Колокольный звон окрасит небо
Колокольный звон окрасит небо,
Купола забрезжат в темноте.
В церкви, где ещё ни разу не был,
Мысли, как всегда, опять не те.
Под ногами старая картонка,
Чтобы не морозил снег печаль.
Почему молчишь опять так звонко?
Отчего глаза – куда-то вдаль?
За стеной церковной наши души
Не достанет ветер перемен.
И земля от слёз здесь только суше,
Хоть впитала множество проблем.
Но зачем же раны – новой солью?
Ты внутри не видишь темноту?
Мысли, все проеденные молью,
Зеленью церковной порастут.
Ночной тоской замёрзшего перрона
Ночной тоской замёрзшего перрона,
Язвительной усмешкой небосклона
Мне помнится родная гладь Сибири.
Заполнив тишину столетним стоном,
Ждёт нас. А мы её забыли.
Карательная стужа без указа.
Искрится снег словами без рассказа.
Как суеверно холода завыли!
Они – её ребячество, проказа,
Тень в зеркале фольклорной были.
Лесные твари в поле недалёком
К огню потянут носом ненароком.
Холодными знакомыми местами
Пройдут в тиши цепочкой одинокой.
И след свой заметут хвостами.
Страшась остаться, уезжаем снова.
И дом родной опять разочарован.
На сердце так по-девичьи надрывно…
Лишь наполняет памятное слово
Мечтой – забытой и наивной.
Хруст щебёнки под ногами
Хруст щебёнки под ногами,
Тающий закат.
Небо плещет облаками –
Ветер виноват.
В пыль дороги безмятежной
Сяду в тишине.
Покажусь ли я потешной –
Безразлично мне.
Хочешь, стану Эвридикой,
Встретившей змею?
Буду тенью ждать безликой
В сумрачном краю.
Темноводный Стикс на берег
Вынесет беду,
Лишь бы только ты поверил –
Следом я иду.
Задержи дыханье смерти –
Сердце бьётся вновь.
На ступенях старой церкви –
Воздаянья кровь.
Слёз невыплаканных реки
В небо упадут.
И останемся навеки
Мы в твоём аду.
Кто я?
Кто я?.. Берёза в поле без колосьев.
Крестьяне обдирают бересту.
Кто ты?.. Рябина, что стоит без гроздьев.
Давно склевали птицы на лету.
Я – голыми ветвями ближе к небу.
Ты – тянешься ручонками к земле.
Где лето? То, в котором вовсе не был.
Где радость? Отдана опять не мне.
Покуда не явились лесорубы,
Себя открой и назови, кто есть.
В тиши ночной больные шепчут губы:
«Мне имя заменило слово МЕСТЬ».
За боль я мщу. И за тоску. За пламя –
То, что потухло в сумерках души.
Зиме конец – растает лёд под нами.
Забудь. И пепел чувств не вороши.
Живая повесть топором разбита.
Укрыла вечность череду потерь.
Усохли корни – прошлое убито,
На волю я отпущена теперь.
Лежит берёза. Обрубили ветви.
Мечты, заботы, радость – всё ушло.
Рябина наклонила к падшей жертве
С печатью Бога скорбное чело.
Но кто она, Безмолвная Царица?..
Уснула мудрость павших королей.
Топор расколот, и пуста бойница.
Цветёт лишь древо девяти смертей.
Куда ни глянь – чужие лица
Куда ни глянь – чужие лица,
Куда ни плюнь – везде бардак.
Я знаю: жизнь им только снится,
Петь – ни о чём, а пить – не так.
Вокруг – тяжёлые ботинки,
Я – сквозь упрёки – босиком.
Весну не приняли травинки –
Им жёлтый цвет тоски знаком.
Здесь камни веры режут стопы,
За мной – кровавые следы.
За мной – пройдут слепые толпы,
Боясь свернуть, боясь беды.
Привычка дарит им мозоли,
Грех – ахиллесова пята.
Пусть искупленье ищут в боли.
Но грех – чужой… И боль – не та…
На поле мелко выступит роса
На поле мелко выступит роса,
Жучок-пожарник растопырит глазки.
Помедлив, одинокая оса
Возьмётся за работу без опаски.
И вот, решившись, нежная сирень
Чуть округлит молоденькие почки,
Раскинет виноградная плетень
Танцующие тонкие цветочки.
Природа собирается с утра
Встречать свою земную королеву.
От солнца тучку смелую убрав,
Заменит тишиною птиц напевы.
Шаги весны тревожат чуткий слух,
Но для прощанья ветреной подруги
Пока не время… Тополиный пух –
Подарок Бога за её заслуги.
Умножь на правду чудеса
Умножь на правду чудеса
Своими тёмными глазами.
Таинственными шепотками
Открою в сердце небеса.
Несутся вестники утраты,
Хрипят их взмыленные кони.
Свой мир укрою от погони,
Не дам зажечь костёр расплаты.
Опять твой цирк. Последний номер –
Попытка скрыть обман ошибкой.
Но, слёзы спрятав под улыбкой,
Могла бы всё простить я. Кроме
Спокойных глаз, предавших дважды.
И вновь – любить, прощать, молить?
Средь накопившихся обид
В сомненьях день встречая каждый?
Сижу, проклятья бормоча
И призывая палача…
Сомкнут глаза безумные огни
Сомкнут глаза безумные огни.
Леса под слоем пепельного снега.
И запах гари, как из-под земли,
Смешается с одышкой злого бега.
Разбудит мой пожар вулкан Помпеи,
Тень Атлантиды позовёт со дна.
Внесут на блюде золотом лакеи
Кость ворона под вещим прахом сна.
В шкатулку спрячу ужасы Пандоры,
Хоть в мире будут тысячи ключей.
Печаль накроет витражи собора,
Который смоют волны всех морей.
Вступая в вечность, встретимся нескоро.
Среди десятков тысяч тёмных лет
Останусь тайной музыкой минора,
Чтоб не меня заметил белый свет.
Чёрной осенью
Чёрной осенью
Да над берегом
Стих доносится
Неуверенный.
Неуверенный
Костерок во мгле –
Слов потерянных
Не найти в золе.
Не найти в золе
Красоты огня,
И в родной земле
Не найти меня.
Не найти меня –
Я ушла вперёд.
Отголоски дня
Тишина убьёт.
Тишина убьёт
Песню странную,
Без стихов, без нот –
Безымянную.
Безымянную –
Трону за душу,
Богом данную –
Песню задушу.
Посмотри-ка
– Посмотри-ка, кто там в дверь стучит ногами?
– Здравствуйте, вы – Смерть? А вы к кому?
– Раз пришла – пусть выбирает между нами.
– Карта выпадет… кому-то одному.
Сердце – настежь, сердце – новому открыто,
Размахнусь – и по живому топором.
Песню вспомню – ту, что с детства позабыта,
Вспомню город – там когда-то был мой дом.
Мне не верится, не верится, что время,
Утомившись, вдруг замедлит рваный бег.
Вновь подумаю, что мир вполне приемлем,
Попрошу за все страданья выдать чек.
Оглянулась – дверь оставлена открытой,
Выбор сделан – в тихой комнате одна.
Всё вернулось – песня детства позабыта…
Сяду ждать, когда опять придёт Она.
Мне светлую песню пел месяц-мальчишка
Мне светлую песню пел месяц-мальчишка
Про звёзды, что пали к ногам палача,
Про судьбы, что словно раскрытые книжки,
Про то, как тоскливо сгорает свеча.
И нежные ноты навеяли дымный
И полный обмана полуденный сон.
Смиренный читатель, мой образ невинный…
А может, и винный… А может, не он…
Короткие фразы как лёгкие слёзы.
Звучат мимолётно чужие слова,
Чужие сомненья, чужой чей-то возглас.
И мысли своими признаю едва.
Тени ушедших впитала дорога
Тени ушедших впитала дорога –
Знаю: назад не вернусь.
Что оставляю? Как будто немного –
Пепел да лёгкую грусть.
Тонкими жилками ранена карта –
Я затерялась средь них.
Снег, испугавшись безумного марта,
Вмиг почернел и притих.
Руки взметнулись в попытке напрасной –
Птицу мою не поймать,
Хватит уже повторять ежечасно:
Нынче – не время летать.
Шаг – через вьюгу, второй – через грозы.
Память? Оставлю врагу.
В горсть не поместятся мамины слёзы –
В сердце своём сберегу.
Об авторе:
Автор из Тюмени; 16 лет, сейчас учится в колледже. Свободно говорит на английском, французском, испанском, изучает латынь. Пробует себя в поэтических переводах. Пишет под псевдонимом Анна Шмалинская. Для литературного псевдонима взяла фамилию своей прабабушки – в память о ней. Печаталась в журналах «Плавучий мост» (Германия), «Нижний Новгород» (Россия), «Литературный Иерусалим» (Израиль), «Путеводная звезда» (Россия), «Литерарус» (Финляндия), «Земляки» (Россия), «Новый Мир» (Канада).
Стихотворение «Мой мир раскрашен в ровную полоску» входило в лонг-лист XVII Международного литературного Волошинского конкурса в номинации «Киностихотворение». Лауреат премии имени Эрнеста Хемингуэя за 2019 год в номинации «Юношеский дебют».
