Ночь говорила языком цикад, а мотыльков тянуло к фонарю…
* * *
Она жёлтых цветов никогда не любила,
Но букеты с улыбкой всегда принимала.
Она чёрные платья всё время носила
И подарки на праздник себе покупала.
И в природе, как правило, белого мало.
Она белые скатерти только стелила.
А цветы она тоже себе выбирала,
Только белые розы домой приносила.
* * *
Ночь говорила языком цикад,
А мотыльков тянуло к фонарю.
Кружился вихрем летний снегопад
И оседал в июльскую жару.
Глаз на столбе, метель, горчичный свет.
Пустыня улиц, мёртвые дома
И одинокий женский силуэт
В проёме освещённого окна.
* * *
Кто сказал, что химия – любовь?
Тот Шекспира в детстве не читал
И в запале огненную кровь
По аортам сердцем не толкал.
Кто сказал, что это – миражи?
Тот не жил, а значит, не дышал
И любимой женщины шаги
В тишине ночной не ожидал.
Кто сказал, что это всё пройдёт?
Тот в немом восторге не горел.
Как она по улице идёт,
Замирая, вслед ей не смотрел.
Кто в тоске подушки не сжимал?
Чья рука не мылила петлю?
Тот не бредил и не заклинал:
Я живу, надеюсь и люблю.
* * *
Слышу стук каблучков
Бьётся эхом в груди.
Такт сердечных толчков
Повторяют шаги.
Вижу твой силуэт,
За пределами тьма.
Солнца нет и планет.
В нём вселенная вся.
Мир пружиною сжат.
Мне не нужно взамен
Ни чинов, ни наград,
И бессмертие тлен.
* * *
Её душа любить хотела,
Тянулась к ласке и теплу.
Истосковавшееся тело
Уже давно ждало весну.
Она о многом не мечтала,
Не говорила никому
И только ночью позволяла
Подушке вытереть слезу.
А дни летели быстротечно
Работа, дети, дом, дела,
Земное счастье скоротечно.
Она его всю жизнь ждала.
