Залитые солнцем
Залитые солнцем (Входим в бульварный рай)
Лица, залитые солнцем.
Улица с нами смеется.
Шумит как в кармане червонцы
За пинту бургундского.
Тепло оголяет телесно.
Каждый садится на место.
Лавки бульварные = кресла
Для вельмож и принцесс их.
Что хочешь? То делай. Можно.
Ешь или тай как мороженое.
Или летай в Поднебесной.
Если внутри тела тесно.
Нимфы спешат к их фавнам.
Сочно. Сердечно. Славно.
Пикник для бесед и плоти.
Видимо, Бог не против.
Создавший плоть и беседы,
Смотрит в свой заповедник.
Манит монеткой звонкой.
Эхом звучит в перепонках.
Памятник с гордой осанкой
Сам от жары растаял.
Позируя для фотоснимков,
Растекся камнем в улыбке.
Люди текут сквозь толпы.
Сквозь шум городской и шепот.
Сквозь гомон гудков да баров
Нимфы спешат к их фавнам.
Церковь сверкает в сини.
Трепещущий флаг России
В небо глядит триколором.
Жить так прекрасно здорово!
Если прогулка станет
Позже стихами из камня.
Автор добро посеет.
Встанет. Окаменеет.
Очарованный миром
С бутылкой французского пива
Среди толпы разноликой
Впустит сияние лирики.
Мы, изваянья из бронзы,
(Птицы надменных стай)
Лица, залитые солнцем,
Входим в бульварный рай.
13 июня 2016 года, 22: 03 часов
(Воскресный понедельник, залитый солнцем)
Стив Бургундец
(шепнувший Ивану Козину невзначай: «О, как же мир прекрасен! Посмотри. И в нем растай…»)
Огляд (Перед сном в летнюю ночь)
«To fall in love with summer rain…»
Все сокровища мира
принадлежат лишь мне
в этом доме, с желтым светом
вниз в абажуре,
в своей кожуре,
во плоти, в человеческой шкуре.
З занавесками да по углам,
с круглым столиком,
с ключами на нем.
С моей придурью
и пригламурью
(Ибо все то эстетство люблю я).
С темнотой за окном
(Что станет днем)
И с нормальным летним дождем.
Тем, что шепчет мне тихо на стуле:
«Мы когда-нибудь тоже умрем…»
Так гори оно все огнем!
Мы свое еще поживем.
Я есть то, что просто люблю я.
В том покое, когда отрешен.
И как мир в тонкость стен оболочки
Как в ракушку-моллюск
был влюблен.
Эта музыка льется волною,
Тем нормальным летним дождем,
Что идет часовым за стеною.
Кап-кап-каплет
И пишет поэт:
«И сидит в доме том под абажуром
Отрешенный счастливый скелет…»
Век прошел как с ключами дежурный.
Оглянулся: а нас уже нет.
15.08.2014 г.
le Theatre
«All the world’s a stage,
And all the men and women merely players….»
William Shakespeare
Театр начинался не с вешалки, а с изнанки.
Где-то уже внутри.
Там, где нежность (со страстью бешеной)
Целовала жизнь как цыганку
Горбун Notre Dame de Paris.
Эта пьеса была безактовой
(С перерывом лишь на антракт).
Из фойе души ало-адовой
Мы на свет все шли. На спектакль.
И на сцене устраивая сцены
Раздобревшего зла и добра
(Что пришито к манжетам Вселенной)
Нас глотала как рыб игра
Жизни-смерти и светотени,
Где тщеславие и суета,
Примостившись на наших коленях,
Нам мурлыкали песни кота.
И любовь для себя била током
Близсидящие души, и в них
Отражались вся высь и глубокость.
И с тех пор (от сих и до сих)
Каждый день будто с новой строки.
А под вечер мы пишем абзацы,
Зачерпнувши из Леты Реки,
Чтоб напиться и даже нажраться.
Только жажда неутолима.
И все также на сцену вперед
Пилигримами неутомимо
Нас из зала волною несет.
Мы займем свое место. И прочно.
Наблюдая со стороны,
Конец пьесы будет отсрочен.
Ибо Театр вокруг и есть мы.
