Непризнанный герой

Александр ВЕДРОВ | Современная проза

24 июня 1945 года на Красной площади столицы состоялся Парад Победы, в котором принимал участие уроженец Нижнеудинска Иркутской области Николай Алексеевич Ковалёв. Сводный полк 3-го Белорусского фронта вёл маршал А. М. Василевский, а за ним в первом ряду полка левофланговым печатал шаг старший лейтенант штурмовой авиации Ковалёв. Его можно увидеть в документальном фильме о знаменитом Параде. Кто же он, участник исторического Парада, и каковы его заслуги?

Николай Ковалёв родился в 1921 году. Подростком он поступил в ФЗУ. Трудовая жизнь Николая оборвалась с началом Великой Отечественной войны. Токарь высшего разряда, стахановец, выдававший в день по пятьсот процентов выработки, он имел бронь, но добился её снятия и получил направление в Черемховскую учебную эскадрилью ГВФ. Сбылась детская мечта – стать лётчиком. Из Черемхово – в Чебоксары, на курсы ночных пилотов военно-авиационной школы. Пытливый ум и настойчивость помогли ему изучить лётное дело на таком же высоком уровне, что и рабочую профессию станочника.

В июне 1944 года с Витебско-Оршанских наступательных действий началась грандиозная операция «Багратион» по освобождению Белоруссии. Здесь для прорыва группы немецких армий «Центр» в направлении Минска и Каунаса было сосредоточено четыре армии 3-го Белорусского фронта, где молодой лётчик в составе 956-го штурмового полка Первой воздушной армии совершал боевые вылеты на штурмовике «Ил-2», пока однажды эскадрилья не оказалась в тяжелейшей обстановке.

В тот памятный день, 26 июня 1944 года, эскадрилья полка получила задание разбить железнодорожный узел Солы, расположенный в 120 километрах севернее Минска. На подлёте к станции эскадрилью из четырнадцати бомбардировщиков встретил мощный заградительный огонь. Не прорваться. Комэск принял решение разбить подходные пути к станции, закупорив её. Отбомбившись, эскадрилья вернулась на аэродром, где пополнила запасы вооружения и вторым заходом обрушила бомбовый удар на зенитные батареи противника. Штурмовики вновь возвратились на базу для пополнения горючего, авиабомб, реактивных снарядов и вылетели для нанесения окончательного удара по объекту. Эскадрилья в воздухе, но истребители прикрытия не подлетели вовремя, и бомбардировщики могли стать лёгкой добычей вражеских истребителей. То и случилось, когда крестоносцы ринулись на ведущий «Ил», сосредоточив на нём весь огонь. На глазах эскадрильи командирский самолёт взорвался в воздухе. Осталось тринадцать экипажей, обречённых на уничтожение. Строй распался. Каждый самолёт становился мишенью, словно для стрелка в учебном тире.

– Я младший лейтенант Ковалёв! Мой бортовой номер такой-то, – раздался уверенный голос в наушниках растерявшихся лётчиков. – Принимаю командование на себя!

– Ковалёв? Тот мальчишка, который совсем недавно приступил к боевым полётам? – мелькали у лётчиков беспорядочные мысли.

– Все за мной, – поступила команда «мальчишки». – Встаём в карусель!

– Карусель? Ну, это уже что-то, – прикидывали для себя старшие по званию и опыту лётчики, вставая в строй за младшим.

Карусель ощетинилась пулемётами стрелков-радистов, имевших широкую зону поражения. Завязался воздушный бой, но теперь «фокке-вульфы» не могли подступиться к боевому кругу. Они сами из охотников превратились в мишени и отбыли ни с чем. Николай повёл эскадрилью на Солы, устроив на станции море огня из шести разгромленных эшелонов, ряда складов, автомашин и всего того, что там находилось. Создано пять крупных очагов пожаров, рассеяны и частично уничтожены скопления вражеских частей. Наземным войскам облегчен путь на Минск. За проявленное мужество, мастерское ведение воздушного боя и успешное выполнение боевого задания Ковалёв вскоре был назначен командиром звена.

В начале июля войска всех трёх Белорусских фронтов сходящимися ударами устроили противнику Минский котёл, в котором была ликвидирована стотысячная группировка оккупантов. Ставка Верховного командования поставила задачу: овладеть Каунасом и выйти к границам Восточной Пруссии, с которых открывался путь в Германию. Немецкое командование принимало все усилия для сохранения Каунасского укреплённого района, где шоссейные, железнодорожные и речные маршруты позволяли маневрировать резервами в любом направлении.

К августу советские части вышли к рекам Нерис и Неман, на слиянии которых стоит Каунас. Развернулись затяжные наступательные действия. В этой обстановке 956-й авиаполк получил задание разбомбить в Каунасе речную переправу, по которой осуществлялось снабжение немецких войск из глубины Германии. Выполнение этой сложной задачи было поручено звену Ковалёва. Задача поставлена, но как её выполнить, если противник охраняет переправу как зеницу ока? Потери были большие, в ходе последних операций Первая воздушная армия потеряла шестьдесят два самолёта. Настроение у лётного состава, вылетавшего на задание, было тяжёлое.

Ковалёв повёл эскадрилью ясным, погожим днём на высоте до пяти километров, показывая, что штурмовики идут на какую-то дальнюю цель, минуя Каунас. Немецкие зенитчики переводили прицелы на предельную высоту, но интенсивного огня не открывали, зная о поразительной живучести русских штурмовиков, выдерживавших очереди крупнокалиберных пулемётов и даже прямые попадания зенитных снарядов. Бывало, что вернувшиеся из боевого полёта штурмовики напоминали решето. Шестёрка самолётов спокойно летела по своему «дальнему маршруту», а Ковалёв тем временем выбирал точный момент для задуманного манёвра. И вот он наступил, когда медлить было нельзя.

– Внимание всем! Делай как я! – Штурвал резко подан от себя, и ведущий штурмовик с рёвом устремился в пике. На переправу! Оцепенение и ужас овладевали зенитчиками, на которых летели страшные громадины, изрыгавшие шквал пушечно-пулемётных очередей и реактивных снарядов. Зенитчики оторопели. Куда стрелять, если прицелы настроены на высоту, а штурмовики уже над головой? Выровняв полёт над землёй, они грозным строем пронеслись над береговыми укреплениями, устроив ковровое бомбометание по скоплениям танковых колонн, техники и живой силы. Враг понёс максимально возможные потери, уничтожена крупная база, потоплены баржи, переправа прекратила существование. Эскадрилья без потерь возвратилась на аэродром. На следующий день маршал Тимошенко приезжал в полк, чтобы поздравить лётчиков с успешной операцией, и подарил Ковалёву личные карманные часы.

В августе 1944 года продолжались тяжёлые бои по взлому Восточно-Прусской оборонительной линии. Противник не только отчаянно защищался, но и наносил ответные контрудары. Под посёлком Расейняй были окружены две наши танковые бригады и два стрелковых полка, которые пришлось освобождать из котла силами 5-й танковой и 1-й воздушной армий. В этих боях вновь отличилось звено Ковалёва. На разгром немецкой группировки в Восточной Пруссии Красной армии потребовалось более полугода, а Кёнигсберг, город-крепость, имевший невероятную прочность оборонительных сооружений и три кольца обороны, считался неприступным. Здесь Гитлер готовился повторить «русский Сталинград».

Очередное задание, полученное Ковалёвым, было вызвано упорным сопротивлением противника по всему фронту, и опять оно было из ряда вон выходящим, с которым лучше других мог справиться он, мастер смелых, непредсказуемых действий и воздушных манёвров. Советскому командованию потребовались разведывательные данные глубоко эшелонированной обороны противника, для чего решили направить штурмовик в качестве самолёта-разведчика. Расчёт был простой: немцам и в голову не придёт, что тихоходный бомбардировщик производит фотосъёмку их позиций, также была сделана ставка на чрезвычайную живучесть конструкции «Ил-2». День операции был намеренно выбран на раннее утро восьмого ноября, когда в годовщину Великого Октября на фронте стояло затишье и немцы были рады наступившей передышке.

Утро выдалось, как наудачу, пасмурным и облачным. Николай вёл самолёт, оборудованный фотоаппаратурой, по маршруту, указываемому присланным из артиллерийской части офицером. Штурмовик то прятался в облаках, то выныривал из них над позициями, где артиллерист производил съёмки. Зашевелились немцы и начали обстрел блуждавшего самолёта. Белые шапки от зенитных снарядов разрывались всё ближе и ближе, штурмовик содрогался от прямых попаданий, шёл низко, задевая верхушки деревьев, но всё же был подбит при подлёте к нейтральной полосе уже после выполнения задания. Мотор заглох. Это был единственный случай, когда за два военных года самолёт аса-сибиряка получил в воздухе столь серьёзное повреждение. За машины ведомых звеньев или эскадрилий он тоже нёс ответственность как за свою. Потери в них были минимальны, поэтому лётчики полка старались попасть в его звено.

Самолёт-разведчик совершил жёсткую посадку на поле между позициями советских и немецких войск, протащился по земле сотню метров и замер. Правое крыло оторвано. Николай, сам с глубоким рассечением щеки, выволок из кабины раненого артиллериста и передал подбежавшим пехотинцам. В штабном блиндаже стрелкового батальона комбат дал ему в качестве обезболивающего средства алюминиевую кружку спирта, и медсестра зашила разорванную щеку. Ценнейшие фотоснимки переданы командованию. Через пару дней подлеченного лётчика доставили в родной полк, где его уже считали погибшим. В лётной книжке Ковалёва появилась запись: «8 ноября 1944 – вновь родился».

В апреле 1945 года при штурме Кёнигсберга «илы» 956-го полка выполняли по три-четыре вылета в день на подавление вражеских опорных пунктов. Артиллерия и авиация в течение четырёх дней рушили долговременные оборонительные сооружения крепости, а затем неприступный Кёнигсберг пал за три дня. Треть гарнизона была уничтожена, остальная стотысячная группировка выкинула белый флаг. Вместо немецкого Сталинграда вермахт получил Калининград, отошедший к СССР. Германия лишилась главного оплота на востоке, а старший лейтенант Ковалёв получил медаль «За взятие Кёнигсберга». Только за время Восточно-Прусской операции сибиряк лично повредил и уничтожил сорок грузовых автомашин противника, семнадцать цистерн с горючим, одиннадцать самоходок и танк, подавил огонь двенадцати зенитных батарей; им взорвано девять складов с техникой и боеприпасами, создано двадцать пять крупных очагов пожаров и уничтожено свыше шестисот немецких солдат и офицеров. Больше некуда.

Последний боевой вылет Николай Ковалёв выполнил 8 мая, накануне долгожданного Дня Победы. За всю войну он совершил 1833 вылета, начиная с «У-2», из них 107 – боевых на штурмовике «Ил-2», в том числе 60 – в качестве командира звена или эскадрильи. За ратные подвиги Николай Алексеевич награждён пятью боевыми орденами, многими медалями, получил восемнадцать благодарностей, в том числе от Верховного главнокомандующего Вооружёнными силами СССР И. В. Сталина. Он имеет два ордена Александра Невского, которым награждали командный состав Красной армии за выдающиеся заслуги в организации и руководстве боевыми операциями.

В августе 1945 года командир 956-го штурмового полка майор Дёмин и командир 311-й штурмовой дивизии, Герой Советского Союза, гвардии полковник Заклепа, которые лучше других знали, кто достоин самой высокой воинской награды, представили заместителя командира эскадрильи старшего лейтенанта Н. А. Ковалёва к присвоению звания Героя Советского Союза. Однако наградной лист не был утверждён командующим 1-й воздушной армией, возможно, по элементарному недосмотру. Во всяком случае, на наградном листе решения командующего армией об отказе не имелось.

Воинские подвиги сибирского лётчика настолько значимы, что ходатайства о присвоении ему заслуженного высокого звания продолжались на протяжении всех последующих семидесяти пяти лет после окончания войны. Их наберётся добрый десяток, а в 1995 году, к пятидесятилетию Победы, командующий войсками Забайкальского военного округа (ЗабВО) генерал-полковник В. Третьяков направил наградной лист на присвоение Н. В. Ковалёву звания Героя Российской Федерации. Ответ из Министерства обороны был лаконичен: «Комиссия по госнаградам рассматривает только нереализованные представления к званию Героя Советского Союза периода войны». При этом не указано, на каком основании комиссия рассматривает только представления военного периода. Министерство не приняло во внимание приказ Народного комиссара обороны И. Сталина от 1 сентября 1943 года, по которому предписывалось представлять к высшей правительственной награде лётчиков штурмовой авиации за 80 успешных боевых вылетов, тогда как у Ковалёва их было 107. Если следовать логике Министерства, тогда как расценить присвоение в 1993 году звания Героя РФ лётчице-штурмовику Лидии Шулакиной, имевшей 36 боевых вылетов и не имевшей нереализованного представления в годы войны? Известны и другие факты, когда аналогичным образом были удостоены высшего воинского звания генерал М. Лукин, лётчики И. Быков и В. Кротевич, командир реактивной батареи И. Флёров. Список можно продолжить. Складывается странная картина, когда для одних принимается положительное решение, а для других – нет.

В год 75-летия Великой Победы мэр Нижнеудинского муниципального образования А. Путов, мэр города Иркутска Д. Бердников и Иркутская городская дума – в самостоятельном порядке – обращались в Администрацию Президента РФ с ходатайствами о присвоении Н. А. Ковалёву звания Героя Российской Федерации, на которые из Министерства обороны вновь пришли отказы «пересматривать решение военного периода». И снова грубая нестыковка! Пересмотров тоже было немало. К примеру, за военный период лётчики С. Тащиев, В. Петров, Т. Сумарокова, Д. Парфёнов, подводник А. Матиясевич, снайперы М. Пассар и Н. Галушкин представлялись к званию Героя Советского Союза, но ранг награды им был понижен до орденов. Тем не менее в 1994–96 годах эти решения были пересмотрены, и отличившиеся в боях фронтовики удостоены звания Героев РФ.

В сентябре 2020 года губернатор Иркутской области И. И. Кобзев письмом в адрес сына лётчика, Алексея Ковалёва, сообщил, что правительство области решает вопрос о присвоении имени Николая Ковалёва одному из самолётов Военно-воздушных сил страны. В годы войны на фюзеляжах боевых машин были начертаны имена русских полководцев и лётчиков-асов. С середины девяностых годов эта традиция возродилась, но и эта инициатива блокируется чиновниками Минобороны. Как видим, министерские бастионы остаются прочными, прочнее кёнигсбергских, которые в 1944 году крушил Николай Ковалёв, однако в истории и в памяти народной он навсегда останется истинным Героем Отечества.

Об авторе:

Александр Ведров – уроженец Свердловской области. Выпускник Уральского политехнического института, инженер-атомщик. С 1963 года работал на Ангарском атомном комбинате, затем – секретарём Ангарского горкома КПСС по промышленности, а с 1983-го – заведующим отделом оборонной промышленности Иркутского обкома КПСС. С 1995 по 2006 год – заместитель председателя Иркутской областной избирательной комиссии, ныне пенсионер. Заочно окончил Иркутский институт народного хозяйства и Академию общественных наук при ЦК КПСС.

Литературной деятельностью занялся в 1999 году. В 2015-м стал членом Российского союза писателей (РСП) и лауреатом национальной литературной премии «Писатель года России». Дипломант конкурса Русского Императорского Дома «Наследие». Кандидат в члены Интернационального Союза писателей. Проживает в Иркутске.

Рассказать о прочитанном в социальных сетях:

Подписка на обновления интернет-версии альманаха «Российский колокол»:

Читатели @roskolokol
Подписка через почту

Введите ваш email: