Наши пути
Наши пути
И в конце, и в начале пути
Слово льнёт к колыбельным распевам,
Но в высоком полёте – прости –
Я дам ритм взбудораженным нервам.
Я спою под раскатистый гром,
Под дробинки дождя, под насмешки,
Потому что мы в связке со злом,
И напарник нас держит за пешек.
Я спою, потому что молчать
В этом страшном полёте нет мочи,
А земля всё торопится вспять,
И вернуть наше детство не хочет.
Подпевай, мой напарник, не спи,
Одному мне не выдержать ритма,
Белым росчерком наши пути
В небесах пребывают незримо.
Счастье слушать
О чем мне поешь ты, птица,
В осеннем лесу летая,
Когда по ветвям струится
Холодная нежность рая?
Дождем запивая песню,
Дождем нагружая крылья,
Ты думаешь выгнать плесень?
Ты хочешь заткнуть бессилье?
А песня зовет и гонит
Летящие с веток души…
Стою на сыром балконе,
Мне выпало счастье слушать.
* * *
Никто не теснит, не неволит,
Россия раскинулась вширь:
Огромное стылое поле
И ветер, гоняющий пыль.
И в кои-то веки нет рабства
И смертного воя войны,
Кровавого пресса тиранства
И мысли всеобщей тюрьмы.
Свобода: гасить себя водкой
И сплевывать семечки дней,
Свобода быть брошенной лодкой,
Гниющей средь скользких камней.
И жаль мне, что души остыли,
И в час запоздалых свобод
Быть просто достойным России
Не в силах российский народ.
Из Италии
И по стихам нам должно воздаться,
И по любви…
Уходит время в змеином танце
В фонтан Треви,
И незаметно стекает вечер
С лесистых гор,
И нам внезапно закончить нечем
Пустячный спор.
Стихи монеткой бросаю в воду
И жду вестей…
В моей вселенной есть сотни входов
И нет цепей;
В моей вселенной я трачу время
На пустяки,
Чтоб вместо сердца любое бремя
Несли стихи.
Играет солнце в колодце пьяцца
На ребрах плит…
Пусть не по слову нам всем воздастся,
А по любви.
Осеннее море
Снова осень, довольно раздумий!
Я бреду в зачарованный лес,
Где верхушки берёз, словно дюны,
Уходящие в море небес,
Где у сосен – смолистая влага,
И по пояс – сухая трава,
Где, склоняясь под рябиновым стягом,
Ива моет в реке рукава.
Все мы ищем любовь и находим
Вместе с ней невозделанный сад,
И мы пестуем хрупкие грозди,
Где хранит свой нектар виноград.
Но по осени сад, облетая,
Мне даёт на минуту вздохнуть
О верхушках берёз, что, взлетая,
В небеса открывают нам путь.
* * *
Ты – светило на моём пути,
Мой корабль вибрирует от боли,
Без потерь решив хоть раз пройти
Сквозь твоё мучительное поле.
Если мне не хватит сил уйти,
Не смогу потом тебя покинуть,
Знаю: ты не можешь не светить,
Только лучше в спину, лучше в спину.
* * *
Кричи – не выкричишь ни капли,
Проси любви, вина и хлеба,
Ты ведь сюда кричать поставлен?
Иль через боль расти до неба?
Когда в молитве душат слёзы,
Когда ответом ей – молчанье,
Невольно думаешь, что поздно
Просить у бога состраданья.
Нас всех поставили пред фактом
Самих себя и той свободы,
Что выливается в инфаркты,
В любовь и злость, в стихи и роды.
Зачем молитвы и вопросы?
Ты сам себе – и быль, и небыль.
Ведь невмешательство – лишь способ
Заставить нас расти до неба.
Ассоль
Я с тобою не буду спорить,
Даже взглядом не выдам боль:
Между нами разлилось море
И в глаза мне бросает соль;
И прибрежный песок поднялся,
Чтобы жалить горячий лоб
В бесконечном круженье вальса
Потерявших значенье слов.
Это мёртвое море выжгло
Всё живое в единый миг,
Тот, кому я шептала «милый»,
Не услышит теперь и крик.
Шторм затихнет, и будет вечер,
Вместе с солнцем утонет боль,
Вновь толчками от встречи к встрече
Будет биться во мне Ассоль.
Коридоры
Здесь коридоры тихие,
Узкие окна – бойницы,
Нервно минуты тикают,
Быстро мелькают лица.
Хочется в окна вылететь,
Полем дышать и памятью,
Тихо стоять над Припятью
С чёрной зовущей заводью.
Хочется – значит, вырвешься
Словом, ресничкой вечности…
Жаль, что душа на привязи
Собственной человечности.
Московский март
Деревья, словно льдины неживые,
Топорщатся в объятиях дождя,
Посвёркивают ветками стальными
И ватный полог неба бередят.
Короткое затмение природы
До взрыва лип, до смерча тополей…
Как в сказке, превращаются уроды
В лебяжий дым, в зелёных журавлей.
* * *
Ты во сне мне нежно шлёшь приветы,
А глаза – холодный небосклон…
Дни и ночи ты проводишь где-то
В шумном марше бешеных времён.
Не грусти, что дни твои несутся,
Словно вихрь на сером скакуне…
Все пройдёт, а годы разольются
Струйкой фотографий по стене.
* * *
Из неприглядной дорожной пыли
Нас, не лукавя, слепцы лепили
И долго гнали то врозь, то скопом
По бесприютным колючим тропам,
Потом однажды в рядах походных
Столкнули в яму для непригодных
И вновь лепили из той же пыли
Всё те же клетки, всё те же крылья.
Гранат
Твои брови – изгибы дорог,
Словно глинистый росчерк во ржи…
Под полуденным маревом строк
Я с тобою хотела бы жить.
Пред штыками ржаных стебельков
Свою голову гордо сложить,
Но сдержать корабли васильков
У последней заветной межи,
А потом полететь на закат,
Позабыв про отчаянный бой,
И любовь, словно спелый гранат,
Преломить, не смущаясь, с тобой.
