Моя маленькая принцесса
Моя маленькая принцесса
Я с наслаждением вспоминаю те времена, когда моя жизнь беззаботно протекала в атмосфере бесконечных вечеринок. Было время, когда наша компания собиралась в маленьких полуподвальных клубах, а затем мы переместились в недавно открывшееся заведение для любителей вампирской эстетики. Какие же это были веселые вечера и ночи! Мы пили абсент и отрывались под любимые песни вместе с красивыми девушками, затянутыми в чёрный латекс. Вся наша жизнь состояла из весёлых тусовок и безбашенных концертов.
Я тогда был гитаристом в группе, которая называлась «Angst». У нас было достаточно концертов, чтобы приобрести какую-то известность в определённых кругах. Девушки тянулись к нам, как маленькие мухи с хрустящими прозрачными крыльями тянутся к порочным сладостям. Их чёрные или платиновые блестящие волосы, развратные ярко-красные губы, жадно пьющие вино и абсент, их тонкие руки с яркими длинными коготочками экзотических хищниц, их стройные ноги на тонких шпильках и молочно-белая кожа с темными пятнами татуировок… Всё это было наше! Я стоял на маленьких сценах клубов, отдаваясь неистовой музыке, которую мы всей группой сочиняли в холодном старом гараже на одной из мрачных серых городских окраин. Я физически ощущал волну энергии, хлеставшую от красоток, которые толпились возле сцены, упивался исходящими от них запахами кожи, косметики, парфюма и абсента, которые сливались для меня в один пьянящий аромат, накрывающий с головой.
С некоторого времени я стал чувствовать, как среди этой толпы за мной неотступно следит пара глаз. Это были необыкновенно чистые серые глаза в обрамлении чёрной рамки из туши, подводки и густых теней. Я выделял их и это бледное лицо среди множества других глаз и лиц.
Мне было неизвестно настоящее имя этой загадочной красотки. В тусовке все называли её Ленорой. Она была довольно странной. Странной настолько, насколько это слово можно применить к представителям нашей субкультуры. Ленора шаталась с подозрительными типами, которые были замечены в том, что ради таинственных и мрачных обрядов резали уличных кошек и собак; она много выпивала и прочно сидела на игле. За дозу эта девушка была готова на всё, по крайней мере так говорили те, кто знал её близко. Одно время Ленора путалась с одним чокнутым парнем, игравшим в блэк-металлической команде, с которой мы иногда пересекались на фестивалях. Он постоянно бил Ленору, и об этом знали все. Её бледное лицо было часто покрыто синяками и ссадинами. Теперь же оно ещё больше похудело и осунулось, только глаза так же сияли, как вода чистого лесного озера под полуденным солнцем. А где-то глубоко на их дне затаилась боль…
Ленора теперь часто стояла вблизи сцены и смотрела на меня. Её присутствие заводило и даже как-то возбуждало. Эта девушка, казалось, собрала все пороки этого мира, но при этом продолжала притягивать к себе. Однако она ни разу не попыталась подойти к нам после выступления. А я, признаться, втайне даже этого ждал.
Однажды я отдыхал в баре после очередного концерта. Было уже далеко за полночь, и большая часть публики давно разошлась. Я сидел у стойки, потягивая крепкое вино, когда почувствовал на себе её взгляд.
Ленора сидела в углу клуба за маленьким столиком с практически пустым бокалом и курила. Я сам не знал, зачем это сделал, но я встал из-за стойки и подошёл к её столику, спросил можно ли присоединиться, и, получив её молчаливое согласие, присел рядом. На лице Леноры виднелся синяк – по всей видимости, след очередного ухажёра.
– Может, тебя чем-нибудь угостить? – спросил я, глядя на её пустой бокал.
– Нет, не надо, – ответила Ленора.
Но мне показалось, она бы не отказалась ещё выпить, потому, всё-таки пожелал принести ей вина.
– Как хочешь, – сказала она.
– Мне это нетрудно, – уверил я, отошёл к бару и вернулся с полной бутылкой. Я наполнил Леноре бокал, который она довольно быстро осушила. Я подлил ещё. Мне казалось, что у неё что-то случилось и ей просто необходима хорошая выпивка, чтобы заглушить стресс и расслабиться.
– Ты знаешь, – сказала Ленора, закуривая очередную сигарету, которую держала в слегка дрожащих пальцах, – я ведь не всегда была такой.
Я хотел было что-то сказать, но она быстро продолжила:
– Да уж, я была очень даже примерной девочкой, которая хорошо училась в школе, слушалась родителей и хотела поступить в институт. Смешно, да? Мне самой было бы смешно, скажи кто-нибудь несколько лет назад, до чего я дойду…
– Я помню, что был очень тихим в детстве, даже забитым, – ответил я с лёгкой улыбкой. – Меня даже в классе частенько гоняли. Но потом я увлёкся музыкой, встретил на этой почве хороших друзей, с некоторыми из них мы собрали группу, и теперь, можно сказать, наслаждаюсь жизнью и успехом.
Я совершенно не ожидал, что разговор с девушкой, подобной Леноре, повернётся в такую сторону. Несмотря на тесное общение с алкоголем, пьянела она быстро, и воспоминания о беззаботном детстве из этих хмельных уст, неровно накрашенных вишнёвой помадой, звучали более чем странно.
– У нас была такая дружная семья… Когда я вспоминаю об этом, мне хочется плакать, – продолжала Ленора, гася сигарету в пепельнице и смотря куда-то мимо меня задумчивым взглядом. – Я верила в сказки и чудеса. И не удивилась, когда появилась она… принцесса…
– Какая ещё принцесса? – удивился я. Похоже, Ленора уже перепила, и мне, несмотря на тайную невольную симпатию к этой девушке, не хотелось бы выносить её бесчувственное тело из клуба.
– Обыкновенная принцесса, только такая маленькая, что могла поместиться на ладони. Я часто видела её во сне. Моя кровать стояла возле стены, и мне часто грезилось, что под ней расположилась дверца, ведущая в маленькое королевство, которое я видела в своих детских снах. Там был красивый замок, где счастливо и беззаботно жило королевское семейство в окружении придворных. И принцесса была оттуда. Все эти маленькие человечки прятались в своём тайном королевстве. И только одна она выходила наружу, садилась рядом со мной и пела сладкие песни, под которые я мирно засыпала. Ещё принцесса подходила к моим игрушкам и с интересом рассматривала их, хотя они были больше её.
Когда я была совсем маленькой, то часто представляла себя принцессой, которая живёт в сказочном королевстве в красивом замке и носит роскошные платья. И эта маленькая принцесса надевала те самые платья, о которых я мечтала.
Я подрастала, взрослела, а принцесса оставалась всё такой же маленькой и прелестной. Она танцевала на письменном столе, на котором я раскладывала свои тетрадки и учебники, садилась на краю, расправляла блестящее пышное платье, расчёсывала длинные золотые волосы крошечным гребешком. Когда наступил переходный возраст, я начала курить в школьном туалете, ходить на дискотеки и забивать на учебу, а принцесса уже начинала раздражать. Она всё ещё являлась ко мне, и это уже давно не радовало. Я столкнулась с реальностью, грязной и неприглядной, для меня открывались ворота в порочную жизнь, а принцесса напоминала мне о детстве – этой глупой поре, от которой я так упорно открещивалась с помощью сигарет и шумных тусовок.
Однажды я проснулась ночью после того, как пришла с дискотеки пьяной. Принцесса стояла на письменном столе, на котором уже давно не лежали школьные тетрадки и учебники. Она смотрела на меня своими крошечными глазками, и в этом взгляде была печаль и какая-то бесконечная тоска. Я всмотрелась в лицо принцессы и увидела в нём свои черты – точнее, той глупой и наивной маленькой девочки, которой я недавно была. Меня это вывело из себя, я вскочила с кровати, схватила эту миниатюрную фигурку, бросила на пол, нацепила валявшуюся рядом туфлю и со всей силы наступила на принцессу ногой, потом ещё и ещё раз. Я раздавила её на две части словно насекомое. Потом спокойно взяла в ванной какую-то тряпку, завернула туда останки принцессы и выкинула в мусоропровод. Несколько ночей подряд мне казалось, что я слышу, как где-то далеко рыдает крошечное сказочное королевство, разыскивая свою принцессу, которая больше никогда не вернётся домой. А потом стало тихо. Чтобы избавиться от глупых мыслей я посмотрела под кровать и лишний раз убедилась, что там нет ничего, кроме пыли и всякого хлама. Детство давно закончилось, а с ним ушли и глупые фантазии. Меня больше ничего не сдерживало. Я совсем сорвалась с катушек, тем более что в семье наступил разлад. Наше мирное существование нарушали крики и скандалы. Я чувствовала себя очень несчастной, а утешение находила в выпивке и дури. Маленькой принцессы больше не было… А с ней ушли и остатки детской наивности. И начался кошмар… Вся моя жизнь такая с тех пор, как не стало принцессы.
Я молча выслушал рассказ Леноры, решив не прерывать её и дать высказать до конца весь этот непонятный бред. Она сидела напротив меня: спутанные чёрные волосы спускались на плечи, лицо помято, на ногтях виднелся облезлый тёмно-фиолетовый лак. Мне стало очень жаль эту девушку. Уже приближался рассвет, а мы всё так же сидели за столиком, перебрасываясь ничего не значащими фразами.
– Ты думаешь, я совсем сбрендила, да? – неожиданно сказала Ленора. – Признайся!
– Я думаю, тебе надо просто хорошо отдохнуть, – ответил я спокойно. – Тебя проводить?
– Я сама доберусь, – решительно сказала Ленора.
– Может, всё-таки тебя проводить?
– Нет! Я же сказала – нет! Я хочу побыть одна… Спасибо за угощение.
Она встала и направилась к выходу. Я смотрел вслед её хрупкой тонкой фигуре, резкий стук каблуков нарушал сонную атмосферу клуба.
Ленора ушла, а я ещё продолжал сидеть за столиком, курил и думал о том, что она мне недавно рассказала. Бред какой-то! Принцесса! Подумать только! Ленора очень странная, это уже давно было замечено. И почему только она так запала мне в душу? Полно ведь других!
Однако мысли о ней так и не отпускали меня. Через несколько дней мы снова выступали в клубе, и я поймал себя на том, что пытаюсь найти Ленору в толпе. А её не было среди зрителей… Мне не хватало того драйва и энергии, которые я получал от присутствия Леноры, от взгляда, которым она награждала меня, стоя возле сцены.
Ленора не появилась и на следующем концерте, она вообще пропала. Никто не видел её, не знал, куда она подевалась. Меня не отпускало чувство тревоги. Я ловил себя на том, что часто вспоминаю её рассказ, пытаясь понять, что она хотела им донести. И я ждал, когда увижу эту девушку вновь. Мне очень хотелось поговорить с ней, несмотря на всю её странность. Но Ленора так больше и не появилась. В тусовке вдруг пополз слух, что её нашли где-то на мусорной свалке. Нашли по частям.
Я гнал от себя мысли о том, что кто-то терзал и мучил Ленору – её маленькое тело, хрупкое, как фарфоровая статуэтка. Всё больше людей подтверждали этот слух, а я не верил! Этого не могло с ней случиться!
Ленора, где ты? Я просыпался по ночам в холодном поту и шептал её имя. Боль пронзала тело – совершенно невыносимая душевная боль. Я больше не играл в группе. Я не мог заниматься творчеством, вообще ничем, ведь меня неотступно преследовали мысли, что, возможно, где-то сейчас страдает Ленора.
Мы убиваем в себе детскую невинность! Мы сами открываем двери порокам взрослой жизни! Как ты права, Ленора! Только где тебя искать, чтобы сказать тебе это и ещё много всего?! Попытаться защитить тебя от жестокого мира, с которым ты столкнулась, расставшись с детством и волшебным миром своих грёз. Где ты?! Почему ты откуда-то издалека продолжаешь мучительно-сладостно терзать моё сердце, мою душу? Я хочу прижать тебя к себе и сказать, что всё будет хорошо! Я хочу наряжать тебя в красивые платья, я хочу, чтобы ты больше не страдала! Моя маленькая принцесса… погрязшая в царстве мрака и боли.
Но её не было… Я вскакивал по ночам, пытаясь выкрикнуть её имя, но получался только хриплый шёпот. Я падал на пол, и моё тело тряслось от беззвучных рыданий. Её не было… Была только холодная ночь, в которой она когда-то скрылась, а я не смог удержать. Тёмное небо, холодные звёзды… Ночь… Безжалостная ночь… И бесконечная тоска…
Сева
Утро. Солнце встает над сонным городом. Улица наполняется людьми с угрюмыми лицами. Среди всей этой серости – одно яркое пятно. Сева. Шлёпают стоптанные кроссовки по лужам. Рыжие вихры, как всегда, торчат в разные стороны. Растянутый свитер и вытертые заляпанные джинсы. Сева идет в школу. Вокруг него проплывают кислые рожи, а Сева всё равно на позитиве. РыРа – так его брат называет. Что означает Рыжая Радость.
Сева остановился возле большой лужи, снял со спины рюкзак, который достался ему от старшего брата (а тому от сестры), и вынул оттуда бумажный кораблик. Запустил в лужу и долго смотрел на него, улыбаясь. Сева сам сделал этот кораблик, он вообще любит мастерить всякие фигурки из бумаги. У него неплохо получается.
Полюбовавшись на кораблик, Сева грустно потопал в сторону школы. Там никакая радость его не ждёт. Одноклассники Севу не любят. Он всегда сидит один на задней парте, ходит в мятом свитере и грязных джинсах. Кроме того, Севе уже пятнадцать стукнуло, а он всё ещё в восьмом классе. Ещё от Севы плохо пахнет, а во рту торчат жуткие брекеты. Он страдает от хронического насморка и постоянно громко сморкается. Одноклассники Севу презирают. Никто не хочет с ним дружить. Наоборот, считается правильным кинуть в паренька шариком из бумаги, пнуть под зад, дать подзатыльник или затащить в туалет и там отпинать, а потом взять Севу за рыжие вихры, опустить голову в раковину и открыть кран с холодной водой. Когда Сева идёт по коридору, все дружно скандируют: «Се-ва – лох! Се-ва – лох!» Еще одноклассники любят прицепить к Севиной спине записку с надписью: «Пни меня», «Лохня», «Чмошник» или чем-то более нецензурным. Это нормально, это правильно.
Учителя Севу тоже не любят. Математичка – женщина весьма вспыльчивая – всегда приходит в бешенство, когда Сева выходит к доске. Ему никак не удаётся научиться решать квадратные уравнения, а дроби для Севы – что китайские иероглифы. Русичка только головой качает от бессилия. Ну не может Сева усвоить, что «жи-ши» пишется через «и». Никак! А географ – человек пожилой и много чего в жизни повидавший – аж на стул от неожиданности плюхнулся, когда Сева заявил, что Африка – это такая страна в Южной Америке. Ещё он постоянно путает Австрию с Австралией, но это уже мелочи. Ну а учительница музыки вообще убегает при виде Севы, ведь у пацана нет ни слуха, ни голоса, зато поёт он всегда громче всех.
Вне школы у Севы есть только один друг – Тузик. Это такое мохнатое чудо без определённой породы с пушистым хвостом, добрыми карими глазками и большим влажным носом. Ещё щенком Сева подобрал его на улице. Тузик всегда рад своему хозяину, и, когда Сева приходит домой, пёс сразу выбегает его встречать.
В свободное время Сева занимается своими многочисленными хобби: играет на папином компе в «Дум», читает книжки про хоббитов, орков и бои на огненных мечах, листает журналы неприличного содержания, вырезает оттуда картинки, а потом наклеивает в большую тетрадь. А фигурки из бумаги – это настоящая страсть Севы! Они у него очень даже неплохо получаются, жаль, что никто не может оценить. Ведь для окружающих Сева – обычный лошок в мятом свитере, с железными брекетами во рту и вечно красным из-за хронического насморка носом. Двоечник и второгодник. Что в нём может быть примечательного?
Так и идёт Севина жизнь в маленьком скучном городке. Ничего особенного здесь не происходило до тех пор, пока внезапно покой провинциального местечка не нарушила череда жутких случаев в местном лесопарке. Там постоянно находили кого-то из жителей города. Дохленькими и, как правило, без руки или ноги. Или же одни только части тела и находили. Жителей охватила паника. Все старались обходить лесопарк стороной, особенно в тёмное время суток. Но убийства не прекращались. Кто-то всерьез решил уменьшить численность и без того небольшого города. Иногда находили и останки животных, в основном собак и кошек.
Следствие сначала подозревало одного психопата, который как раз перед началом преступлений сбежал из местной лечебницы. Психопата поймали, а в лесопарке вскоре нашли бомжа без головы. Саму голову обнаружили чуть позже в кустах. Мозг кто-то съел, как будто высосал. Неизвестный маньяк продолжал наводить страх на город.
Только Сева оставался спокойным. Он даже не перестал гулять вблизи лесопарка с Тузиком. Ведь это было их любимое место.
Однажды Сева и Тузик зашли в самую глубь. Здесь было просто здорово: тихо, прохладно, птички поют. Сева снял со своего верного мохнатого друга поводок, и Тузик, разразившись радостным лаем, начал носить среди высоких кустов и деревьев. Сева же смотрел на него и улыбался всеми своими брекетами.
Тем временем сгущались сумерки, и в чаще начало темнеть. Сева отошел в сторонку, чтобы отлить содержимое мочевого пузыря. Он уже почти закончил столь важный процесс, как вдруг раздался жуткий визг. Застёгивая на ходу штаны, Сева бросился на помощь другу. Внезапно перед пареньком открылась ужасная картина: страшная длиннющая волосатая лапа с большими когтями тащила упирающегося Тузика за хвост в кусты. Несчастная собачья морда мигом исчезла среди зарослей, и почти сразу же раздался жуткий хрустящий звук. Сева застыл на месте от страха и неожиданности. Вдруг из кустов вылетела изрядно объеденная задняя лапа Тузика, попав Севе прямо по макушке, что немедленно привело пацана в чувство. Из зарослей показалось что-то жуткое, огромное, волосатое, со страшенной окровавленной мордой и огромными жёлтыми глазами.
– «Ну и чмо!» – в ужасе подумал Сева.
А тем временем это что-то жуткое и непонятное вылезло из кустов и, разинув пасть с длинными острыми зубами, направилось в сторону Севы. Паренек бросился бежать со всех ног. Сева продирался сквозь высокие кусты, несколько раз спотыкался о корни деревьев, падал, быстро поднимался и снова продолжал бег. Позади он слышал сопящее дыхание чудовища. Наконец Севе удалось оторваться от преследования, он подобрался к самому выходу из лесопарка.
Во время бега парень потерял свой рюкзак, одну кроссовку и весь измазался в грязи, ширинка была застёгнута только наполовину, а из волос торчали листья и веточки. Когда он шёл по городу, прохожие удивленно смотрели и думали: что за чудик такой тащится? Наконец Сева добрался до родного дома. Игравшие в песочнице дети при виде его разбежались в разные стороны, а старушки на лавочке чуть не упали в обморок. Не обращая ни на кого из них внимания, Сева быстро поднялся на свой этаж и вошёл в квартиру.
Дома ему никто не поверил. Какое такое чмо сожрало Тузика? Что за бред? Ко всему прочему мама отругала Севу за потерянные рюкзак и кроссовку и за то, что он вымазался в грязи да ещё и натоптал в прихожей. А папа даже настучал Севе тапком по голове, чтобы не врал и, главное, не качал больше ничего с порносайтов, так как недавно пацан загрузил оттуда ролик и запустил в комп какой-то жуткий вирус. Комп сдох вместе со всем содержимым жёсткого диска, а папа был в бешестве.
Исчезновение Тузика никого не расстроило. Естественно, родители не поверили рассказам Севы и решили, что пёсик сам сбежал и сейчас где-то развлекается с бродячими кобелихами. К тому же Тузик уже изрядно всех достал: он был старый, громко сопел во сне и, кроме того, постоянно писал в коридоре и на мамин любимый ковёр в зале. Ещё пес сильно линял, и мама всегда громко ругалась, счищая с ковров и мебели огромные клоки шерсти. А папа злился на Тузика, после того как поскользнулся на линолеуме в теплой лужице и упал. При этом он растянул ногу, ушиб копчик и разбил свою любимую тарелку. В общем, никто, кроме Севы, по собачке не скучал.
А сам Сева тем временем часами сидел в своей комнате, которую раньше делил с братом, пока тот не уехал учиться в соседний город. Он вспоминал Тузика, его добрые карие глазки и мокрый кожаный нос и очень тосковал. Сева с негодованием думал о том, как волосатое чмо затащило его любимца в кусты, выплюнув одну только объеденную заднюю лапу. Пацан решил во что бы то ни стало отомстить уроду из лесопарка.
Сева встал со своего дивана и открыл ящик стола. Порывшись среди вырезок из порножурналов и дисков с надписями: «Горячие жеребцы», «Необъезженные», «Большие ротики» и прочее в том же духе, он нашёл рогатку. Потом Сева пошарил на полке и достал оттуда коробочку, перемотанную резинкой. Он быстро открыл её трясущимися от волнения руками, и тут Севина конопатая рожица растянулась в довольной улыбке.
На дне коробочки лежало дядино наследство – серебряная пуля. Севин дядя жил неподалеку в деревне и в последнее время много пил и страдал белой горячкой. Во время таких припадков мужику чудилось, что в подвале его деревенского дома живут оборотни. В конце концов дядю вынесли связанным из сарая, где он закрылся с ружьём, предварительно зачем-то повязав голову мокрым полотенцем. Парочка крепких санитаров погрузили сопротивлявшегося мужика в машину, которая и доставила его в дур-ку. А вскоре после этого Сева, который как раз гостил у бабушки с дедушкой в соседнем доме, нашёл на тропинке возле дядиной калитки серебряную пулю. Видимо, опасаясь оборотней, мужик специально отлил её, чтобы защищаться. Сева слышал, как бабушка жаловалась на пропажу столового серебра, только она, конечно, думала, что дядя его пропил.
Сева заныкал пулю и привёз её домой, где и хранил в коробочке. На всякий случай. Ну вот, видимо, сейчас такой случай и настал.
Дождавшись наступления темноты, Сева начал готовиться к своему делу чести – отомстить хмырю из лесопарка за съеденного друга. Он взял карманный фонарик и примотал его клейкой лентой к кепке. Смотрелось почти как каска у шахтера. Потом Сева засунул в карман рогатку и серебряную пулю и тихонько выскользнул из дома.
Он решительно направился в сторону лесопарка, позабыв про всякий страх. В тот момент Севой двигала только жажда мести. По пути он захватил валявшийся на дороге булыжник и положил в карман. Так, на всякий случай. Подойдя к тёмному лесопарку, он включил фонарик на кепке и направился в самую глубь. Сначала Севе было стрёмно продираться в темноте сквозь кусты, чувство страха всё-таки начало потихоньку овладевать пареньком, но он быстро переключил свои мысли на Тузика, сразу же вернув решимость идти до конца.
Наконец Сева подошел к тому месту, где хмырь сожрал его любимого песика. Оглянувшись вокруг, паренёк сначала никого не увидел. Он уже подумал, что хмырь прячется где-то в другом месте, как вдруг услышал рядом шорох и треск. Быстро обернувшись, Сева осветил своей кепкой уже знакомый волосатый силуэт. Хмырь приближался к пацану, громко ломая ветки, рыча и бешено вращая огромными жёлтыми глазами. При этом он открывал громадную пасть, высовывая длинный язык и делая им неприличные движения (совсем как в Севиных любимых фильмах).
В этот раз Сева разглядел, что, несмотря на бурную растительность на теле, череп у хмыря – лысый и гладкий. Яростно рыча, размахивая лапами и ломая ветки, монстр чем-то напоминал физрука.
Этот физрук – тоже здоровый и лысый, с волосатыми руками – был самым противным учителем из всех. Особенно он докапывался до Севы, так как тот никак не мог перепрыгнуть через коня, как ни старался (только штаны порвал, за что ребята потом долго смеялись над Севой, а потом закрыли в тёмной раздевалке, связав его скакалкой и надев на голову те самые рваные штаны).
Физрук всегда ходил в одних и тех же синих трениках и футболке с тигром на груди. Во рту постоянно торчал свисток, в который он очень яростно свистел, когда был чем-то недоволен (а это было постоянно). Вынимал физрук этот свисток, только когда закрывался в служебном туалете с молодым учителем ОБЖ, который славился тем, что замазывал прыщи пудрой.
Тот факт, что хмырь издалека так напоминал нелюбимого учителя, подогрел ярость Севы и придал ещё больше решимости и сил. Он вынул из кармана булыжник и, прицелившись, с громким криком запустил в хмыря, угодив прямо по лысине. Хмырь остановился и яростно зарычал, открыв огромную пасть. При этом его жёлтые шары начали ещё сильнее вращаться.
Сева понял, что другого шанса не будет, надо ловить момент и добивать хмыря, иначе тот очухается и порвёт Севу, как накануне Тузика. Пошарив в кармане, пацан вытащил рогатку и пулю, снова прицелился, зажмурив один глаз, и выстрелил. Пуля со свистом влетела хмырю прямо в широко открытую пасть. Хмырь захрипел, ещё сильнее замахал лапами, а потом взял да и свалился на спину, широко раскинув ноги и подмяв под себя заросли кустов и парочку молодых деревьев.
Сева осторожно подошёл к поверженному врагу, посветил фонариком на его морду. Хмырь лежал неподвижно, жёлтые шары закатились, язык выпал из пасти и свисал почти до волосатой груди. Похоже сдох. Сева удовлетворённо кивнул, высморкался, потом взял палку и потыкал хмыря в морду. Тот не шелохнулся. Да уж, клёвая получилась пуля из бабушкиного столового серебра! Сева уже собрался было идти, как вдруг передумал, расстегнул штаны и мстительно помочился прямо на хмыря. «Это тебе за Тузика», – подумал он с мрачным удовлетворением.
Закончив дело, Сева направился искать выход из лесопарка, освещая себе дорогу кепкой с фонариком. Продираясь через кусты, он споткнулся обо что-то мягкое. Сева вскрикнул от неожиданности и посмотрел под ноги. Там лежал его потерянный рюкзак. Сева очень обрадовался находке, а также тому, что предварительно опустошил свой мочевой пузырь, иначе до дома ему бы пришлось добираться в мокрых штанах. Подняв рюкзак, Сева направился дальше. Наконец он вышел из лесопарка. Сева медленно брёл по ночным улицам, держа путь к родному дому. Лишь один раз он остановился, чтобы попить из лужи на асфальте, использовав для этой цели валявшийся рядом детский совочек.
Наконец Сева оказался в знакомом дворе. Он поднялся в квартиру и осторожно, стараясь никого не разбудить, прошёл в свою комнату и завалился спать.
На следующее утро Сева, сам того не ведая, проснулся героем. Ведь, уничтожив хмыря, он освободил город от ужаса, убийства прекратились, и жители вновь смогли гулять в лесопарке. Даже местные алкаши вернулись на свою любимую полянку, где распивали водяру, играли в карты и жарили на старом ржавом гриле кошачье мясо. В общем, жизнь снова входила в прежнее русло.
И во всём этом была заслуга Севы – рыжего, конопатого, с большими железными брекетами во рту и вечно сопливым носом. Правда, никто об этом не знал. Когда Сева на следующий день, как обычно, отправился в школу, ни у одного из идущих мимо прохожих и мысли не возникало остановиться и поприветствовать героя, все только и думали, что за чучело такое тащится.
Когда Сева подошёл к школе, то увидел своих одноклассников, которые стояли возле крыльца и курили. Они все громко и дружно заржали, ведь Сева так и не отлепил фонарик от кепки (он и кепку не снимал, так и спал в ней). Кто-то даже запустил в него пустой жестянкой из-под пива, угодив прямо по затылку. И, естественно, когда Сева шёл по коридору, никто не подходил к нему, чтобы выразить своё почтение и благодарность, наоборот, все как обычно, скандировали уже традиционный лозунг: «Се-ва – лох!»
Только самому Севе было всё равно. Он не чувствовал себя героем и сунулся в лесопарк с булыжником, рогаткой и серебряной пулей в кармане вовсе не для того, чтобы освободить этот несчастный городишко и его жителей от нашествия неведомого хмыря, а только чтобы отомстить за любимого Тузика. Теперь же Сева чувствовал настоящее удовлетворение. Свой долг он выполнил.
Сева, как обычно, зашёл в класс и разместился на задней парте. Там даже было написано, что это место, где сидит Сева-лох и ещё много всякой нецензурщины.
Он достал из своего вновь обретённого рюкзака листы бумаги и принялся мастерить фигурки. Одна из них оказалась собачкой. Сева окинул фигурку взглядом и удовлетворённо кивнул. Очень похожа на Тузика! Потом вновь принялся за работу, не обращая внимания на грозные окрики математички и смешки класса. Недавно он прочитал в газете о конкурсе на лучшую бумажную поделку, который должен состояться уже на следующей неделе, и теперь усердно тренировался. Мало ли что…
Об авторе:
Надежда Кащенко – прозаик, член Московской городской организации Союза писателей России, Союза писателей-переводчиков, Международного общества им. А. П. Чехова, победитель Школы букеровских лауреатов (Милан, 2012) по классу прозы у Виктора Ерофеева, выпускница литературных курсов романистики при Московской городской организации СП РФ, номинант литературного конкурса «Книга года» (2012).
