Сражение в Сирии
С юных лет эмир Сирии из Алеппо Абуль Хасан несомненно превосходил всех соотечественников в военном искусстве. Несомненно, он заслужил в халифате свое почетное звание Сейф-ад-Даула – «меч царства». А еще он был неутомимым врагом Византии и наиболее опасным ее соседом.
Пока в Константинополе затягивали пояса и собирали продовольствие для голодающих легионеров на Крите, эмир решил, что удобное время наступило. Свои лучшие боевые силы Византия оставила зимовать на Крите, вложив огромные средства в эту экспедицию. А вместо ожидаемой прибыли после разорения острова государство ромеев ежедневно продолжало терять, сталкивалось с разорительными последствиями экономических и продовольственных санкций. Жесткие меры, которыми эпархи городов сдерживали рост цен, привели к недовольству и ропоту среди торговцев и зажиточных жителей провинций.
Экспедиция ромеев против критян стала хорошим поводом пограбить пограничные земли Византии. Самое время, чтобы безнаказанно ворваться в ее восточные владения. Разорить их, захватив большие богатства, и, не потеряв ни капли крови, снискать себе славу победителя. Для вторжения Хасан собрал самых сильных и мужественных своих подданных. И пригласил наемников из Курдистана, Нубии и Сахары.
Для стремительных бросков и преследования бегущих было сформировано конное войско. Конные мобильные отряды были укомплектованы тюркскими гулямами и курдскими охотниками за удачей. В скорости с ними соперничали туареги Сахары на неутомимых одногорбых верблюдах – дромадерах. Незамедлительно его войско вступило в ромейские пределы, сжигая и грабя все на своем пути.
Тревожная весть вскоре достигла Константинополя. Узнав о нападении Хамвдана, самодержец Роман вызвал к себе доместика Запада магистра Льва Фоку, родного брата Никифора. Лев, как и его брат, был человеком храбрым, доблестным. Он тоже обладал качеством находить правильное решение в затруднительных обстоятельствах. Отец и братья Фоки спасли государство во время переворота при узурпаторе Лакапине и возвели на трон Константина Багрянородного, отца Романа. Не было архонтов ближе к правящей династии. И Роман стал говорить со Львом откровенно, не приукрашивая и не замалчивая проблемы.
– Настало твое время, магистр Лев. Твой брат вцепился мертвой хваткой в горло критскому зверю. Все деньги, все людские ресурсы брошены на остров. Казна пуста. Что же остается тебе для сражения с Хамвданом? Лишь небольшая толика, что я смогу выделить из моих личных сбережений. Чем еще я могу помочь?
– Мне достаточно твоего приказа, государь. И в нашей семье есть сбережения. Этого хватит для начала кампании. С Хамвданом я давно мечтал поквитаться за смерть своего старшего брата Константина и честь моего отца. И пусть Никифор меня простит за то, что я опережу его в свершении этой мести. А то, что войска мало, так в этом больше славы.
– Что ты намерен предпринять?
– Я обращусь к архонтам Азии. Уверен, что соберу конный отряд ипаспистов[1]. Еще я бы хотел усилить его армянскими всадниками, федератами Гугарка[2]. На Крит их отправилось не так уж много. Позволь мне послать за подкреплением в Армянскую Иберию, к царю Афанасию в Артвин. Уверен, что магистр Афанасий сможет изыскать резервы в своих землях. Да и сам не откажется составить мне компанию. Еще мне понадобится разрешение синклита на проведение дополнительной мобилизации стратиотов Каппадокии.
– Я велю Вринге созвать синклит. Сенаторы весьма сговорчивы, если дело не касается выделения дополнительных денежных средств. Ты получишь все полномочия. Кого ты хочешь оставить вместо себя на Западе?
– Мариан Аргир, стратиг Лангобардии, справится как нельзя лучше, – ответил Лев.
– Хорошо, – одобрил Роман. – Я назначу его катепаном, дукой[3] Македонии.
Иоанн Цимисхий не давал Льву Фоке прохода, как только стало известно, что доместик Запада отправляется воевать с Хамвданом.
– Лев, возьми меня с собой. Не лишай меня радости хорошей драки с Хамвданом. Пока собирают продовольствие для Никифора, мне сидеть в Константинополе мочи нет. Все знакомые при деле, на войне. А в столице сплошная «зелень» – бюрократы, адвокаты и торговцы. Да еще напыщенные стражники равдухи, собирающие мзду с кабатчиков и воришек.
– Что, не торопишься на Крит к Никифору? – спросил Лев.
– Сидеть и охранять осажденных островитян – чести мало. И скучно. В конце концов успею и тут и там. Никифор обещал не начинать штурм без меня.
– Ладно, ладно, – сдался Лев. – Опять, наверно, сцепился с равдухами в кабаке? – усмехнулся магистр. – Это даже хорошо, что ты здесь, а не на острове. Мне твоя помощь понадобится. Ведь Куркуасы с Багратуни в родстве, да и ты с Афанасием друзья-приятели. Поэтому мчись в Артвин. А лучше бери корабль и иди морем, так будет быстрее. Пусть магистр Афанасий собирает всех картлов, кто остался. Если магистр не сможет приехать, то ты, Иоанн, приведешь мне помощь сам. И учти, что денег на жалование нет. Тем, кто согласится принять участие в сражении, обещай, как обычно, долю с добычи.
Переправившись в Азию, Лев небольшим отрядом своих конных ипаспистов незамедлительно выступил к крепости Ликанд, центру одноименной фемы. Этот район имел важное стратегическое значение, так как находился на границе между Византией и мусульманскими эмиратами Сирии и Месопотамии. Кроме того, через Таврские горы у Ликанда проходил один из главных маршрутов в византийскую Анатолию.
Эмир Абуль Хасан вел свое войско вверх по Евфрату. По тем же дорогам, по которым годом ранее шли византийцы к Симокате, или, иначе, Самосате, – городу в сирийской провинции Коммагены. Сирийское войско не торопилось, но и не задерживалось для длительной осады городов. Они прошли Самосату, Мелитену и повернули к горам Антитавра. Эмир вел свое войско на запад. Из Армении Третьей в сторону богатых городов Армении Первой.
Преодолев горные перевалы с небольшим отрядом, Лев Фока наблюдал за противником. До Льва доходили слухи о наглости и жестокости Хамвдана. Вскоре он убедился в этом сам, когда увидел сожженные храмы и деревни, разрушенные укрепления и опустевшие селения, из которых все жители были насильственно уведены в плен. Эмир хвастал и бахвалился обилием добычи и количеством захваченных пленных. Сразиться в открытом бою с многочисленным, хорошо вооруженным, одержавшим не одну победу войском Хамвдана было смерти подобно. И Лев Фока хорошо понимал это, глядя на свой малочисленный, плохо подготовленный легион ополченцев, напуганных победами сирийцев и каждодневными их успехами.
Поэтому полководец решил не подвергать их мужество испытанию и явной опасности. Он предпочел открытому бою сражение из засады. Укрыв пехоту среди гор Антитавра, он устроил засады на ключевых горных склонах, откуда было удобнее следить за продвижением врага. После этого Лев стал выжидать удобного момента. Местные крестьяне и пастухи стали глазами и ушами полководца. Он хотел дождаться момента, когда войско Хамвдана будет проходить по скользким и ненадежным тропам, и только тогда напасть на варваров и стойко с ними сражаться. Ведь военный успех зависит обычно не столько от силы натиска на противника, сколько от мудрой прозорливости командующего и его умения вовремя и с легкостью одержать победу. Поэтому Лев, набравшись терпения, выжидал, как голодный лев, затаившийся в сельве, внимательно следя за жирующей и ничего не подозревающей жертвой.
За время этого вынужденного ожидания Цимисхий и магистр Аданарсе, или по-гречески Афанасий, сумели собрать и привести дополнительные отряды конников. Магистр из Артвина собрал закованную в чешуйчатую броню тяжелую конницу ишханов Картли. Цимисхий же возглавил легкие и подвижные отряды наемных «казос»: кизиков и саков из Сакашены[4].
И вот наступил наконец долгожданный момент. Сейф-ад-Даула решил перевалить горный хребет и выйти на богатые равнины Каппадокии. Пастухи и лазутчики тотчас доложили Льву Фоке о начале движения объединенного сирийского войска.
Чтобы ободрить свое разномастное войско, Лев выступил с речью. Выйдя вперед и помолчав немного, он стал воодушевлять воинов:
– Соратники! Нелегкое нам предстоит дело. Лучшие сыны Византии и их союзников, не жалея крови, бьются сейчас на Крите. Нечестивый Хамвдан подло воспользовался этим. Он напал на наши южные провинции. Грабит и разоряет города и села ромеев. Государь поручил мне остановить его! Зная вашу отвагу и воинскую доблесть, я призвал вас – лучших стратиотов Каппадокии и Ликанда. Лучших конников Армянского нагорья! Каждый из вас стоит десятка хамвдановского сброда. Но я не хочу, чтобы вы сражались безрассудно. Я хочу, чтобы вы побеждали врага благоразумием и рассудительностью. Вы сами ясно видите многочисленные, несметные ряды врагов, рассыпавшиеся по близлежащим долинам. О нашем же войске я скажу, что оно бесстрашно и могуче силой и духом, однако никто не может утверждать, будто оно велико и фаланги его готовы к сражению. Исходя из этого, воины, мы устроим засады в неприступных местах. Там мы обрушимся на них всей силой. Так, я думаю, мы с Божьей помощью победим неприятеля и отберем все награбленное им у наших соотечественников. Начинайте сражение, когда я подам сигнал трубами!
Вот какую речь произнес магистр Лев. И войско криками и рукоплесканиями выразило свое одобрение и изъявило готовность следовать за ним повсюду.
Лев обложил засадами всю горную дорогу, проходившую по крутым, отвесным, рассеченным ущельями вершинам и вдоль изрезанных оврагами склонов, обильно поросших деревьями и различными кустарниками. Заранее заняв скрытые места, легионеры стали ожидать приближения врага.
Тем временем правитель Алеппо кичился и чванился перед своими многолюдными отрядами. Он все время уклонялся в сторону от дороги, петляющей среди горных вершин. С какой-нибудь возвышенности, сидя на крупной необыкновенно резвой кобылице, он, рисуясь, потрясал копьем, которое то устремлял в пространство, то, трепещущее, снова притягивал к себе.
Когда кончился широкий путь по равнине, строй рассыпался. Войско растягивалось на труднопроходимых, узких, неровных тропинках, а в ущельях и горных долинах сжималось. А горные тропы, извиваясь, вели все выше и круче. И когда идущие впереди перестали видеть не то чтобы хвост, но даже и середину колонны, по сигналу магистра затрубили трубачи.
Ромеи поднялись из засады и одновременно атаковали захватчиков на всем протяжении горного перехода. Огромные камни, столкнутые с вершин, покатились вниз, сметая все на своем пути. Затем людей, впавших в панику, стали засыпать стрелами. А уже после подошло время и для сражений на мечах. Ромеи стали истреблять вражеское войско, утомленное тяжелым переходом, тогда как сами были исполнены сил. Это компенсировало недостаток воинской выучки и малочисленность их отрядов.
Сам Сейф-ад-Даула, «меч царства», едва не попал в плен. Его спасла природная находчивость, не раз выручавшая его в трудных обстоятельствах. Он отвлек ополченцев от преследования тем, что велел рассыпать по дороге золото и серебро, которое в изобилии вез с собою. Недавние крестьяне, стратиоты кинулись подбирать монеты, а ему с немногими телохранителями удалось тем временем бежать от опасности.
Таким образом стратиг Лев Фока добился победы с помощью оружия и хитрости. Уничтожил многочисленное войско сирийцев и обратил их в бегство. Когда схватка закончилась, он велел собрать и снести в одно место доставшуюся в бою добычу, а также награбленное варварами у ромеев. Раздел добычи между воинами был узаконен императорами. Поэтому, отделив шестую часть для казны, согласно своду Эклога, оставшуюся большую часть разделили между собравшимися воинами. При этом полководец и комиты не участвовали в разделе: они довольствовались жалованием, получаемым от государя.
Освобожденных из плена жителей по приказу Льва Фоки снабдили всем необходимым на дорогу и, вознеся благодарственные молитвы провидению, отправили по домам. Захваченных в этой войне пленных заковали в цепи и отправили в путь, в Константинополь. Побежденных врагов должны были провести по центральной улице столицы, подчеркивая триумф Византии. Воины рукоплескали полководцу, заслуженно восхищаясь им. Видя, что ему всегда сопутствует удача в битвах, они почитали его счастье божественным даром. В этом бою ромеи истребили такое множество южан, что долго еще были видны склоны, усеянные белеющими грудами человеческих костей.
Но и ромеев полегло немало. Пал в том бою и храбрый магистр Аданарсе Багратуни, царь картлов Вирка, Армянской Иверии. Цимисхий возглавил объединенное конное войско. Следуя по пятам бегущих сирийцев, византийские федераты промчались по долине Евфрата до Симокаты. Жители осажденных городов с ликованием встречали своих освободителей.
Когда Лев достиг Константинополя и вошел в город с обильной добычей и множеством пленных, самодержец Роман принял его с честью. Во время триумфа на ипподроме Лев Фока изумил зрителей не только огромным числом пленных, но большим количеством захваченного добра. Государь Роман по достоинству оценил наградами и почестями его ратные подвиги. Ведь благодаря магистру Льву была спасена ромейская Азия, а побежденный Хамвдан стал беглецом и скитальцем.
Обучавшимся в школе при императорском дворе в Константинополе сыновьям магистра Афанасия, малолетним Баграту и Давиду, сам севаст самодержец выразил сочувствие. По его распоряжению его семье была выплачена значительная сумма компенсации, а детям назначено денежное содержание на весь период обучения.
После торжеств рабов с юга переправляли на северо-западные земли империи через пролив. Ими заполняли нехватку крестьян на землях аристократов во Фракии и Македонии. В своем большинстве рабы бережно сохраняли и приносили с собой на новые места обитания единственную ценность, что у них оставалась, – веру в единого Бога и его пророка Мухаммеда.
[1] Ипасписты, или букелларии – в Римской империи личные телохранители частных лиц.
[2] Во II веке до н. э. территория Албанского Союза разделилась на античное царство Кавказская Албания – Гургистан; земли, отошедшие Великой Армении, – Гугарк; земли, отошедшие Персии, – Гурган.
[3] Дука (лат. Dux) – военачальник, равен званию герцога в латинской иерархии.
[4] Центр территории расселения южных скифов (саков), осевших в Закавказье после нашествия массагетов в середине I тыс. до н. э. Топоним Сакашен остался за гаваром (уездом) провинции Утик вместе с левобережной долиной Куры – Эрети.
Об авторе:
Родился 20 января 1961 года в городе Тбилиси Грузинской ССР. После окончания Тбилисского высшего артиллерийского училища с 1983 по 1998 год служил на разных офицерских должностях в Вооруженных силах Российской Федерации, в том числе с 1984 по 1986 год в Демократической Республике Афганистан.
Чтобы уверенно аргументировать в спорах с родственниками и знакомыми, с юных лет собирал исторические факты, читал летописи и анализировал. Начал писать статьи. Друзья стали обращаться с вопросами на историческую тематику. Решение рассказать историю доступным языком созрело к 2010 году. Пишет для тех, кому это действительно интересно
