как-то я подслушал разговор мамы и соседки. Они говорили о духах.
— Приятный запах! — понюхав духи, произнесла моя мама. Позже я узнал, что эти духи называются «Красная Москва». Обязательно куплю маме, — решил тогда я. Она сама себе эти духи ни за что бы, не купила. Жили мы в ту пору очень скромно, на одну зарплату отца, а кроме меня у родителей было еще двое детей — Сашка четырех лет да Сережка, которому еще не было и года. В доме была каждая копейка на счету, я это хорошо знал.
Самый маленький флакончик духов «Красная Москва» стоил три рубля пятьдесят копеек. Тогда это были большие деньги, особенно для меня. Вначале меня эта цена сильно напугала, и я очень расстроился.
«Может, у китайца-старьевщика удастся что-то выменять», — думал я. Его приезд для детворы был праздником. Он останавливал свою лошадь с телегой посреди двора, и его тут же обступали со всех сторон. Люди отдавали китайцу старые вещи, а взамен получали воздушные шарики, свистки, вертушки, издающие звук, маленькие шарманки, расчески, зеркальца и еще много разной безделицы. Старьевщик брал старые вещи в правую руку и приподнимал, как бы взвешивая, а левой рукой одаривал своими безделушками. Нам, мальчишкам, всегда казалось, что он обманывает нас. За горсть старья он давал пару шариков. Мы возмущались, просили добавить хотя бы один шарик, но китаец был непреклонен.
— А за деньги можно? — спросил я в надежде, что за тряпье он даст деньги.
— Деньга нет, деньга нет, — дважды произнес китаец.
«Нет так нет», — думал я, удаляясь; старьевщик меня больше не интересовал. До праздника оставалось два дня, надо было что-то придумать. Где в моем возрасте пацан мог взять деньги?
Первое — это попросить у родителей. Чего я не мог сделать по причине того, что у мамы не мог попросить, а отца неделями не было дома. Второе — выиграть в тридцатикопеечную лотерею. Что у меня ни разу не получалось. Третий и самый простой способ — это сдать пустые бутылки, благо их принимали на каждом углу, и даже в какой-то один день недели к нам во двор приезжала машина, у которой на кузове было написано: «Прием стеклотары».
В сарае у нас стоял почти полный мешок разных бутылок. Каждая пустая бутылка в приемном пункте стоила десять копеек. Бутылки я тут же пересчитал. На деньги, полученные за них, я мог купить духи, и у меня еще останется двадцать копеек.
Не мешкая, решил действовать. Ларек, где принимали посуду, был недалеко от дома. Все сразу унести бутылки я был не в силах, поэтому пришлось сбегать два раза. Закончив с бутылками, помчался в магазин.
Возвращался домой я не спеша, в кармане у меня покоился флакончик духов «Красная Москва». Только от одной мысли, как обрадуется мама, когда ей подарю духи, я был безмерно счастлив.
На следующий день, это было седьмое марта, во двор к нам приехала машина с надписью на кузове: «Прием стеклотары». Приехала она совсем некстати. Соседи, гремя пустой посудой, один за другим потянулись к машине, засуетилась и мама моя. Дверь скрипнула, она вышла. Я помчался к окну: мама направлялась к сараю. В этот самый момент я куда угодно был готов, лишь бы не отвечать на ее расспросы…
Мама вернулась очень быстро, видимо, она бежала.
— Валер, Валерка, — услышал я запыхавшийся голос. — Где бутылки?
Я молчал.
— Где бутылки? Я тебя спрашиваю, — еще громче произнесла она.
— Я их сдал… — тихо произнес я.
Воцарилась пауза, которая показалась мне вечностью.
— А деньги тогда где? — наконец произнесла она.
Я молчал. Она перешла на крик, повторяя этот же вопрос.
— Денег нет… — с трудом выдавил я.
— Как нет? — всплеснула руками она и стала медленно опускаться на стул.
Я надеялся, что она успокоится, но неожиданно ощутил на лице сильную пощечину. Больше от обиды, чем от боли, у меня из глаз брызнули слезы. Я достал из кармана флакончик с духами и, всхлипывая, произнес:
— Я купил тебе подарок…
Воцарилась тишина. Вдруг мама закрыла лицо руками и навзрыд заплакала, потом она обняла меня, прижала к себе и стала целовать…
С тех пор прошло много лет, мамы давно уж нет. Но всякий раз, когда я вспоминаю этот эпизод моего детства, сердце мое сжимается и на глазах наворачиваются слезы.
2002 год.
