В купе поезда в день выборов…
В купе поезда в день выборов
В преддверии президентских выборов, назначенных на 4 марта 2012 года, вся страна пребывала в надежде стать свидетелем какой-либо предвыборной интриги, борьбы внутри политической элиты. Такой интригой могло бы, например, явиться выдвижение кандидатами в президенты обоих членов тандема – действующего президента Дмитрия Медведева и премьер-министра Владимира Путина. Однако ожидания людей были жестоко обмануты. 24 сентября 2011 года Путин объявил о так называемой рокировке: он будет баллотироваться на пост президента, а Медведев станет премьер-министром. Россиянам было нанесено серьёзное оскорбление, ибо власть дала им понять, что ими можно манипулировать, не считаясь с их мнением. Собственно, это событие и послужило спусковым механизмом развернувшего впоследствии протестного движения.
Подготовка к выборам началась задолго до них. Когда я впервые услышала о создании «Народного фронта», у меня мгновенно возникла ассоциация с построенными «свиньёю» рыцарями Ливонского ордена во время Ледового побоища на Чудском озере, как об этом повествуют русские летописи. Я отчётливо увидела их тяжёлые доспехи, щиты и мечи и почувствовала, что на меня надвигается мощный каток. Ещё до создания «Народного фронта» я знала, что в правящую партию и так поголовно вынуждали вступать всех заинтересованных в сохранении своих рабочих мест сотрудников государственных учреждений. Даже парикмахерше, работающей в Центре социального обслуживания, было предложено вступить в партию. Другая моя знакомая – заведующая читальным залом в одной из центральной библиотечной систем Москвы – тоже вступила в партию «Единая Россия» и ещё несколько лет назад получала пятьдесят одну тысячу рублей в месяц, в то время как даже сегодня в вузе оклад доцента, кандидата наук составляет всего лишь тринадцать тысяч рублей, а профессора, доктора наук – двадцать тысяч. Моя знакомая работает на «Идеологическом фронте». Ведь на «фронте»! И вот всё это, гигантски разросшееся, направлено на то, чтобы подавить мою волю, манипулировать мною. Так где же найти это озеро, этот лёд, где могла бы провалиться вся эта армада.
Вспомнилось, как я, находясь у дочери в Калифорнии, была свидетелем дебатов между Хиллари и Обамой. Я не могла оторваться от экрана телевизора. И хотя я далеко не всё понимала, я ощущала напряжение борьбы между ними, когда в упорном поединке каждый из них отстаивал свои позиции, так что не оставалось белых пятен ни в понимании их политических воззрений, ни в стратегии развития страны, ни в личной жизни. Всё было открыто, прозрачно, демократично. Поэтому неудивительно, что после честных дебатов и честных выборов они смогли успешно сотрудничать и прямо смотреть в глаза своим избирателям.
В конце октября я получила путёвку в санаторий и в середине ноября должна была отправиться в Кисловодск. Обратный билет пришлось взять на третье декабря. Передо мной сразу же встал вопрос о том, как быть с выборами. Я и мысли не допускала, что не буду голосовать. Я колебалась, голосовать ли мне за «Справедливую Россию» или за «Яблоко». Я всегда была «яблочницей», но в борьбе за отмену в нашем доме незаконно организованного Товарищества собственников жилья (ТСЖ) нам реально помогла именно «Справедливая Россия». Я тогда возглавляла инициативную группу и вместе с другим её членом была на приёме у Галины Петровны Хованской, которая приняла нашу сторону, и благодаря её депутатскому запросу, а также другим нашим усилиям в этой борьбе управа нашего района сочла целесообразным отменить своё решение о создании в нашем доме ТСЖ. Вместе с тем я прекрасно сознавала, что «Справедливая Россия» пройдёт в Государственную Думу и без моего голоса, а вот у партии «Яблоко» положение более сложное. Я же хотела, чтобы эта партия непременно прошла в Думу, поэтому приняла решение голосовать за неё.
Перед отъездом в санаторий я взяла открепительный талон. У дежурившего в управе района Кунцево члена избирательной комиссии поинтересовалась, могу ли я проголосовать досрочно, так как четвёртого декабря буду находиться в поезде на обратном пути в Москву. Дежурный сообщил мне, что досрочно проголосовать я не смогу, и заверил, что в поезде обязательно будет установлена урна для голосования.
В поезде N3 Кисловодск-Москва в нашем купе собрались четыре женщины, возвращавшиеся в Москву после отдыха и лечения из разных санаториев Северного Кавказа. Четвёртого декабря по всей стране проходили выборы, и я обратилась к проводнице вагона с вопросом, как будут организованы выборы в поезде. Проводница на мой вопрос не смогла ответить и пригласила в наше купе начальника поезда Елену Сергеевну, которая сказала, что в поезде нет представителей избирательной комиссии, поэтому голосование здесь проводиться не будет. Мне придётся сойти в Рязани, куда поезд прибывает в седьмом часу вечера, то есть когда уже темно, и где стоянка длится двадцать три минуты. Мне также предстоит пройти через несколько вагонов, чтобы быть поближе к станции, поскольку наш вагон остановится далеко от неё, затем по подземному переходу пройти в здание вокзала, отыскать избирательный участок, предъявить документы, зарегистрироваться, проголосовать и успеть вернуться к поезду до его отправления. Однако у меня уже был печальный опыт отставания от поезда, и повторить его в моём возрасте было бы полным безумием. Поэтому я глубоко задумалась. Чувствовала я себя очень неважно, так как была простужена, да к тому же плохо спала и сильно кашляла. Увидев, что я нахожусь в нерешительности, пойти или не пойти на авантюру искать в темноте, в незнакомом городе избирательный участок, рискуя отстать от поезда, все три женщины в нашем купе дружно заявили, что они меня не выпустят. Я сознавала, что они правы, ибо, учитывая, что у меня к тому же топографический кретинизм, я могла просто заблудиться в темноте. Кстати, денег у меня в тот момент совсем не было – просто так сложились обстоятельства. Так что в случае неблагоприятного исхода уехать я не смогла бы, не говоря уже о том, что чемодан остался бы в поезде.
На душе у меня было скверно, как будто я совершила предательство. А женщины продолжали уговаривать меня: «Ну что значит ваш голос? Всё уже давно решено и распределено». Я же, в свою очередь, пыталась убедить их, что нужно иметь твёрдую гражданскую позицию и отстаивать её. Постепенно разговор полностью перешёл на тему выборов. Мы все четверо заявили, что не поддерживаем «Единую Россию». Одна из женщин сказала, что любые выборы она принципиально игнорирует, так как ходить на них совершенно бесполезно. Избиратели голосуют за одну партию, а члены избирательной комиссии вбрасывают вдвое больше бюллетеней за другую партию. Я излагала дамам свою точку зрения: «В стране, которая позиционирует себя как демократическая, не должна царствовать одна партия и всё решать один человек. Когда в начале президентства Путина вся страна с упоением крестиком вышивала его портреты, я с горечью думала: «Господи! Что за люди? Что за идолопоклонство?». Может, он считает правильным эксплуатировать природные запасы нефти и газа и поэтому не развивает в стране индустрию: станкостроение, приборо- и самолётостроение, словом, обрабатывающие отрасли промышленности, а я считаю, что Россия не должна сидеть на «трубе» и быть сырьевым придатком. Почему он не прислушивается к авторитетным экономистам? Вот я в течение последних десяти лет была капитаном волейбольной команды, насчитывающей около двадцати человек. В продолжение этих лет в команду приходили и по различным причинам уходили разные люди, так что всего их было человек пятьдесят. Мне постоянно приходилось прислушиваться к их требованиям, отслеживать их настроение, стремиться поддерживать в коллективе здоровую атмосферу. Как же можно было не прислушиваться? А в масштабах страны, если не считаться с оппозицией, это неизбежно приведёт к революционному взрыву. Соблюдая же демократические процедуры, власть непременно корректирует свой курс, свои методы, тем самым не доводя людей до проявления экстремистских настроений».
В общий разговор вставляет реплику другая женщина: «Я вовсе не за Путина и не за «Единую Россию», но ведь Путин обеспечил стабильность в стране. Я хочу разобраться. Правда, вот что странно: все вокруг меня против «Единой России», а как объявляют результаты выборов, опять «Единая Россия» на коне. Как это получается?».
Я приехала в Москву в десятом часу вечера, когда избирательные участки уже были закрыты. Настроение у меня было подавленное. Включила радиостанцию «Эхо Москвы». С ней я не так одинока. Услышала предварительные итоги выборов. Идеальным для меня исходом выбором было, если бы партия «Яблоко» прошла в Думу, а другие партии существенно потеснили «Единую Россию», ибо к этой партии я не испытываю ни малейшей симпатии (по своим методам это КПСС нового времени). Однако этому не суждено было сбыться: «Единую Россию» потеснили, но не очень сильно, у неё опять большинство в Думе, поскольку результаты подсчёта голосов избирателей подтасованы, партия «Яблоко» в Думу не попала, хотя в Москве, С.-Петербурге и Лондоне за неё голосовало много людей. За «Яблоко» голосует в основном интеллигенция. Что при этом интересно? Голоса людей, отданные ими за оппозиционные партии, не прошедшие в Думу, зачисляются преимущественно «Единой России», то есть их непримиримому политическому врагу. Вот как написала под себя законы правящая партия.
Видя покорность и равнодушие наших людей, их полное приятие своей несвободы, отсутствие желания жить в демократическом обществе, я всегда чувствовала, как мне душно находиться среди них. И вот на следующий день, услышав о митинге несогласных с итогами выборов, собравшихся в сквере на Чистых прудах, и о выступлениях петербуржцев, я заплакала, заплакала от чувства благодарности им, чувства единения с ними, от надежды, что всё ещё может измениться к лучшему.
Я поинтересовалась у двух своих мало знакомых друг с другом подруг, женщин продвинутых, убеждённых сторонниц демократических ценностей, за кого они голосовали, и обе они заявили, что я буду осуждать их. «Почему же?», – удивилась я. Оказывается, обе голосовали за КПРФ, чтобы не усиливать «Единую Россию». «А вот если бы мы голосовали, скажем, за «Яблоко», то наши голоса были бы отданы «Единой России». «Молодцы!», – поддержала их я.
Я отправила по электронной почте письмо в ЦИК с просьбой дать мне разъяснение, почему мне не была обеспечена возможность принять участие в голосовании и этим нарушено моё гражданское право, гарантированное мне Конституцией Российской Федерации. Я обратилась также к руководителям партии «Яблоко» Г. Явлинскому и С. Митрохину, а также к лидеру партии «Справедливая Россия» С. Миронову, информировав их о том, что была лишена возможности проголосовать из-за плохой организации (может быть, сознательной?) процесса выборов, когда я физически не могли реализовать своё право принять участие в выборах. Посмотрим, что они мне ответят…
На моё обращение был получен ответ ЦИК от 22 декабря, в котором сообщалось: «Организация избирательных участков и организация голосования посредством переносных ящиков для голосования в поездах законодательством Российской Федерации о выборах не предусмотрена». Таким образом, десятки тысяч людей лишены избирательного права. Если бы выборы проходили летом, то число отлученных от голосования людей было бы ещё больше, т.к. летом в поездах оказывается больше людей, чем зимой. В таком же положении оказались бы и пассажиры теплоходов. Считаю, что такое положение является прорехой в нашем законодательстве. Приносят же на дом переносные избирательные урны больным и престарелым.
Десятого декабря я пошла на митинг на Болотной площади. Выйдя из станции метро «Александровский сад», поняла, что народу на митинге будет очень много. Мы шли плотной колонной. Не надо было спрашивать, куда идти. Я шла вместе со всеми, только медленнее, потому что вокруг меня были преимущественно молодые люди. И от такого количества людей да ещё молодых у меня комок подкатил к горлу. И хотя Маяковский, этот «лучший, талантливейший поэт нашей советской эпохи», как его охарактеризовал вождь всех времён и народов, сейчас не в моде, мне вдруг захотелось воскликнуть: «Я рад, что я этой силы частица, что общие даже слёзы из глаз».
Вдоль моста через Москву-реку, напротив кинотеатра «Ударник», стояли зелёные спецмашины, а за ними вплотную друг к другу – военные со щитами. Зрелище жутковатое. Многие молодые люди, шедшие на митинг, фотографировали их. Мы беспрепятственно прошли на сквер, где собралось уже очень много людей, тьма людей, тысяч двадцать. Такого я уже давно не видела. Пробиться на набережную, где была установлена трибуна, не представлялось возможным. Около половины третьего начались выступления ораторов. Я с белой ленточкой, закреплённой на пуговице шубы, остановилась возле дерева, и вскоре ко мне присоединилась сначала одна немолодая женщина, а потом и вторая. Среди молодёжи мы явно выделялись, поэтому привлекали к себе внимание. Нас неоднократно фотографировали. Естественно, вокруг шли разговоры о происходящем. Люди были настроены очень благодушно. Все были бесконечно рады тому, что, наконец, будут услышаны. Плакатов было немного, некоторые очень смешные. Например, на одном был схематично нарисован портрет Чурова, а под ним подпись: «Чуров – волшебник». На других: «Путин, перестань чуроваться» и «Вы не захотели нас услышать, теперь вам придётся нас увидеть». Никто из присутствующих не жаждал крови. Люди просто хотели показать, что они не потерпят того, чтобы их обманывали, относились к ним как к быдлу, хотели, чтобы власть с ними считалась. Молодые люди вели себя исключительно интеллигентно, у всех замечательные лица, на которые приятно было смотреть. Я вышла из сквера в половине четвёртого и направилась в сторону набережной. И тут я увидела море людей, двигавшихся мне навстречу. И дальше, по мере того как я шла вдоль набережной, я наблюдала, как непрерывный поток людей направлялся на митинг, проходя через систему металлоискателей. Это был основной поток. Тот, в котором пришла я, был дополнительный. Полагаю, всего на митинге присутствовало тысяч пятьдесят. Вдоль сквера стояли милиционеры, держа на поводках пушистых немецких овчарок. Я подумала: «Вот это да! С собаками! На людей!». Одна чёрная собака, похожая на боксёра или бульдога, была привязана к дереву и с лютой ненавистью кидалась и облаивала проходивших мимо людей. Слава Богу, она была привязана, а то бы нам не поздоровилось. Кругом было столько милиционеров, что приходилось только удивляться их численности. И потом на всём пути следования вдоль набережной и далее до станции метро «Площадь Революции» цепочкой стояли стражи порядка. Наша безопасность была полностью обеспечена.
Будут ли после митинга сделаны необходимые выводы? Хотелось бы на это надеяться, надеяться на то, что теперь руководители страны предпочтут иметь истинную информацию о настроениях в обществе, хотелось бы иметь честную избирательную систему. Подтасовка голосов избирателей, в конце концов, не может привести ни к чему хорошему. Один раз прошло, другой раз прошло, а в третий раз может рвануть.
Люди, вы подарили мне надежду
Двадцать пятое декабря 2011 г. Проснулась очень поздно – в 11 часов, с трудом встала с кровати. Согласно прогнозу погоды, ожидается минус семь градусов. С утра у меня бывает повышенное давление, но сегодня я решила впервые в этом сезоне покататься на лыжах, хотя больше всего хотелось просто ничего не делать. Преодолела себя и начала собираться. Думала, что замёрзну, поэтому тепло оделась. На улице оказалось совсем не холодно – по моим ощущениям, один-два градуса ниже нуля. У стадиона «Медик» надеваю лыжи и иду, сначала тяжеловато, поскольку лыжи-деревяшки не смазаны, но потом всё легче и легче. Земля покрыта чистым, пушистым снегом, а он всё продолжает и продолжает падать. Преисполняюсь чувством благодарности к людям, которые прошли здесь раньше меня и проложили лыжню. Постепенно меня охватывает радость из-за теплой погоды, из-за хорошего скольжения, из-за красоты вокруг, из-за того, что преодолела себя и не осталась дома. Рада, что могу двигаться и получать от этого удовольствие. Останавливаюсь на лыжне на маленькой полянке и поднимаю вверх голову. Верхушки деревьев надо мной образовали как бы оконце, сквозь которое видно серое небо. Ветви елей и сосен опущены под бременем нападавшего на них снега. Сказочная картина! До чего же хорошо! Но в этот же момент осознаю, что радость, наполняющая моё существо, вызвана не только окружающей меня красотой зимнего леса, но и недавно родившимся чувством теплоты к людям, которых я вчера, двадцать четвёртого декабря, видела на митинге на проспекте Сахарова. Если раньше меня удивляло и коробило политическое равнодушие людей, их инертность и, как мне казалось, полная заматериализованность, то вчера я в третий раз могла убедиться, что выросло новое поколение людей, молодых, самодостаточных, независимых и смелых. Их уже было вдвое больше, чем на Болотной площади десятого декабря, порядка ста тысяч.
Передо мной вновь промелькнули картины вчерашнего дня. Я вышла из метро «Комсомольская» в 14.30 и вместе с плотной колонной людей отправилась на митинг. Под ногами лёд и колдобины. Думаю о том, как бы не поскользнуться и не упасть. Возле железнодорожного моста колонна замедляет движение. Какое-то время мы продолжаем медленно продвигаться вперёд. Потом совсем останавливаемся. Вокруг люди разного возраста, но преимущественно молодые. Народу очень много. Все стоят плотно друг к другу. Слышим обращение: «Рамки переполнены. Проход на митинг временно прекращен. Просьба соблюдать порядок, не толкаться, проявлять терпение». Практически без движения стоим около получаса. Толпа настолько большая, что я стараюсь держаться поближе к ограждению, с внешней стороны которого стоят полицейские. В случае каких-либо непредвиденных обстоятельств я всё равно не смогла бы перемахнуть через это ограждение, но так мне спокойнее. Кое-кто пытается протиснуться вперёд. Я недовольно делаю им замечания, так как опасаюсь, что они оттеснят меня от ограждения. Наконец, я вижу металлоискатели, но людей перед ними такое несметное количество, что мне становится слегка не по себе. На самом деле, задерживая людей у металлоискателей и прекращая их доступ на митинг, власти, видимо, пытались создать видимость того, что на самом митинге присутствует меньше людей. Интересуюсь у полицейского, можно ли будет покинуть митинг. Он отвечает, что за час до его окончания будут открыты боковые выходы. Тогда я понимаю, что на митинг впускают, а покинуть его беспрепятственно пока проблематично, и принимаю решение подождать ещё некоторое время, прежде чем пройти через ме-таллоискатели. У меня создаётся впечатление, что, когда на территорию, где проходит митинг, пройдут все люди, может начаться столпотворение. Поэтому я выхожу из толпы, остановленной перед металлоискателями, и по ступенькам поднимаюсь на крыльцо дома, на котором уже стоят люди с фотоаппаратами и плакатами. Познакомилась с пожилой парой, сторонниками КПРФ. Мужчина рассказал мне анекдот: «Один человек говорит другому: «Да, ничто не сбылось из того, что нам рассказывали о коммунизме». А второй ему отвечает: «Зато сбылось всё, что нам рассказывали о капитализме». Посмеялись. Здесь мы союзники. Спросили меня, за кого я собираюсь голосовать на президентских выборах. Отвечаю, за Явлинского или за Прохорова. Они мне: «Что вы! Прохоров ратует за двенадцатичасовую рабочую неделю и за беспрепятственный въезд на территорию России гастарбайтеров». Я искренне удивляюсь, так как не слышала об этом. Говорю: «Разберёмся». Знакомлюсь с рядом стоящим молодым человеком лет тридцати, с забавной узкой бородкой. Поведала ему, что, опасаясь толпы, старалась держаться поближе к ограждению, а также о своих рассказах «Клаустрофобия» и «В купе поезда в день выборов», так как их темы близки сегодняшнему событию. Молодой человек говорит мне, что работает клиническим психологом, и добавляет: «Это всё мои пациенты». Я уточняю: «То есть вы работаете патологическим психологом?». Отвечает утвердительно. Я так и не поняла, с какой целью он сообщил мне свою специальность. Далее он сказал, что сейчас ему совершенно неясно, за кого следует голосовать. Я излагаю ему свою позицию: «Если бы во второй тур выборов вышли Путин и Зюганов, то даже и после первого митинга на Болотной я голосовала бы за Путина, а теперь, узнав о том, как пошло и пренебрежительно он отозвался об участниках митинга, голосовать за него не буду. Не буду голосовать и за Зюганова, хотя лично против Геннадия Андреевича ничего не имею. Просто нельзя возвращаться в прошлое, даже модернизированное». Мой собеседник добавляет: «И за Жириновского». «Конечно, конечно», – подтверждаю я.
Время 15 час 30 мин. Вижу, что перед металлоискателями людей стало значительно меньше и тоже решаю пройти на территорию митинга. Там активисты партии «Яблоко» собирают подписи за Явлинского. Я ставлю свою подпись. В других местах люди заполняют анкеты за признание выборов недействительными и за предание суду фальсификаторов. Беру брошюру Бориса Немцова и Владимира Милова «Независимый экспертный доклад. Путин. Итоги 10 лет». Какой-то мужчина предлагает мне поставить подпись за Черепкова. Я отказываюсь. Спрашиваю, где собирают подписи за Прохорова. Никто не знает. Кругом множество плакатов. И если на первом митинге на Болотной площади плакаты были достаточно безобидными, то теперь, после высказывания нашего бессменного президента о том, что он принял белые ленточки за контрацепцию, надписи на плакатах имеют уже совершенно иной характер. Услышав во время второго митинга на Болотной площади призыв со сцены, прозвучавший из уст представителя одной из патриотических партий: «Путина на нары!», я была искренне раздосадована, считая это снижением уровня моральных целей митинга, теперь же к самым жёстким призывам на плакатах отнеслась спокойно. Неужели премьер рассчитывал, что его пошлое высказывание не вызовет адекватную реакцию у молодёжи? Прямой отклик молодого поколения оформился в виде следующего совета премьеру:
НЕ ПОНРАВИЛСЯ ОДИН ГОНДОН?
ВЫБЕРИ ДРУГОЙ!
У ТЕБЯ ЕСТЬ ВЫБОР
preservativnaya.ru
А вот примеры отношения к будущему президенту, отношения, нашедшего отражение на других плакатах.
ЦАРЬ НЕНАСТОЯЩИЙ,
ОТДАМ ГОЛОС ПО СВОЕМУ ВЫБОРУ
На воздушном шарике написано: МЕНЯ НАДУЛИ
На плакате изображена голова человека с обезумевшим лицом, выпученными глазами и раскрытым ртом, который, обхватив голову руками, в ужасе произносит: Putin again? (Опять Путин?)
ТОЛЬКО НЕ ОН
В отставку и под суд ЧЕРЕСЧУР (ОВА)
ВОЛШЕБНИКА
ВОВА, ОТОЙДИ ОТ БОЛЬНОЙ МАТЕРИ
ПУТИН, ЛЮБИ НАС
Пшол вон, ЧЕРВЯК
текст над портретом Путина: ВСЕ УМРУТ, а ниже: ОДИН Я ОСТАНУСЬ.
Несколько плакатов с такими текстами:
РУССКОЕ АНТИ-ОРДЫНСКОЕ ДВИЖЕНИЕ
МЫ не ПАРТИЯ МЫ – СЕМЬЯ
МИР! ДОБРО! ЛЮБОВЬ!
ВПЕРЁД В XXI ВЕК
Необходимо принять закон
«Об обеспечении безопасности психосферы человека»
Многие молодые люди, которые держат плакаты, улыбаются. Создаётся некоторое впечатление их несерьёзности. Голоса выступающих на трибуне слышны, но что они говорят конкретно, мне не удаётся уловить. Однако ближе к трибунам не пробиться, да я и не стремлюсь. Фотографирую. Смотрю на окружающие меня лица. В них нет ничего агрессивного. А вот если такие парни, как начальник цеха с Уралвагонзавода, приедут разгонять митинги, то это уже действительно будет гражданская война.
В этот день, двадцать четвёртого декабря, во мне окончательно произошла метаморфоза. Я почувствовала единение со всеми этими незнакомыми людьми, такими разными, но объединёнными общим стремлением жить в стране демократического выбора, в стране, где провозглашено главенство закона над беззаконием, чести над бесчестием, правды над неправдой. Я поняла, что сердце моё согрелось любовью к этим людям, что все вместе мы сделали очень важный шаг, шаг навстречу нашему демократическому будущему.
Спустя два дня я поехала на Тверскую и поставила свою подпись в поддержку Прохорова. Считаю, что кандидатами в президенты должны быть зарегистрированы новые люди, а с их программами я сумею ознакомиться позже.
Новый, 2012 год начался в воскресенье, что по смыслу тесно связано с понятием воскресение, а по-английски этот день называется Sunday – день Солнца.
С Новым годом вас, дорогие мои соотечественники! Впереди у нас ещё трудный путь!
