Лиона
Ее детство было серым, без особой любви и нежности. Все воспоминания и рассказы о детстве сводились к тому, как упала она в открытый люк городской канализации… Благо, осталась цела и невредима, но что сказала ей мать… Нет, не приголубила и не пожалела, лишь уточнила, в кого она такая уродилась безмозглая и очкастая…
Так и жила бедная, обделенная лаской и добром девочка, по иронии судьбы нареченная необычным и даже диковинным для СССР именем Лиона!
Имя это придумал ее безвременно ушедший отец, любивший безмерно свою маленькую дочку. И эта любовь на долгое время была единственным положительным чувством, которое испытывал к ней окружающий мир.
В юности к чувству ненужности, неполноценности и серости будней прибавилась способность оценивать свои природные недостатки. И даже были попытки «приодеться» и «сделать макияж», как рекомендовал один из западных женских журналов, привезенных отцом из командировки. После долгих экспериментов отражение в зеркале стало нравиться больше. И радовало оно Лиону, пока не вернулась с работы уставшая, поскандалившая с завотделением мать. С порога их маленькой, чисто убранной квартирки повеяло холодом, гневом и гнетущим предчувствием бури…
Буря разразилась очень скоро… Поток оскорблений, упреков, насмешек и нелицеприятных сравнений пригнул расправившиеся было плечики, оборвал начавшие проступать крылья, вернул на маленький носик огромные очки, на фигурку — нелепое ситцевое платье, доставшееся от соседских детей. И миниатюрная миловидная девушка, причесанная на французский манер, с аккуратным, едва заметным макияжем, в мгновение ока опять стала мешковато-угловатым человечком неопределенного возраста.
Шли месяцы, годы. Маленькое сердечко тосковало и болело от несправедливости и отчуждения. Маленькой Лионе, которую теперь с «легкой руки» матери называли просто, «по-нашему» — «Ленка», очень хотелось внимания. Хотелось прижаться к матери, услышать несколько ласковых слов, почувствовать теплоту ее рук…
Отношения с матерью были токсичными, отравляющими эту маленькую жизнь. Ежедневное искоренение зачатков оптимизма и «битие» неустойчивой или даже негативной самооценки не давало роста личности и самодостаточности.
Чувства и отношение к себе нуждались, как бы это назвали сейчас, в плановой перезагрузке, в позитивной терапии «материнского» начала и дочернего «плато».
К сожалению, Ленка не могла тогда и подумать о психотерапевтах, «семейных» докторах и всем том, что стало модно сейчас…
Она думала о другом, много думала и для своего возраста, и своей миниатюрной головки.
Были в ее жизни две «отдушины», благодаря которым она не потеряла рассудок. Музыка и литература, по мнению Ленки, были дарами небес, восторгом, излитым в нотах и словах! Читать ей приходилось по ночам, втайне от матери. А играть, после ухода отца, — только когда мать была на даче или дежурстве.
Однажды отец привез ей из Германии великолепный аккордеон, сам играл и дочку научил. Два класса музыкальной школы Ленке удалось закончить, но после того как отца не стало, ей запретили заниматься тем, чем на хлеб не заработаешь.
В своих снах Ленка была и Клеопатрой, и царицей Тамарой. В мечтах выступала она в огромном зале, залитом светом софитов, а действительность была больше похожа на начало истории про Золушку.
Еще у Ленки было любимое место для прогулок в городском саду и любимая лавочка для «мечтаний», окруженная вековыми деревьями. Гуляя однажды там, Лена увидела группу людей, с интересом обсуждающих что то. Не испытывая особого любопытства, она прохаживалась туда и обратно по саду.
К группе людей подъехала машина, и из нее вышла — нет, даже выпорхнула, — необыкновенно очаровательная женщина!
«Не наша!» — подумала Ленка, она стояла как вкопанная посреди тротуара, вытянув шею, так,что прохожим приходилось обходить ее, и зачарованно смотрела на незнакомку. От женщины ее отделял большой куст, но всегда скромную Ленку сейчас это не смущало.
С трепетом и восхищением рассматривала Ленка эту женщину. В ее облике, казалось бы, не было ничего необычного, однако даже на расстоянии чувствовалась уверенность в себе, харизматичность и твердость характера. При всем этом она излучала доброту, легкость и неуловимое положительное «свечение», которое шло изнутри.
Именно такой хотела быть Ленка — легкой в общении, остроумной, веселой; хотелось всем нравиться, быть нужной, и в то же время независимой, умной и уверенной в себе. Завороженно выглядывая из кустов, Ленка и не представляла, как недалека она от своей мечты…
Минут десять прошло с того момента, как приехала незнакомка. Ленка гадала: кто же это?! Говорила она на французском, а переводчик переводил на русский.
Увлеченная своими размышлениями, Ленка вдруг почувствовала сильный удар в плечо.
— Что ты уставилась, дай пройти! — прикрикнула на нее толстая тетка с огромными сумками в руках.
Ленка вскрикнула от боли и этим привлекла внимание заинтересовавших ее людей.
Обернулась и незнакомка. Переводчик сказал ей, что прохожие столкнулись, но заморская гостья и без того поняла по Ленкиному лицу, что произошло. Она обратилась к ней на французском:
— Привет! Очень больно? Тебе нужна помощь? —спросила она с улыбкой.
В Ленкиной голове пронеслись все фразы на этом великолепном языке, которым ее учил отец.
— Добрый день! Немного больно, но вы не беспокойтесь… — пролепетала она быстрее, чем переводчик перевел слова женщины.
— Ты неплохо говоришь на французском, молодец! Как зовут тебя!?
— Отец назвал меня Лионой, но после того, как его не стало, все зовут Ленкой, — с трудом подобрала слова Ленка.
— Очень красивое имя! Мне жаль, что твоего отца уже нет. Но не грусти! Ты будешь счастлива, очень счастлива! Вот держи, это тебе! — незнакомка протянула ей маленькую брошь в виде Эйфелевой башни.
— Спасибо. Вы так любезны! — ответила Ленка, у которой из глаз катились слезы — не то от боли, не то от счастья.
— Не грусти! Ты будешь счастлива! Очень счастлива!
Ноты ее бархатного голоса заворожили Ленку еще больше, а ее улыбка была настолько лучезарна, что, казалось, затмевает яркое весеннее солнце. Успокоившись, Ленка поблагодарила незнакомку еще раз.
Сопровождающие с удивлением наблюдали за происходящим, переводчик стоял без дела, а все остальные ровным счетом ничего не понимали. Послав Ленке воздушный поцелуй, гостья направилась к автомобилю, поджидавшему ее в тени.
Ленка простояла без движения еще некоторое время, рассматривая подарок, а потом, прихрамывая, направилась в овощной.
Питер. Ложь во спасение
После последнего экзамена весь класс отправился на последнюю совместную экскурсию. Ленка решила «попытать счастья» и, вместо экскурсий по городу на Неве, совершить экскурсию в консерваторию.
Весь класс шумно ввалился в гостиницу.
— Через час сбор на этом месте, поедем в Зимний, — скомандовала бодрая классная.
— Елизавета Матвеевна, я что-то плохо себя чувствую. Разрешите мне побыть в номере? — жалобно спросила Ленка.
— Да уж, приехать в Северную столицу, чтоб побыть в номере…
Через час Ленка, благодаря прохожим, уже стояла у дверей директора будущей alma mater. Так ее коленки не дрожали никогда…
— Здрасте, Василий Васильевич, я к вам!..
— Ну-ну, слушаю, слушаю. ОН говорил, со слухом у тебя плохо, но отказать ЕМУ не могу!
— Можно, я сыграю вам?
— Приходи в день экзамена, найдешь меня пораньше. Куда катится мир, все по блату, все, даже музыка… Печально!
— Нет! Вы должны меня послушать! — проявила невиданную раньше настойчивость Ленка.
— Да уж! Слуха нет, а наглости вагон! Ладно, пойдем в зал! Инструмент-то какой?
— Вы забыли? — все больше входила в роль Ленка. — Аккордеон.
— Ох! Память, память, пора на пенсию! Как устал я от этих звонков, от бездарности, от обязательств…
Тем временем Ленка уже сидела на стуле с аккордеоном на коленях, он был таким же, как ей привез отец. Для разминки сыграла гамму.
— Похвально. Это все, что ты знаешь? — усмехнулся директор.
Слова застыли у него на губах. Он весь обратился в слух. Дивная музыка неизвестного ему автора. Он даже встал от волнения и удивления. Ленка же старалась изо всех сил, про себя молилась. Закончив, боялась поднять глаза на директора. Стояла такая тишина, что был слышен ход директорского «Зенита».
— Талантище! Талантище! Золотая ты моя! Чья это музыка, не узнал?.. Но ты-то, ты-то молодец! Где училась? А ОН говорит, слуха нет!
— Музыка моя, а учусь дома сама. Два класса «музыкалки» только. Я очень хочу учиться у вас, это мечта всей моей жизни!
— Можешь считать, что ты уже учишься! Сейчас перезвоню ЕМУ, доложусь!
— Ой, не звоните! Я обманула вас, я сама приехала, и никто вам не звонил, — пролепетала пунцовая от стыда Ленка.
— Так это же замечательно! Ну, обманщиков я не жалую, конечно. Замечательно, что сама приехала, замечательно! Вот, девочка моя, считай, что твоя мечта сбывается! Главное — учись! Ты моя надежда на старости лет, такой подарок, такая ученица!
Счастливая Ленка побежала звонить матери.
— Мам, привет, это я!
— Слышу. Что названиваешь, деньги тратишь! Работы полно на даче, а ты путешествуешь, да и экзамены в училище скоро!
— Мамочка, я поступила, поступила! В консерваторию, как папка мечтал!
Повисла минутная пауза, а потом… Ленка даже не смогла дослушать весь поток ругани в свой адрес. Повесив трубку, хмуро пошла в гостиницу — забирать вещи и копилку, которую взяла с собой на свое счастье…
Так завертелась и закрутилась Ленкина новая питерская жизнь! Учеба, выступления, концерты! Ею восторгались, восторгались ее талантом! Все каникулы она работала в Питерской филармонии, там готовы были носить ее на руках. Было даже несколько выступлений перед городским руководством! Ей прочили великое будущее…
В свой день рождения Ленка бродила по городу, думала, мечтала, вспоминала отца. Так, сама не зная почему, она очутилась на Финляндском вокзале. Долго смотрела на поезда, одни прибывали, другие отправлялись в путь…
В ее мечтания буквально ворвался заразительно-очаровательный смех. В стороне стояла компания стильных ребят и девчонок, самая симпатичная из которых рассказывала что то смешное.
— Давайте, давайте, садитесь в свой вагон, а то опять без вас уйдет! Возвращайтесь поскорей, привет родителям! — девушка провожала друзей.
— Да, мне бы такую подругу… — подумала Ленка вслух, как раз когда веселая девушка поравнялась с ней. Модная прическа «сессун», залихватский берет, обалденные сапоги на платформе, но самое главное — это ее веселые, красиво подведенные карие глаза…
— Вы ко мне обращаетесь?
— Да нет! Простите, случайно вырвалось, — и Ленка разразилась громкими рыданьями.
— Успокойся, что случилось-то — на поезд опоздала, сумку украли?
— Да нет. Тоскливо так, вроде все есть, а ничего нет… ни друзей, ни родных! Мать и та из дома выгнала…
— Да пойдем ка со мной! Рядом с моим домом, на Невском, есть пельменная отменная, без пельменей тут не разберешься!
Несколько часов Ленка повествовала своей новой подруге о своей жизни. Та была не только обаятельной и задорной, но чуткой и понимающей. Девушки подружились. Так в Ленкиной серой жизни стали происходить яркие чудеса!
Галина, а именно так величали новую, а вернее, единственную подругу Ленки, училась и работала одновременно. Девушка успевала не только отлично выглядеть, кружить головы, разбивать сердца, дружить и веселиться, но и очень много работать, помогать матери и обеспечивать себя саму. И благодаря своему трудолюбию имела много «нужных» людей. И парикмахеров, и врачей, и много кого еще. А каким дизайнерским талантом обладала Ленкина спасительница, какие «бренды» и «тренды» по тем временам изготавливала она на стареньком «зингере». Ив Сен-Лоран вместе с Версаче очень нервничали, а бедная Коко Шанель рвала на себе короткое черное платье…
— Лен, а давай-ка тебя преобразим! Я в «Бурде» фасончик видела обалденный, давай-ка сарафанчики сошьем и к моему мастеру сходим, она из тебя такую красотку сделает, сама закачаешься!
Так Ленка из куколки стала превращаться в бабочку, да еще какую красивую! Модные наряды сменяли один другой, прическа всегда была «на высоте», но главное — глаза заблестели жизнью! — Галя, я так тебе благодарна, и как я раньше жила без тебя, — не уставала благодарить Ленка свою спасительницу и имиджмейкера в одном лице…
Встреча
Через полгода от консерватории Ленке предложили выступление во Франции. От восторга Ленка просто порхала. Начали готовить новые наряды «от кутюр», чемодан готов был лопнуть.
В ее голове прекрасные виды Парижа перемежались необыкновенно красивыми мелодиями, нотный блокнотик пестрил записями и пометками. Перед отъездом Ленка показала, что у нее получилось, Василию.
— Василий Василич, можно это мне там сыграть после официальной программы? По-моему, неплохо?
— Леночка, да это восхитительно, прекрасно! Гениальная ты моя! Как бы тебя не переманили…
— Да что вы, вернусь я, вернусь! Я ж Родину люблю!
Концерт в самом лучшем зале Парижа. Официальная часть прошла «на ура». Вся сцена была завалена цветами. Публика и не ожидала продолжения…
Ленка исполнила первые аккорды, те, что наболели в ее бедной, измученной душе… Стояла такая тишина, что на мгновение она испугалась, что не поймут, не воспримут ее музыку. Закрыв глаза, она продолжала…
Зал, замерший от восторга и неожиданной красоты переходов звучания, встал и аплодировал стоя… Это был ошеломляющий успех. Сбывались ее детские мечты…
После приема Ленка отправилась смотреть те красоты, о которых читала много раз, представляя себя парижанкой. Вот и Елисейские поля…
— «О, шанзе лизе… О, шанзе лизе…» — услышала Ленка в метре от себя. — Вы так же прекрасны, как ваша музыка!
Ленке показалось, что этот бархатистый, приятный и очень уверенный голос она слышала, более того — он показался ей родным… Медленно повернув голову, Ленка увидела очень красивого, мужественного молодого человека с букетом роз в руке.
— Это вам! Елисейские поля, сады Тюильри — все меркнет перед вами… Меня зовут Стефан, а вас Елена?
— Точнее, Лиона. Степка, это же ты!!!
— Ленка, Лиона с букетом пионов?! Да тебя же не узнать, подружка детства моего! Я целый день за тобой хожу, даже и подумать не мог, что это ты! Вот это встреча!
Действительно сбывались слова «французской пророчицы»: Ленка — нет, теперь все-таки Лиона, — становилась счастливой…
Как грустила она без своего закадычного друга Степки! Все дразнили их за диковинные заморские имена, не хотели дружить, а им было так весело в детстве! Каждое лето привозили Степку из Польши, где его отец работал в посольстве, к бабушке Вере, соседке по лестничной клетке. И зимняя разлука казалась тогда огромным горем.
До самого вечера бродили они по самому романтичному городу. Стефан жил тут третий год, знал каждый закоулок и устроил Лионе замечательную экскурсию. Побывали они и на Марсовом поле, и на площади Трокадеро, и, конечно же, на Эйфелевой башне.
— Эйфель шутил, что Франция станет единственной страной с трехсотметровым флагштоком, — рассказывал родной Степка, крепко держа Лиону за руку. — Больше мы с тобой не потеряемся, никогда! Я приглашаю тебя поужинать в любимом ресторане Виктора Гюго, который находится прямо в башне. Он ходил туда каждый день, потому что это единственное место, откуда не видно «ненавистную колонну из железа и винтов».
— Я согласна. У Гюго, наверное, был хороший вкус.
Неделя пролетела как один день. Как грустно было расставаться! Сколько было не сказано…
— Ты и не думай, что избавишься от меня, я так долго искал свою Ленку-Лиону… Я приеду, как будут готовы документы!
— Я буду ждать тебя…
Лиона вернулась в Питер, где ее встречала подруга.
— Галь, я там встретила ЕГО!!!
— Кого — его?
— Стефана!
— Ну хоть не Цвейга?!
— Ой, тебе бы все шутить!
— Тут звонил твой дирехтор! Просил зайти сегодня же, через месяц тебя Австрия ждет!!!!
Австрия. Вена. 25 декабря
Добрая половина западного мира готовилась к своему Рождеству.
Вена очаровала Лиону. Да-да, не Ленку, а именно Лиону.
Запахи глинтвейна и марципанов окутывали и завораживали. Казалось, что она не идет, а легко парит мимо «волшебного» дерева, увитого красными сердечками-фонариками, под которым собиралось множество влюбленных; парила мимо ратуши с ажурными башнями; по яркой, празднично-разноцветной ярмарке.
Спустившись «с небес», она приобрела засахаренные фиалки. В вечернем сияющем воздухе они были очаровательны и немного беззащитны.
А вот и знаменитая Венская Опера. У Лионы захватило дух от величественности этого произведения архитектуры и значимости самого события для нее.
У входа ее уже ждал Стефан. Поприветствовав друг друга, они отправились наслаждаться великолепием голосов и звуков. Под Новый год сбывалась еще одна мечта детства!
Возвращение
Долгие годы не была она в Своем городе. Многое изменилось. Во многих районах и на окраинах развернулось строительство. В Сахарной долине виднелся гигантский горнолыжный спуск.
Но атмосфера родного города, его воздух — не изменились. Взяв такси, так было спокойнее и проще, Лиона отправилась в дом своего детства. Как пройдет встреча с матерью, она даже не представляла, но беспокойство и волнение заставили ее сделать этот непростой шаг.
Во дворе не было уже привычных, почти родных старушек. Все заставлено автомобилями. Подняв голову на свои окна, Лиона увидела давно не крашенные рамы, еще те, которые она мыла и красила сама в детстве. Волнение переполняло ее. С тяжелым сердцем поднималась она по лестнице. Дверь, звонок, все прежнее — такое далекое, но родное. Трясущимися руками позвонила она в дверь — раз, другой, третий…
— Какая же я дура! Знаменитая, красивая дура-а-а! Мама, мама, открой! — последние слова Лионы потонули в рыданиях.
Из соседней квартиры вышла старушка в халате и до боли знакомых тапочках.
— Ой, теть Вера, миленькая вы моя! Здравствуйте! Что с мамой?! Неужели я не успела-а-а?!!
— А вы кто? — недоверчиво спросила старушка.
— Да это же я, Ленка, Лиона! Теть Вер, что с ней?!
— Здравствуй, Леночка! Не плачь, не плачь! Она дождалась тебя, дождалась! — теперь уже обе женщины рыдали навзрыд.
— Девочка моя, тебя совсем не узнать! Молодец, что приехала! Ждет тебя, да не верил никто, что ты вернешься, после всего, что тут было! У меня ключи есть, я за ней уж пять лет ухаживаю, не выходит сама-то!
Старушка вынесла ключи и трясущимися руками открыла дверь. Знакомый скрип, порог… Пугал полумрак и необычный запах.
— А чем это так пахнет? — спросила Лиона.
— Да свечами, каждый день ставит за тебя да молится!
— Она же в церкви ни разу не была!
— Покрестилась пять лет назад! Я давно говорила — бесы в ней были!
— Вера Ивановна! Вы простите, но можно я сама войду, вы понимаете…
— Да, да, девочка! С Богом!
На негнущихся ногах прошла Лиона по своей квартире. Матери не было ни на кухне, ни в зале, ни в спальне. Дверь в детскую, ее бывшую комнату, была закрыта. Очень странно.
Лиона позвала мать:
— Мама, где ты? Это я!
Отворив дверь, Лиона очень удивилась. Вся комната, где она раньше жила, была уставлена иконами, горели свечи и лампады, а мать стояла на коленях и шептала молитвы.
Всю ночь провели они вместе, на своей родной старенькой кухне, в обнимку, рыдая и целуя друг друга.
Россия. 6 января. Сочельник
Удивительный, загадочный вечер. Ожидание чуда и Первой звезды! Все как в детстве! Только теперь она любима матерью и спокойна. Такого прилива радости Лиона не чувствовала давно.
Вроде все «по графику», впереди прием в мэрии и приезд Стефана. Но нет, не это так волновало, наверное, просто день Сочельника сам по себе волшебен и таинственен!
Легкая шубка спадала красивым каскадом. Высокий каблук элегантных сапог подчеркивал красивую фигуру. Укладка безумно шла ей. Легкий, но теперь умелый макияж с акцентом на глаза делал их настолько выразительными и красивыми, что в них хотелось утонуть.
Лиона стала очень популярна, известна. Теперь ее знал весь мир. Она была уверенна в себе, харизматична и остроумна. Но главным для нее было совсем не это. Теперь она была просто счастлива и любима!
Она стояла на том же месте, где когда-то давно стояла «пророчица» из Франции. Родной город, Рождество, далекие воспоминания детства… Из состояния завороженности ее вывел детский голос:
— Тетенька, а вы настоящая? — из кустов вылезла коротко подстриженная чумазая девочка.
— Я-то настоящая, а вот ты почему такая чумазая и без шапки? Родители очень расстроятся, увидев тебя такой!
— А у меня их нет! Я же детдомовская!
На минуту повисла неловкая тишина.
— Давай я помогу тебе умыться и повяжу свой шарф на голову, а то так и заболеть недолго! Как тебя зовут?
— Ленка меня зовут, Перова! А тебя?
— Меня Лио… И меня Ленка! Вот так совпадение! Пойдем, я помогу тебе умыться, и, может, немного погуляем вместе, если ты, конечно, не против?
— Я не против! Вы такая классная! — мечтательно сказала новая знакомая Лионы.
Умытая Лена оказалась очень симпатичной голубоглазой девчонкой, с очень хорошим аппетитом. Этот факт выяснился в ближайшем Макдоналдсе, куда Большая Ленка пригласила Маленькую.
— О! Я обожаю все эти «чиккены» с «наггетсами» и гамбургерами! Вот в нашей столовке бы так кормили!
— Если бы вас так кормили, то вы бы стали колобками, — рассмеялась Лиона. — Лучше расскажи мне о себе, если можно! Как ты оказалась в детском доме?
— Нянечка Валя говорит, что от меня отказались еще в роддоме, вроде мать моя была сильно молодой… И я решила, что, когда стану взрослой, то буду врачом и работать пойду в этот роддом, и всем мамашам буду рассказывать про жизнь в детском доме, тогда они точно никогда никого не оставят там! А еще у меня будут дочка и сын!
— Прости, что стала тебя расспрашивать. Сама уже плачу. Бедная ты моя девочка, какая история печальная! Давай мы будем дружить с тобой?
— Да ничего, я привыкла и себя не жалею. Судьба так судьба!
Они сидели и болтали обо всем на свете, как давние знакомые, не чувствуя разницы в возрасте. Им было легко и весело. День клонился к вечеру, и Ленка-младшая стала собираться в детский дом.
— Эх, мне пора! А то Зинка опять кричать будет. Спасибо тебе за этот день, мне так хорошо никогда не было!
— А кто эта Зинка?
— Наша воспитательница. Вообще она не злая, но покричать любит.
В сердце Лионы вдруг появился необычный трепет и волнение. Не хотелось расставаться с этой маленькой девочкой.
— Разреши мне сделать тебе небольшой подарок. Сегодня Рождественский сочельник. Вон уже и звезда первая появилась! — Лиона сняла с шеи маленькую серебряную ладанку, привезенную из последней поездки в Палестину. — Это тебе! Она будет хранить тебя!
— Спасибо! Вот это сказка! Буду носить с крестиком и всегда помнить о тебе!
Лиона проводила девочку до детского дома и отправилась в гостиницу. Ночь она провела без сна, обдумывая прошедший день. Но ее волновала не встреча в мэрии и не завтрашний приезд Стефана.
Удивительно, как легко было ей с этим чужим ребенком, нет, даже не с чужим — а с ничьим… Ужасно! Ничей ребенок! Даже звучит плохо!
Утром позвонил Стефан. Как приятно было Лионе слышать его голос! Он уловил усталость в ее голосе на расстоянии тысячи километров.
— Ты не заболела? Что-то случилось?
— Нет, просто не спала. Вчера встретила одного человечка, который теперь не выходит у меня из головы.
— Он настолько хорош собой? Буду драться с ним на шпагах!
— Да! Устраивать дуэль с ребенком, еще и с девочкой, — это очень достойное занятие! — рассмеялась Лиона.
— Ах! Тогда я спокоен! Приеду, и ты мне все расскажешь. Хорошо?
В восемь утра Лиона уже сидела в кабинете директора детского дома.
— Лена — ребенок сложный, хотя и очень одаренный. Вы слышали, как она поет?.. Судьба тяжелая, сложная, но любовь и нежность могли бы все исправить… Ваше решение не должно быть поспешным!
— Я уверена в своем решении. Но Лена еще ничего не знает, все зависит от нее!
— Я согласна-а-а-а!!! — услышали они счастливый крик Ленки-младшей. — Простите меня! Я все подслушала! Увидела тебя в окно и сюда побежала! Я всю ночь не спала, просила Боженьку, чтоб дал мне такую маму, как ты! Я люблю тебя! Спасибо!!! — подняв глаза к потолку, шепотом проговорила Ленка-младшая и бросилась в объятия Лионы.
— Готовьте документы! — сказала директриса секретарю. — Леночке очень повезло! Очень!
Через несколько дней Лиона улетала в Австрию со Стефаном. Все документы на усыновление были собраны. Оставалось дождаться официального разрешения. Лену решили оставить у бабушки, которая сияла от счастья и гордости, что ей доверили ребенка. А Ленка рыдала навзрыд и просила новоиспеченных родителей не оставлять ее.
— Возьмите меня с собой в свою Австралию, я буду как мышка! Я не буду хулиганить! — упрашивала она то Стефана, то Лиону. — Ну бабулечка, скажи им, что детей нельзя оставлять!
Лионе тоже было грустно расставаться, хоть и на несколько дней. Да и Стефан уже был готов взять с собой всех, лишь бы никто не плакал…
— Так! Тишина! Во-первых, не в Австралию, а в Австрию, точнее, в Вену! Во-вторых, я иду делать Лене паспорт, а вы идите к Зинаиде и упрашивайте ее, чтоб отпустила! Марципанов пообещайте! — насмешливо-строго сказал он.
— Ой! Может, и мне поканючить немного? — спросила мама Лионы, улыбаясь.
— Нет! Вам вредно так часто отдыхать, вы только из санатория приехали! Только у меня условие: ты, Елена-младшая, нам споешь… В Вене!
— Ой! Ура-а-а! Я для вас еще и станцую! Только у меня тоже условие: сцена должна быть большой, а мое платье — очень блестящим!
— Договорились. Мы как раз знаем там одну большую сцену. Да, Лиона? Все я побежал!
— Да и мы к Зиночке собираемся!
Неделя в Австрии пошла всем на пользу. У Ленки-младшей появилась масса игрушек, а от сладостей стали чесаться руки. Лиона была спокойна, так как Ленка была рядом.
— Степа, мы к Галочке съездим, пока ты работаешь? Так давно не виделись с ней!
— Да, конечно, только не пропадайте, как вы это умеете…
Подруга Лионы давно обосновалась в предместьях Вены, в небольшом уютном доме с огромным садом и розарием. У нее было несколько фирменных магазинов во Франции и Австрии. Наряды от Галины пользовались огромным успехом у местных модниц.
Лиона была рада встрече с Галиной, им нужно было многое рассказать друг другу. Чем они и занимались до позднего вечера.
Две Ленки вернулись в гостиницу. Лиона жаловалась на усталость.
— Вернемся домой, отведу тебя к доктору! — строго сказала Ленка-младшая.
На следующий день Ленки выступали вместе: старшая играла, а младшая танцевала и пела. Многие экзальтированные венские дамочки плакали от умиления.
Теперь знаменитостей в их маленькой семье стало две!
— Ой, что-то голова закружилась, так мы с тобой, Лена, постарались! Ты просто молодец, так пела и танцевала красиво! Вена теперь твоя!
Приехав в город своего детства, Лиона навестила доктора Петрова, который теперь вел всю их семью.
— Так, анализы у вас хорошие, а вот узи очень и очень информативное…
— Доктор, а что с моей мамой? Я только ее нашла! Так переживаю!
— Скажу вам первой, юная леди, так сказать, по секрету! У вас будет братик… вернее, два братика!
— Ур-р-р а-а-а! Мама, спасибо!
— Доктор, а вы уверены? А как же диагноз, а ученый совет, вы же помните?
— Я удивлен не меньше вашего! Это дар Божий!
