Литературные курсы: эксперимент Александра Гриценко
Я уже восемь лет веду литературные курсы и видел много начинающих авторов. С наших курсов выходили звезды и звездочки современной литературы, а кто-то, наоборот, понимал, что не тянет.
Объясняешь основы техники, как правило, на пальцах. Конечно, есть уже разработанные нами методы, учебные планы. Но такого, чтобы преподаватель взял рассказ из домашнего задания студента и показал, как он бы развернул сюжет в предлагаемых обстоятельствах, такого у нас не было. Решил провести этот эксперимент сам.
Задание для студентов было «Написать новеллу». Все справились с ним по-своему. Преподаватели, как правило, не ждут, что студенты выполнят задание т.к. новелла, наверно самый сложный жанр: четко структурированный. Обратимся к всезнающей Википедии:
«Типичная структура классической новеллы: завязка, кульминация, развязка. Экспозиция факультативна. Ещё романтики начала XIX века ценили в новелле неожиданный «соколиный» поворот (т. н. пуант), который соответствует в поэтике Аристотеля моменту узнавания, или перипетии. В связи с этим Виктор Шкловский отмечал, что описание счастливой взаимной любви не создаёт новеллу, для новеллы необходима любовь с препятствиями: «А любит Б, Б не любит А; когда же Б полюбила А, то А уже не любит Б».
Как правило, на наших курсах дают задание написать новеллу, чтобы понять слабые места студента и решить, чему его нужно научить в первую очередь.
Я не претендую на истину в последней инстанции. Творчество индивидуально. Однако мое мнение о том, как писать современную новеллу, вы узнаете, если прочитаете оба текста.
Возможно, я поставлю этот пример в учебник, над которым работаю сейчас. Свои отзывы вы можете посылать на электронную почту Интернационального Союза писателей info@inwriter.ru
В теме пишите: «Александру Гриценко. Литературный эксперимент». Жду ваших отзывов.
О литературных курсах имени А.П.Чехова и М.А.Чехова можно прочитать на официальном сайте: http://literaturnye-kursy.ru
И еще, когда вы будете вчитываться в эти тексты, прошу вас обратить внимание на проработку образов, детали и финал. Это очень важно. Читать нужно медленно, не в метро, а дома, в тишине. Прочитав, нужно подумать, а потом написать мне на почту или в комментариях обсуждения. Иначе никакой пользы от этого эксперимента для вас не получится.
Александр Гриценко
Скрепка (вариант Александра Гриценко)
Анна не хотела, чтобы ее коллега Ольга стала директором департамента анализа маркетинговых рисков, потому что Анна рассчитывала попасть на это место сама. С такими мыслями она остановила авто на парковке для офисов башни Евразия в Москва-Сити.
Наманикюренный пальчик ткнулся в кнопку брелока и заставил сигнализацию Volkswagen Polo свистнуть. Машину она купила недавно, и пока это ее радовало.
Поднимаясь в лифте, из-за плеча какого-то мужчины, глянула в зеркало. Рыжие длинные волосы, челка, голубые глаза. Сегодня немного бледная – из-за того, что не выспалась. Очень много работы. В их компании все трудятся, как на себя, или долго не задерживаются. Начальство следит за этим строго.
– Привет, конопатая! – сказал охранник, пропуская ее.
На каком-то из общих корпоративов, где собираются сотрудники от главного до дворника, у них был флирт, который, впрочем, дальше не зашел. Хотя мог бы. В то время она себя чувствовала очень одинокой, а сейчас ничего так… Смирилась.
Работа помогает забыть о себе. Ну и черт с ним! А охранник с тех пор позволяет себе фамильярности. Нужно его как-то поставить на место, но пока она, как обычно, улыбнулась.
– Привет!
Через пять секунд Анна забыла о его существовании. Она шла через оупен спейс, где люди шумно трудились: считали, печатали, говорили по телефону и между собой. В отделе Анны пространство больше, а ее рабочее место даже отделено перегородкой. Уже положено по статусу. А скоро, может быть, даже она переедет в кабинет, если, конечно, его не займет Ольга.
Анна шла поздороваться с Дмитрием, старшим клерком. Когда-то она тоже работала секретарем. Однако ее перевели и повысили, потом еще раз повысили, и еще. Анна пришла работать сюда позже, но Дмитрий остался среди чашек и точилок, как ей казалось навсегда, а она вырвалась. Тем не менее, они дружили.
Дмитрий разбирал шкаф с канцелярскими принадлежностями.
– Какая-то стерва опять все в нем разрыла… – сказал он ей рассеяно.
– Да и фиг с ним, – ответила она.
Никто не назначал Дмитрия ответственным за шкафом (шкаф), однако он сам вызвался как-то и теперь уже давно придумал, что это его обязанность. Скрепки по величине, карандаши по цветам… Идеальный порядок.
Анну это бесило. И она регулярно все в шкафу переставляла. Дмитрий, наверно, знал об этом… Или не знал?..
– Расслабься, подумай о приятном, – она легко улыбнулась и коснулась его плеча, – Don’t worry, be happy.
Он ответил улыбкой, но она получилась какая-то вымученная… Нет! Скорее глупая.
– Если сделать так, может получиться не так.
Его коронная фраза. Почти на все отвечает ей (ею).
Любую реформу, любую перемену он отметает именно этим «так… не так».
Вечно в рубашечке, костюмчике, хоть на свадьбу сейчас свидетелем. Анна тоже вынуждена была соблюдать дресс-код, однако она делала все, чтобы выглядеть сексуально. Узкая черная юбка-карандаш, белая блузка и туфли на каблуках, прическа, маникюр, макияж, улыбка.
Он ниже ее, поэтому ей пришлось чуть опустить голову. Она взяла его за руку.
– Опять вчера «В Контакте» сидел до утра?
Его ладонь была вялая.
– До утра я не могу. Работы много. Посидел пару часов.
Как-то в пятницу они выпили немного в пиццерии на Кутузовском проспекте. И Дима рассказал, что единственное его развлечение, отрада в жизни – это кот и «В Контакте». С животным у него была любовь и понимание, а вот социальной сетью Дима пользовался весьма своеобразно. Он завел десятки фейковых страниц и добавлялся в друзья знакомым. Что интересно, он никогда ничего своего не писал, только читал.
Тогда Анна с полуулыбкой заметила, что если в офисе начнутся серийные убийцы (убийства), то она знает, кто маньяк. А он ответил, что убивать – это не его. Он не любит грязь, мусор, суету. Ну, убил он, к примеру. А труп ведь куда-то девать нужно? Слишком хлопотно.
– Ты бы свою страницу завел. Поставил бы статус, что в активном поиске. Так бы и себе нашел чего-то хорошее.
– Если сделать так, то может получиться не так. Ты же не нашла себе мужика.
Про себя она прозвала Диму «скрепка», но чем-то он ее цеплял. Занудный, педант… Он раз в неделю по воскресеньям «голодал», пил только воду, по его словам, такая диета позволяла ему потом есть все, что угодно. Однако, что угодно – это салатики из огурцов и помидор и доширак. Ему привозили еду из магазина «Утконос», он не любил ходить за продуктами сам. Вечно одно и тоже – безвкусные овощи и доширак… Вся его жизнь – это работа, кот, фейки «В Контакте», резиновые московские овощи и химическая лапша.
Анна много раз была у него дома, если можно считать домом съемную квартиру в Люблино. Чистенько, мебель только нужная. Аккуратные стопки накладных из «Утконоса». По ним можно было определить, что еще он заказывал воду в бутылках по 0,4 «Шишкин лес» в большом количестве. «Когда голодаешь, нужно пить много воды», – повторял он.
Другой бы попытался пристать, а он нет: «мы ведь друзья». И все же он ей нравился. Именно худобой, белыми рубашечками… И манжеты обтягивали тонкие запястья – почему-то это ее волновало.
«Извращение от одиночества», – думала она.
А личную жизнь не устроишь с такой работой. Она не могла устроить. И на свидание-то пойти толком времени нет. В будни – работа, в выходные – сон, вялый домашний отдых под сериалы.
Нет, были случаи.
Ну, пришла к одному на свидание, он пригласил в ресторан, сразу после работы, Анна чувствовала, что засыпает прямо над тарелкой. Наговорила с недосыпа про себя выдумок, хотелось как-то заинтересовать, но, по-моему, не получилось. В общем, простились в метро, потом пару раз еще переписались «в контактике», и все.
Были, конечно, и другие безрезультатные встречи.
Ей тридцать, а последние долгие отношения и там романтика всякая с двадцати трех до двадцати шести лет происходили. А потом ее тогдашнему парню Герману, на самом деле Геннадию, но он так себя называл, надоела девушка вся в работе.
А вот зачем ей работа эта нужна? Не может иначе?
Может, но привыкла уже. Или генетика какая-то. Отец и мать тоже были на ответственных должностях, пока КПСС не прикрыли. Сейчас одни доживают в Калуге. У нее почти нет на них времени.
А потом куда Анне без работы? Без мужика и без работы – это уже совсем плохо, никак, бессмысленно…
Антон Сергеевич возник перед ней собственной персоной. Солидный, серьёзный, короткостриженый. В дорогом костюме.
– Анна, зайдите ко мне в пять.
Главный как-то мягко посмотрел на нее, что было не в его правилах.
– Сегодня приехали болгары. Проведем совещание. Договор у них какой-то мутный. Нужно все взвесить. Какие риски, плюсы, минусы. Все наши основные приглашены. Заказали вино и ужин. Так что, совсем тоскливо не будет.
Анна задышала часто. Ее мучил вопрос : « А Ольга Панова тоже приглашена? Если нет, то это значит – на повышение можно рассчитывать».
Не решилась спросить, улыбнулась и мимолетно коснулась плеча главного.
– Я, конечно, буду, Антон Сергеевич.
Неужели повысят? Хоть какая-то радость в жизни.
Об Антоне Сергеевиче говорили разное – то, что он любит свою дочь и следит за ее образованием, развитием – спецшколы, секции, кружки, готовит к учебе в Англии. Ей уже 13 лет. В общем, примерный отец. Также говорили, что у него часто меняются любовницы, а жену толком никто не видел. Но у Анны с шефом никогда ничего не было, хотя она пыталась с ним флиртовать. Несерьезно. Так, чтобы показать ему свою приязнь. Ничего личного…
Она пришла в переговорную раньше, но все уже было готово. Это постарался ее друг Дмитрий. Листы бумаги для записи лежат на столе ровно перед каждым креслом, с одинаковым отступом от края стола, а рядом шариковая ручка – аккурат-но справа и на выверенном расстоянии. Ровными квадратами расставлены бутылки воды и стаканы. Ужин привезут позже, и Скрепка позаботится о том, чтобы это произошло ровно к назначенному времени. Он будет звонить, уточнять, просить. А если что-то пойдет не так, то вот тут он поменяет свой нейтральный тон и будет говорить сухо и серьезно, и даже может дойти до угроз. Потому что, все должно быть аккуратно и вовремя.
Дима-Скрепка. Уже не это ли ее волновало в нем? Манжетки рубашки на тонких запястьях или то, что он умел соединять части? Правда, только незначительные части… Как скрепка.
Анна зачем-то залезла пальцами в тарелочку со скрепками и положила себе горсть в карман блузки.
Переговоры с партнёрами прошли успешно. В компании, где работала Анна, ждали этого контракта давно, и поэтому настроение было приподнятое у всех. Ужин прошел приятно, вино оказалось вкусным.
Дима минута в минуту зашел с серьезным лицом и выполнил свою важную роль… И подали тарелки. Дима следил, чтобы сервировали правильно, чтобы все было симметрично.
Анне даже подумалось: «А вот мы сейчас это все есть будем. И красота, которую Димочка наводит, разрушится!». Она с улыбкой представила, как ему неприятно. Может быть, поэтому дома он предпочитает есть доширак из пластиковой посуды? Не хотелось воздвигать и тут же ломать?
После ужина она зашла к себе в отдел и уже собралась домой, когда позвонил главный и попросил зайти.
Сердце сладко екнуло. Повышение уже мерещилось, только протяни руку.
Когда она зашла, главный стоял спиной к входу, что-то перебирал на столе.
– Анна, хочу с Вами посоветоваться.
Он вдруг повернулся и приобнял ее.
– Вы – преданный сотрудник? – он дыхнул на нее вином.
Она не очень сопротивлялась, когда он ее потянул на диван, но все же пыталась оттолкнуться.
– Я принял решение по поводу Вас давно. Но преданность нужно доказать. Теперь Вы попадаете в самый ближний круг.
Она затихла. Покорно следила за тем, как он снимает штаны. От вина руки его были нетвердыми, и он не сразу справился, потом он принялся за нее, но вдруг, когда главный потянул трусики, Анна взвизгнула и стала неистово отбиваться. Ей вдруг стало мерзко. Главный не отступил. Навалился всем телом. Она стала задыхаться. Он очень сильный.
Анна повернула голову и в проходе увидела Диму. Вряд ли кто-то есть в офисе в это время, кроме него. А он остался убраться в переговорной.
«Ну возьми пустую бутылку со стола, подойди и дай по лысой башке! Докажи, что ты — мужик!»
Дима вышел и аккуратно прикрыл дверь. Когда все кончилось, главный выгля-дел растерянно. Спесь и уверенность вдруг слетели с его лица. Он осознал свое положение.
– Я надеюсь, ты никому не скажешь?..
Она пыталась одеться, руки дрожали.
– И о должности я не просто так говорил.
Она еще повозилась с одеждой и молча кивнула.
–Этого больше не повторится, – он попытался сгладить момент и для этого улыбнулся.
– Просто, красивая ты баба! Не удержался. И так приятно при общении со мной дотрагиваешься до плеча, – он указал на ее плечо, но не коснулся.
«Потому, что опытный», – отметила Анна. Способность трезво мыслить уже вернулась к ней.
– А о работе сама знаешь, ты соответствуешь. Аккуратная, опытная.
Он отвернулся, как бы показывая, я не буду тебя смущать и отвернусь, пока ты одеваешься.
Анна понимала, что сейчас нужно правильно себя вести или главный запаникует.
– До завтра, Антон Сергеевич! Завтра я готова приступить к своим обязанностям на новой должности. А это останется между нами. Я Вам не напомню, но и Вы тоже… Давайте, как будто ничего не было.
Главный облегченно улыбнулся. Около дивана, где у них все произошло, валялись скрепки. Видимо, выкатились из кармана.
В голове Анны откуда-то выплыл веселый мотив: «Don’t worry, be happy». Не к месту как-то.
– Очень мудро, Аня, – шеф совсем протрезвел, да и она тоже.
Анна помахала ладошкой.
Она вышла из переговорной, пошла к себе. Анна заметила, что коленки дрожат, значит шок еще не прошел. На своем рабочем месте в пустом оупен спейсе сидел Дима. При виде ее он отвернулся. Выглядел растерянно.
– Дима, а я тебе нравлюсь? – вдруг спросила она. – А почему ты за меня не заступился. Не вызвал полицию хотя бы?
Он посмотрел на нее совершенно потерянно.
– Если сделать так…, — залепетал Дима, потом вдруг потянулся к ее юбке и поправил. Анна не заметила, что юбка задралась.
– Скрепка!—зло сказала она и дала пощечину.
Через 15 минут она ехала в такси домой, ползла в пробке по Кутузовскому проспекту. Теперь нужно сделать все, чтобы шеф не передумал. У нее это получится. Она умеет ставить и достигать цели. А на новой должности ей положен личный секретарь. Скрепка подойдет. Она обязательно его выпросит у главного. На новом месте будет много работы, а Дима – отличный секретарь.
«Don’t worry, be happy», – она автоматически засунула руку в карман и нащупала одну скрепку. Не все выкатились. Анна вытащила скрепку, покрутила в пальцах и вернула назад.
Вряд ли повышение хорошо повлияет на ее личную жизнь. Служебные романы в их компании не поощряются, но у многих были. Ей подумалось, что инструкции у Димы будут широкие.
В сущности жизнь уходит. Расползается, как плохо склеенный блокнот. Ее жизнь. Короткая жизнь незначительного человека. В самый раз для скрепки.
Скрепка (вариант Елены Ельчинян)
Анна в очередной раз улыбнулась, когда утром вошла в офис и увидела Дмитрия.
Дмитрий сознательно нарушал дресс — код в последнее время. Приходить в офис в джинсах можно только по пятницам; это простое правило знали все. Висевшие в шкафу за рабочим столом несколько пар брюк, принесенные из химчистки, так и оставались нетронутыми. Дмитрий их игнорировал, в шкаф не заглядывал. Давно уже не ходил на обед. Не читал новостей. Не смотрел в гигантские окна Мордора. Дмитрий работал.
Работал так, словно никто никогда до него не работал. С утра проверял почту, поспешно, стараясь предугадать, что важного сегодня задаст начальник; нервничал и беспокоился. Особое внимание уделял шкафчику с канцелярскими принадлежностями в просторном оупен спейсе: на полках при любых обстоятельствах всего было вдоволь. Ручки разложены по цветам, скрепки – по размеру, карандаши – по степени твердости. Именно поэтому Анне нравилось оставлять в шкафу небольшой беспорядок после себя: взяв что-нибудь, она иногда переставляла карандаши и ручки местами, а иногда разбрасывала клейкие разноцветные бумажки для заметок. Ей думалось, что ему когда-нибудь надоест переживать по этому поводу. Ему не надоедало. Она хотела, чтобы он научился не переживать из-за мелочей. Он все равно переживал.
— Какая-то тварь опять бардак устроила в шкафу.
Эти слова Анна периодически слышала от Дмитрия, когда они вместе выходили с работы. Ее ответ всегда был одинаков и бесстрастен.
— Подумаешь… Ну и что?
Вопрос был риторический, причину недовольства она прекрасно знала. Дмитрий боялся. Панически боялся порицания, осуждения и недовольства. За шкафчиком следить его никто не назначал; он когда-то сам взялся это делать, а теперь уже поверил в то, что ему поручили, вменили в обязанность — содержать его в идеальном порядке.
Усердием Дмитрий напоминал отличника-шестиклассника, для которого пятерка от любимой учительницы и в связи с этим дополнительный пирожок от бабушки за ужином были очень важны. Дмитрий жил ради похвалы. То ли потому, что отношения с отцом с детства не заладились, а мать всегда была занята собой, то ли из-за каких-то неудачных отношений с женщиной ему ежедневно нужны были доказательства того, что последние двадцать четыре часа им прожиты не зря, и что без него какой-нибудь винтик в системе обязательно вышел бы из строя.
Этот человек поражал Анну. Она не знала, не понимала, что о нем думать и что к нему чувствовать. Он работал здесь гораздо дольше нее, но выше старшего клерка так и не продвинулся. Анну периодически повышали в должности, но больше благодаря смекалке и чувству юмора, нежели чем кропотливому усердию. С ней было интересно, она быстро училась и в любой ситуации принимала решение, которое устраивало большинство. Она всегда знала, о чем пошутить, что рассказать, что вспомнить. В клерках ходила пару лет, дальше ей доверили более ответственный пост, на котором она понемногу росла.
Дмитрия она жалела, видела в нем тридцатишестилетнего маленького мальчика с вечно затравленным взглядом. Начальник, Петр Алексеевич, был им доволен, ибо Дмитрий всегда был наготове: мог достать любой билет, будь то на самолет или в театр, отправлял и получал личные посылки Петра Алексеевича, записывал его дочь во всевозможные кружки, содержал в порядке банковские счета, вел переписку с важными клиентами, организовывал обеды и ужины, семинары и встречи, составлял график работы водителей.
Дмитрий был бесценен. Бесценен и бесцветен. Именно за эту бесцветность Анна его жалела, за этот страх перед теми, кто выше, кто важнее, кто главнее. Его мнения не спрашивали, с ним не считались. На корпоративы Дмитрий не ходил, и никто, кроме Анны, никогда его не уговаривал. Но и ее уговоры были напрасны: он не мог терпеть этот коллектив вне рабочих часов.
Анна прекрасно знала, почему Дмитрий ходит одетым не уставу: он ждал вопроса. Он очень ждал, когда Петр Алексеевич, наконец, спросит его, в чем дело. Тогда у него появится возможность рассказать, что который день он просто не успевает переодеться с утра: только он в дверь, как звонит важный клиент с просьбой, а потом письмо срочное надо отправить, а потом проверить – все ли в порядке в переговорной, ведь встреча же, а потом столик заказать в ресторане на завтра, а потом документ составить… Дмитрий ждал, он буквально провоцировал начальника. Ему было нужно, чтобы тот заметил, спросил. Но Петр Алексеевич джинсов не замечал и ни о чем не спрашивал.
Который год она пыталась вытравить из него внутреннего раба, эту сморщенную креветку, которая пожирала Дмитрия изнутри. Сама мало кого боялась, ко всем находила подход, и даже самые опасные люди в офисе никогда с ней не враждовали.
Она прекрасно знала, что после работы он приходит в свою съемную однокомнатную квартиру в Люблино, в которой его ждет единственное любимое и близкое существо — наглый жирный кот Полоскун. Дмитрий часов до трех утра погружается в социальные сети; кроме них у него в жизни практически ничего нет. В сетях он ничего не пишет, а только читает, что пишут другие, и странички у него всегда под вымышленными именами. Ей постоянно хотелось встряхнуть его, вытащить на сумасшедшую вечеринку, рассмешить, заставить отбросить ненужные страхи. Скорлупа разбиваться отказывалась.
С другой стороны, ее всегда учили, что нельзя сильного и здорового мужчину жалеть, ибо будет только хуже. Ей казалось, что пока он сам не поймет, что смешон и жалок в своем вечном желании угодить и быть отмеченным за заслуги, ничего не изменится в его жизни. Какое значение могут иметь расставленные по цвету ручки. Зачем он так суетится, выполняя задания Петра Алексеевича, ведь тот его никогда не торопит. Почему не всегда уходит вовремя домой, даже если работы не так много, и всем все равно, остался он или нет.
Сдав очередной отчет, Анна решила выпить кофе и направилась к кофе-машине. Петр Алексеевич, забирая свою чашку, полную универсального топлива, на котором работали офисы во всем мире, улыбнулся ей своей стандартной вежливой улыбкой, подмигнул и поправил дорогой голубой галстук.
— Анечка. Приветствую.
— Петр Алексеич, добрый день! Отчет Вам направила только что. Посмотрите, если что не так, поправим.
— Спасибо, посмотрю. А вот сегодня Борисов приедет, обещал Пауэлла с собой привезти. Дима тебе приглашение кинет в календарь, приходи к семи в большую переговорную. Надо бы обсудить предложение, а то условия мутные, соглашаться так просто не могу. Понять надо, что конкретно они хотят получить.
— Приду, конечно. Захвачу с собой предложение.
— Не надо, Дима для всех распечатает. Ужин заказали, вино, так что будет не очень тоскливо.
Анна вернулась на рабочее место и остаток дня провела как обычно: в цифрах, графиках, диаграммах, письмах.
В самом начале встречи обратила внимание на разложенные экземпляры коммерческого предложения, которое они собирались обсуждать. Каждая копия распечатана на хорошей бумаге, нижний край каждого экземпляра на одинаковом расстоянии от края стола. Переговорная идеальна: все на местах, плазма включена на случай, если гости привезут слайды, на большом столе – вода в бутылках, блокноты, фирменные ручки – придраться не к чему. Анне подумалось, что Дмитрий и правда незаменим. Такие люди, словно скрепки, придают цельности любому месту, в котором находятся. Держат фрагменты на местах. Только очень мелкие фрагменты.
«Не был бы еще таким трусом», – промелькнуло в голове. «Трус…»
Встреча с Борисовым и партнером прошла хорошо, условия предложения были выяснены, риски оценены, подписи поставлены, вино выпито. Начинался крупный проект, которого все давно и с напряжением ждали. Гости уехали, офис опустел и затих. Петр Алексеевич, который Анне всегда виделся человеком без сильных эмоций и страстей (а как иначе управлять этим гигантом?), был явно доволен собой и навеселе. Про него говорили, что он частенько изменяет жене, но с кем, когда и где, никто не знал. Сплетни. Петр Алексеевич любил дочь, а это было самое главное.
Анна собралась ехать домой. Было поздно, а на завтра уже целая гора дел. Звонок офисного телефона ее слегка напугал.
— Да, Петр Алексеич.
— Загляни-ка ко мне на минутку, Ань. Мне тебе показать надо кое-что.
Петр Алексеевич стоял у своего стола. Голубой галстук валялся у монитора, смятый, но выполнивший на сегодня свою миссию.
— Можно?
— Ага, входи. Интерактивные слайды будем смотреть. Инновация! Болтон прислал, просил сегодня оценить.
Анна подошла ближе и увидела, что на мониторе никаких слайдов нет.
— Петр Алексеич…
Внезапно Петр Алексеевич обхватил Анну правой рукой и сбил с ног. От удивления и испуга ее парализовало. Она поняла, что лежит на офисном сером ковролине, а начальник возвышается над ней и колдует над своим пиджаком, пытаясь его сбросить.
— Петр Алексеич, прекратите!
— Аня, молчи, ладно? Такое бывает…
С пиджаком он расправился быстро, а вот с ремнем на брюках дело обстояло сложнее. Сильно мешало выпитое вино.
— Петр Алексеич!
Анна прокричала имя начальника не от желания, чтобы ее услышали (в офисе наверняка уже никого не было), а от какого-то неверия в происходящее. Этого просто не может быть. Это не со мной. Это не бывает. Не здесь. Здесь всегда безопасно. Я здесь почти что живу.
Сердце колотилось где-то в горле.
— Петр Алексеич!
Звонкая пощечина. Анна вдохнула и забыла выдохнуть. Отвернулась, чтобы избежать следующего удара, и увидела дверной проем.
В проеме стоял Дмитрий. Петр Алексевич уже разделался со штанами и не заметил его.
Дима неслышно подошел к полке с коллекцией алкоголя, гордостью Петра Алексеевича. Многие из этих бутылок старший клерк заказывал сам. Взяв первую попавшуюся, Дмитрий одним прыжком одолел расстояние до распластанного на полу, копошащегося босса. Удар был сильным и неожиданным. Петр Алексеевич обмяк и затих.
Дима стоял над Аней и растерянно держал в руке горлышко разбитой бутылки.
— Я переговорную остался прибрать…
Анне хотелось ему что-то сказать, но она лишь выдохнула «Скрепка…» и потеряла сознание.
