Моя роковая любовь на Камчатке
После института я работала архитектором в Военморпроекте Владивостока. Проработав год, собралась в отпуск после того, как закончила проект памятника погибшим подводникам на Камчатке. И тут начальник отдела Авшаров сделал мне шикарное предложение:
– Светлана, я предлагаю совместить отпуск с командировкой на Камчатку. Обещаю, будет интересно и полезно для здоровья. Защитите проект у адмирала флота и съездите в военный санаторий Тихоокеанского флота в Паратуньке. Там ремонт идет, они просят архитектора. У них есть бассейн на радоновых источниках, это будет вам полезно.
И я полетела через океан в наш филиал в Петропавловске-Камчатском. На катере отправилась на базу атомных подводных лодок, где базировалась первая погибшая возле острова Гуам атомная подводная лодка К-129. Подводникам во главе с адмиралом флота мой проект понравился. Решили привлечь скульптора, чтобы на гребне стилизованной волны с перископом появилась голова подводника.
Потом отправилась в Паратуньку. Санаторий размешался высоко на сопочке. У меня, тридцатилетней девицы, дыхание участилось, пока я поднималась туда по шаткой лестнице.
Директор санатория Федор Кириллыч поселил меня в большой номер:
– Располагайтесь, Светлана Петровна. Ждем вас с замом на обед, там решим вопросы по оформлению.
Приведя себя в порядок, пошла к директору, где был накрыт стол с коньяком, шампанским, красной рыбой и икрой. Он сказал:
– Светлана, зовите нас Федя и Юра.
Решили все вопросы по работе. Надо было написать несколько панно с видами Камчатки для вестибюля. Потом под водочку Федя душевно читал Есенина. В ответ я выдала им ямщицкие песни Дины Дурбин под Юрину гитару. Мужики закраснели мордами, вспотели и держали меня под прицелом, как коты мышку.
Когда стемнело, я сказала:
– Ребята, мне пора.
– Светик, вы такая красивая женщина, останьтесь!
Я лучезарно улыбнулась:
– Я, конечно же, как вы тонко заметили, красивая женщина, но не настолько же! Спасибо!
Утром спустилась с сопочки в бассейн. Вошла в домик, где раздевалась, и вышла на площадку перед бассейном. Вокруг были стены, примитивно расписанные русалками в подводном царстве. Видно, солдатик постарался. Медсестра объяснила правила – войти в горячую воду с зеленоватой ряской, медленно подвигаться минут пять и выходить. Организм сам услышал, что пора. Ого! Вода-то живая!
Каждое утро я ходила в бассейн, потом писала панно на подрамниках. Прелести Камчатки черпала из книг библиотеки санатория. Прошла неделя, а я уже взлетала на сопочку так, что дыхалка не реагировала. Энергия била ключом: радоновая вода творила чудеса! Федя еще попросил нарисовать эскиз для санаторной карты и притащил пачку карт пациентов. Я ахнула: в санатории побывало всё руководство страны, космонавты, разные знаменитости…
Работу закончила быстро. Мои панно были обалденно красивы! Всё! Завтра улетаю. Федя был доволен, я неплохо заработала. Напоследок прогулялась в бассейн. Вернувшись, пошла к Феде. У него сидел летчик, подполковник, такой бравый красавец! Увидев меня, встал, подставил стул. Я села. Чувствую – скоропостижно влюбилась!
– Разрешите представиться, Александр Матинченко. Для вас Саша.
– Светлана.
Подполковник не сводил с меня глаз. Понравилась! Больше ничего вокруг не существовало, он задавал вопросы – кто я, откуда, зачем. Узнав, что завтра улетаю, умоляюще сказал:
– Светлана, прошу, не улетайте!
Я покачала головой.
– Хорошо, заеду в девять утра и провожу вас. Идет?
– Отлично!
Вошел солдатик:
– Товарищ подполковник, разрешите доложить – мы приехали, ждем вас.
– Иду.
Саша встал, достал что-то из кармана, сунул мне в руку, сжал ее:
– До завтра, Светлана, Федор Кириллыч.
Козырнул и вышел. Я разжала ладонь. На ней лежал серебристый значок «Звездный городок СССР».
– О Боже! Федя, кто это?
– Да космонавты из Звездного на десятом летном поле связь с кораблем в космосе держат, где Волков, Пацаев и Добровольский. В бассейн приезжают.
Вот это да! Всю-то ноченьку бредила во сне космонавтами. Утром Саша ровно в девять приехал на уазике. Я простилась с Федей, и мы поехали. По дороге Саша уговорил меня погостить на летном поле. Ну как я могла отказаться! Он всю дорогу держал мою руку, а мое сердце молотило по ребрам.
Доехали до летного городка, где в трехкомнатной квартире размещались летчики из Звездного. Вечером все собрались. Саша приготовил шашлыки из нерки и закуски. Веселые парни наперебой травили анекдоты и ржали, а я выла от хохота со слезами на глазах. Пели русские народные песни. Я выдала свой репертуар с Диной Дурбин. На гитаре мне играл майор Володя, а капитан Сережа наяривал ложками. Потом ребята ушли в свою комнату.
Утомленные ожиданием, мы целовались. Саша смотрел ласково, с какой-то отеческой нежностью, как смотрят на женщин сильные и уверенные мужчины.
– Светик мой, я люблю тебя! Можешь остаться здесь, но я хочу быть с тобой!
– Я тоже!
Так началась наша любовь. Сашина команда выходила на связь с кораблем в определенные часы, остальное время мы были свободны. Саша заказал удочки, обувь и спортивную одежду для меня, и мы бродили по окрестностям. Когда я прилетела, на Камчатке еще не растаял снег, а через неделю появилась буйная зеленая трава и мальвы на длинных стеблях. Речка кишела рыбой: забросишь удочку – сразу тащи: кто-то трепещет. Вода бурлила от играющих над водой кижучат. Мы не могли наговориться и пели песни. Саша любил петь:
– Вот солдаты идут по степи опаленной, они песни поют про березки да клены…
Я была безумно счастливая от любви. Саша рассказывал про себя. Оказывается, он должен был лететь после Гагарина. Но за день до полета на его машину выскочил человек. Все обошлось, но медики настояли на замене космонавта из-за стресса. Полетел Герман Титов, а Саша был отстранен от дальнейших полетов. Рассказывал про Гагарина, космонавтов, про звезды и космос.
Через неделю сказал:
– Девочка моя, завтра я провожу тебя на самолет. Прости, работа!
Я попросила ребят передать привет космонавтам от имени советских архитекторов. Последняя ночь с Сашей была полна грусти и любви. Утром в филиале я отметила командировку, потом – аэропорт, где Саша подвез меня прямо к трапу самолета. Пассажиры были уже на борту, стюардесса торопила меня, а я обливалась слезами, прощаясь с Сашей.
– Не плачь, любимая, закончим – и я к тебе приеду!
Весь полет рыдала, вся в слезах и соплях. Приехав домой, остаток отпуска торчала на пляже и дико тосковала по Саше. Сон пропал и похудела.
И вдруг – бац! Сообщение ТАСС о гибели Волкова, Пацаева и Добровольского! Какой ужас! А где Саша, что с ним? Он не приехал. Позвонила по его телефону в Звездный. Строгий голос сообщил, что никакого Матинченко не знает. Как это понимать – не знает? Ничего себе! Вскоре получила бандероль без обратного адреса с пачкой фотографий, где Саша – от молодого лейтенанта до нынешних дней, космонавты. И пластмассовая куколка-девушка в синем купальнике – я! И более – ни записочки! Всё! Я поняла: его жизнь круто рванула под откос! Где ты, мой любимый, любовь моя роковая?
И только спустя многие годы, уже после перестройки, я увидела по телевизору историю про одного космонавта, которого за маленькую оплошность отправили из отряда космонавтов куда-то к черту на кулички. Я поняла: такая же участь постигла и Сашу. Партия жестоко расправлялась с теми, кто допускал любую провинность. И Саша, скорее всего, попал под эти беспощадные жернова.
И виной этому была наша роковая любовь!
Об авторе:
Светлана Морозова (девичья фамилия Левых), родилась 7 августа 1941 года в Хакасии. По окончании школы в 1958 году работала маляром. С 1960 по 1963 год училась в Магнитогорском Горно-металлургическом институте, из которого ушла, так как решила стать архитектором. С 1964 по 1969 год училась на архитектурном факультете Казахского политехнического института в Алма-Ате. После окончания учебы направлена в Военморпроект во Владивостоке. Участвовала в проектировании штаба Тихоокеанского флота, общественных и гражданских объектов Владивостока, г. Большой Камень. По ее проектам в 1972 году создан памятник на Камчатке в г. Вилючинске в честь погибших в районе острова Гуам моряков первой атомной подводной лодки К-129. С 1972 по 1974 годы работала в Алма-Ате над проектом института Алмаатагипротранс, автовокзала в г. Новый Узень, микрорайонов в г. Сары-Шаган. С 1974 по 1976 год работала в институте Приморгражданпроект г. Владивостока над проектами микрорайонов Владивостока, школы и здания городской санэпидстанции. По ее конкурсному проекту построен санаторно-курортный комплекс в бухте Шамора.
С 1976 по 1978 год работала главным архитектором г. Свободного Амурской области. Госстрой РСФСР предложил ей работать главным архитектором нового строящегося города Усинска – Всесоюзной ударной комсомольской стройки для разработки открытых нефтяных месторождений на границе Полярного круга в Коми АССР. Работала, активно внедряя в архитектуру города цветовые решения зданий.
В 1981 году вступила в Союза архитекторов СССР.
Начиналась перестройка, и в 1986 году Морозова уволились из горисполкома, стала работать в Худфонде Коми АССР по интерьерам строящихся зданий Усинска. В 1990 году открыла Усинский филиал ГХПК под эгидой Советского Фонда Культуры, возглавляемого Раисой Максимовной Горбачевой. Работала по декоративно-монументальному оформлению интерьеров общественных зданий Усинска до 1993 года, когда филиал закрыли в связи с ликвидацией Советского Фонда Культуры, и вышла на пенсию. С 1994 года живет в г. Балахна Нижегородской области. С тех пор пишет картины и книги.
Участвовала в художественных выставках в Коми АССР, Нижегородского Дома Архитекторов, Дома Ученых, на Нижегородской ярмарке, в Нижегородской мэрии, в Балахне, в Нижегородском Выставочном комплексе, в областных выставках Союза художников России и выставках галереи «Русский век».
Имеет диплом лауреата Министерства культуры Нижегородской области за участие в областной выставке художников «Возвращение к истокам» и диплом номинанта на премию «Писатель года – 2017» в номинации «Дебют». Ее рассказы имеются в конкурсных сборниках «Народная книга».
