На охоте
На охоте
Прошлой зимой меня пригласили поохотиться на горных козлов. Мы с другом выехали верхом километров за тридцать в горы. Накануне был сильный снегопад. Но, как всегда бывает после бурана, утро выдалось солнечное. Закутанное пушистым белым снежным покрывалом всё вокруг ослепительно сверкало. Вершины гор в лучах раннего утреннего солнца светились нежно розовым цветом. Чистый горный воздух сам вливался в грудь. Настроение было приподнятым.
Проскакав через поросшее кустарником поле, мы оказались на дороге в сказочном лесу. Могучие деревья стояли словно завороженными. Было удивительно тихо. Только изредка лесную тишину нарушал шорох падающего с деревьев снега. Легко с ёлки на ёлку перелетала хлопотливая белка. Её не беспокоил скрип снега под копытами лошадей и вообще наше присутствие. Она, занятая своими делами, не обращала на нас никакого внимания.
Часа через четыре мы стали подниматься по узкой тропинке к зимовью чабана. Тропа зигзагами поднималась всё выше и выше. Внизу бриллиантовой ленточкой протекал ручей, к истоку которого мы должны забраться.
Наконец, подъехали к низкому домику, стоящему в лощине у родника. В избушке никого не было. Чабан, громко вскрикивая и бренча связкой консервных банок, собирал отару овец, которые разбрелись по противоположному, более пологому, склону. Товарищ занялся лошадьми, а я расположился в домике чабана на лежанке.
К вечеру пришел старик-чабан и его помощник, молодой крепкого телосложения казах, по имени Аскербек. Он под руководством старшего чабана принялся готовить каурдак[1], а нам поставил сливочное масло, чай и баурсаки[2]. Это для разминки перед мясным горячим блюдом.
Поужинав, мы легли отдыхать, чтобы рано утром уйти охотиться. Мой друг в этот вечер рассказал много разных историй. Почему-то запомнилась только одна из них.
– Жил я в то время в одном южном городе, – вспоминал он. – Было мне тогда лет 12. В нашем многоквартирном доме жила бойкая девчонка. Звали её Валя. Она эффектно выделялась среди своих ровесниц. Стройная, не по годам развитая её фигура привлекала внимание почти всех ребят. Некоторые из них были влюблены в неё, в том числе и я. Но Валя ко всем относилась одинаково. Поэтому каждый из мальчишек хотел чем-то выделиться перед ней. Особенно это удавалось сделать хулиганистому верзиле Сашке. Он был дерзок и неистощим на выдумки, но иногда в его делах было что-то звериное. Мы побаивались его. Я тайно ревновал Сашку к Вале.
Однажды наш сосед, дядя Миша, рассказал нам, что в сарай, где он устроил столярную мастерскую, повадилась бегать бездомная, и, видимо, беременная кошка. Она спала там, на мягких древесных стружках и опилках. Дядя Миша попросил, чтобы кто-нибудь из ребят убил её. Все промолчали. Один Сашка не упустил случая отличиться и вызвался сделать это черное дело.
Прошло несколько дней. Как-то утром наша кампания сидела на бревнах, против дяди Мишиного сарая, по обыкновению, болтая о чём попало. Мы не всё успели заметить, как в сарай, в пространство между дверей и землей, протиснулась та несчастная кошка. Сашка схватил длинный стилет, сделанный им из обломка рапиры. Он только что хвастался этим оружием и попросил кого-нибудь постучать по тыльной стене сарая. Я не помню, кто помог ему. Но когда потревоженное животное высунуло голову из-под двери, Сашка со злорадной улыбкой вонзил несколько раз в неё стилет. По-видимому, делая это, он чувствовал свое превосходство над нами, считая всех нас жалкими трусишками. Да и было за что. Никто из нас ничего не сказал ему. Я был уверен, что у каждого по отношению к Сашке родилось гадливое чувство. Мне было жаль, что среди нас не было Вали. По-моему, этот поступок Сашки оттолкнул бы её от него.
И вот вечером мы снова сидим на бревнах, кто-то играл на гитаре. Девчонки, в том числе и Валя, тихо подпевали. Сашка возился со своим стилетом, втыкая его в бревно. Через двор пробегала небольшая дворняга. Когда она оказалась против нас, Сашка неожиданно для всех размахнувшись изо всей силы, метнул стилет в неё. Тонкая крепкая сталь пронзила животное насквозь. Пес бросился бежать. Сашка вскочил и закричал:
– Утащит!
Но через несколько метров собака упала. Мы подошли к ней.
Пес вздрогнул, у него начались предсмертные конвульсии. Перед тем как испустить последнее дыхание, его глаза еще выразительно, с мольбой, смотрели на нас. Собака своим предсмертным взглядом как бы говорила:
– За что же вы так? Что я вам сделала?
Сашка с улыбкой вытащил окровавленный стилет. Вдруг Валя рванулась к нему и со всей силы ударила его по лицу:
– Подлец! Дикарь! – выкрикнула она и, разрыдавшись, убежала домой.
Я тоже перестал дружить с Сашкой. Мне казалось, что он может убить человека.
Мой товарищ закончил рассказ.
Дальше разговор не клеился. У всех было тягостное чувство. Каждый задумался о чем-то своем. С тем и уснули.
Рано утром мы двинулись к месту охоты. С нами пошел помощник чабана, чтобы показать, где пасутся дикие козлы. Подниматься пришлось по крутому склону по колено в снегу, цепляясь за ветки кустарника. Разгоряченные и вспотевшие мы поднялись на вершину горы. Сердце у меня бешено колотилось, глаза застилал туман. Отдышавшись, увидел перед собой широкую, холмистую, почти без снега, долину. Впереди виднелся весь в снегу островерхий гребень горного хребта. Я оглянулся назад. Далеко внизу плыли легкие облака, а здесь жарко пригревало солнце. Мы поднялись на высоту более трех тысяч метров. Воздух разряжённый. Однако хотелось закричать от переполнявшего грудь чувства победы. Аскербек дал знак, чтобы мы вели себя тихо, так как за любым холмом могли оказаться козлы. Вот Аскербек, пригибаясь, поднялся на одну из возвышенностей, лег и взмахом руки подозвал нас. Стараясь бесшумно шагать, мы подобрались к нему. У подножья холма, примерно в трехстах метрах, лежало, ничего не подозревая, большое стадо козлов. Аскербек пошел в обход, чтобы выгнать их на нас.
Моего товарища охватил охотничий азарт. Посмотрев, как он судорожно заряжает ружье и выбирает удобное место, я тоже невольно увлекся этими приготовлениями. Зарядив ружье и приняв удобное для стрельбы положение, засмотрелся на козлов. Они продолжали спокойно лежать. Самцы мирно покачивали могучими рогами, будто убеждая своих подруг в полной безопасности. Изредка, при порыве ветра, вскакивали молодые животные, обегали друг за другом лежку и, выбрав безветренное место, снова ложились. Вдруг все разом вскочили и бросились к нам, но метров через двести резко свернули вправо и мощными скачками побежали мимо. Товарищ не выдержал и выстрелил. Я не удержался и тоже нажал на курок. После моего выстрела один из крупных рогачей начал отставать. Козлы добежали до заснеженного гребня и стали быстро подниматься. Раненый козел, чувствуя, что ему не хватит сил преодолеть подъем, тяжело побежал вдоль хребта. На его боку расплывалось темное пятно. Далеко уйти он не мог. Закинув ружья за спины, мы пошли к нему. Увидев нас, рогач попытался подняться вверх по гребню, но неудачно прыгнул. Сорвался с каменного выступа и, перевернувшись в воздухе, упал в снег. Когда мы подбежали к месту его падения, козел еще был жив, но встать не мог. Приподняв голову, он скорбно смотрел на нас. И тут в его глазах появились слезы. Да-да, настоящие слезы. В моем сознании четко предстали глаза умирающей собаки из рассказа друга. Мне стало больно, жалко и я отвернулся, чтобы не видеть, как товарищ прирезает животное.
С тех пор не хожу охотиться на козлов, хотя понимаю, что охота – это один из мужественных видов спорта.
В грозу
Рассказ-быль
Михаил Петрович проснулся от острой боли в сердце. Не хватало воздуха. Находясь еще в постели, он понял, что погода резко изменилась, а вместе с ней возобновилась болезнь сердца, уже давно мучившая его.
Этим сентябрем как никогда стояли жаркие дни, и только ночью в горах все чаще выпадал иней, напоминая о пришедшей красавице-осени.
Михаил Петрович медленно, стараясь не делать резких движений, встал с постели. Потихоньку, чтобы не разбудить семью, вышел на улицу.
Надвигалось ненастье. В ущелье лежал темно-серый пласт дождевых туч. Доносились глухие раскаты грома. Над самым дальним лесничеством бушевала гроза.
Вот уже пять лет Михаил Петрович Отцов руководит самым отдаленным в области лесхозом. Его хозяйство раскинулось у самой государственной границы.
Вернувшись в избу, Михаил Петрович выпил стакан чая и, тяжело встав, вышел из-за стола. Надел свой, с директорскими нашивками, форменный китель и, сняв с гвоздя фуражку, быстрее обычного вышел на улицу. В конторе лесхоза все кабинеты еще пустовали, за исключением одного, в котором техничка заканчивала уборку.
– Здравствуйте, Полина Георгиевна. Разрешите я пройду к телефону.
Тщательно вытерев ноги о мокрую тряпку, директор, осторожно ступая по чистому полу, прошел к столу.
– Михаил Петрович, ну разве так можно? Вы ведь совсем не отдыхаете. Вчера часов в десять вечера, однако, ушли, а сегодня раньше всех уже на работе, – укоризненно покачала головой женщина.
– Можно, можно и даже нужно, – мягко сказал директор. – Алло! Девушка дайте мне Чебачиху. Алло! Чебачиха? Мне лесничего – Токбаева. Что? Лесничество не отвечает? Тогда квартиру. Здравствуйте, Майра Калибаевна! Где Ануарбек?.. Все выехали в шесть утра? В Бандитский лог? Спасибо! Извините за беспокойство. До свидания.
То, что лесники во главе с лесничими выехали в зону возможного пожара, несколько успокоило директора. Он достал из сейфа бумаги и углубился в чтение. За работой не заметил, как контора наполнилась сотрудниками. Прошли шумной стайкой в свой кабинет бухгалтера. У секретаря-машинистки бодро застрекотала пишущая машинка.
В свои сорок два года Отцов видел и тушил много пожаров. В этот раз он волновался за молодые саженцы сосны, ранее никогда не росшей в этих местах. Какого ему стоило труда убедить руководство Обллесоуправления в целесообразности разведения в здешних краях этой ценной, быстрорастущей древесины.
Михаил Петрович позвонил в райцентр. Связался с командиром вертолета. На просьбу директора облететь Чебачихинское лесничество тот ответил, что в райцентре ураганный ветер и крохотному «МИ-1» не подняться с аэродрома. Такой ответ не устраивал Отцова. Директор выслал в Чебачиху инженера по охране леса и бригаду лесорубов. Приказал держать в готовности пожарную машину.
Дома Михаил Петрович не мог найти себе места от терзавшего его беспокойства. За ужином почти ничего не ел. Пытался отвлечься, помогал сыну решить «сложную» задачу. Но не успокоило и это. Через каждые десять-двенадцать минут звонил в Чебачиху. Связи не было. Гроза, прошедшая над Чебачихой и краем коснувшаяся села, в котором жил Отцов, разбила несколько телеграфных столбов. Потом связь появилась, но от лесников Токбаева известий не поступало. Далеко за полночь, вконец измотавшись, он уснул.
Проснулся от звонка. Подошел к телефону:
– Да, слушаю вас.
– С Вами говорит дежурный МЧС капитан Михайлов. В районе Чебачьего озера обнаружен большой очаг пожара. Ваш лесничий Токбаев принимает меры к тушению, но своими силами справиться не может. Я направил туда команду профессиональных пожарных.
Известие будто ножом полоснуло. Пожар возник как раз в районе посадок сосны. Михаил Петрович позвонил сторожу лесхоза и отдал распоряжение вызвать внештатную пожарную команду. Затем разбудил начальника лесопункта, поручив ему созвониться с райцентром, вызвать вертолет. Сам побежал в гараж.
Жена не стала его останавливать. Знала – бесполезно.
В гараже узнал, что новенькая пожарная «ГАЗ-66» с людьми уже выехала. Его машина завелась легко. Но по раскисшей от дождя дороге шла медленно, надрывно урча стареньким мотором. То и дело норовила заскочить в глубокую, не для легковых автомобилей, колею.
Ночь была по-осеннему морозной. Небо без звезд и луны давило черными, как сажа, клубящимися тучами. Дул холодный ветер. Машина, освещая дорогу фарами, шла, будто по узкому коридору, залепленному желтыми пятаками-листьями. Михаил Петрович напряженно всматривался в освещенную часть дороги. В голове лишь одна мысль: «Надо успеть. Дотянуть до Чебачихи во что бы то ни стало. Спасти сосны… Спасти…»
Вдруг газик резко занесло. От удара грудью о баранку потемнело в глазах, земля качнулась вправо, потом влево, и все поплыло. Могучие руки безжизненно опустились. Отцов повалился набок. Нога сползла с акселератора, двигатель чихнул и заглох.
Рано утром посыльный от бригады пожарных нашел его едва дышащего у теплого ключа. Машина стояла, застывшая в своем стремлении туда, где всю ночь бушевала стихия. Очаг пожара при участии пожарных МЧС локализовали своевременно и без ущерба молодым соснам.
Теперь надо спасать человека. Человека, растившего на радость всем прекрасный лес. Лес, который будет шуметь веками.
[1]Каурдак — это горячее мясное блюдо из баранины, которое готовят во время забоя скота. Жареное на курдючном сале мясо и субпродукты, с добавлением репчатого лука и картофеля.
[2]Баурсаки – это казахские пончики, их едят как горячие, так и холодные, чаще всего с чаем.
Об авторе:
Калинин Владимир, родился 1946 году в г. Омске. После окончания средней школы работал слесарем на Телевизионном заводе. Закончив специальное учебное заведение (по специальности юрист), был направлен на оперативную работу. Окончил Высшую школу КГБ СССР и аспирантуру. Работал преподавателем специальной дисциплины в Академии ФСБ РФ. После увольнения в запас КГБ СССР в звании подполковника, работал федеральным судьей Черемушкинского районного суда г. Москвы. Имеет правительственные награды.
