Анатолий Изотов: «По-прежнему пишу, потому что не могу не писать»
Людей, детство которых прошло в Крыму, отличает одна удивительная особенность. Познав фантастическую красоту природы, ее мощь, научившись, в результате, тонко отличать истинное изящество от картинности, они смотрят на мир совсем другими глазами. Поэт и писатель Анатолий Изотов из их числа, а его многочисленные путешествия по миру еще и сделали еще интересней эту особенность.
Судьба сама позаботилась о ярких приключениях в его жизни, и колесить по миру пришлось много, отчасти это было связано с его профессией геолога. Говорят, человек, отправившийся в далекий путь, уже никогда не вернется прежним. Именно поэтому с людьми путешествующими интересно разговаривать, таких авторов интересно читать, принимать исходящий поток информации – где-то там, в потаенных отделах уникального мозга хранится так много того, чего хочется познать нам, «простым смертным».
Спросим у самого писателя Анатолия Изотова о переплетении странствий, приключений и геологии в его жизни, и о том, как это повлияло на творчество.
Анатолий Александрович, вы так много путешествовали! Сначала обошли и объехали весь Крым, а, повзрослев, побывали в самых разных странах мира – как геолог и как путешественник. Нигерия и Чад в Африке, Западная Виржиния и Атланта в Америке, Вьетнам, Кампучия, Израиль, а еще долго жили в Центральной и Восточной Европе. Вы согласны, что странствия расширяют сознание? И как это отразилось на вашем творчестве?
– Странствия расширяют сознание, они углубляют наши знания о мире, в котором живем, раздвигают, как волшебные кулисы, его границы и привносят в душу захватывающие эмоции. Мои ощущения от первого открытия времен пятилетнего возраста, острота восприятия прекрасного жива до сих пор. Это было в мае 1945 года, когда я впервые оказался в весеннем крымском лесу. В одно мгновение передо мной вспыхнул мир буйной красоты, чудных звуков, диковинных птиц, ярких цветов, благовоний ландышей, пионов, трав, лесного ручья… Душа трепетала от восторга, от великого праздника; тело как будто бы находилось в сладостной невесомости; я купался в любви ко всему, что окружало меня, и одновременно уносился в неведомую высь. Возможно, звучит чересчур эмоционально, но это было именно так. Сейчас я называю это состояние – праздник жизни, который затем в моем случае преображается в праздник литературы.
Заметила, что геологию, свою профессию, вы любите не меньше, а может, даже и больше, чем творческую деятельность. Думаю, между этими сторонами жизни образовалась прочная взаимосвязь. И началось все именно с Крыма, с его красоты. Вы говорите: «Я обошел весь Крымский полуостров и убедился, что это самое прекрасное место на земле». А дальше по цепочке судьбы выстраивается хронология: Крым-геология-путешествия-литература. И все-таки: что такое для вас профессия и что литература?
– Эти два компонента, как жидкость в сообщающихся сосудах, постоянно перетекают друг в друга. Я не одно десятилетие проработал гидрогеологом, и все эти годы ходил на работу, как на праздник, потому что это была захватывающе интересная и действительно творческая работа. И чем больше я был загружен этой работой, тем больше писал, потому что сочинение литературных произведений является для меня высшим мерилом творчества.
Вы пишите с юности, это и стихи, и проза, рано стали публиковаться. Но знаю, что за годы, пока работали на закрытом предприятии, накапливалось много неопубликованных произведений. Вы знали, что не сможете напечататься, но все равно писали?! Для вас творчество – необходимость, вы действительно просто не можете не писать?
– Да. Не могу! Но здесь есть нюансы:
Первый: я пишу для себя. Пишу так, что мне самому интересно читать свои произведения, а, значит, их публикация – это задача не первостепенной важности.
Второй: у меня много стихотворений и рассказов, которые никогда бы не прошли советскую цензуру. Например, в стихотворении «Новочеркасск, 2-го июня 1962 года» я говорю о расстреле демонстрации рабочих, вышедших на площадь в знак протеста против повышения цен на продукты и снижения оплаты труда. Я – очевидец этих событий. В стихотворении «Уч-Кудук-65» этот город представлен, как место принудительной работы заключенных. А повесть «Охота на Клеопатру»« посвящена девушке, согласившейся за деньги «утешать» осужденных преступников, отбывающих суровое наказание на урановых рудниках.
Я жил в противоречивое время и прекрасно понимал, что открытое выступление с такими произведениями может повлечь неприятности в учебе, на работе и т.п. Но я хотел работать по специальности и все равно оставался патриотом своего Отечества. Иногда, максимально осторожно, мог озвучить свои крамольные произведения надежным друзьям. Они даже сложили песню на стихи «Уч-Кудук – 65» и исполняли ее на вечеринках среди своих.
Третий: я много писал, чаще в стихах, но и в прозе тоже, поздравлений, КВэНовских приветствий, эпиграмм. Выступал на вечерах поэзии: с официальными и обычными стихами перед уч-кудукской, а потом и перед чешской аудиторией. Активно вел так называемую внешнеполитическую работу, непременно с литературным уклоном. То есть, я утолял литературный голод.
Не перестаю удивляться реалиям советского времени. Анатолий Александрович, «Верка» – роман, изданный недавно Интернациональным Союзом писателей, как раз к 60-летию драматических событий, которые случились в Венгрии осенью 1956 года. Описание восстания является кульминацией романа. Как давно вы написали это произведение, и что толкнуло вас на его создание?
– Написал в 2008 году. Но задолго до этого ко мне стала сама собой приходить информация от очевидцев и участников этих событий. Мне было 16 лет, когда разгорались венгерские страсти, у нас в школе много об этом говорили. И вот позже, в институте, я случайно знакомлюсь со студентами, которые получили ранения в боях на улицах мятежного Будапешта. Потом в Уч-Кудуке дружу с геофизиком Робертом Каримовым, служившим радистом, перегонявшим радиостанции РАФ к Генеральному штабу через Будапешт. С крыш домов и из окон в наших бойцов стреляли снайперы, летели гранаты, бутылки с зажигательной смесью… Моим шефом по работе в Уч-Кудуке был главный гидрогеолог Навоинского меткомбината Александр Величенко, который пережил эти события, находясь с семьей в мятежном Будапеште. Его сын тогда учился в той самой советской школе, из которой моя героиня выводила ребят. От него я и почерпнул основу сюжета о заложниках в школе. Этот список можно продолжить до бесконечности. А потом была проведена многолетняя работа по сбору фактического материала – я перешерстил все подшивки журнала «Огонек» с 1954г. по 1956г., «Правду», «Комсомольскую правду», «Известия», «Красную Звезду» за 1956 год, официальные отчеты и справки и совсем неофициальные брошюры и справочники.
Параллельно шел процесс познания винодельного производства, подготовки древесины для изготовления уникальных винных бочек в Массандровских подвалах. Эти подвалы я не только посещал, как турист, но и выполнял в них профессиональное обследование, как инженер-гидрогеолог. Я знакомился с винодельческими хозяйствами Южного берега Крыма и его северной территории, общался с виноделами, которые в пятидесятых годах принимали у себя венгерских коллег и сами ездили в Венгрию. Некоторые из них стали прототипами героев романа. Когда исторический, географический и культурный фоны были готовы, начался процесс подборки героев и их размещение в этом пространстве. Это уже творческий процесс, который не поддается описанию, потому что слагается из интуиции, воображения и того, что называется в современной астрофизике темной энергией и темной материей.
Вера, главная героиня романа, тоже считает, что Крым – «это самое прекрасное место на земле». Как часто ваши герои озвучивают мысли и чувства своего автора?
– Почти всегда.
Признаюсь, «Веркой» я зачиталась – история сама по себе необычная и изложена невероятно увлекательно. Из тех книг, которые хочется читать и читать, укутавшись в плед, вечером на веранде с чашкой чего-нибудь вкусного. Главная идея произведения остается неизменной и четко прослеживается, и при этом пути героев непредсказуемы, а читатель пребывает каждую минуту в тонусе, захваченный развитием увлекательного сюжета. Как у вас это получается?
– Кропотливый труд и ответственность перед собой. Я шлифую стиль, оттачиваю слог, я довожу произведение до такого уровня, чтобы его было интересно читать, прежде всего, мне самому.
Впервые сталкиваюсь с такой авторской позицией, интересно. Напоследок позволю себе личный вопрос. С приятным удивлением обнаружила, что у нас с вами много общего – в географическом смысле. Мое детство тоже прошло в Крыму, мне отрадно было читать, как вы восторгаетесь полуостровом, как красочно его описываете, и полностью разделяю ваши чувства! Потом узнала, что мы с вами из одного города и работаете вы в НИУ БелГУ, в университете, который я окончила. Может быть, у вас есть произведения, посвященные моему любимому Белгороду?!
– Я написал стихотворение: «Я люблю тебя, Белый город!».
