Разговор на кухне
— Вот вы говорите: «Демократия!» — Пётр Аркадьевич осушил бокал вина и обвёл взглядом собеседников. Те посмотрели на него с некоторым недоумением. — А что такое демократия? Положим, у меня есть сто пудов золота, а у каждого из вас — по пятаку. Положим, вы провели выборы и изгнали неугодных вам лоботрясов. Взамен них поставили других лоботрясов. Сто пудов золота осталось у меня, а у вас — ваши пятаки.
Владимир Ильич очнулся от дремоты.
— Мировая революция решит все проблемы с вашими ста пудами золота, Пётр Аркадьевич. И не отнекивайтесь от её необходимости.
— Положим, вы отобрали у меня сто пудов золота и раздали их кому ни попадя. Теперь у каждого из вас — по два пятака, а я — на виселице, — невозмутимо продолжил Пётр Аркадьевич. — А на какие деньги вы будете нанимать себе работников, чтобы они у вас работали?
— Мы скинемся по пятаку и наймём себе управленцев. А работать будем сами. Кто не работает — тот не ест.
— Положим, вам удастся это сделать после того, как вы меня повесили. А что вы получили по итогу?
— Мы получили справедливое распределение награбленного, — поставил точку Владимир Ильич и снова задремал.
Михаил Владимирович оторвал глаза от расчётов.
— Да кому теперь нужны ваши разборки столетней давности? У меня тут наши олигархи деньги в Россию вкладывать не хотят.
— Расстрелять, — сказал Иосиф Виссарионович. — Ради народного счастья я не побоюсь сгореть в аду, если возникнет такая революционная необходимость.
— Расстрелять нельзя, у нас демократия, — пояснил Михаил Владимирович.
— А кто такие эти ваши олигархи? — вновь пробудился Владимир Ильич.
— Ну, это ваши коммунисты и комсомольцы, которых мы набрали после того, как ваши управленцы за пятак не справились, — пояснил Михаил Владимирович.
Георгий Александрович подался вперёд.
— Вот и получается, что без царя-батюшки вы не обойдётесь. Я всегда вам об этом говорил.
— Не понимаю я людей, которые ратуют за монархию, — скривился Александр Фёдорович. — Наверное, потому, что знаю историю своей страны. Олигархов я тоже откровенно не понимаю. Работали бы во благо своего народа, никто бы и не вспомнил об их родословной. Собственными руками рубить сук, на котором сидишь… А они благодаря своему уму разбогатели?
Иосиф Виссарионович стал набивать трубку.
— Царь — это хорошо, царь — это стабильность, законность и порядок. При хорошем царе торговля и промышленность процветать будут, народ богатеть начнёт… А что, если царь не тем уродится? При плохом царе цареубийства, бунты и революции начнутся. Оно нам снова надо? — попытался примирить стороны Николай Михайлович.
— Есть Владимир Владимирович — есть Россия, нет Владимира Владимировича — нет России, — вступил в разговор Вячеслав Викторович.
— Это сколько России вы времени отвели? — заинтересовался Пётр Аркадьевич.
Иосиф Виссарионович запыхтел.
— По науке должно быть так: есть устойчивая политическая система — есть Россия, нет устойчивой политической системы — нет России, — поддержал Петра Аркадьевича Николай Михайлович. — А она у вас есть?
— Давайте всё же не будем забывать про 1991 год. В трёхсотмиллионной стране — двадцать миллионов коммунистов и сорок миллионов комсомольцев, — пояснил свою мысль Вячеслав Викторович.
— Вот и вернулись к царю, — попытался подвести черту Георгий Александрович.
— Ну, допустим, при мне было не хуже, чем при царе, — обиделся Иосиф Виссарионович. — И стабильность, и законность, и порядок присутствовали. Экономика развивалась, а народу год от года жилось всё лучше. Вы не смотрите на то, что расстреливали. Объективно: пятаков на управленцев не хватало, вот и приходилось выкручиваться — правильно организованный страх заменяет любые деньги. А вообще-то я людей люблю.
— Есть у меня одна мысль, — задумчиво произнёс Николай Михайлович. — Ненаследуемая конституционная монархия. Стабильно. Законно. А рисков, связанных с престолонаследием, нет. Тут главное — в выборе не ошибиться, чтобы локти себе потом не кусать.
— А чтобы не ошибиться и нести свою долю ответственности, нужен Всероссийский народный собор, — подхватил мысль обрадованный Георгий Александрович. — Я бы даже представителей нашей диаспоры из-за рубежа пригласил, чтобы чувствовали свою сопричастность, так сказать.
— Ненаследуемой монархии ненаследуемое дворянство необходимо, — важно продолжил Николай Михайлович. — Всё в этом бренном мире имеет тенденцию к вырождению. Не обходит этот закон жизни и, казалось бы, самые знатные, самые почтенные роды́. Ненаследуемое дворянство — это непрерывный приток новой крови, новых идей и свершений во благо своей Отчизны.
— А с олигархами что делать? — окончательно разомкнул веки Владимир Ильич.
— Перевоспитывать, — пыхнул трубкой Иосиф Виссарионович. — Всем миром.
— А если не перевоспитаются? — не унимался Владимир Ильич.
— Прочитать им сказку великого русского поэта Пушкина о золотой рыбке.
Апрель 2023 года
Об авторе:
Корнеев Вадим Иванович родился в 1966 году в Махачкале (Дагестанская АССР). В старших классах школы решил посвятить себя журналистике. Сотрудничал с еженедельником «Комсомолец Дагестана».
В 1990 году окончил Дагестанский государственный университет. В том же году стал соучредителем и главным редактором первой независимой республиканской молодёжной газеты «Зеркало».
В 1999 году переехал в Гатчину. В 2008-м основал и возглавил журнал «Лучшее в Гатчине». С 2016 года — редактор интернет-портала «Гатчина 47».
Член ИСП. Член-корреспондент Международной академии наук и искусств.
Своим главным произведением считает философскую трилогию «Катехон. Будет ли сломлена Российская империя?».
