Пробуждение богатырей
Пробуждение богатырей
Преданье существует с давних пор,
Что живы и сейчас богатыри:
Увёл дружину батька Святогор
Под землю. И дорогу затворил.
Укрыла их собою мать-земля,
Плеснула им по чаркам сонный мёд,
Проснуться лишь тогда сынам веля,
Когда последний час Руси придёт.
Когда со всех границ да изнутри
Попрёт вражина, души полоня.
Когда во тьме, куда ни посмотри,
Не брызнет даже капелька огня.
Когда ударит небо и вобьёт
По ноздри в землю, глиной рот забив…
Тогда-то понимание придёт,
Зачем же ты под этим небом жив.
И затрубит тебе лишь слышный рог.
Рванутся ввысь травою пустыри.
И выйдут самой тайной из дорог
Проснувшиеся враз богатыри.
Ермак, Илья, Гаврила, Святогор,
Алёша, Глеб, Володя — весь отряд.
У них с врагом короткий разговор:
Они всё больше жестами твердят…
Летят над Русью сполохи зари.
Разрублено змеиное кольцо.
Стирают кровь и пот богатыри.
У одного из них — твоё лицо.
Падение памяти
Окоченевшими часовыми,
Держа оружием только имя,
Одни как будто на целом свете —
Они стоят.
Где сданы все школы,
Где рвёт беспамятство связь столетий,
Где выжигают из душ страницы,
И где шипение кока-колы —
Как кровь сочится…
И если памятники взрывают,
И если валят петлёй на шею,
То, значит, память ещё живая,
И что-то колет…
Как смерть Кощея.
Сталинград — Донбасс
Над Волгой Богоматерь
Оплакивает век.
Над Волгой — бронекатер,
Похожий на ковчег.
Да, сквозь века и веки,
Опухшие от сна,
Не все увидят реки,
Горящие до дна.
Чтоб Дон, Миус и Волга
Впадали в Иордан,
Латает плоть иголка
Стежками новых ран.
И строчка ножевая
Останется навек.
А память, оживая,
Похожа на ковчег:
Покинет вечный стапель
И курсом к бою — руль! . .
Вода кипит от капель,
А кажется — от пуль…
Пилаты
Кровит рассвет, и час бледнеет пятый.
Будильник петушиный придушив,
Встаём и умываемся, пилаты,
И надеваем массовый пошив.
Глотнём горячей жизни растворимой.
Нас ждёт кольцо, затёртое до дыр:
Войдём, воткнёмся в новости из Рима,
Не бросим взора в заоконный мир.
Выходим, уставая от работы,
Локтями: лишь бы дальше от бомжих.
И распинаем душу, идиоты,
На взглядах — косо скрещенных — чужих.
Колокольный бой
Неподвижен колокол огромный. Многопудье меди молчаливо.
Ни души — на пристани паромной. Горсть монет — подарок от разлива.
А над речкой, в садике укромном, Зреют красным яблоня и слива…
Бить начнут дожди по заросшим крышам:
Всё тебе дадим, лишь бы ты услышал!
И раскрыл бутон колокольной песни,
Где не сбавить тон, хоть умри, хоть тресни!
И метался весь от краёв до края,
Всё, что в мире есть, в сердце собирая.
Чтоб не стихнул бой, в купол небосвода
Бей самим собой, как язык народа.
Жизнь как лекарство
Запрокинув бутыль — эх, гусарство! —
И всосав прям до донышка — во! —
Принимаю я жизнь — как лекарство:
Ежедневно и против всего.
Свет
Снова тьма наступает где-то…
Нет, не где-то — где дух поник.
Если в книгах не будет света,
Будет свет от костров из книг.
Крик пересыхающей реки
Пожалела Лотова жена
Дома на Содомской, триста три.
Там ведь было скарба до хрена:
Утваринку каждую протри,
Чуть погрей в руке и вновь поставь
На давно обжитый пьедестал…
Что ж ты разразилась гневом, явь?
Что ж нас гонишь в дикие места?
Мы ведь ни при чём! За что же нас
Огненными стрелами с небес?
Говоришь, что праведника спас?
Лучше бы с вещами, а не без…
По щекам зря хлещет проливной —
Стекленеет взгляд её косой.
Вышел весь рассудок, словно соль,
Прочь из глаз, не видящих давно.
