Есть ли врач на борту?
Инга еле сдерживала раздражение. Мало того что с дочерью расстались плохо. При очередной ссоре наговорили друг другу…
Погода жуткая. Снег неожиданно повалил стеной. А таксист высадил метров за двести от входа в терминал. По снежной каше эти метры нелегко дались даже с маленьким пустым чемоданом. А что ей домой везти? Это сюда она прётся нагруженная как мул, чтобы «кровиночку» подкормить да подарочками порадовать.
Для полного счастья ещё и рейс задержали. Инга помнила, что в одном из закутков аэропорта есть удобные полулежачие сиденья. Можно ноги вытянуть, и спине комфортнее. Но не с её везением. Всё было занято. Причём не только пассажирами, но и какими-то баулами, куртками. Есть ведь наглецы! Займут места барахлом. Им так удобно, а на других плевать!
Сделав почётный круг, Инга наконец нашла где присесть. Здесь людей было поменьше, потому что неудобно. Информационных табло не видно. Ну ничего, услышит, когда посадку объявят. «И куда все тащатся? Не летний сезон, не праздники, не каникулы. Как там у классика? Охота к перемене мест?»
Положила под занывшую спину куртку. Достала книгу. Начиталась недавно полезных советов на тему, что делать, чтобы мозг не старел. А кому стареть хочется? Никому! Хоть снаружи, хоть изнутри. Поэтому старалась ежедневно нахаживать пресловутые десять тысяч шагов, не обращая внимания на ноющие колени. Три раза в неделю таскалась на утомительные занятия в фитнес-центр. Там Инге нравились только две вещи: молоденький красавчик инструктор Паша (уж очень он был похож на Игорька, первую школьную любовь) и фитнес-бар с умопомрачительным какао, заявленным в меню как диетическое. Ага, как же! Настоящий «Золотой ярлык» из детства: густое, тягучее и ароматное.
А из полезного для мозга Инга взяла за правило ежедневно прочитывать пять страниц на английском. Муж Слава (по паспорту Ласло) работал переводчиком, знал несколько европейских языков. Родом он был из маленького венгерского городка Шоймар, рядом с Будапештом. Пока родители мужа были живы, Инга со Славой, а позже и с Алёнкой ездили к ним в гости. Книг на иностранных языках дома было много. Рассказы Конан Дойла и Марка Твена зашли довольно легко. А вот с «Превращением» Кафки Инга сражалась уже третий месяц. Запихивала в себя по полстранички, прямо давилась, но сдаться не позволял синдром отличницы.
Рядом нарисовалась девица с детской коляской. «Вот только этого не хватало! — Инга напряглась. — Шла бы лучше в комнату матери и ребёнка! Сейчас дитя здесь орать начнёт». И хотя дитя мирно спало, а мамашка уткнулась в смартфон, Инга не могла расслабиться. По закону жанра, «если в первом акте пьесы на стене висит ружьё, то в последнем акте оно непременно должно выстрелить». Если рядом ребёнок, он обязательно будет орать.
Инга тупо смотрела в открытую книгу.
— Help yourself, please! — Девушка протягивала коробочку с печеньем.
Инга растерялась. Помотала головой:
— Thank you!
И сразу стало как-то неуютно от этой доброжелательности незнакомки. Инга достала из сумочки несколько конфет. Она всегда брала в самолёт карамельки. Сейчас не дают «Взлётные», как во времена её молодости.
— Please! Пожалуйста!
— Ой! «Лимончики»! Обожаю! Спасибо большое! — обрадовалась девушка. — Я думала, вы иностранка. Вы такая элегантная! И книга на английском.
Инга хотела в ответ тоже сказать что-то хорошее. Мамочки любят, когда восхищаются их детьми. Но не успела: у девушки зазвонил мобильник.
— Идём!
Улыбнулась приветливо, махнула Инге:
— Всего доброго. Лёгкого пути!
— И вам!
Настроение немного улучшилось. Но ненадолго. Освободившееся место тут же заняли два подростка. Громких, бесцеремонных. В нелепой одежде. У длинного рыжего брючки в обтяжку, из которых выглядывали тощие голые ноги в ярко-красных кроссовках. И объёмная, размера на два больше, чем надо, куртка с каким-то иероглифом сзади. Паучок-косиножка! Второй — невысокий блондинчик с нежным детским румянцем на пухлых щёчках, в широченных джинсах, подметающих пол аэропорта. На чёрной толстовке улыбающийся череп и надпись KILLA. Колобок-киллер! Мальчишки увлечённо разглядывали что-то на экране планшета и громко ржали. Не смеялись, не хохотали! А именно ржали, совершенно не обращая внимания на окружающих.
Инга достала наушники, но любимый Шопен был почти бессилен против молодецкого гогота. Замечание делать не хотелось. Не ей воспитывать чужих оболтусов, и потом… сейчас никто ни с кем не считается. Даже с родными и близкими.
Наконец объявили посадку. Измученные пассажиры толкались, торопясь пройти в самолёт. Инга закинула чемоданчик на багажную полку, вновь радуясь его лёгкости. Спина ныла всё сильнее. Рядом с Ингой расположилась молодая парочка, сопровождаемая плотным облаком парфюма. Девушка свернулась клубочком у окна. А худой, но широкоплечий её спутник уткнулся в планшет.
«Где-то в дьюти-фри рыдают опустевшие пробники», — раздражённо поморщилась Инга, но, увидев, как через проход на среднее сиденье плюхнулся полный небритый мужчина, весь помятый и растрёпанный, подумала: «Неряха какой-то. Мои ароматные соседи — ещё терпимый вариант».
Подошедшая женщина с тонкими капризными губами, обозначенными яркой багровой помадой, скорее приказала толстяку, чем попросила:
— Разрешите!
Небритый поспешно вскочил.
— Мить, ты мне подушечку и тапки достань, — следующий приказ дама адресовала спутнику.
«Симпатичный, — отметила про себя Инга, взглянув на высокого мужчину с аккуратной стрижкой на тёмных, чуть тронутых сединой волосах, — на артиста Басилашвили похож». Мужчина послушно зашуршал пакетами. «Похоже, подкаблучник», — тут же разочаровалась Инга. «Басилашвили» взгромоздил один чемодан на полку и кое-как втиснул пакеты. Для второго чемодана места не хватало.
Подошёл бортпроводник:
— Присаживайтесь, пожалуйста.
Слегка навыкате серо-голубые глаза, то ли испуганные, то ли удивлённые, на физиономии стюарда забавно сочетались с вымученной, натужной улыбкой. «Смотрит как зять на “любимую тёщу”, когда та без предупреждения в гости является», — мысленно усмехнулась Инга.
— Найдите место для моего чемодана. Здесь всё занято, — строго сказал мужчина.
«А “пожалуйста” где? — подумала Инга. — Наглость и бескультурье — наше всё».
— Вы можете разместить багаж под креслом впереди. К сожалению, самолёт полный и мест на багажных полках больше нет.
— Вы издеваетесь?! Лететь пять часов! Я даже ноги не смогу хоть немного вытянуть!
— Ручная кладь располагается на багажных полках или под сиденьем впереди стоя́щих кресел. К сожалению…
— Старшего зови, если не хочешь выполнять свои обязанности! — зло прервал эти объяснения мужчина.
— Хорошо, я скажу старшему бортпроводнику. Он подойдёт к вам.
Стюард ушёл. А взвинченный пассажир начал открывать все багажные полки. Наконец добился желаемого. Впихнул чемодан. С треском захлопнул крышку отсека.
Небритый толстяк робко предложил:
— Вы, может, хотите сесть рядом? Я могу поменяться…
— Если бы я хотел сидеть рядом, я бы так и приобрёл билеты. Но жена предпочитает у окна, а я люблю с краю, — резко осадил он соседа и обратился к жене: — Мил, мои наушники у тебя?
И ещё минут десять парочка громко обсуждала через затихшего толстяка хамство стюарда и сетовала, что в такое неурочное время самолёт битком и что все, пользуясь лояльностью авиакомпании, тащат в салон так много ручной клади. «Но у самих-то два чемодана и две объёмные сумки! И места эти умники забронировали у окна и с краю. Надеялись, что среднее никто не захочет брать».
Вылет задерживали. Капитан по громкой связи сообщил:
— Уважаемые пассажиры, из-за снегопада взлётную полосу чистят и обрабатывают после каждого самолёта. Мы в очереди пятнадцатые, и, сколько прождём, точно сказать нельзя. Просим вас оставаться на местах и набраться терпения.
Дама с мелкой пергидрольной завивкой «а-ля семидесятые», сидевшая впереди, дребезжащим, противным голосом громко завозмущалась:
— В аэропорту держали не пойми сколько! В салоне опять сидим! Не зря говорят: «Где начинается авиация, там кончается порядок».
«При чём тут авиация?» — подумала Инга.
Её мысль будто подслушал рядом сидящий парень:
— А при чём здесь авиация, мадам? За погоду другое ведомство отвечает.
— Какая я тебе мадам? Нахал! Сейчас нигде порядка нету! Ни в каком ведомстве. Наглость и некомпетентность везде!
На слове «некомпетентность» дама немного споткнулась. Парень заулыбался. Перепалка его явно забавляла.
— Пардон. Ну так вы, мадемуазель, и навели бы порядок в небесном ведомстве!
— Молодёжь! — Дама постаралась вложить максимум презрения в это слово. — Только хамить можете старшим и бред в своих интернетах писать!
— Тётка, хорош орать! — вдруг раздался хрипатый голос. — На метлу садись и лети тучи разгонять!
Салон грохнул. Инга тоже не смогла сдержать улыбку, представив ворчливую даму на метле, но подумала: «А ведь в чём-то женщина и права».
Через сорок минут душного ожидания всё же взлетели. Пассажиры погрузились в дрёму. Чемоданный скандалист даже похрапывал. И жена его у окна тоже спала. Толстяк между ними долго елозил и вздыхал, но наконец затих. Рядом посапывал парень под какой-то боевик на планшете.
Инге в дороге подремать редко удавалось. Она и дома-то, в комфортных условиях, в последнее время плохо спала. В голову лезли переживания за дочь. Как-то у той всё сложно было. И с работой, и с личными отношениями. И ведь не прислушивается к разумным материнским советам. Пока ещё Инга может помочь и материально, и физически. Но годы с ускорением летят в бездну и тащат за собой силы и здоровье. А случись что серьёзное, кто Алёнку поддержит? Стас этот, что ли? В загс он не торопится.
Мужа, Славы, уже пять лет нет рядом. Инфаркт. А ведь крепкий такой был. Никогда на сердце не жаловался.
И финансово. Всё дорожает. «Золотой запас», который они всю жизнь по крохам собирали, заметно подтаял. Инга отказалась от многого. Да и что ей особо надо? Не то чтобы опустилась до мелочной экономии. Нет. Но тормозить себя чаще стала, когда хотелось чего-нибудь, как в прошлой жизни. Обновок давно не покупала. Хотя шопинг любила, как и раньше. Пройтись по магазинам. Выбрать, примерить. Покрутиться перед зеркалом. И… не взять. А настроение улучшается, и деньги не потрачены. «Могу купить. Но ведь есть у меня похожее. Нечего гардероб захламлять».
И к продуктам отношение пересмотрела. «Проще надо питаться. Для здоровья полезнее».
Вот и к дочери летать стала самыми неудобными рейсами — ночными. Зато подешевле. Хоть какая-то экономия.
Инга достала книгу и неожиданно увлеклась. Осилила семь страниц.
Пассажиров покормили, и после оживления салон вновь затих. Инга запустила на смартфоне игру с разноцветными шариками. Медитировала. Кажется, даже задремала. Издалека доносилось: турбулентность, ремни безопасности, на местах…
А потом вдруг резко ворвалось тревожное: «Уважаемые пассажиры! Если среди вас есть врач, просьба пройти в первый отсек. Срочно требуется медицинская помощь!»
Мимо, прихрамывая, прошла пожилая женщина, за ней спешил совсем молодой парнишка.
Сообщение повторилось.
— Мить, врача зовут. Пойдёшь?
Яркогубая дамочка, перегнувшись через соседа, теребила похрапывающего мужа.
Тот мгновенно открыл глаза:
— Куда?
— В первый отсек.
Мужчина упруго, легко поднялся и двинулся по проходу. Неожиданно для себя Инга тоже встала. «Похоже, что-то серьёзное. Лишние руки не помешают».
Среднее медицинское образование Инга получила ещё в советское время. Когда недобрала нужных баллов в институт, от мечты отказываться не захотела. Окончила медучилище и работала в кардиологии, где и познакомилась с будущим мужем. К ним в отделение однажды привезли английского туриста с инфарктом. Сопровождавшим переводчиком был Слава.
Инга планировала повторный штурм неприступного вуза, но после рождения дочери медицине изменила. На бухгалтера выучилась. Мама и муж сообща подтолкнули к этому выбору: спокойнее и зарплата побольше. Но навыки медицинские всю жизнь пригождались. Рука у Инги была лёгкая. Уколы ставила виртуозно. И в любую вену попадала с первого раза. Да и другое: перевязки, компрессы, банки-горчичники… Играючи словно.
Вокруг худенькой маленькой старушки, съёжившейся в кресле, суетливо галдели и явно мешали друг другу бортпроводницы и пассажиры, откликнувшиеся на призыв о помощи. Лицо старушки сильно покраснело, она таращилась испуганно и хрипло сипела:
— Росоул… росоул…
— Иностранка, что ли? Что она говорит? Переводите! — строго требовала у стюардесс пожилая женщина. — Я заслуженный врач! Помочь могу, но английский не очень хорошо знаю!
— Она не понимает английский, — виновато оправдывалась молоденькая бортпроводница, — и французский не понимает! И немецкий!
— Рассол, что ли, просит? — предположил лохматый парень.
— Давление надо померить!
— Мы пытались. Но она отмахивается и руку вырывает! — чуть не плакала стюардесса.
— Росоул… Мегфуладок… — прошептала старушка.
— Рассол и хот-дог, кажется, хочет. Голодная, может? — продолжал угадывать лохмач.
Но Инге этого второго слова уже хватило, чтобы понять: женщина из Венгрии. Присела рядом с бабулей. Начала спокойно и приветливо говорить фразы, которые легко и просто всплывали откуда-то из глубин памяти.
— Сердце и давление! У меня так бывает. Нитроглицерин надо! — заявила женщина-врач.
— Может, съела или выпила чего? Аллергия? Вон какая красная и задыхается! — возразил парень. — На отёк Квинке похоже!
— Отставить! — осадил этот гвалт громкий уверенный голос. Все сразу замолчали и замерли.
Инга осторожно взяла женщину за сухонькую руку, а врач Митя моментально наложил манжету тонометра.
— Вы можете спросить, есть ли у неё с собой какие-то лекарства?
Инга кивнула, и вскоре врач рассматривал блистеры, коробочки и пузырьки в весёленькой цветастой косметичке пассажирки. Выбрал нужное. Инга попросила бабулю принять лекарство и продолжила успокаивающую беседу.
— Скажите женщине, что надо подышать кислородом.
Инга объясняла, а заслуженный врач устроила своеобразную пантомиму и активно изображала что-то среднее между воздушными поцелуями и сценой удушения Дездемоны. Бабуля хоть и косилась на это с подозрением, но кивала и послушно позволила приладить маску. И вскоре спокойно задремала. Её цепкая хватка на Ингином запястье ослабла. Врач опять смерил пассажирке давление. Спросил с интересом:
— Вы на каком языке общались?
— На венгерском.
— Ого!
— Муж был из Венгрии. Кое-что помню.
— Дмитрий, — представился собеседник.
— Инга, — ответила она.
— А ваше имя-отчество? — Дмитрий обратился к пожилой женщине. — Вы просто ас пантомимы! С детками работали?
— Почти полвека. Марья Сергеевна, — кивнула пожилая женщина, — заслуженный педиатр.
— А я интерн хирургического отделения. Пётр, — смущаясь, представился лохматый паренёк, почувствовав, что все посмотрели на него, — Николаевич.
— Там это… — вдруг вклинился в беседу встревоженный стюард. — Мужчина свалился на пассажирку, кажется, руку сломал. А у пассажирки какой-то странный приступ.
— Откуда свалился? — ахнула педиатр.
— Марья Сергеевна, останьтесь здесь, пожалуйста, — обратился к ней Дмитрий. — Понаблюдайте за женщиной. Если что, зовите. Остальные, за мной!
Тон у него был такой, что Инге захотелось вытянуться по стойке смирно и взять под козырёк.
Крупный бритоголовый бородач тоненько поскуливал, прижимая к груди левую руку. С соседнего ряда ему вторила утробным подвыванием недавняя «пергидрольная» скандалистка.
— Осмотрите мужчину, — распорядился Дмитрий, а сам наклонился к женщине.
Судя по нарастающей отёчности и наливающейся гематоме, у мужчины действительно был перелом. Инга сообщила об этом Дмитрию.
— Обезболивающие есть в таблетках и ампулах. Укол лучше?
Дмитрий спросил бородача:
— Аллергии нет?
— Нет, — выдавил тот.
— Колите, Инга. И идите ко мне. Пётр Николаевич, с повязкой справитесь?
Интерн кивнул и радостно сообщил:
— Легко! У них в бортовой аптечке и транспортная эластичная шина есть, и гипотермический пакет!
— А здесь что? Тоже паническая атака? — спросила Инга, взглянув на «пергидрольную» женщину с остекленевшими вытаращенными глазами и приоткрытым ртом. По лицу пассажирки стекали слёзы и слюни.
— А здесь у нас вывих нижней челюсти. Видимо, когда мужчина рухнул на даму, та от испуга закричала. Рот слишком широко открыла. Теперь закрыть не может.
— Вправлять будете?
— Ну а куда нам деваться? Вправим! — И спросил даму: — Аллергии на обезболивающее нет?
Та попыталась крутануть головой и промычала:
— Э-у!
— Нету? — уточнил врач.
Женщина мотать головой больше не рискнула. Захлопала глазами, заухала по-совиному:
— Э-у, э-у.
— Колите!
Дмитрий обратился к стюарду:
— Мне бы руки обработать и полотенце небольшое или салфетку тканевую. А вы за креслом встаньте, пожалуйста, и придерживайте даму за плечи, — попросил Дмитрий Ингу. Он ловко замотал большие пальцы рук. — При этой манипуляции главное — чтоб пальцы не прикусили и не откусили! — объяснил он и скомандовал пассажирке: — Открываем ротик ещё пошире и делаем вдо-о-ох!
Раздался устрашающий треск и вскрик, перетёкший в протяжный стон.
— Ого, как хрустнуло! Будто челюсть оторвали! — восхитился кто-то из сочувствующих. Раздались аплодисменты.
— Повязку фиксирующую сможете? — спросил Дмитрий побледневшую Ингу.
Та кивнула. Но тут подскочил интерн Николаевич.
— Я с рукой закончил, — бодро сообщил он. — Можно я повязку наложу? Какую надо: пращевидную или уздечку?
Дмитрий одобрил:
— Пращевидную, думаю, достаточно, коллега. А мы… — продолжить он не успел.
— Там это… — раздалось сзади, — девушке плохо.
Испуганные глаза стюарда выпучились ещё сильнее, а от дежурной улыбки не осталось и следа.
Очень бледная полненькая девушка растеклась по креслу.
— Настя! Что с тобой, Настя? — тормошила её соседка.
— Какие у Насти проблемы со здоровьем? — спросил Дмитрий.
— Никаких. Вроде.
— Не беременная?
— Нет!
— Что ели-пили?
— Настя — ничего. Она на интервальном голодании.
— Дурынды! — выругался Дмитрий и скомандовал бортпроводнику: — Сок, мёд, конфеты! И чай сладкий. Очень сладкий.
— Ой, у меня шоколадка есть! — с соседнего ряда откликнулась женщина.
— А у меня мармелад! — предложила вторая. — И печенье.
— Вот сок персиковый! Подойдёт? — подошла молодая мамочка с малышом на руках.
— Спасибо всем! — Дмитрий воткнул соломинку в пакетик сока и протянул бледной Насте: — Пей быстро! Потом чай с шоколадкой и поесть обязательно. Поняла?
— А с диетами завязывай. Проблем больше, чем пользы, — тихонько сказала Инга. — Погугли про гипогликемическую кому.
Появился стюард с подносом.
— Девушке ещё что-нибудь из еды. А нам, пожалуйста, — Дмитрий озорно, как мальчишка, подмигнул Инге. — А нам: виски, коньяк, водку или даже спирт из аптечки. Что там у вас осталось?
Бортпроводник робко выдавил:
— Там это… в бизнес-классе беременной женщине плохо.
Дмитрий несколько мгновений неотрывно смотрел на стюарда, хмыкнул и повернулся к ошарашенной Инге:
— Бригада, на выезд!
К счастью, роды принимать не пришлось. У женщины просто возникло желание покапризничать и привлечь внимание слишком занятого супруга. Дмитрий с Ингой, не сговариваясь, быстро привели даму в чувство рассуждениями о том, что лучше предпринять — кесарево сечение или стимуляцию родов.
— Там это…
Инга и Дмитрий вздрогнули.
— Опять этот всадник Апокалипсиса! — застонал Дмитрий. — Даже не вздумайте сказать, что кому-то ещё стало плохо! — предостерёг он стюарда.
— Без коня несчитово! — подхватила Инга.
Бортпроводник растерянно пролепетал:
— Какого коня? Там это… капитан корабля просит врача подойти для переговоров с землёй. Уточнить, сколько машин скорой нужно.
«Лучше бы он так не таращился, — поймала Инга себя на абсурдной мысли. — Как бы глаза не выпали. Нам же вставлять придётся».
Оставшийся полёт Инга, Дмитрий, его жена Мила и толстяк Геннадий, который оказался весёлым и приятным собеседником, проболтали как старые знакомые. Дмитрий несколько раз уходил проверить пациентов. Возвращался довольный:
— Повезло мне сегодня с такой бригадой!
А Геннадий угощал женщин вкусными конфетами с кедровыми орешками и, смущаясь, несколько раз, извинился за свой неприглядный вид. Оказалось, что из-за непогоды он опоздал на стыковочный рейс и почти сутки проторчал в аэропорту.
Мила, узнав, что Ингу никто не встречает, заявила, даже не поинтересовавшись, где та живёт:
— За нами сын приедет. Мы вас отвезём.
Инга сделала попытку отказаться, но Дмитрий поддержал жену:
— Не возражайте! С Милой это бесполезно:
На трапе у Инги кто-то подхватил чемоданчик.
— Давайте помогу вам.
Тот самый мальчишка, длинноногий хохотун-косиножка. И дружок-колобок рядом.
Прощаясь, Дмитрий протянул визитку:
— Спасибо. Без вашей помощи мне было бы сегодня сложно, коллега.
Инга зарделась, как девчонка:
— Я давно из медицины ушла.
— Но медицина не ушла из вас! — улыбнулся он. — Может, надумаете вернуться? С удовольствием возьму вас в своё отделение.
— У меня перерыв большой…
— Организуем переподготовку и аккредитацию. Не проблема.
«А почему бы и нет?»
Войдя в квартиру, Инга вспомнила, что телефон на авиарежиме. Включила. И тут же посыпались накопившиеся сообщения от дочери и раздался звонок.
— Мама! Почему телефон выключен? Как добралась? Я же переживаю! Так нельзя! Ты обиделась, что ли? — Алёна кричала, а Инга наслаждалась этим родным взволнованным голоском. — Ты прости меня, пожалуйста, — уже тише сказала дочь. — Может, в июне на пару недель съездим с тобой вдвоём отдохнуть куда-нибудь?
— А Стас твой как же?
— Так он же это и предложил. Сказал, путёвки оплатит. Я ему на тебя типа пожаловалась, — Алёнка вздохнула, — а он меня отругал. Хотя вы друг друга терпеть не можете! И не нравится он тебе.
— Главное — чтоб тебе нравился! Насчёт отдыха подумаю.
«Если с новой работы отпустят», — улыбнулась Инга.
