Запомним братство фронтовое как завещание святое
Бессмертный полк идёт по странам, улицам городов и посёлков. Вместе с живыми в колоннах идут миллионы погибших в годы ВОВ и в других войнах. Умершие в блокадном Ленинграде от голода и те, кто сгинул в концлагерях или пропал без вести, участвуя в боях Великой Отечественной. С нами те, кто выстоял, остался жив и дал нам жизнь. А также те, кто умер от ран и болезней, когда отзвучали залпы Победы после окончания войны.
– Моя мама Медведева Татьяна Афанасьевна, – вспоминает её дочь Ксения Николаевна, – родилась в г. Миргороде 13 июля 1918 года, скончалась 25 апреля 2009 года в г. Троицке.
22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война, а уже с восьми утра 23 июня 1941-го до 15 июля Татьяна Афанасьевна работала в военно-врачебной комиссии райвоенкомата г. Слуцка.
4 июля 1941 г. в Мраморном дворце Ленинграда добровольцы Дзержинского района записывались в 4-ю дивизию Народного ополчения. Бойцами становились рабочие, артисты, педагоги. Люди разного возраста: пожилые и студенты-первокурсники, не умевшие как следует владеть оружием, но сильные духом, готовые умереть, но не пропустить врага в город. Медведевы Татьяна Афанасьевна и Николай Дмитриевич 15 июля 1941 г. года ушли добровольцами в Народное ополчение. Их направили в 4-ю дивизию Народного ополчения в составе 14-го медсанбата, ставшую в сентябре 1941 года 86-й стрелковой дивизией 55-й армии Ленинградского фронта.
– Наш 14-й медсанбат, – рассказывала мама, – формировался в школе на Фонтанке. Выдали обмундирование: шинель в три обхвата, сапоги 42-го размера, винтовку образца 1918 г., галифе-пояс, также в три обхвата. В сумках, в которых должен был лежать противогаз, выброшенный за ненадобностью, лежали всякие женские штучки. Представ перед командиром полка морской пехоты, временно была отправлена туда полковым врачом в таком виде. Поступил приказ: «Переодеть, найти сапоги и шинель нужного размера, винтовку убрать, заменить пистолетом», который был потом добыт разведчиками в бою. Эта шинель сослужила затем мне добрую службу не только на войне. Из неё после войны получилось осеннее пальто, которое я носила потом ещё долгие годы. 20 июля 1941 года дивизия, слабо обученная, несплочённая и плохо вооружённая, была отправлена на фронт, воевала под Кингисеппом, пробивалась из вражеского окружения у Волосова.
В составе 14-го медсанбата были не только медики, но и студенты Института физкультуры имени Лесгафта, Педагогического института им. Герцена, преподаватели, артист Малого оперного театра.
Комбат – полковник Мамойко С. Ф. из Военно-медицинской академии, доктор медицинских наук, умер в 1978 г., внезапно на работе, похоронен на Серафимовском кладбище. Его зам – Куликов из Института им. Герцена.
В состав 14-го МСБ входили: терапевтический взвод, дезинфекционный взвод, врачи хирургического отделения, помощник комбата отдельного заградительного батальона Медведев Н. Д.
Возглавлял хирургическое отделение командир полковник Титов В. И., зам – майор Голубев В. А. из Военно-медицинской академии. Хирурги: Смолер М. Е., Анатолий Викторов, Медведева Т. А., Георгий Куруногло – студент Военно-медицинской академии, Чернышова В. С., Николай Анненков и Евгений Скворцов – кадровый капитан, с пограничной заставы прибившийся к нам при отступлении, ужасный матерщинник, его ругань откладывалась в памяти, поэтому два раза спасла положение в экстренных условиях, – рассказывала мама.
– Первый раз – когда часть медсанбата попала в окружение и нужно было срочно эвакуировать раненых. Попытки остановить машину заканчивались неудачей. Тогда, – рассказывала мама, – я вышла на дорогу, держа в руках кольт, стреляя в воздух, ругаясь нецензурно, капитан медицинской службы, молодая женщина 23 лет, но всё-таки машину удалось остановить!
Второй раз – уже в послевоенное время: «Идёт операция, заканчивается стерилизационный материал. Необходимо открыть новый барабан, и вдруг операционная медсестра заявляет: “Ну вот, я ещё буду оставаться потом стерилизовать материал”, а у больной кровотечение. У меня непроизвольно сорвалось сквернословие. Все были в шоке, но всё закончилось благополучно, кроме того, что все были удивлены, что я вот так могу ругаться».
Полковым врачом была в течение месяца. А моряки, которые привозили в медсанбат раненых, спрашивали: «Я привёз своего кореша, где мой доктор?» Находясь на передовой в траншее, моряки при обстреле накидывали на меня бушлаты с головы до ног, чтобы неожиданно осколки от разрывов не задели. Так происходило много-много раз.
Из сестричек запомнились: Вольфсон Т. Л. (1910–02.01.1992), старший фельдшер, окончила Институт физкультуры им. Лесгафта; её брат Гораций Львович Вольфсон служил в артиллерии 86-й стрелковой дивизии. Я имела помощницу, старшину Штырёву-Механошину К. Д. Также мне помогала операционная медицинская сестра Вера Березина (Вайсфельс). Ещё помогали сестрички: Люба Юдина, Люба Викторова, Тася Яковлева, Валя Майборода и Вера Бавтута. Пришла в медсанбат инструктор по стрельбе В. П. Петрова, возглавившая снайперское подразделение.
Незабываемая пара – симбиоз ополченцев – нач. аптеки Руф И. Т., который раньше заведовал областной аптекой у Московского вокзала (умер вскоре после войны), и профессор, доктор исторических наук Института им. Герцена Масленников Николай Сергеевич (умер в 1984 г.). Простота, доброта с юмором, приветливость, когда после смены в землянке мы вкушали лекции по древней истории, – это наш клуб в трудные дни отступления и с Невского пятачка. Вечная им память!
Вспоминаю Виноградову Н. И., бессменного председателя совета ветеранов медсанбата, и чудо-повара Клавдию Васильевну Куленкову: из одной пачки горохового концентрата – суп на взвод, выжили. Воровства в медсанбате не было. Помню Володю Иванова – артиста Малого оперного театра, тенора. Потеряв ногу в боях на пятачке, пел на Ленинградском радио, умер в 1993 году.
Нельзя забыть элегантную тройку с передвижной электростанции – «антилопы гну». Нач. станции Саша Исаев после прорыва блокады, уже за пятачком, ушёл в штаб дивизии и пропал без вести. Электрик Дима Левейкис. Водитель Саша Быковский, после демобилизации он изредка писал душе этой тройки Д. Левейкису. Если перемещение было без раненых, хирург М. Смолер, В. Чернышова и я были приписаны к «антилопе». Ребята были очень хорошие, трудолюбивые, а стук «антилопы» вселял спокойствие.
Испытали первую бомбёжку под станцией Дно. Татьяна Афанасьевна рассказывала нам: «Было очень страшно, казалось, что все бомбы падают на тебя». Когда после бомбёжки, заставшей их, в одной из разрушенных деревень вдруг раздался гомерический хохот, «от испуга один из сослуживцев спрятался в остов русской печи и, когда вылез, был похож на чёрта, весь перемазанный сажей. Смех как средство нервной разрядки, а у него от испуга отнялись ноги».
Выйдя из окружения, Татьяна Афанасьевна рассказывала, хотелось первым делом узнать, жив ли Николай – муж. К этому времени мы были уже на разных территориях, так того требовала военная обстановка. Я – в 14-м медсанбате, а он – в заградительном батальоне. Спрашиваю в институте: «Что слышно о Медведеве Н. Д., жив ли?» Получаю ответ дежурного офицера, в отглаженной форме, начищенных до блеска сапогах: «Как вы, офицер, могли явиться сюда в грязных сапогах и такой же шинели?» Отвечаю: «А ты знаешь, что такое ползти на брюхе, прислушиваясь к каждому шороху, выводя раненых из окружения?» Дивизия соединилась с нашими войсками в районе Красногвардейска (Гатчины). Мама видела при отступлении, как страшно горели гатчинские дворцы. Это происходило с сентября до середины октября 1941 года в 4-й дивизии Народного ополчения, к этому времени являвшейся 86-й стрелковой дивизией Ленинградского фронта. Она вела бои на рубеже: Усть-Тосно, Покровское. Повсюду за дивизией следовал 14-й медсанбат. Его путь лежал от Нарвы через отступление – блокаду – Невский пятачок – прорыв блокады – Тарту.
Путь дивизии был длинный при отступлении к Ленинграду: станция Дно – Нарва – Кингисепп – Реймар – Вырица – Пушкин – Павловск – Усть-Ижора – Усть-Тосно – Рыбацкое – Невская Дубровка и Невский пятачок с ноября 1941 года.
Невский пятачок – плацдарм, занимавший 2 км, а в глубину – 600 м. Это островок боли, славы, мужества, памяти! Пятачок, при воспоминании о котором седеют волосы. Фашистам не удалось переправиться на правый берег Невы. Нева осталась нашей от Ладоги до Балтики, от Орешка до Кронштадта. Бои на Невском пятачке шли ожесточённые. Переплыть Неву днём невозможно, лодки под плотным артиллерийским миномётным огнём. Но ночью огонь слабее, и по ночам работает переправа. Уложив раненых в лодки и паромы, санитары отправлялись в путь через Неву. У каждой переправы бурлила красная вода: от крови, мин и снарядов. Но мы держали этот про́клятый Богом пятачок.
Продрогшие тогда, на переправе, бывшие санинструкторы, доставлявшие раненых в медсанбат с другого берега Невы, вспоминали на встрече однополчан с благодарностью слова мамы: «Расшинируйте!» Это означало: растопите буржуйку шинами и согрейтесь.
Работа физически и нравственно тяжёлая. Хирурги и операционные сёстры в медсанбате сутками не отходили от операционного стола. Отдыхали короткие минуты, когда снимали одного раненого и клали на операционный стол другого.
7 ноября 1941 года в палатке у старенького разбитого приёмника слушали речь И. В. Сталина перед парадом в Москве на Красной площади в связи с 24-й годовщиной Октябрьской революции.
Впечатление, которое произвела речь И. В. Сталина, было неизгладимым. Мама рассказывала, тогда ещё в это было трудно поверить, но появилась вера в нашу Победу, несмотря на голод, страшные кровопролитные бои, запах смерти вокруг.
В апреле 1942 года начался ледоход на Неве. Он отрезал гарнизон пятачка от правого берега. Гитлеровское командование воспользовалось этим и решило ликвидировать Невский плацдарм. Оно бросило сюда крупные танковые и пехотные части. После сильной бомбёжки и артиллерийской подготовки началась атака. Несмотря на отчаянное положение, защитники Невского пятачка дрались за каждый метр родной земли.
Все они выполнили свой священный долг перед Родиной до конца. Но 29 апреля 1942 года смолкли последние выстрелы. Невский пятачок пал.
После ВОВ медики, жившие в Ленинграде, встречались в Доме учёных на Дворцовой набережной. Организаторы: М. А. Жилинская, Сеня Шпиленя (писарь медсанбата) и Ю. И. Полянский – уже остепенённые умницы. Основа – буфет Дома учёных. Без речей. А после смещения Н. С. Хрущёва на официальной основе встречались в здании «Ленэнерго» на Марсовом поле, 1, каждый год 8 мая. Начиная с 1977 года, пока были силы, мама ездила с папой ежегодно в Ленинград на встречу со своими однополчанами в «Ленэнерго» на Марсовом поле и 6 сентября – к Рубежному камню у деревни Манушкино, где стоял их 14-й медсанбат, рядом с Невским пятачком. По дороге на Невский пятачок в автобусе стояла мёртвая тишина, ведь дорога туда и обратно вела мимо мест, по которым шла их дивизия, их 14-й медсанбат. Это была их встреча с памятью. На Рубежном камне слова Роберта Рождественского:
ВЫ, ЖИВЫЕ, ЗНАЙТЕ, что с этой земли
Мы уйти не хотели и не ушли.
Мы стояли НАСМЕРТЬ у тёмной Невы.
Мы ПОГИБЛИ, чтоб жили ВЫ.
Склонив скорбно головы, молча стояли однополчане с взрослыми детьми на берегу Невы, у бывшей переправы.
Мы с женой, Медынцевой Ксенией Николаевной (Медведевой, 1949 г. р. – Прим. авт.), а также с её родителями были на встрече однополчан 14-го медсанбата 8 мая 1987 года на Марсовом поле и ездили к Рубежному камню. Мы видели, как на глазах молодели их лица при встрече, как чернели они и смолкал разговор, когда вспоминали погибших на Невском пятачке. Мы стояли на берегу Невы, у бывшей переправы, и видели, с каким трудом сдерживали слёзы убелённые сединой однополчане. Здесь погибли более 200 000 человек и почти весь 330-й полк.
Как 9 Мая гордо по Невскому проспекту шли защитники блокадного Ленинграда.
Николай Дмитриевич Медведев посвятил такие строки:
Вспомни, друг, как в поход уходили,
На защиту родимой земли,
Как последней краюхой делились.
Тех, что с фронта домой не пришли.
Тех, что в братских могилах лежат.
Полнее наполни бокал
За убитых в боях наповал.
Медведев Николай Дмитриевич, мой муж, был помощником комбата отдельного заградительного батальона, имевший за плечами опыт Финской войны, чуть не потерявший ноги в суровую зиму 1939/40 года от отморожения. Ноги спасли в Военно-медицинской академии.
В июле, когда попали на фронт и для нас начались военные действия, все рвались захватить в плен падавшего с неба сбитого парашютиста. На самом деле это был муляж, под прикрытием которого находилась бомба. Он кричал: «Бабы, дуры, куда вы бежите, осторожно, это бомба! Назад!»
В ноябре 1941 года был отозван как специалист для нужд народного хозяйства в Ленинград, пережил голод и холод блокады. Уверял себя, когда ел мятный зубной порошок, что это мятные пряники. В феврале 1942 г. был эвакуирован по Дороге жизни в Косулино (Свердловская область) вместе с оставшимися в живых сотрудниками Павловской обсерватории, разрушенной до основания. По дороге был снят в г. Вологде в тяжёлом состоянии, с безбелковыми отёками. Находился на лечении в эвакогоспитале до мая 1942 года. Выстоял. А вот его мама, В. Н. Голубятникова, отказалась от эвакуации и умерла в марте 1943 года, похоронена на Старо-Охтинском кладбище.
Мой отец, Медведев Николай Дмитриевич, родился и скончался в г. Санкт Петербурге (21.08.1911–23.03.1994), неутомимый скиталец. Основная профессия – учёный-
магнитолог. Разработал маршрут движения Северного и Южного магнитных полюсов при их переполюсовке. Как это происходило в прошлых веках истории Земли, то же самое наблюдается в современной действительности как закономерность движения. Он составил прогноз на столетия в будущем. Прогнозируемые маршруты СМП и ЮМП явно подтверждаются. Он являлся действительным членом Географического общества, за плечами 23 экспедиции в степях Казахстана, на Крайнем Севере, зимовка на станции «Северный полюс – 2», участие в шести советских антарктических экспедициях, из них две – с зимовкой.
Садовод-любитель, фотограф, немного поэт и музыкант, не знавший нот, но на слух умевший подобрать любую мелодию; устраивавший музыкальные вечера, на которых они вместе с мамой пели украинские песни.
Родители прожили вместе пятьдесят пять лет. Они любили и уважали друг друга. Познакомились в Харькове в 1938 году. Счастливые годы – в Павловске, где они жили до войны. Тяжёлые испытания – в годы Финской войны и лихолетье в годы ВОВ: отступление наших войск на Ленинградском фронте, Невский пятачок, блокада, работа в эвакуации и приезд в посёлок НИИЗМ, ставший городом Троицком, который они создавали вместе. Сохранились стихи маме от папы из одной САЭ:
Пишу тебе, далёкая, родная.
Пишу тебе, что чувствую, любя.
Пишу, как сторона ледовая, чужая
Здесь испытаньем встретила меня.
Как здесь мечтается полярными ночами,
Как здесь горит надежда маяком,
Как вспоминаю разговор немой, глазами,
Что светит здесь душевным огоньком.
С возвращением Н. В. Пушкова в Косулино возникли группы «питерцев» и «москвичей». Руководителю Пушкову Н. В. удалось убедить Медведева уехать первыми в Москву. Ещё не закончилась война, но в августе 1944 г. в Подмосковье, недалеко от Красной Пахры, в здании недостроенной Московской обсерватории стал создаваться будущий ИЗМИРАН. Заместителем по хозяйственной части стал мой отец Медведев Н. Д. С декабря 1944 г.
НИИЗМ, Академгородок, Троицк.
Жили в служебных кабинетах, удобства во дворе. Свет, вода от больницы, там же баня. Жили и работали с буржуйками. Одежда и бельё в минимуме. Днём – рабочие кабинеты, ночью – жилые комнаты, спали на составленных, покрытых брезентом чемоданах. Жили голодно и весело. За зданием института находилось поле, которое Н. В. Пушков отдал под огороды. А сам стоял и читал вслух книгу, как правильно сеять и сажать.
9 мая 1945 года. Победа! Радость со слезами на глазах. Салют Победы на Красной площади. Пушков Н. В. даёт машину-полуторку, и мы едем туда, так рассказывала мама. Тогда Москва находилась в сорока километрах от нас. Иначе было не добраться. В августе 2020 года исполнилось уже 76 лет, как были основаны ИЗМИРАН и посёлок, ставший городом Троицком, а теперь это округ Новой Москвы. Мэр Сергей Собянин обещал, что к 2023 году к Троицку будет проложено метро.
С мая 1945 года по июль 1991 года работала хирургом, акушером-гинекологом, рентгенологом в больнице им. Н. А. Семашко – 46 лет. Трижды приходилось принимать больницу и становиться главным врачом: в 1945–1947, 1960–1963 и 1966–1971 гг. Операции проводились разные. Впервые здесь научилась принимать роды.
В 1974 году маме в Кремле вручили медаль «За трудовую доблесть».
В октябре 2004 года Т. А. Медведевой присвоили звание «Почётный житель г. Троицка» (в настоящее время это Ново-Троицкий округ Москвы). Ей посвятил стихи почётный житель г. Троицка Н. И. Ульянов:
Война! В грозу, метель, морозы
Познала холод, голод, скорбь и ад,
Но смело шла в огонь и воду
Спасать израненных солдат!
Мы, дети, родившиеся после Победы, в сороковых годах, сейчас уже бабушки и дедушки, сохраняем память о родителях. Пусть они остаются такими же счастливыми, как на фотографиях при их встречах. Начиная с 2006 года, когда уже у мамы не было сил ездить на встречу однополчан в Ленинград, 9 мая мама оставалась одна дома со своими воспоминаниями. Как же она радовалась встречам блокадников, проходившим 27 января, в День прорыва блокады, и 9 мая. Встречи организовывала ребёнок блокадного Ленинграда, возглавлявшая Общество блокадников и детей блокадного Ленинграда г. Троицка, В. И. Ларкина. Это были встречи с их трудной молодостью. Мама была в курсе всех событий нашего города Троицка. Часто рассказывала и нам о войне и блокаде.
Подрастающее поколение должно это знать и помнить, чтобы не было больше таких ребят, один из которых на встрече с защитниками Отечества заявил: «Подумаешь. Я худею и сейчас совсем не ем хлеба», когда узнал, что блокаднику Ленинграда в день выдавали на еду 125 граммов хлеба.
Родители похоронены вместе на Троицком кладбище Ново-Троицкого округа г. Москвы.
Бессмертный полк в России – это единая общность людей, у которых одно прошлое и одно будущее, так как Россия всегда была Духовной крепостью всего мира.
Бессмертный полк – прежде всего это работа по сохранению памяти семьи, кто воевал и погиб или пришёл искалеченным. Эти люди воевали в ВОВ и все вместе: кто воевал и кто ковал Победу у мартеновских печей и создавал новое оружие для различных родов войск Советской армии – они одержали Великую Победу, отстояли независимость и суверенитет СССР.
Без ВЕРЫ в ПОБЕДУ не была бы повержена фашистская Германия, и именно её немецкие солдаты и офицеры шагали по улицам Москвы в 1944 году как военнопленные. А Советские войска загнали в берлогу фашистского зверя и там добили его, водрузив Знамя Победы на крыше Рейхстага с оформлением безоговорочной капитуляции Германии 8–9 мая 1945 года.
Танкист Евгений и друг Рекс
Этот рассказ я услышал в детстве, поэтому пишу так, как сохранилось в памяти моей души. Его рассказала крёстная брата Таисия Ивановна Дормидонтова, друг юности наших родителей. В те пятидесятые годы прошлого века, когда были народные праздники, мы часто ходили к ним в гости или она с мужем Евгением Ивановичем Губаревым приходили к нам домой вместе со своей дочерью Мариной Губаревой, 1950 года рождения, которая была младше нас на пять лет. Её бывший супруг, в первом браке, Евгений Дормидонтов, погиб в боях за Родину в 1941 или 1942 году. Самое интересное, как всё это произошло. Он был танкистом, командиром или наводчиком в экипаже, не знаю, да это и неважно. Главное – что во время военных действий ему помогал его ближайший друг, Рекс, кажется, сибирская лайка. Она была любимицей экипажа, и командир полка танкистов разрешил брать собаку Евгения в свой танк. Так, в составе экипажа, она перемещалась, когда шли оборонительные или наступательные бои. Она сама прыгала в танк через верхний или нижний люк, забираясь в железное замкнутое чудовище. Её не пугали ни тряска танка во время передвижения, ни грохот от выпускаемых в сторону врага снарядов, ни крики танкистов: «Обходят слева, справа танк, полный вперёд, задний ход». Ненормативная лексика, которая звучала во время боя, также была привычна для слуха собаки.
То, что случилось во время последнего боя с танком и его экипажем, достойно особого внимания. Шёл бой. Главное – это выполнение боевой задачи: занять территорию противника и выбить его с занимаемых позиций. Так случилось, что танк, в составе экипажа которого находился Евгений Дормидонтов, был подбит и оказался недвижим. Очевидно, слетела гусеница. Площадь вокруг танка простреливалась. Предположительно, это был оборонительный бой за советскую землю. Так вот, подбитый неподвижный танк, который ещё огрызался, стал лакомым кусочком для врага. Его красная звезда выделялась на фоне тумана от газовых выстрелов. Окопы своих войск были вдалеке, но что необходимо сделать, когда пространство полностью простреливается врагом? Взять на буксир этот подбитый танк проблематично – значит, надо ждать темноты и уже тогда оказать помощь: вытащить раненых танкистов и тем самым сохранить им жизнь. Экипаж был ещё жив, так как одиночные выстрелы были слышны, а взрывы на вражеской немецкой стороне хорошо просматривались в бинокль. Кто-то из советских бойцов заметил, что среди травы медленно, помогая себе лапами, движется животное. Собака то быстро перемещалась на бегу, то снова медленно ползла в сторону окопов. И вот она, быстро перемахнув через бруствер, среди своих. К спине бечевой прикреплён листок: «Просим помочь снарядами. Есть раненые. Рекс доставит».
Все давно знали, что собаку научили таскать снаряды для стрельбы из танка, поэтому, быстро прикрепив верёвку к ошейнику, Рекса со снарядом перебежками отправили в обратный путь. С нашей стороны тоже раздавались выстрелы как прикрывающий огонь во время движения Рекса к подбитому танку. Такое перемещение: танк, склад боеприпасов, снова танк – происходило несколько раз. Но вот снова появился Рекс, была видна его опалённая шерсть, сам он подвывал, а глаза были полны слёз. К ошейнику была прикреплена написанная карандашом записка: «Прощайте, товарищи! Мы горим, но не сдаёмся. Последний снаряд врагу. Верим, Победа будет за нами. Евгений, Леонид, Виталий».
Крёстная брата – и я так же для удобства называл её – сказала, что об этом последнем бое фронтовая газета напечатала заметку, а потом её повторно опубликовала газета «Красная звезда». Она получила похоронку о гибели мужа. В этой семье детей не было. Снимок от 27 сентября 1940 года. Среди друзей юности моих родителей (в центре во втором ряду) видим в первом ряду Евгения в форме танкиста рядом с женой Таисией Дормидонтовой. В память о погибшем муже, защитнике Отечества, выйдя замуж во второй раз, она оставила прежнюю фамилию. Газета с напечатанным в военные годы рассказом об этом событии войны до сегодняшнего дня не сохранилась.
Сон как явь
Когда мне было шесть-восемь лет, я часто болел. То грипп, то ангина, причём температура всегда была 39–39,5 градуса Цельсия. Этот жар тела сопровождал видения, как сон. Это были пожары, огонь был повсюду, горели дома, как будто находишься на улице и горят деревянные дома, как это происходило в Москве в сентябре 1812 года. Я в бреду ощущал жар от этого пожара.
Иногда, также во время болезни, сновидение рисовало другую картину. Везде наводнение, ощущается холод воды, и движется медленно лёд, как при весеннем ледоходе. Я привёл эти воспоминания потому, что вспомнил мальчика Андрея Измайлова, который рассказал мне в детстве свои часто повторявшиеся сновидения.
«Я, военный лётчик-ас, немецкий фашист, веду воздушный бой, управляя “Фоккером-190”, и сбиваю самолёт “як”. Но тут же был атакован другим “яком” и после попадания снаряда в мой самолёт не могу выбраться из кабины пилота своего истребителя. Заклинило верхнюю полусферу, и я в каком-то штопоре врезаюсь в землю. Погиб? Сон обрывается, я просыпаюсь, дрожь пробегает по всему телу. Я быстро говорю: “Господи, прости!” – и мысленно молюсь.
Также мне представлялось во снах, что я, немецкий военный лётчик люфтваффе, иду по Александерплац в сторону Рейхстага. На мне лётная военная форма с нагрудными знаками. Встречающиеся на моём пути молодые фрау засматриваются на меня, и я явственно ловлю их восхищённые взгляды.
Но чаще всего мне снился один сон, который повторялся неоднократно. Это воздушный бой с советским лётчиком-асом. Вот я бегу по сигналу воздушной тревоги к своему любимому самолёту “Фоккеру-190”, где его левый борт разрисован драконом с огромной, зловещей, разинутой красной пастью. Я быстро, как на автомате, усаживаюсь в кресло, захлопываю фонарь – и на взлёт. Автоматически включаю различные тумблеры, минута, другая, и я мчусь по взлётно-посадочной полосе и с набором высоты устремляюсь в небо.
Сзади чувствую взлёт самолёта своего ведомого. Мы всегда летаем парой, соблюдая неписаный закон воздушного боя – содружество и защита друг друга от летящего навстречу врага.
Этот мой последний воздушный бой представляется мне в деталях. Часто эти сновидения повторяют одно и то же, как будто смотришь фильм повторно с одними и теми же кадрами. Мой самолёт под определённым углом к горизонту и на предельных оборотах летит вверх. Небо вращается, но вот обороты снижаются, я переворачиваюсь на левое крыло и вижу след вражеского истребителя. Быстро приближаюсь к нему, ловлю в прицел “як” и жму на гашетку, которая вмонтирована в ручку управления. Она представляет собой большой сплющенный бублик. Мои снаряды разрывают фюзеляж “яка”, он возгорается, дымит и, теряя высоту, падает. Ещё одна одержанная мной победа.
Я разворачиваюсь вправо и резко набираю высоту. Но вдруг мне навстречу сверху выскакивает другой “як”. Я не успеваю изменить направление. Мой самолёт обстрелян. Эта встреча со снарядами противника оказывается последней. Моё лобовое стекло в паутине трещин, а меня пронзают фантомные боли на уровне горла, также перебита левая рука. Я усилием последней воли судорожно стараюсь откинуть фонарь и броситься вниз из кабины, знаю: парашют раскроется. Я несколько раз так же рывком выбрасывался наружу из замкнутого пространства, освободившись от фонаря, но… не в этот роковой час. Фонарь заклинило, земля – вот она… Сновидение обрывается, просыпаюсь.
Этот сон периодически повторялся. Передо мной возникала приборная доска, где я явственно видел высотомер, вариометр, приборы контроля двигателя, компас, указатель горизонта, тумблеры – переключатели сети, ручку управления».
Этот мальчик, Андрей, после окончания школы поступил в авиационное училище и впоследствии стал пилотом гражданской авиации. Особой дружбы с ним по жизни не сложилось. В последний раз виделись более пятидесяти лет назад. Чем же можно объяснить такой вот рассказ? Предполагаю, это реинкарнация его Души.
Как известно, гитлеровская Германия вероломно напала на СССР в 1941 году. Немецкий военный лётчик-истребитель был насквозь пропитан пропагандой и поэтому воевал за победу Германии во Второй мировой войне против Советского Союза. Он не сочувствовал СССР, не воевал, как французские лётчики полка «Нормандия-Неман» против Германии. После гибели тела его Душа как энергоинформационное существо попала на духовный уровень Деена – подуровень Ультрареена (средний ярус) в Тонком мире. Его разумное существо увидело, какое зло он приносил людям, участвуя в этой кровопролитной войне. Он полностью пересмотрел свои взгляды, покаялся и просил своего духовного Наставника снова вернуть его на землю – именно на ту землю, против народа которой он воевал. Так и случилось: он родился в СССР. Ему открыли банк памяти прошлой жизни, и он понял, что ранее совершал бывший владелец его Души. Уже в новом теле он испытывал стыд за то, что натворил, поэтому его Душа очистилась от познания зла, совершённого в прошлом, во время Второй мировой войны.
Командир полка на связи
Про этот случай я услышал, когда сидел за столом в парке Горького 9 мая в 90-е годы прошлого века. Рассказывал седой военный полковник в отставке из ВВС. Это произошло в августе 1941 года, немецкие войска неудержимо стремились к Москве.
В тот день я, лейтенант, после несерьёзного ранения ждал назначения, поэтому и согласился слетать к партизанам вторым пилотом на самолёте «Ли-2». Вылетели ночью и, сориентировавшись по компасу и картам, прилетели в место назначения. Взяли быстро на борт раненых и полетели к Москве. Неожиданно попали в болтанку, впереди сверкали молнии, приближался грозовой фронт. Решили не лететь в пекло, а обойти его. Но самолётик всё сильнее и сильнее раскачивало, всё-таки попали в грозу. Неожиданно вспышка, близко удар молнии – и компас с высотомером вышли из строя. Стрелок-радист перенастраивал радиостанцию, но только писк и треск от атмосферных помех звучали в наших наушниках.
И вдруг слышим по внутренней радиосвязи голос радиста: «Связь, связь, есть связь».
Действительно слышим: «Я 01, борт 220, ответьте!»
Радист: «Я борт 220. Попали в грозу».
«Командир жив, борт 220?» – отвечает голос.
«Это наш комполка, наш батя, – пояснил мне командир экипажа – левый лётчик. – Борт 220, так точно, жив».
«Я сейчас не совсем 01, – послышался голос в наушниках. – Всё в порядке, командир?»
«Не всё. Попали в грозу. Компас с высотомером вышли из строя».
Молчание в наушниках длилось недолго. Но вот батя заговорил: «Так, высота у вас 1000 метров, снижайтесь. Так достаточно. Теперь бери влево, такой держи курс. Я веду тебя».
Тут стрелок-радист радостно проговорил: «Батя всегда на командном пункте и никогда не уйдёт, когда кто-либо находится на задании».
Летим. Но вот снова в наушниках батя: «Срочно вниз. Скорее. Ещё влево. Зенитки противника под тобой. Так, хорошо, обходишь».
Мы спокойно летели ещё часа два. Я взглянул на указатель топливомера: топлива оставалось примерно на 20 минут полёта – и сообщил об этом командиру. Он на мои слова не отреагировал.
Дождь закончился. Утренний облачный туман стал рассеиваться, и видимость горизонта земли стала более явственной.
Но вот в наушниках снова раздался голос бати: «Командир, слышишь меня? Ваш аэродром через 25 минут».
«Так точно. Борт 220, вас понял, аэродром через 25 минут».
«Хорошо. Налетели гады и разбомбили взлётно-посадочную полосу. Сядешь на грунтовку», – сообщил «01».
Раздалась команда командира: «Включить посадочные огни».
Я мгновенно это сделал, и мы продолжили полёт.
Но вот снова повелительный голос: «Внимание. На второй заход топлива не хватит. Снижайся. Землю и дорогу видишь? Так, хорошо. Сбрасывай обороты двигателя. Молодец. Теперь, командир, всё в твоих руках. Сам приземляйся».
Приземлившись на грунтовку, мы увидели и остолбенели. Аэродрома не существовало: всё в воронках от бомб, самолёты все разбиты, а от КП одни развалины.
К нам прибежали люди из аэродромного обслуживания. «Что же и когда это случилось?» – недоумевали мы.
«Немецкие “юнкерсы” постарались. Прямое попадание в КП. Батя погиб. Это случилось через час, как вы взлетели, – ответил старший из них, капитан. – Как вы сообразили, что надо садиться на грунтовку, если связи у нас с вами не было?»
Командир молчал.
«Я докладывал, топливо заканчивалось, и оно кончилось, но мы совершили посадку на грунтовку».
«Что? Не понял, – ответил командир. – Если это так, то что происходило? Ведь двигатели работали постоянно. Лейтенант, ты в своём уме, ничего не перепутал?»
«Нет, я всё видел своими глазами. Вот и стрелок-радист подтвердит. Он тоже это видел», – я непроизвольно показал рукой в сторону стоявшего рядом радиста.
«Так точно, командир. Про топливо был доклад, и голос бати мы все слышали», – также в недоумении произнёс радист.
«Ну мистика какая-то! Мы живы, удачно приземлились, кто же нас вёл вместо бати?» – с изумлением произнёс командир экипажа.
Я обратился к Высшим Светлым силам космического Разума: «Каким образом Дух бати, он же командир полка “01”, вновь обрёл голос после того, как КП был разбит, более того, восстановил радиосвязь с боевым самолётом “Ли-2”?»
Поскольку смерти нет, а тело командира полка этой воинской части умерло внезапно, его Дух (Душа) воспарил над КП и стал всё видеть и слышать. Он был на боевом посту, вёл самолёт, так как чувствовал ответственность за подчинённых. Его сознание беспокоилось о находящемся в воздухе экипаже и раненых партизанах и поэтому не покинуло пространство Земли. Он почувствовал эйфорию, лёгкость и одновременно взлёт всех возможностей и помыслов, причём переход произошёл мгновенно и безболезненно. Его окружили «сущности в белом», так называемые ангелы, которые прониклись его заботой о личном составе полка и вели разговор на равных. Эти советники стали оказывать ему содействие. Находясь в тонком теле в поднебесье, он стал летать над миром, видел любой уголок земли и восстановил радиосвязь, мысленно настроившись на антенны самолёта «Ли-2».
Каким образом Дух бати определил высоту летящего подконтрольного самолёта и его местоположение, если высотомер и компас на нём не работали?
Его сознание расширилось после неожиданной физической смерти. Поэтому, подумав, он сразу получил информацию о местопребывании подопечного ему «Ли-2». Он прекрасно разобрался, в какой точке координат находится летящий самолёт. Его направляющей силой явилась воля (мысль), озарённая светом любви, так как он не закончил своё дело на Земле, поэтому его временно не интересовал новый мир. Его Душа мучилась, зная, что экипаж с людьми на борту не может приземлиться на аэродроме вылета и из-за обхода фронта горючего может не хватить.
Как своим взором он определил, что под самолётом зенитки противника?
Расширенное сознание командира полка видит пространство как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскости всеобъемлющего горизонта планеты.
Поэтому он и определил, что взлётная полоса разбита, и дал указание садиться на грунтовую дорогу!
Поскольку он вёл самолёт, то видел, что впереди взлётная полоса аэродрома разбита и садиться на неё нет никакой возможности. Поэтому он и дал указание приземляться на грунтовую дорогу.
Дух бати знал, что горючего уже нет, тем не менее последние 25 минут полёта самолёт продолжал лететь, хотя почему-то двигатели без горючего работали!
Это кажется фантастикой и чудом, но Высшие Светлые силы неоднократно помогали СССР в ВОВ против фашистской Германии и их союзников. Так же произошло и в этой истории в августе 1941 года, затем повторялось в битвах под Ленинградом и зимой под Москвой в 1941-м, а также под Сталинградом в осенне-зимний период 1942 года, потом ещё на Курской дуге в 1943 году и на участках фронта, где готовилось наступление советских войск в 1944 и 1945 годах. И хотя указатель топливомера показывал ноль, топливо чуть поступало в двигатели, но самолёт был в невидимой капсуле от управляющей силы Ангелов света до тех пор, пока шасси не коснулось земли. Количество топлива, растянутого по времени, хорошо известно автомобилистам, когда бензина по указателю уже нет, а любимая машина по просьбе автолюбителя продолжает движение ещё несколько необходимых километров.
Следует отметить, что главным движением Духа, Души командира авиационного полка была его суть: жить для «службы другим», а не для «службы себе», – что нашло полное понимание и поддержку у курирующих Землю Ангелов света, обладающих внеземным гигантским Вселенским Разумом.
Об авторе:
Александр Медынцев имеет среднетехническое образование: в 1967 году окончил Криворожское авиационное училище спецслужб гражданской авиации. Трудовой стаж – 56 лет. Женат, в повторном браке. Имеет взрослых двоих сыновей и дочь. Они воспитывают внука и внучку. Пенсионер. Исследователь паранормальных и аномальных явлений. Интересуется инфопсихологией. Медиум, эзотерик, космоэнергетик, телепат: ментальная мысленная связь с энергоинформационными существами Тонкого мира.
