Молодой бог, или Чудовище после завтрака
Саша
— Ты только посмотри, какой парень! Какая симпатичная физиономия! — Завлаб Самсоныч произнёс это с такой гордостью, словно демонстрировал своего сына или внука. Ну в крайнем случае — породистого пса. — Не, ну, конечно, кто-нибудь мог бы сказать, что это страшная морда… или — при лучшем раскладе — рожа… Но мы-то с вами понимаем эту красоту. Да ведь?
У заведующего лабораторией биологических аномалий, которую в Научно-исследовательском институте прикладной биологии называли «Дом потеряшек», Вадима Самсоновича Колобродского была такая странноватая манера — постоянно переходить с обращения на «ты» к обращению на «вы». Он вообще был человеком странноватым, однако в НИИ его все любили. И так и называли — «завлаб Самсоныч». Многие из других отделов даже не знали его фамилии.
— Вот. Глядите. Поймали, арестовали, как говорится, велели паспорт показать… Ну а у него, естественным образом, паспорта нету. У него всё такое противоестественное… Ну а на монету мы согласиться не могли. Теперь вот, исследуем.
— Ему не тесно? — невпопад спросил Саша, поправляя очки.
— Отнюдь! Ему тут очень даже удобно. Я бы сказал, вольготно, — заверил завлаб Самсоныч. — Есть заблуждение, которое тянется ещё от зоозащитников прошлого: мол, зверю лучше на свободе. Отнюдь! В неволе все животные живут гораздо дольше, чем в природе. И биоаномалии тут не исключение.
Биологические аномалии в Москве начали появляться постепенно. Их сотрудники метро начали находить на станциях по утрам. Они выглядели странно — походили на животных средних размеров. Чаще всего попадались похожие на собак, однако у них каким-то невообразимым огнём горели глаза. За это их прозвали лампёсики. Вели себя они так же странно, как и выглядели. Нечётко ориентировались в пространстве, тыкались головами в стены, то падали, то вставали… В общем, были какими-то потерянными. За это их так и прозвали — потеряшки. Агрессии к людям они не проявляли. Скорее, наоборот, вызывали жалость и сострадание.
Общество к потеряшкам отнеслось спокойно. Были даже попытки как-то им помочь. Так, появилось движение «Метрокомбикорм», которое начало собирать средства на питание для потеряшек. Правда, они, вероятно, чтобы привлечь к себе побольше внимания, рисовали красочные плакаты, на которых изображали безобидных потеряшек в виде ужасных чудовищ…
В общем, что-то с ними надо было делать — всё же тоже твари, хоть и неизвестно ещё, земные ли. Тем более что со временем стали появляться человекообразные особи. Они были такими же безобидными, жалкими, потерянными. Поэтому-то и была сформирована в НИИ прикладной биологии эта самая лаборатория биологических аномалий. Поэтому-то её и прозвали в институте «Домом потеряшек». Если у особи были явные признаки мужского пола, их звали биоаномалами. У этого — были.
Парень, которым так хвастался завлаб Самсоныч перед Сашей, появился совсем недавно и по многим признакам отличался от всех потеряшек, появлявшихся прежде. Хотя он так же, как и все его предшественники, нелепо тыкался физиономией в стену — в данном случае в панно с аллегорическим изображением народов Советского Союза на станции «Боровицкая»…
Под прозрачным куполом сидело существо… если не сказать чудовище. Но мы-то с вами, как сказал завлаб Самсоныч, понимаем… Саша был из тех, кто понимает. Он уже несколько лет занимался изучением биоаномалий в Краснодарском филиале НИИ прикладной биологии и вот теперь подал заявление на перевод в центральный, московский, офис.
Завлаб Самсоныч раскачивался на каблуках, сложив руки на груди:
— Ну что, молодой человек, вы можете о нём сказать?
Саша смутился, он понимал, что от его ответов будет зависеть, примут ли его на работу в лабораторию. Он чуть заколебался, но ответил честно:
— Вы знаете, мне никогда раньше не приходилось сталкиваться ни с чем подобным… И даже читать ни о чём таком не доводилось…
— Браво! — Завлаб Самсоныч расцепил руки и зааплодировал. — Правильный ответ! Это хорошо, что вы не стали вилять и что-то там фантазировать… С таким раньше не сталкивался никто. Это абсолютно уникальный экземпляр!
Экземпляр этот по форме напоминал пирамиду, сильно расширяющуюся книзу. На этом основании биоаномал сидел, вытянув вперёд и чуть расставив две ноги, отдалённо напоминающие человеческие. Точнее, такие ноги могли бы быть в каком-нибудь мультике или комиксе, скажем, у людоеда или циклопа. Рук у него было четыре, и он всеми ими брал из большой тарелки фрукты и отправлял их в огромный рот, находящийся на такой же огромной голове, вершащей пирамиду и покрытой несколькими рядами глаз.
— Голова… — только и произнёс Саша.
— Да! — снова зааплодировал завлаб Самсоныч. — Вы зрите в самый корень. У этого биоаномала непривычно большая голова. По отношению к телу…
— Может быть, это детёныш? — предположил Саша. — У детёнышей многих животных голова по отношению к телу больше, чем у взрослых особей…
— Да, мы тоже об этом думали. Скорее всего, подросток… Строго говоря, этому может быть два объяснения. Либо это действительно детёныш или, по крайней мере, молодая особь… либо его интеллект и прочие мозговые способности заметно превышают человеческие. Помните головастых инопланетян из старой фантастики? Вот только бы понять, подо что заточен это пришлый интеллект… В любом случае с ним нужно быть очень внимательным и осторожным. Однако пока мы не получили явных доказательств ни одной из этих гипотез. Хотя мы его между собой называем Молодой бог. Ну разве он не бог?
Завлаб Самсоныч буквально сиял гордостью за своего подопечного.
— Он говорит? Какие-то звуки издаёт? — спросил Саша.
— Урчит.
— Урчит?
— Да, урчит. Иногда удовлетворённо, иногда неудовлетворённо.
Саша Припаров, молодой человек лет двадцати пяти — двадцати семи, довольно высокого роста, худощавый, шатен, выпускник биологического факультете Кубанского государственного университета, внимательно рассматривал биоаномала сквозь толстый прозрачный купол. Смотрел ли в тот момент биоаномал на Сашу Припарова, трудно сказать. При таком количестве глаз трудно точно сказать, куда и на что он смотрел. Скорее всего, во все стороны одновременно и ещё немного вовнутрь.
— Не стесняйтесь, коснитесь рукой купола, — предложил завлаб Самсоныч.
И Саша послушно протянул руку и положил ладонь на тёплый суперпрочный пластик. Молодой человек почувствовал лёгкую вибрацию и увидел, как все глаза биоаномала устремились на него.
Они смотрели друг на друга несколько долгих секунд. После чего чудовище заурчало.
— Удовлетворённо! — сказал завлаб Самсоныч.
— Что?
— Удовлетворённо урчит. Берём тебя к нам в коллектив. Младшим научным сотрудником. Я, конечно, и раньше к этому склонялся… Но есть у нас негласное правило: если Молодой бог урчит удовлетворённо, это добрый знак, значит, всё будет хорошо. С понедельника выходи на работу.
Лиза
Снова утро и снова понедельник. Многие не любят понедельники, есть шутки по этому поводу. Но только не Лиза. Она — трудоголик и радуется тому, что пора идти на работу. Правда, разговоров и общения она, насколько может, избегает. Зато у себя в компьютере она творит красоту, забывая об окончании рабочего дня.
Для неё красота — это точность расчётов, чёткость чертежей, устойчивость и выверенность моделей. Лиза привыкла учитывать многое, всю свою профессиональную жизнь она занималась созданием и тестированием агросистем. Как шаг за шагом меняется структура мироздания, нарушаются законы, когда-то незыблемые. Как попытаться предсказать дальнейшие изменения. Красота — это когда надолго угадала дальнейшее развитие.
В последнее время она стала обращать внимание и на свою систему поведения. Всё предсказуемо и обыденно, только… У неё сложилось впечатление, что само время вокруг меняется: где-то убыстряется, а где-то — наоборот. Сам физический мир претерпевает совсем уж непредсказуемые метаморфозы… Но что это значит для исследователя? Что можно между делом отследить течение времени, ведь дни похожи один на другой, особенно будни?
А ещё ей часто снятся странные сны. В них мало картинок, зато много звуков, запахов, ещё каких-то иных, вполне невинных ощущений. Вот и в сегодняшнем сне её будто куда-то несло огромное чудовище. Не такое, каких показывают в кино. Её район считался спокойным.
Во сне Лиза не видела чудовища, но чувствовала его мощь и силу, то, как оно мерно и быстро двигалось. А ещё… слышала его довольное урчание. Сильнее всего его звуки напоминали мурлыканье огромного кота, крупнее тигра или льва, любого другого животного. Но оно явно живое, тёплое и какое-то успокаивающее… Безвременное, что ли. С ним не ощущается время или спешка… Ты в любом случае везде успеешь.
Лиза потянулась. Шесть ноль-ноль. Пора просыпаться, приходить в сознание… Неспешно и со вкусом. Сначала почитать книжку и послушать музыку. В семь ноль-ноль поставить чайник и причесаться, почистить зубы. После — заварить чай и принять душ, пока заваривается. Вот можно и завтрак приготовить, горячие бутерброды. Берём хлеб, немного масла, кружок колбасы и ломтик сыра и кладём в микроволновку. Лиза радовалась, что когда-то приучила себя завтракать. И приготовление, и особенно поедание бутербродов сильно помогает проснуться и неизвестно почему, но поднимает настроение. Привычные движения каждое утро, даже по выходным. Только встать можно позже и никуда не бежать…
Одежда приготовлена с вечера. И, как обычно, в восемь ноль-ноль Лиза, покрутившись перед зеркалом, надела блузку, костюм. Офисная работа не предполагает фантазии в гардеробе. Даже странно бы выглядело, приди она в гавайке и джинсах. Причесалась, подкрасила губы, прыснула духами, взяла телефон, сумку и, улыбнувшись себе, вышла из квартиры. Закрыла дверь, спустилась на улицу и двинулась к метро.
Один день похож на другой, хоть по часам сверяй шаг за шагом. Как пресловутое колесо с белкой — в понедельник ускоряется, в пятницу вечером замедляется. Когда едешь на работу к определённому времени, даже в транспорте встречаешь одних и тех же людей. Людей в Москве вообще немного. Поэтому и в маршрутке, и в метро — все старые знакомые.
Всё как всегда, вот только сегодня, пока тряслась в маршрутке к метро, возникло предвкушение чего-то хорошего. В мире, где в любом месте в любой момент может провалиться асфальт и выпустить страшных хтонических чудовищ, где в целых кварталах не работают элементарные законы физики, где по небу летают острова, это довольно редкое чувство.
Лиза любила ветку метро, по которой ездила на работу, считала её самой красивой и чистой. На турникете оказалось, что закончилась карточка, пришлось пополнить. В девять ноль-ноль, а не в привычные восемь пятьдесят, Лиза встала на эскалатор… И отключилась от жизни, ушла в свои мысли. Туда, где невидимое доброе чудовище несёт её мерно и быстро. Только теперь она ещё и разговаривает с ним, а оно довольно урчит в ответ. Ей казалось, в дороге проходит полчаса, а на самом деле — несколько больше. И так ежедневно. В девять сорок пять Лиза вышла из метро и вовремя, в девять пятьдесят пять, вошла в офис.
— Доброе утро, Елизавета, — поприветствовал шеф. — Что, опять вас сегодня выгонять с работы в конце дня?
Понедельник. По другим будним дням он ограничивается первой частью фразы…
День прошёл как обычно. Вот только небольшая неудача: когда Лиза выходила из метро, прямо у неё из-под носа ушла маршрутка, придётся ждать довольно долго. Да ещё так нагло проехала, переваливаясь с боку на бок, мимо неё.
За окном пронёсшейся маршрутки Лиза увидела молодого человека в очках. Странно, подумала она, новое лицо, раньше я его здесь не видела.
«А как же ощущение прекрасного?» — вдруг вспомнила она, пока шла от метро домой. Так произошло же! Ей приглянулся симпатичный жакет… Надо завтра по дороге с работы зайти и померить. Если не забудет и не очень поздно уйдёт из офиса.
Саша
Понедельник. Первый рабочий день. Саша не любил рано вставать. Поэтому он заранее чётко рассчитал время от высотки НИИ прикладной биологии до общежития, в котором ему выделили отдельную комнату. Как это часто бывает, сам институт — в центре, а его общежитие — на окраине. Впрочем, бывает и хуже. А тут всего минут десять на маршрутке, зато потом по прямой на метро… Часов в девять надо быть у метро, полчаса кладём на маршрутку вместе с ожиданием — значит, выйти надо в восемь тридцать. На сборы и завтрак хватит часа. Стало быть, подъём в семь тридцать.
Расчёт оказался верным. Ровно в девять пятьдесят пять Саша вошёл в здание НИИ прикладной биологии.
— О-о-о! Доброе утро, — встретил Сашу на пороге лаборатории завлаб Самсоныч. — Мойте руки, стерилизуйтесь, надевайте халат и — за приборы, за приборы… Сегодня будем измерять электромагнетическую активность нашего Молодого бога. Я кручу ручки, вы снимаете показания. Уяснили?
— Да чего ж тут неясного, — улыбнулся Саша. — Справимся.
Полдня пролетело словно пять минут…
Сходили в институтскую столовую. Вернулись в лабораторию.
Несмотря на то что в столовой был отличный компот из сухофруктов, по традиции сели выпить чайку. За чаем завлаб Самсоныч вдруг сказал Саше:
— Вы знаете, мне иногда кажется, что наш Молодой бог — не только подросток, но ещё и шалун, хулиганистый такой парнишка. Он, конечно, молодой, но — бог, это точно…
— Ну, бог он или не бог — это бог его знает… — ответил Саша. — Ведь давно учёные заметили, а юмористы подхватили: учёные изучают поведение обезьян, а обезьяны изучают поведение учёных. Помните шутку про обезьяну, которая говорит своей подруге: «Эти люди поддаются дрессировке. Вот смотри, я сейчас нажму на кнопку, и этот человек принесёт мне банан».
— Это-то, конечно… — задумчиво произнёс завлаб Самсоныч. — Это общеизвестный факт. Но тут что-то более сложное… бог он, бог…
— Вы, конечно, знаете поэта Андрея Вознесенского, любимого поэта Никиты Хрущёва… Кроме всяких гимнов у него есть малоизвестное стихотворение: «Я иду по следу рыси, а она в ветвях — за мной. Хищное вниманье выси ощущается спиной…» И в конце: «Но стволы мои хитры, рыси — кры…»
— Да уж… бог, бог… Смотри-ка, уже и перерыв кончился… Допивай скорее чай и — за приборы, за приборы…
Домой Саша возвращался без приключений. Не зря говорят, эта ветка в наше неспокойное время — самая спокойная. Некоторые называют её правительственной. Мол, ночью по ней члены ЦК КПСС на дачу за город ездят. Поэтому там какие-то особенные кордоны или заслоны, одним словом, какие-то разработки военных учёных.
Заходя в метро, он взглянул на часы. Девятнадцать пятнадцать. Выходя, тоже посмотрел. Девятнадцать пятнадцать. Всего полчаса в пути! Неожиданно.
Выйдя из метро, Саша увидел маршрутку, стоящую, образно говоря, под пара́ми. Он чуть-чуть подбежал, залез в салон, устроился у окошка, и машина, переваливаясь с боку на бок, тронулась. Когда водитель крутил вираж по краю площади, Саша увидел девушку, только что вышедшую из метро. Она явно тоже спешила на маршрутку, но, увы, не судьба. Машина понеслась как гоголевская тройка…
В этот момент под прозрачным куполом в НИИ прикладной биологии заурчал Молодой бог. Неудовлетворённо.
Лиза
Снова утро, снова понедельник, шесть ноль-ноль. Лиза потянулась — пора просыпаться. Сон, в котором её мерно и быстро несло невидимое чудовище, остался позади. Теперь она будто бы качалась на качелях, потом ехала в вагоне метро, который почему-то был на членистых ножках, и только огромное сильное существо ощущалось совсем близко.
Опять начинается круг, ускоряется колесо. Семь ноль ноль. Пока Лиза чистит зубы, закипает чайник. Заваривается чай, а она — в душ. А после — завтракать. Это ведь важно — возвращаться из сна в явь по привычной, отработанной годами программе.
Блузка, костюм — оделась, причесалась, подкрасилась, надушилась. Проверила время — восемь двадцать. Улыбнулась, взяла телефон и сумку, закрыла дверь. Спустилась и вышла на улицу, пошла к метро.
Интересно, подумалось Лизе, а будет ли сегодня предвкушение чего-то прекрасного? Понедельник похож на любой другой будний день. А что меняется? Есть ли место чуду? Погода разве что, весна на подходе, скоро начнёт таять снег. Надо бы в выходные пойти погулять по городу.
Лиза встала на эскалатор в восемь пятьдесят и привычно отключилась от реальности. Вновь мерное постукивание, спокойствие и какое-то сонное оцепенение. Она, как и большинство людей в метро, думает, что прошло полчаса… Поднимается на эскалаторе, выходит на улицу.
— Доброе утро, Елизавета, — привычно поприветствовал шеф в девять пятьдесят. — Что, опять вас сегодня выгонять с работы в конце дня?
День как день. Пока шла к метро, внезапно увидела и купила желанную книгу. Хотела зайти в кафе, поесть, почитать… да раздумала, дома с чаем почитает. Поздно уже, наверное. Посмотрела на часы — девятнадцать пятнадцать.
Выйдя из метро, снова посмотрела на циферблат — двадцать ноль-ноль. Странно. Всегда эта поездка занимала час. Это только кажется, что полчаса… А тут вдруг — сорок пять минут. Странно…
На этот раз с маршруткой повезло. Только Лиза вышла из метро — стоит. Только она села — маршрутка тронулась. Лиза посмотрела в окно и увидела того самого парня в очках, что вчера сидел в маршрутке. На этот раз не повезло ему, будет ждать следующей.
Саша
Послеобеденное чаепитие в лаборатории биологических аномалий НИИ прикладной биологии снова вылилось в абстрактную беседу.
— Значит, говоришь, мы идём по следу рыси, а она в ветвях — за нами… — задумчиво произнёс завлаб Самсоныч.
— А вы говорите: бог, бог… — в тон ему проговорил Саша.
— Да-да… именно так. Помнишь, я тебе говорил, что ему у нас нравится?
— Ага.
— Я, кажется, начинаю понимать, почему ему у нас нравится…
— И почему?
— Ему нравится то, что мы его изучаем. Точнее, то, что мы с ним контактируем. Ему льстит наше внимание.
— Льстит?
— Да. Мне кажется, он тщеславен. Как подросток.
— О как даже…
Завлаб Самсоныч достал ленту с расшифровкой записи электромагнетической активности Молодого бога.
— Вот смотри, — тыкнул пальцем завлаб Самсоныч. — Видишь этот всплеск? Я его назвал богом…
Саша внимательно вгляделся в распечатку:
— Да-а-а… И вот здесь тоже.
— Ой! Ты смотри, обеденный перерыв кончился. Да не может такого быть — даже чай не остыл. Раньше за час столько всего обговорить успевали, а теперь едва ухитрились сходить в столовую… Ну что ж — за приборы, за приборы…
День прошёл незаметно… Тьфу ты, какой штамп! Но ведь это же сущая правда: день прошёл незаметно…
Входя в метро, Саша уже специально заметил время и, выходя, снова посмотрел на часы. Сел, как обычно, в Девятнадцать пятнадцать, а вот вышел в двадцать тридцать. Час пятнадцать! Неужели и эту ветку начинает понемногу трясти? Надо будет сказать Вадиму Самсоновичу.
Удивлённый Саша поднял взгляд от часов и увидел уходящую маршрутку. А в ней, за стеклом, — ту самую девушку…
В этот момент под прозрачным куполом в НИИ прикладной биологии заурчал Молодой бог. Неудовлетворённо.
Лиза
Понедельник, утро. И всё уже не так. Лиза проспала и не успела ни почитать, ни позавтракать. Девять ноль-ноль. Быстро! Чай, душ, оделась… В девять тридцать закрыла квартиру и выскочила из дома.
Весна всё громче заявляет права, снег растаял. Но Лизе сегодня не до этого. Она торопится спуститься в метро. В десять ноль пять вошла. Вышла и бегом до работы. Всё сбилось, и нет времени прислушаться к ощущениям, поговорить с чудовищем. Быстрее, ещё быстрее, опоздала, но хоть бы не так сильно! В одиннадцать ноль пять Лиза, жутко виноватая, влетела в офис…
— Ничего-ничего, — успокоил взволнованную девушку шеф. — Раз в жизни и тебе можно опоздать… Как говорится, учи человека, лечи человека, а он всё равно хоть раз да опоздает… Тем более что у нас сегодня особенный день — закрываем проект. Закрываем досрочно! И с завтрашнего дня вся группа отправляется в отпуск. Хотя бы на неделю. Я так решил! Заслужили.
Так всё и вышло.
Вечером Лиза шла к метро непривычно спокойно, не торопясь. Рассматривала улицы, увидела наконец весну. Она выбрала длинную дорогу, насквозь через сквер. Можно погулять впервые за долгое время…
Но вдруг она ощутила какое-то беспокойство. Чудовище? Оно волновалось! Словно оно ждало Лизу в метро. И она поспешила.
Заходя в фойе, кинула взгляд на часы. 19:40. Подумала: «Как я загулялась». Выходя, снова посмотрела на циферблат. 20:00. Так быстро она никогда не добиралась. Что же происходит?
Но думать об этом было некогда — Лиза увидела маршрутку, вот-вот готовую отойти. И она побежала…
Саша
Александр Припаров, как всегда, вошёл в лабораторию минута в минуту. Завлаб Самсоныч уже ждал его, он всегда приходил заранее.
— Доброе утро. Мойте руки, стерилизуйтесь, надевайте халат и — за приборы, за приборы…
— Погодите, Вадим Самсонович. Я хотел вам сказать важную вещь. Я стал замечать временны́е аномалии. Я, когда возвращаюсь домой, еду на метро то час, то сорок пять минут, а то и того меньше…
— Любопытно, — задумчиво произнёс завлаб Самсоныч. — А я вот всё удивляюсь, почему обеденный перерыв кажется всё короче…
Саша и завлаб Самсоныч, не сговариваясь, посмотрели на прозрачный купол. Молодой бог, как обычно, уплетал фрукты.
— Знаете, Вадим Самсонович, иногда мне кажется, что наш подопечный… как бы это сказать… не сам по себе…
— Что?
— Словно бы он с кем-то связан.
— Связан, говоришь… Жаль, нет у тебя пока что нужного допуска, но когда-нибудь я расскажу тебе всё, что нам известно про то, откуда они, по всей вероятности, приходят… А пока — за приборы, за приборы…
Рабочий день близился к концу. Завлаб Самсоныч раньше обычного прекратил работу и засел за телефон. Потом сказал Саше:
— Пойду на доклад к начальству. Тебя отпускаю пораньше.
— К какому начальству?
— К самому нашему высокому… Давай-давай, собирайся. Мне ещё бумаги подготовить надо.
Ошарашенный Саша дошёл до метро и — уже, скорее, по привычке — взглянул на часы. Восемнадцать тридцать. И, выходя, снова посмотрел. Двадцать ноль-ноль! Полтора часа в пути! Такого ещё не было! Так долго он ещё никогда не добирался. Что же происходит?
Но думать об этом было некогда — Саша увидел маршрутку, вот-вот готовую отойти. И он побежал…
Саша и Лиза
Вот она, маршрутка. Вот она, дверь. До неё всего пара шагов… Но вдруг неожиданный толчок в плечо. Саша и Лиза сталкиваются у самой двери автомобиля… Поднимают глаза друг на друга. Их взгляды встречаются.
— Мне кажется, мы знакомы? — неожиданно для самой себя спросила Лиза.
— Нет, я совсем недавно в Москве…
— Ну так давайте познакомимся.
— Давайте… Меня Саша зовут, — сказал молодой человек и застенчиво поправил очки.
— А меня — Лиза, — сказала девушка и рассмеялась в голос. А про себя заметила, что так не смеялась давно.
И тут дверь маршрутки закрылась, и та тронулась с места.
— Мы упустили маршрутку, — заметила Лиза, но как-то равнодушно, без всякого сожаления.
— Тогда пойдём пешком? — предложил Саша. — Давайте будем гулять.
— Давайте будем гулять, — ответила Лиза.
В этот момент под прозрачным куполом в НИИ прикладной биологии заурчал Молодой бог. Удовлетворённо.
