Технет
Действующие лица
Люба – 16 лет, старается быть модно развязной, это же круто.
Марина – неясный возраст, от 35 до 45, всегда как будто немного устала.
Валентина – 50 лет, выглядит на все свои, уверена во всех своих проявлениях.
Попадья – без возраста.
Мужик – 30 лет.
Жора, он же Стародумский Георгий Иванович – 16 лет.
Пашик – муж Марины, мужчина, который знает себе цену.
Петр Федорыч – муж Валентины, ее ровесник, потрепанный жизнью.
Чиновник 1.
Чиновник 2.
Женщина 1 – 45 лет.
Женщина 2 – 35 лет.
Женщина 3.
Женщины на стульях.
Шарифутдинов – 55 лет.
Голос.
СЦЕНА 1. КОМНАТА ОТБОРА.
Большая пустая комната с гулким эхом, вдоль стены стоят стулья, больше ничего. Сбоку табличка – «Госорганизация закрытого типа «ТЕХНЕТ». На стульях сидят женщины. Среди них Люба. Звучит голос из ниоткуда.
Голос. Следующий.
Встает Женщина 1 лет сорока пяти с большой хозяйственной сумкой.
Женщина 1. Я эта, издалека сюда. У нас там мороз, минус тридцать. Корова у меня там, Гулькой ее кличу, на соседку оставила. А соседка – бабка совсем старая, ненадежная. И-и-и, истрадается животинка моя, боюсь. Вы уж пустите нас, без очереди.
Голос. Фамилия.
Женщина 1. Я эта, Шарифутдинова я, Эльмира Зарифовна. Шарифутдинов Алмаз Ильдарович – муж мой. Ехала сюда за ним, уж и не верю, как добралась: пять видов транспорта сменила. Сначала на санях, потом на УАЗе, хорошо по сугробам тащит, эта из соседнего села подбросили, там на автобус, а там на поезде ночку, оттуда уж на такси. Дорогой у вас тут такси.
Голос. Есть контакт.
Раздается скрип, стена прямо за стульями отодвигается, выходит Шарифутдинов, завернутый в полотенце – деревенский мужик, его тело покрыто прозрачной слизью. Женщина 1 всплескивает руками.
Женщина 1. Аба, живой. Живой?
Шарифутдинов. Ну живой.
Женщина 1. Киль мында, жяным минем. (тат. Иди ко мне, душа моя)
Шарифутдинов подходит.
Женщина 1. Ну как это тебя угораздило? С сараю-то прямо на лом? А? Видел бы ты себя, вот так на полбашки раскроило тебя. Кровииишши… Снег растопила. Прихожу, а Гулька-то языком к луже этой красной тянется. Учудила скотина.
Шарифутдинов. Я эта, сам не знаю, как. Задумался, что ли.
Женщина 1 (тараторит.) Задумался. Заботу мне принес. Ты ж баню хотел ставить, ульев прикупить, Гулька отелилась. А теперя что? Телок-то большой вырос, Валенком назвали, я его и продала скоренько, а Гулька обиделась. Не хочет приплод давать скотина. Дверь в сарай совсем покосило, а сработать некому. Соседа вызывала, да он что не для себя – то вкривь. У забора, где мелба растет, дырища вот такая. Крапивы там насадила, а и без тебя все не то…
Шарифутдинов. Так какое хозяйство, когда Конец света.
Женщина 1. Конец Света уж сколько времени назад объявили? Не знаешь? Не знаешь. А я скажу. Второй год пошел, и ниче. Может, еще годика два протянем, а? И Гулька тебе обрадуется – народит нам еще телка. Что ты! Пойдем в душ, а то несет от тебя, как от Гульки.
Женщина 1 уходит, Шарифутдинов за ней. Встает Женщина 2, чуть за тридцать, она серьезно беременна.
Женщина 2. Я Девяткина Светлана Анатольевна. Муж мой – Девяткин Константин Сергеевич.
Голос. Нет контакта.
Женщина 2. Что значит – нет контакта? Он же недавно умер.
Голос. Нет контакта.
Женщина 2. Как же так? У нас детей трое. Папу домой ждут. Я им обещала. Вот четвертый родится, так нам обещали ипотеку списать. У нас в регионе до сих пор борются за рождаемость. Даже Конец Света не помеха.
Голос. Нет контакта.
Женщина 2. Какого контакта? Старого вернули, а Костю не отдаете? Он же тоже задумался, за рулем задумался. Мы второго родили в день патриота, так нам власти машину подарили. Акция такая была – «Роди патриота», знаете?
Голос. Нет контакта.
Женщина 2 (начинает злиться.) Слушайте, я столько бумаг собирала, столько очередей отстояла, чтобы воскресить его, а вы мне отказываете. Вы вообще знаете, какие у нас очереди в городе. И даже не смотрели, что беременная.
Голос. Контакт не оформлен.
Женщина 2. Что за проволочки. Не понимаю! Сами сказали ехать, а теперь нет. Какой вам еще бумажки не хватает?
Женщины на стульях (наперебой.) Вот настырная. Вам же сказали, женщина, нет контакта. Вы ж видите, какая очередь. Бог дал – Бог взял. Смирись и неси свою ношу. Нас вон еще сколько – сидеть тут до вечера. И так пропустили без очереди, многодетная мать, все понимаем, но мы ж тоже люди. Проходи, проходи, не затягивай.
Женщина 2. Так как же назад-то? Ни с чем?
Голос. Следующий.
Со стула поднимается Люба – девушка 16 лет в ярких с блестками кроссовках и широких брюках. Выходит вперед, катит элегантный чемодан на колесиках. Встает перед Женщиной 2. Заметно, что Люба нервничает.
Люба. Клепча Любовь Михайловна. Ищу Стародумского Георгия Ивановича.
Голос. Стародумский Георгий Иванович в режиме ожидания. Пройдите в женское отделение.
Люба (бодро). Ничего, подождем.
Люба поворачивается и натыкается на Женщину 2.
Люба. Слушайте, я уверена – там разберутся. Обещали же, все воскреснут. По очереди. И ваш тоже. Значит, еще не Конец.
Люба ведет Женщину 2 до выхода.
Женщина 2. Когда воскресают, значит, конец. Конец света. И ничего уже не будет. Апокалипсис – это когда уже ничего.
Люба. Как это говорят? Неисповедимы пути Господни.
Люба возвращается за чемоданом. Рядом с ним стоит уже следующая Женщина 3. Люба хватает чемодан.
Люба. (Женщине 3) Контакт почти есть. Есть!
Люба уходит радостной походкой, крутя бедрами.
Люба. Есть, есть. ЙЕС!
СЦЕНА 2. КОРИДОР.
В коридоре много дверей. Посреди коридора с потолка свисает большая труба, похожая на вагину. Под ней лежит матрас. Люба открывает дверь за дверью. Прямо перед Любой из трубы на матрас падает Мужик. Он голый, заросший и в слизи, похож на бомжа. За спиной у него небольшие крылья: когда Мужик нервничает, крылья начинают биться.
Люба отскакивает от Мужика.
Мужик (ворочается и хрипит, как после глубокого сна) Ты здесь?
Люба. Ну да.
Мужик. Где?
Люба. Чего?
Мужик. Ты где?
Люба. В «Технете».
Мужик. Глаза болят. Отвык от света. От тебя, Света, тоже… отвык. Подойди – нюхну.
Люба. Чего?
Мужик. Нюхну, говорю. Вспомнить надо, как пахнешь.
Люба. Никуда я не пойду. Мне вообще-то на интервью назначено. Не знаете, какая дверь?
Мужик (разлепляя глаза). Ты кто?
Люба. Я Люба. Элот.
Мужик. А Света?
Люба. Нет здесь никакой Светы. Я тут одна.
Мужик. А я?
Люба. Вы тоже один.
Мужик. А ты?
Люба. Я Люба.
Мужик. Люба, ты откуда?
Люба. Из Москвы. А вы?
Мужик. Оттуда.
Люба (воодушевляется) Прямо оттуда?
Мужик молчит.
Вот это да! Что? Прямо только что?
Мужик молчит. Люба достает айфон и настраивает его.
Круто! Понимаете, вы для меня сейчас, как Юрий Гагарин для всего человечества. Когда он только-только спустился в степи. К нему бегут люди, скоро закутают, отогреют, рассмешат. (Снимает на телефон лежащее тело) Но пока он один в этой точке – под небом, в котором только что был своим. Он там в этой степи слился с небом и землей. Он сам стал и небом, и землей. (Приближает айфон вплотную к лицу Мужика) Как вы сейчас. Вернуться – это как? А?
Мужик (не разлепляя глаз). Светку найди.
Люба. Она, наверно, скоро придет. Так как там?
Мужик. Светку хочу. Омыть меня надо.
Люба. Найдется. Все будет о′кей.
Мужик. Обиделась на меня.
Открывается одна из дверей. Из нее выходят Чиновник 1 и Чиновник 2. Люба прячет айфон. Но Чиновники смотрят на Мужика.
Чиновник 1. Неопознанный лежащий объект.
Чиновник 2. Опять сбой.
Чиновник 1. Глючит систему.
Чиновник 2. Объект вернуть, систему возвращения почистить.
Чиновник 1. Техники до вечера заняты. Пусть здесь подождет.
Чиновник 2 (Мужику, громко и четко). Вы остаетесь здесь. Потом отправим вас назад.
Мужик (паникует). А Светка? Омыть меня надо.
Чиновник 1. За вами никто не приезжал. Вы ждете здесь (поворачивается к Любе). А вы следуйте за нами.
Люба кивает, берет чемодан и идет за Чиновниками.
СЦЕНА 3. КАБИНЕТ ЧИНОВНИКОВ
В центре кабинета стоит огромная тумба для сканирования багажа, как в аэропортах, рядом сидят чиновники. Их двое. Чиновник 1 заполняет бумаги, Чиновник 2 стоит со сканирующим устройством в руке. Люба с чемоданом перед ними.
Чиновник 1. (заполняет документы) Как узнали о нас? СМИ, Интернет, друзья, уведомление?
Люба. Фанаты.
Чиновник 1. (удивленно смотрит на Любу) Фанаты?
Люба. Есть письмо. Электронное.
Чиновник 1. Хорошо. Сюда нельзя вносить печаль, уныние, посттравматический синдром. И да – лгать тоже нельзя.
Люба. Нет, у меня все в порядке.
Чиновник 2 (указывает на чемодан). Ставьте.
Люба ставит чемодан на ленту, чемодан проползает через сканирующее устройство.
Чиновник 1. Ощущение бессмысленности бытия?
Люба. Я люблю жизнь.
Чиновник 2. Раскройте чемодан.
Люба раскрывает чемодан.
Чиновник 1. (продолжает заполнять документы) Тоска по ушедшему? Боли в сердце?
Люба. Сердце здорово (достает из чемодана видеокамеру). Это камера.
Чиновник 2. Положите на стол. Обувь снимите.
Люба кладет камеру на стол перед Чиновником 1 и снимает обувь.
Чиновник 1. Запрещены любые записывающие устройства и электронные носители.
Люба. Да у нее даже аккумуляторов нет. Можете посмотреть.
Чиновник 1 крутит камеру перед носом, открывает отсек для аккумуляторов, видит, что пусто.
Чиновник 2. Руки поднимите.
Люба поднимает руки, Чиновник 2 проводит вдоль тела сканирующим устройством.
Чиновник 1. Кем вам приходится Стародумский Георгий Иванович?
Люба. Друг он мне. Был.
Чиновник 2 (шлепает Любу по бедру). Ноги.
Чиновник 1. Друг?
Люба (сконфузилась). Что?
Чиновник 2. Ноги.
Чиновник 1. Нам нужно определить степень родства.
Люба расставляет ноги. Чиновник 2 проводит сканирующим устройством между ног.
Люба. Одноклассник мой. В школе вместе учимся.
Сканирующее устройство пищит.
То есть учились.
Чиновник 2. Ремень снимите.
Люба расстегивает ремень.
Чиновник 1. Вас мучают сны с покойным?
Люба. Почему они должны меня мучить?
Чиновник 2 опять прощупывает сканером вдоль ног. Пищит.
Чиновник 2. Снимите брюки.
Люба (злится). Что? Не буду. Я в трусах перед незнакомыми не стою.
Чиновник 1. В каком образе он вам снится?
Люба. Как в каком?
Чиновник 2. У вас пищит. Брюки снимите.
Люба. Нет. Мне стыдно. Э-э-э… мне и так плохо, я же смерть переживаю. До сих пор. Я в стрессе.
Чиновник 2 подходит к Любе и пытается стянуть с нее брюки. Люба сопротивляется, при этом пытаясь сохранить независимый вид.
Чиновник 1. Животное, человек, бестелесное существо?
Чиновник 2 продолжает пытаться стянуть брюки.
Чиновник 1. Есть еще вариант Г – цветные пятна.
Люба. Какие еще пятна? Слушайте, мне нельзя в трусах! Я на себя в детстве кипяток вылила. Прямо на ноги. У меня там ожоги страшные! Вот такие пятна! Понимаете? Без брюк я точно впаду в уныние, тоску и в этот, посттравматический синдром! А у вас это все запрещено.
По полу неожиданно пробегают крысы. Чиновник 2 отступает. Люба от страха прыгает в нутро раскрытого чемодана.
Чиновник 2. Запишите. Отказала в осмотре.
Люба. Вы видели, видели? У вас тут крысы!
Чиновник 1. Мы приняли решение. Мы не допускаем вас к Стародумскому Георгию Ивановичу.
Люба. Что?
Чиновник 1. Вы не подтвердили своей готовности встретить Георгия Ивановича.
Люба (злится). Это потому, что я вам ноги свои не продемонстрировала? (жалобно) А переночевать можно? У меня даже билета обратно нет.
Чиновник 1. Оформите ее на сутки.
Чиновник 2 подает Любе бумаги.
Чиновник 2. Подпишите документ о неразглашении. Вы обязуетесь молчать о том, что вы здесь видите, слышите, чувствуете. И о том, что здесь снится.
Люба. Даже сны?
Чиновник 1. Сны в первую очередь. (В нетерпении) Поскорее, пожалуйста, у нас обеденный перерыв.
Люба подходит к столу в носках и подписывает документ. Демонстративно забирает со стола камеру.
Чиновник 2. Добро пожаловать в ТЕХНЕТ.
Люба. Хотела спросить – как расшифровывается ТЕХНЕТ?
Чиновник 1. Оно не расшифровывается.
Люба. Как так?
Чиновник 2. Обеденный перерыв.
Чиновники удаляются, Люба остается стоять перед раскрытым чемоданом.
СЦЕНА 4. НОМЕР ГОСТИНИЦЫ.
Люба стоит в той же позе в носках перед тем же раскрытым чемоданом. Поменялись только декорации вокруг – теперь это гостиничный номер с несколькими кроватями, напоминает хостел. На кроватях, каждая на своей, сидят Валентина и Попадья, еще на одной спит Марина.
Люба. Уроды. Брюки снимите. Разбежалась.
Люба поднимает штанины, к ногам у нее примотаны скотчем аккумуляторы. Люба разрезает скотч, присоединяет аккумулятор к камере, включает камеру и ставит напротив себя.
Люба (тараторит). Привет, чиксы. С вами снова я, Люба Элот. Э лот, напоминаю, значит много. Много меня, я всегда с вами. Оглянитесь назад и убедитесь, что ваша попа прочно пришпилена к стулу, ну или там к мягкому пуфику, или кожаному креслу. Это как сами (сдувает слишком длинную челку). Фу, опять в глаза налезла. Готовы? Короче, у нас получилось. У нас с вами – без вас бы точно ничего не вышло. Сейчас я нахожусь в Технете, пространстве для мертвых. Точнее для тех, кто умер, а потом – опочки! – и воскрес. И я только что общалась с экс-мертвецом! Ага! Я не из брезгливых, конечно, но… он пахнет (вздыхает). Короче, у меня адская печалька. Меня не пускают к Жоре. Или его ко мне. У меня всего 24 часа, чтобы добраться до Жоры. Как? Черт побери, как?
Люба замечает Попадью, подходит к ней, нацеливает камеру на Попадью.
Люба. Вот вы, скажите честно – вы уже воскресли?
Попадья застывает перед камерой.
Валентина. Что ты к матушке пристала? Не видишь – молится она за нас. Человек Божий.
Люба быстро пересаживается к Валентине.
Люба. А вы?
Валентина. Да что я?
Люба. Воскресли?
Валентина. Я и без того живая еще.
Люба. Тоже за кем-то приехали?
Валентина. Не за кем-то, а за мужем. (Видит, что камера направлена на нее, начинает говорить в камеру.) За Петр Федорычем. Он хорошим человеком был, Петр Федорыч. Работал как надо. Все чинил – и в машинах копался, и эти… комбайны, проводки проводил. Золотые у него были руки. Да! Золотые! К нам все шли. «Вот, – говорят, – тебе, Федорыч, чекушку». Безотказный был человек.
Валентина всхлипывает на камеру.
Люба. А Жорик мне с алгеброй всегда помогал. Я ж тупая в алгебре.
Валентина. Вот он какой был, Петр Федорыч. Приехала вот за ним. Валентиной меня зовут.
Люба (направляет камеру на себя). Я приехала сюда, потому что для меня это челлендж. У Жорика завтра день рождения должен быть. Я супер рассчитала – день рождения и воскрешение. Понимаете? Два в одном! В одном флаконе! Подарок вот привезла. Мы с ним всегда картошку заказывали по-домашнему и Колу. В Макдональдсе. И я узнала, что «Москино» такой чехол для айфона выпустила, как пачка из-под картошки, и купила его в подарок. Ну чтобы все в курсе были, как он картошку любит. А теперь меня не пускают, Жору не воскрешают, и никакой чехол для айфона никому уже не нужен. Понимаете?
Люба вновь направляет камеру на Валентину.
Валентина. А ты кто?
Люба (камеру на себя). Я Люба Элот. Популярный блогер.
Валентина. Кто?
Люба. Блогер. Количество просмотров зашкаливает. Не верите – загляните в Инет.
Валентина. Да я им не очень умею… пользоваться.
Люба. Элот – значит много. Много меня. Со мной вас тоже станет много. Вы будете популярны. Получите кучу лайков.
Валентина. Как это?
Люба. Ну баллы, очки.
Люба сует камеру в руки Валентине, достает айфон, нажимает на нем кнопочки.
Люба. Вот видите. У меня за этот ролик сто две тысячи лайков. Сто две! Круто? А вот за этот еще больше – сто пятьдесят! И комменты сыпятся. Вот, например, « воскресшие захотят есть, на земле наступит страшный голод, это и будет апокалипсис». Ого! Кто-то под землей засел, уже два месяца сидят. Ждут! О, пока читала – пятьдесят лайков прибавилось. Ну не густо, если по честнаку.
Валентина недоуменно крутит камеру в руках.
Валентина. А как ее выключить?
Люба (показывает на кнопку). Вот.
Валентина выключает.
Валентина (меняет тон). Значит, так. Я сюда не за роликами приехала, а за мужем.
Люба пытается забрать камеру у Валентины, но та не отдает, тянут друг у друга.
Люба. Одно другому не мешает.
Валентина. Это как на меня соседи посмотрят, подумала? На дворе Конец Света, а я по Интернету скачу, как коза, эти… очки себе зарабатываю? Так, что ли?
Люба. Не очки, а лайки. У нас с Жорой грандиозная акция. Проект века!
Валентина. Позорить себя не дам! Фанаты какие-то… Потаскушка виртуальная.
Люба. Ого, как заговорила!
Валентина. И не так могу.
Люба. А я думала, вы в своей деревне, кроме печки, гаджетов не видели!
Валентина останавливается в недоумении.
Валентина. Гад… что?
Люба выхватывает камеру.
Ругаться надумала?
На кровати приподнимается Марина.
Марина. Поспать не дают.
Валентина (кивает на Любу). Блогер тут у нас.
Люба. Мегапопулярный блогер. Здрасте.
Марина. И тебе отказали?
Люба. Откуда знаете?
Марина. У нас тут все такие. Комната отказников.
Люба (Валентине). А как же ваш муж?
Валентина разводит руками.
Марина. И мне Пашика не хотят вернуть.
Люба берет камеру.
Люба. Подождите. Я сейчас вас на камеру запишу.
Валентина. Ну, понеслась моча по трубам… Я ж просила.
Марина встает, смотрит на себя в зеркало, прихорашивается, чтобы хорошо выглядеть перед камерой.
Марина. Ничего. Пусть снимает. Потом скопирует и мне перешлет, чтобы Пашичка видел, на что я пошла ради него. Скопируешь?
Люба. Не вопрос. О вас еще услышат.
Марина. Марина.
Люба. Люба.
Марина достает какие-то вещи из чемодана.
Марина (говорит в камеру). Вот, Пашик, смотри, вот полотенца, видишь? Три штуки привезла, отмывать тебя. Вы ж, говорят, возвращаетесь голые и в слизи.
Валентина. Люба небось и голых-то еще не видела.
Люба. Видела, конечно. В коридоре тут один.
Марина (в камеру). Вот еще – две бутылки воды, отпаивать вас, говорят, надо. Еще чаю и меду приготовила. И виски твой любимый не забыла. Потом, дорогой Пашичка, я зашла к кому надо и дала ему что надо, чтобы он именно твою фамилию в списки внёс. Звонила одна твоя. Я ей предложила ехать встречать тебя, а она заявила, что это все глупости прошлые, а сейчас ей самой спасаться надо. Так вот, Паша, знай – когда ты вернешься, рядом с тобой будет та, что и должна быть, а не та, у кого попа упругее. То есть упругче. Нет, не так – более упругая.
Люба. Может, просто упругая?
Марина. А у меня какая? Я, может, и постарше этой, но не до такой степени.
Люба. Подождите-подождите. Вы сказали – зашла к кому надо и дала что надо… Вот можно об этом поподробнее…
Марина. Нет, деточка, я не могла так сказать.
Люба. Я сейчас камеру отмотаю и покажу.
Валентина. Я хоть и не камера, а слышала.
Марина. А вы что, думаете, все так просто? Может, у вас в деревне просто, а у нас в городе людей многовато. И все хотят встретиться с женами, мужьями, мамами, папами. (Опять на камеру.) Вот только, Пашик, дети твои что-то не спешат за тобой приезжать. И бывшие твои тоже. Они только наследство твое делить хотят, а о тебе и думать забыли.
Люба. Слушайте, а может нам и здесь дать?
Валентина. Что дать?
Люба. Ну как Марина.
Марина (быстро). У меня денег нет.
Валентина. У меня тоже.
Люба. Я знаю!
СЦЕНА 5. КОРИДОР.
Перед камерой стоят Люба, Марина, Валентина. Чуть в стороне – Попадья. Стоят так, чтобы все умещались в кадре. Камера на штативе, от нее проводок к ноутбуку.
Люба. И, короче, мы только с вашей чудесной помощью… я и эти чудесные женщины – фотомодель, доярка и попадья – сможем вернуть своих любимых.
Марина. Ага, с вашим участием.
Люба. Даже здесь бюрократия процветает. На границе со смертью, а все равно никуда…
Марина. Без денег никуда, нет.
Неожиданно в кадре рядом с Любой возникает Мужик. Он только что подошел, потому осматривается и пока не понимает, что происходит.
Мужик (в камеру). Свет, ты меня слышишь?
Люба. А вот и чувак оттуда. Смотрите предыдущий ролик с его участием. (Пытается оттолкнуть Мужика) В общем, присылайте деньги на мою карту. Номер, как обычно, внизу. Времени очень мало, всего полчаса. Иначе…
Мужик. Свет, приезжай.
Люба. Иначе я не попаду ни в рай, ни в ад. И не забывайте жать на лайк. Лайк – это жизнь! Да! Особенно здесь, на границе со смертью, я дышу вашими лайками. Кликайте, не стесняйтесь, а то я загнусь, задохнусь на фиг. Лайк – это мой кислород! Да!
Люба выключает камеру и выдыхает.
Мужик. Телевидение?
Люба. Почти.
Люба, а за ней и остальные женщины, отходят от Мужика. Слишком неприятно пахнет.
Мужик. Как думаешь, Света увидит?
Люба. Обязательно. У меня сто тысяч подписчиков.
Пищит телефон.
Слышите? Сработало! И лайки, лайки сыпятся! Вот жизнь! Вот это я понимаю!
Валентина. Чего?
Люба. Деньги приходят.
Телефон пищит.
Марина. Еще.
Телефон снова пищит.
Марина. Еще!
Телефон практически не замолкает – пищит.
Валентина. Дела…
Люба. Говорю же, инет рулит, а вы (передразнивает) «выключи, выключи».
Мужик. Как думаешь, Света когда ответит?
Люба кладет телефон в задний карман брюк.
Люба. Не ждет тебя Светка, расслабься.
Мужик. Почему ты так решила?
Люба. А где твоя Света? Нет ее. Тю-тю.
Мужик вплотную подскакивает к Любе, вытаскивает телефон из кармана Любы.
Мужик. Ну так помоги, а? По гроб не забуду.
Люба (отскакивает). Ой!
Марина. Что вы к девочке привязались? Вы себя-то видели? Воняете за километр, и блохи из бороды скачут. Пойдем, Люба, пора деньги снимать.
СЦЕНА 6. КАБИНЕТ ЧИНОВНИКОВ.
Люба, Марина, Валентина и Попадья стоят перед Чиновниками. Чиновники жуют весь разговор, у них на столе подносы, на которых первое, второе, третье и томатный сок в стаканах.
Люба. Можно?
Чиновник 2. Обеденный перерыв.
Валентина. А мы вам пирожки принесли.
Чиновник 1. Пирожки – вещь.
Валентина выкладывает пирожки на стол.
Валентина. Вот эти с курёй, своя кура, сама растила – сама рубила. А вот эти с картошкой. Своя тоже. Сама выращивала.
Чиновник 2. Попробуем.
Марина. А вот это – на закусочку.
Марина кладет на стол конверт. Чиновники перестают жевать.
Чиновник 1. Мы, знаете, больше супчиками балуемся.
Марина. А это как глюконат натрия. Добавляет вкусовых ощущений.
Чиновники снова жуют, молчат. Все молчат.
Люба (не выдерживает). Пустите меня к Жоре, пожалуйста.
Чиновник 2 кашляет. Чиновник 1 бьет Чиновника 2 по спине.
Марина. Девочка очень скучает. И я по Павлу своему. Очень.
Чиновник 2. Зачем?
Чиновник 2 снова кашляет.
Чиновник 1. Зачем они вам?
Все молчат.
Попадья (неожиданно, все оборачиваются к ней). Знаете, как объявили Конец Света, батюшку моего как подменили. Уйдет на несколько дней и не появляется. Приходит грязный, хмурый. А однажды ушел и не вернулся. Ищу его среди мертвых.
Чиновник 1. Почему решили, что умер?
Попадья. Он мне обещание дал, что не бросит меня, пока жив. Я ему верю.
Чиновники молча жуют.
Марина. А я? Мне бы Пашика.
Чиновник 1. Зачем он вам?
Марина. Мы с Пашиком пять лет вместе. Пять! А как умер, так я ему никакая не родственница, оказалось. А наши пять лет – это как бы не считается. Если бы вы знали, через что я прошла, чтобы сюда к вам попасть.
Чиновник 2. Зачем он вам?
Марина. Зачем да зачем? Мы с ним замечательно жили. Еще бы пожили.
По полу пробегают крысы. Марина ахает и выбегает из комнаты.
Люба. Опять?
Чиновник 1. Прием окончен. Покиньте помещение.
Люба. А Жора? Нам же ролики надо снимать.
Чиновник 1. Обеденный перерыв.
Женщины уходят. Чиновники продолжают есть.
СЦЕНА 7. НОМЕР ГОСТИНИЦЫ.
Марина сидит на кровати и плачет. Вокруг нее Люба, Валентина, Попадья.
Марина. Вот зачем, зачем так над человеком издеваться? Я же их до смерти боюсь.
Люба. У меня на собеседовании тоже крысы бегали.
Валентина. Антисанитария какая.
Марина. Ну вот за что? За что меня так обижают? Сначала фотографы эти – то так встань, то это рванье надень, для образа. Потом Пашик. Господи, пять лет псу под хвост! Бегаешь за ним (изображает) «Пашичка, ты устал, Пашичка? Массажик, Пашичка? Минетик, Пашичка?» Один только Пашичка и его больное сердце. Ему другие детей наплодили, а я на «подай-принеси» осталась. Кошелек лысый.
Люба. А говорили – чудесные годы.
Марина. Чудесные… Старый, а всё туда же…
Валентина. Ходок, что ли?
Марина (усмехается). Ходок. У него есть одна квартира. В сталинском доме, прямо под крышей, с открытым балконом и металлическими рейками.
Люба достает камеру и начинает снимать.
Выгнутыми, как бедра женщины. Ветер ласкает эти рейки, и бедра, и щеки. Можно пить вино, смотреть на город сверху вниз, на аллею. Там часто гуляют собачники. Иногда там стоит серебристый «пежо». За рулем женщина в темных очках смотрит на этот балкон. Снизу-вверх. Как преданная, забытая хозяином собачка. Разглядеть сложно, очки слишком темные и далеко, к тому же. Но женщина догадывается, когда на балконе смеются и когда он набрасывает плед на плечи другой. А потом ветер усиливается, и они прячутся от непогоды внутри. А той, что за рулем, всегда кажется, что прячутся от нее. Он никогда не разрешал заходить в эту квартиру. У меня даже ключей от нее не было. (Молчит.) Вот воскресят его – подойду к нему и спрошу: «За что?».
Валентина и Люба молчат.
Люба. Я не поняла. За рулем – это вы?
Марина. Слушайте, а давайте откроем его виски? Не умрет же он без своего виски, правда?
Валентина. Умирать уже некуда.
Марина достает из сумки бутылку, подсаживается к Попадье.
Марина. А ваш, он какой?
Попадья. Мой? Такой, какого Бог дал.
Люба. Это как?
Валентина (Любе). Матушке камерой в лицо не тычь.
Марина открывает бутылку.
Марина. Так а какого дал?
Валентина (перебивает). Мне вот одного сначала дал, так я с ним не смогла. Ревнивый черт. А я совсем молодуха, мне на танцы невмоготу просто. А он не пущат. Так я в окошко сигала, пока в сенях возится, сама туфли из шкафа выцеплю и босиком по грязи. Перед клубом ноги ополосну, туфли надену. А он гордый, я знаю, дома меня ждет, чтоб скандал учинить. А я до рассвета танцую, чтоб скандал оттянуть. Приду наконец, а он (с наслаждением) ка-а-ак вдарит.
Люба. Ой!
Валентина. Вот и ой. Сбежала к Петр Федорычу. А он красавец, на мотоцикле. Только запойный оказался. Сил нет. Нычит по углам свои нычки.
Марина. А мой нес себя с достоинством. С достоинством несу свое ничто.
Валентина. А потом совсем очумел. Напьется и (с наслаждением) ка-ак вдарит.
Люба. Слушайте, а зачем вам их возвращать?
Марина. А права деточка. Зачем?
Люба. Морока же одна.
Марина. Отлично придумала. За это надо чокнуться.
Марина и Валентина чокаются.
Люба. А мне?
Марина. А слишком умненьким не наливают.
Люба обиженно поворачивает камеру к Попадье. Та сидит не меняя позу. Строгая очень.
Люба. А ваш хороший был, да?
Попадья. Мой был такой, с каким надо мириться.
Люба направляет камеру на себя.
Люба. Зато мой Жора вот такой (показывает большой палец) бомбический! Он мне такие рейтинги делал – закачаешься! Бегал зимой в одной ночнушке по трамваям и в тапочках. Заболел, лежал под капельницей. Ролик с его капельницей тогда 36 тысяч просмотров набрал, нет – все сорок. А с трамваями – вообще за сотни перевалило.
Валентина. А деньги-то они себе оставили. Думают еще – пустить нас или нет.
Марина. Точно.
Люба. Если нас пустят, я увижу голого Жорика. Трешак! Пухлый слизистый Жорик! Вот, интересно, вы бы хотели видеть это зрелище? Голосуйте. Если да – жмите лайк. А если это оскорбление ваших эстетических чувств – то пишите внизу и тоже жмите лайк! Посмотрим – кого больше среди моих фанов – любопытных или брезгливых.
Марина. Я против.
Люба. Что против?
Марина. Против демонстрации беззащитного голого тела.
Люба. Это пусть мои фаны решают. Они платят – они и заказывают музыку.
Валентина. Не жалко?
Люба. Кого?
Валентина. Бойфренда своего.
Люба выключает камеру.
Люба. Не жалко. Мне и себя не жалко. И вас тоже. Не жалко. Потому что максимум, что от нас останется – это ролики вот эти и лайки. И от Жорки тоже. (Молчит.) Хотите, покажу его фотку?
Люба начинает искать телефон, но не находит.
Люба. Блин, айфон пропал. (Задумалась.) Я знаю, кто взял.
СЦЕНА 8. КОРИДОР.
Люба, Марина, Валентина подходят к Мужику. Он разговаривает в это время по айфону Любы.
Мужик. Алло, Света! Света! Это я, Сергей! Я вернулся! Как какой? Твой! Твой рыжий плюшевый крокодильчик Сережа! Зубки рядком – хвостик торчком! А? (Молчит в трубку.) Нет, Свету. Извините. (В недоумении смотрит на Любу.) Нет, говорят, такой.
Люба. Верни.
Мужик молчит.
Люба. Айфон верни, я сказала.
Мужик молчит.
У меня там всё, понимаешь? И видео, и фотки! Вся моя жизнь! Ты мою жизнь украл.
Марина. Верните девочке ее вещь.
Мужик. Верну, только отмойте меня сначала.
Валентина. А сам что? Душевая вон.
Мужик. Не могу я. Меня должна отмыть та, что заберет меня. А забирать меня некому.
Люба. Почему?
Мужик. Не я эти правила устанавливал, не мне объяснять.
Попадья. Только если отмоем его, другого нам не вернут. Его домой повезем.
Валентина. Э, нет. Нам такого подарка не надо.
Мужик. Может вам и не надо. А ей ее айфон очень даже надо.
Люба (Марине). Слушайте, вы же все равно хотели от Пашика отказаться. А?
Марина (удивленно). Я? Нет, деточка, от таких, как Пашик, не отказываются.
Люба. А пять минут назад за что чокались?
Валентина. Я Федорыча не просто так терпела все годы, чтоб отказываться. На кого менять-то? На это склизкое чудовище?
Люба. Это он сейчас чудовище, а отмоете и ниче. А?
Марина. Вот и отмой. Жора твой все равно недоступен.
Мужик. Вне зоны доступа твой Жора.
Люба молчит.
Валентина (многозначительно). Деньги-то не вернули.
Марина. Я к этим крысам больше не пойду.
СЦЕНА 9. КОМНАТА ОФОРМЛЕНИЯ.
Чиновники сидят, заполняют бумаги, входят Люба и Валентина.
Валентина. Это опять мы.
Чиновник 1. Знаете, а мы вас не приглашали.
Чиновник 2. Нет. Не приглашали.
Люба выходит на середину комнаты.
Люба. Я поняла. Я поняла, что была не права и прямо сейчас исправлюсь. (Снимает ремень и брюки и остается в одних трусах.) Как вы хотели.
Чиновники демонстративно отворачиваются от Любы.
Чиновник 1. Мы не просили вас снять брюки.
Чиновник 2. Нет. Не просили.
Валентина. Денежки-то вы забрали. А мужиков не отдаете.
Люба. Просили. В самый первый раз.
Валентина. Моего верните хоть бы на месяц. Он показания даст в суде и назад, а? А то делов натворил, а сыну расхлёбывай. Посадят Костика – так он что же, Конец Света в тюрьме встретит? Без вины виноватый.
Чиновник 2. Суд без потерпевшего разберётся, кто прав, кто виноват.
Валентина. Костик-то здесь при чем! Забулдыга мой сам упал, об угол да и умер. В угаре пьяном.
По комнате бегут крысы прямо к Валентине. Валентина отмахивается от них, но они наседают.
Валентина. Кыш-кыш!
Одна из крыс кусает Валентину.
От падла!
Валентина охает и убегает.
Чиновник 1. (Любе) А где ваши страшные ожоги?
Чиновник 2. Да, речь шла об ожогах, помнится.
Чиновник 1. Мне кажется, вы крайне невоспитанная особа.
Чиновник 2. Мне кажется, вам нужно одеться.
Люба хватает свои брюки и выходит с ними за дверь.
ДЕЙСТВИЕ 2.
СЦЕНА 1. КОРИДОР.
В углу коридора сидит Люба с айфоном и наговаривает очередное сообщение.
Люба (произносит речитативом):
Мне было двенадцать, когда я влюбилась.
Он сидел такой на три парты дальше и у него уже, прикиньте, была татуировка. Она ему не шла, но я этого не понимала. А еще, еще он постоянно писал кому-то смс на переменах. Я уже ревновала к этой кому-то, хотя знала, он влюблен в рыжую Лерку. В нее все были влюблены. Вот все поголовно. А я ходила такая прыщавая. И никто не смотрел в мою сторону. Ну да, только Жора провожал меня до дома. Но вслушайтесь, что за имя – Жора – это же совок какой-то. Когда я рыдала от такой несправедливости, мама мне сказала: «Деточка, что ты хочешь, это же стадный инстинкт!» И я такая – ага, меня задрал этот инстинкт. И вот я беру камеру и снимаю свой первый ролик. Это было начало успеха. Успех от неудачной татуировки на теле любимого человека.
Люба встает, выдыхает.
Люба. Знаете, что приходит в последний момент? Старость. Так вот ни ко мне, ни к вам она не придет.
Входит Валентина. Люба выключает камеру.
Валентина. Люб, там ЭТОТ. Опрятный теперь. Причесанный.
Люба. Я знаю.
Валентина. Это кто ж его так, а, Люб?
Люба. А вы не догадываетесь?
Валентина. Ты что ль, Люб, а?
Люба. Я что ль.
Валентина. А Жора твой?
Люба. Да что Жора, что Жора? Вы же видели, к Жоре все равно не пускают.
Люба запихивает айфон в карман, демонстративно не замечая Валентину.
Я вот все думаю – что это значит «ТЕХНЕТ»? Техника нетленки? Или, может, техников нет? А! НЕТ – это сеть с английского, значит…
Люба уходит.
Валентина. Потаскушка виртуальная.
СЦЕНА 2. НОМЕР ГОСТИНИЦЫ.
Марина, Валентина разглядывают Мужика. Попадья и Люба сидят в отдалении. Мужик спит, он побрит, приглажен, чистый, на вид ему около 30-ти. Его крылья высушены и расправлены.
Марина. Ну, Любаша, ну молодец. Какого красавца, оказывается, отхватила!
Люба. Мне айфон нужен был.
Марина. Ну вот. Теперь с айфоном и при мужике.
Люба. Старый.
Марина. Какой у тебя? Пятерка?
Люба. Мужик старый.
Валентина (усмехается). Скажешь тоже. Я б не отказалась.
Люба. Вот и забирайте. Я его к себе не повезу. У меня мама.
Валентина. Да куда мне! Лет двадцать долой, тогда…
Марина (смеясь). Тоже не могу. Пашик не поймет. Вот, может, матушке, при монастыре? А?
Попадья. У нас церковь на краю деревни. Поднимешься зимой на колокольню, оглянешься вокруг, а там никого. Снег да ветер, ветер да снег. Дует страшно. Когда совсем холодно, волки близко подходят и воют. Громко. Вместе с ветром. Веревками себя опутаешь, в колокола бьешь, чтобы не слышать. Бом-бом! Бом-бом!
Все молчат.
Попадья (смеясь). Что там делать красавцу такому?
Марина осматривает распрямившиеся и даже, кажется, подросшие крылья.
Марина. Омыла – забирай петуха своего. С крыльями что будешь делать?
Люба. Опадут скоро.
Люба расталкивает Мужика.
Люба. Вставай. Выспался уже. На том свете.
Мужик. Куда спешишь? Все там будем.
Люба. Меня только на сутки оформили. И крылья твои засыхать начинают.
Мужик. Успеется.
Люба. От меня фанаты видео ждут, понимаешь? Ты же для них суперхиро будешь. Лайки там, популярность.
Мужик. Они тоже там будут. Никого не минует чаша сия. (Попадье) Правильно говорю, а?
Люба. Недавно ты по-другому пел!
Мужику надоедают Любины приставания, он поднимается с постели.
Мужик. Всё, собирайся – поехали!
Люба. Наконец-то.
Мужик. В Москву поехали.
Люба (возмущенно). Какая Москва? А договор? Я тебя омыла, теперь твоя очередь. Крылья работают?
Мужик машет крыльями за спиной. Женщины охают, их чуть не сдувает.
Люба. Ты обещал.
Мужик. Небо в алмазах. Думаешь, я хочу туда возвращаться?
Люба. Ты чего? Наш договор, между прочим, на небесах подписан. Я тебе обеспечиваю возвращение, ты мне – трип по загробью. Все по-честному.
Мужик. Разбежалась. Я не такой дурак. Чтобы опять в это пекло.
Люба включает камеру.
Люба. Нет?
Мужик. Нет.
Люба пристально смотрит на Мужика.
Понимаешь, мне шанс дали. Шанс. Перестать быть свиньей. Пожить, наконец, по-человечески. До этого… Суда.
Люба. Ты охренел? Ты думаешь – всё, спасся? Да я ради этого от Жорика отказалась! Ты понимаешь? От Жорки своего!
Мужик. Ну и дура.
Люба. Ты еще вообще не свободен! Ты мне должен. А если не выполняешь обещания, то как ты можешь по-новому? Ничего у тебя тогда не получится! Никакая твоя новая счастливая жизнь!
Мужик молчит, потом встает с кровати.
Мужик. Широкоугольник сняла?
Люба. Ага.
Мужик. Молодец. И технику безопасности соблюдай. Всегда. У меня оргазм как писк. Тонкий и недолгий. А времени хватило. Доводить гораздо интереснее, чем доводиться. Завести тебя?
Люба. Мы уже договорились, куда вы меня заведете.
Мужик. Недолгий, а все-таки хватило. Знаешь, сначала так по животу сладостно ударили, я на стуле сидел, а баба на мне (изображает). И вот ударили, тело у меня выгнулось. Оно вообще своей жизнью тогда жить начинает. Тело выгнулось, голова вверх потянулась, ноги вытянулись. И я прямо головой прямо под электропилу. Она рядом стояла, а я, балбес, пренебрег техникой этой. Безопасности. Нелепая смерть.
Люба. Ага, смешная.
Мужик. Это только со стороны глупая, а если знать – то только такая у меня и может быть. Тихо!
Мужик падает на пол.
Мужик. Лежу, баба голая вокруг прыгает. Знаю, что все. Я – Земля, прием, прием. Я – Земля, прием, прием, Воздух. А из меня (показывает на живот и рукой изображает скрюченный росток, его постоянно трясет как в лихорадке) прямо отсюда кактус растет, иголками изнутри колет.
Люба. Же-е-есть.
Мужик. И разрывает изнутри, аж ткани трещат и лопаются. Когда скорая приехала, уже все раскрылось, и я выпрыгнул оттуда, как головастик. (Нежно Любе.) Иди ко мне.
Люба не подходит, стоит в стороне.
Мужик. Я не хотел с телом оставаться. К Светке полетел сразу. Посмотреть, с кем она вечер проводит. Я от нее полгода как ушел, а она все равно занозой вот здесь свербила. Присел у нее на шкафу – порассматривал. А она ничего, сидела – ногти красила. Разноцветными какими-то лаками. Одна. Я ей сразу все простил – и скандалы, и измены.
Люба. Ну и глупо. Такое не прощают.
Мужик. Прощают. Просто ты маленькая. Не умирала еще. Иди сюда. Сделаем, как ты хотела.
Люба (делает шаг вперед). Имейте в виду – я снимаю. Каждый кадр будет задействован против вас.
Люба подходит, садится рядом с Мужиком. Мужик ее нежно обнимает, поглаживает по шее.
Мужик. Страшно?
Люба. Немного.
Мужик. Ты теплая. Мягкая.
Валентина. Ниче, что мы здесь?
Попадья. Может, не сейчас.
Марина. Мы выйдем хотя бы.
Мужик. Только сейчас. Только сейчас.
Мужик и Люба в его руках неожиданно подпрыгивают и поднимаются куда-то вверх. Крылья хлопают. Женщины визжат, их сносит ветром. Люба кричит.
Люба. Мамочка!
СЦЕНА 3. ПОЛЕТ.
Мужик и Люба летят. Фоном идут радужные краски.
Мужик. Летим как ракета через стратосферу.
Люба. У меня эта, акрофобия! Высоты боюсь. На самолетах не летаю и по крышам не лазаю.
Люба зажмуривает глаза. Мужик забирает у Любы камеру.
Мужик. Уронишь еще! Держись крепче.
Люба. Меркурий – раз, Венера – два, три – Земля, четыре – Марс, пять – Юпитер, шесть – Сатурн, семь – Уран, восьмой – Нептун. Дальше – девять – всех Плутон, кто не видит, выйди вон. Я же не умру? Все-таки это не входит в мои планы. Я маленькая еще!
Мужик. Думаешь, мне не страшно, маленькая? Летишь так, летишь, бесконечно долго, крылышками перебираешь, то зажмуришься, то посмотришь глазком. А они все мелькают и мелькают. И я вдруг понял: они так долго мелькают, чтобы я привык.
Люба (приоткрывает один глаз). Луну пролетели?
Мужик. Как только привык, так и прилетел.
Люба. Хочу, чтоб закончилось.
Мужик. Привыкай быстрее – перейдем на следующий уровень!
На экране сзади мигает – LEVEL, LEVEL.
Люба. К такому не привыкают!
Мужик. Глаза, говорю, открой.
Люба. Я не могу, понимаете? Могу только через глазок камеры. Я только так с ней общаюсь, с жизнью этой! А вы хотите, чтобы я на потустороннюю в упор смотрела.
Мужик. Ограничиваешь себя объективами.
Мужик приставляет к глазу Любы глазок камеры.
Мужик. Все, открывай правый. Правый, говорю, открывай.
Люба смотрит в камеру.
Люба. Голова кружится.
Мужик. Левый теперь, левый, и не расслабляться.
Люба. А и правда краси-и-иво.
Мужик резко убирает камеру от Любы.
Люба. Ай!
СЦЕНА 4. РАЙ.
Фоном сзади LEVEL РАЙ. Радуга закончилась. Резкий свет. Люба и Мужик опускаются на пол. Хруст снега.
Мужик. У бабки моей в деревне так хрустел снег, когда я ночью к туалету выходил. Надевал ее валенки безразмерные на босу ногу и скрипел. Один раз валенок с ноги свалился и в дыру угодил. Бабка мне тогда ведро поставила. Чтоб по ночам не шастал.
Люба. В Индии на берегу океана песок хрустит как снег. Когда опускаюсь в волны, всегда говорю: «Да будет воля твоя». Как будто в волнах прячется воля его.
Мужик. Никогда на море не был.
Люба. Прямо никогда-никогда?
Мужик. У меня диван стоял у окна, я ложился на него после работы, и меня качало из стороны в сторону, как на лодке. А я в окно на небо смотрел и мне достаточно.
Мужик качает камерой. Звук шлепающей о борта лодки воды. Сзади фоном на экране видео бесконечного песчаного солнечного берега.
Мужик. Чувствуешь, как качает?
Люба (расслабленно). Ага. Я всегда мечтала, когда вырасту, то отправлюсь в кругосветку. На яхте. На целый год. Буду утро встречать плеском воды о борт, чаек еще кормить, дельфинам рукой махать и пугаться акул. И мир такой хороший, и небо чистое. Всегда.
Мужик лежит отрешенный. На экране – видео песчаного берега появляется жук, он подлетает к камере Любы, разрастается в размерах до огромной черной точки, загораживая собой весь экран.
Люба. Ой, насекомое. Прямо в объектив.
Люба смахивает жука, он опять летает небольшой точкой до тех пор, пока не увеличивается в размерах и вновь тыкается в экран.
Люба. Ну что за противный!
Жук снова попадает в объектив, но на этот раз из черной точки превращается в Жору на видеоэкране. Жора сидит на песке, завернутый в цветной платок, из которого выглядывает голое тело.
Люба (радостно). Жора!
Жора. Аккуратно. Камеру не тряси. Я в ней.
Люба. Хорошо. Не волнуйся. Я снимаю, и транслирую прямо онлайн.
Жора. Молодец. За лайками не забывай следить.
Люба. Точно! Чуть не забыла, прикинь? Это все волнение. Жорка! Их уже двести тысяч! Точнее, двести тысяч девятьсот шестьдесят два! Это же рекорд!
Жора. Это успех.
Люба. Жорка! Ты только вдумайся – я черт-те где снимаю онлайн, и ты рядом, за нами следят и мы популярны!
Жора. Поздравляю.
Люба. Это же рай, Жора!
Жора. Ну да, дорогая, добро пожаловать в рай.
Люба. Так, Жора, меня вот что интересует – ты ж здесь уже бывалый. Так вот как тут? Как тут все устроено?
Жора. Ну как? Как? Тебе сейчас хорошо?
Люба. Очень.
Жора. Ну вот. Это и есть твой персональный рай. А спутник твой (показывает на Мужика) его не видит. Он сейчас на диване и Светка на нем.
Люба. Диван! Это так скучно! Правда, Жор? У меня тут чего только нет – и пальмы, и песок, и даже индусы, и море, и яхта, и куча-куча лайков. Их уже двести тысяч! Это ж невероятно круто! Правда, Жор? И на море прилив.
Жора. У тебя сейчас прилив дофамина.
Люба. Ага, наверное. Жор, а Жор, а ты Его видел?
Жора. Кого?
Люба. Самого.
Жора. Его? Видел.
Люба. Кру-у-уто!
Жора. Тоже хочешь?
Люба. А ты можешь?
Жора. Постараюсь. Вопросы готовь.
Жора вновь превращается в черную точку – жука и исчезает.
Люба (говорит на камеру). О Боже! О Боже! Так, камера работает. Может быть, сейчас я увижу самого, понимаете? И что я должна Ему сказать? Грехи свои перечислить? Про грехи мои Он и так все знает… Даже лучше меня. Надо Его просто поблагодарить. А за что? За то, что Конец Света организовал? Так быстро и неминуемо? За это благодарят?
Вновь появляется жук, который постепенно превращается в Жору, на дальнем плане размытая фигура.
Жора. Вон Он.
Люба. Клёво! А можно с Ним селфи?
Жора кивает, Люба спешно делает несколько снимков себя на фоне Его.
Жора. Всё?
Люба. Еще вопрос. Я где окажусь – в аду или в раю?
Жора. Это преждевременно.
Люба. Всех еще вот что волнует – когда же он окончательно случится, этот апокалипсис?
Жора. Когда все вернутся с небес на Землю.
Люба. И ты?
Жора. И я.
Люба. А почему тебя не возвращали?
Жора. А я никуда не тороплюсь. Что я там не видел? Сам отказался.
Люба. А я? Я же там.
Жора. Чем раньше я вернусь, тем раньше наступит конец. Оттягиваю момент.
Люба. А мама?
Жора (задумался). Как мама?
Люба. Ей дату операции назначили, а она не захотела. Когда ты спрыгнул, я собрала деньги. У нас с тобой просмотры просто зашкаливали! А она отдала их каким-то больным.
Жора приподнимается, он уже не спокоен.
Жора. Почему ты её не уговорила?
Люба. Я уговаривала, Жор. Она думает, что так быстрее с тобой увидится.
Жора. Ни к чему ей сюда. Скажи, я приказал – пусть лечится.
Люба. Денег все равно уже нет.
Жора. Будут. Вернешься отсюда – ролики смонтируешь и будут. Поняла?
Люба кивает.
Главное – следи за лайками и хорошенько прячь карты.
Люба. Какие карты?
Жора. Карты памяти.
Люба. Хорошо. А твой рай – он какой?
Жора. Вот такой. Ты приехала ко мне. Вот я и словил рай.
Жора превращается в жука и улетает. Вскакивает Мужик.
Мужик. Когда попал сюда, решил, что рай и есть конечный пункт назначения.
Люба. А разве нет?
Мужик. На третью ночь после смерти вернулся к Светке. Заскучал, мочи нет. А она спит. Свернулась в комочек, как будто обидел ее кто. Да не кто. Это ж я ее обидел. Это я удочки свернул и умер. Оставил ее одну. Я пробрался в самое Светкино нутро, думал свернуться там тихим ребенком и спрятаться от смерти. А Светка сразу проснулась. Проснулась и как закричит. Я испугался, что меня сдует вместе с криком. Вцепился покрепче за ее кишки. А она скрючилась совсем и молит меня – уходи, Сережа, уходи. Вот тогда мне страшно стало. И знаю, что больно ей делаю, а оторваться сил нет. Крепко держу, а впереди только синь холодная. А Светка теплая, живая, единственный мой спасительный круг. Буду, надеялся, вокруг нее лодочкой безмятежно плавать. Вот и будет мне счастье. А она орет: «Больно, больно! Уходи!» А от меня комочек только и остался, что вокруг нее скукожился. И что? И что мне с этой болью Светкиной делать? Не сможет она так жить – со мной внутри. Оторвался.
СЦЕНА 5. АД.
Грохот. Камера падает. Люба поднимает ее. Фоном LEVEL АД. На видеоэкране – кадры белого кафеля.
Люба. Блин! Стекло треснуло.
Люба садится на пол, рассматривает камеру. Мужик садится рядом. Через весь видеоэкран проходит трещина.
Мужик. Помнишь, я тебе рассказывал, как погибла моя собака?
Люба. Не помню.
Мужик. Ну как же так? Мне одиннадцать было. Машина задавила. Проехалась прямо по ней. А я за «Зенитом» побежал.
Люба. Зенит? Это что?
Мужик (показывает наверх). Зенит – это наивысшая точка небесной сферы.
Люба смотрит наверх.
А еще это фотоаппарат моего детства, дурочка маленькая. Я ее сфотографировать решил. Она два года у меня жила, это ж вся моя сознательная жизнь. Как сестра мне что ли. Была. А фотографий не было. Ну вот я и решил. На память.
Мужик выхватывает камеру у Любы и показывает, как фотографировал собаку.
Проявлял в ванной. Ставил красный свет специальный. И перемахивал снимки из лохани в лохань пластиковую, а потом в ванную. Моя собака… ее кишки плавали там в холодной воде рядом с другими фотографиями, рядом с мамой и папой и со мной. И мы на тех снимках все улыбались… И язык, я зачем-то снял крупно ее язык. Она за час до смерти лизала мой нос этим языком.
Люба. Жесть.
Мужик. Я тогда вылавливал эти мокрые снимки и плакал. Мне казалось, что я самый несчастный человек в мире. А теперь из меня самого как будто кишки вытащили. И это ты сделала.
Люба. Я?
Мужик. Почему ты за мной не приехала?
Люба. Я?
Мужик. Ты. Я тебя ждал. Я только тут понял – ты нужна мне.
Люба. Я приехала.
Мужик. Светка, Светка, топотуныш мой. Ножками по полу шлеп-шлеп всегда из ванной, и следочек тянется. Так и не научил я тебя, дурочку, полотенцем пользоваться. Непослушная ты, Светка, была.
Люба. Я Люба.
Мужик. Была. И осталась. Я же просил тебя. Просил вернуться. И где ты, Светка? Ногти красишь. А меня чужая баба отмыла. Спросишь, как выглядит – хрен вспомню. Помню только, что все за камеру хваталась.
Люба. Это вы про меня?
Мужик. Знаешь, сколько у меня их было? Чужих? И сам не помню. Что-то все хотели… Вспомнил. Они всегда одного хотят.
Люба. Чего?
Мужик. Накормить и потрахаться, конечно. А тебя, Светка, я сам хотел кормить и трахать. Ты, Светка, на мартышку похожа. Особенно когда улыбаешься. Ну вылитая мартышка. Глазами хлоп-хлоп. Ну как такую не накормить.
Люба. Ха!
Мужик. Помнишь, я пришел к тебе за месяц до смерти? Зачем – и сам не знаю. Ты смотрела на меня тогда глазами-плошками. Будто кто-то вычерпал всю глубину твоих глаз. В них только я отражался, бестолковый такой. И нос мой кривой. Не знал, куда руки деть. А сама ты совсем не отражалась. Только смотрела на меня уже как на мертвого. Я понял – я для тебя уже тогда сдох.
Люба. Ой.
Мужик. Ад – это не когда черти с углями. Ад – это когда тебя не ждут больше.
Люба. Я Жорика тоже не ждала. Я уверена была – он вернется скоро совсем. Я знала, что мне надо ехать за ним, только все время тянула время… Фанаты там, съемки, ролики новые, рейтинги надо ловить. Мне кажется, ты сначала обиделся и потом отвык от меня. Жора, Жора! У меня на телефоне до сих пор твой номер. Мне все кажется, что нажму на него и ответишь. Приедешь, примчишься, прибежишь.
Мужик. Приеду, примчусь, прибегу.
Люба (усмехается). Ага, толстый Жорик мчится на всех парах. Та еще картина. Я номер твой не сотру. Рука не поднимется. Понимаешь?
Мужик кивает.
Жизнь такая сложная штука. И теперь мне ее без тебя жить. Думаешь, без тебя не страшно?
Мужик. Могла приехать раньше.
Люба. Ты не захотел возвращаться.
Мужик. Променяла меня.
Люба. Жорка, ты всегда говорил, что для тебя нет ничего круче, чем когда мы с тобой новый рекорд по лайкам устанавливаем. А этот мужик, он такое обещал. Это же бомба. Путешествие по загробью. На весь мир прославимся. Ты же сам ради этого все на карту поставил.
Мужик. Главное – копи лайки и береги карту.
Люба. Камера треснула, Жорик. Но их все равно очень много. Четыреста пятьдесят тысяч. Что может быть интереснее, чем глядеть в чужой ад.
Мужик. Следи за лайками и спрячь карту памяти. Не дай умереть маме.
Люба. Жорка, Жорка… Ты сам так хотел. Это ж ты всегда меня теребил, чтобы снимала. Ты кричал – не останавливайся, Люба! Давай, баба Люба, давай! Не так, что ли?
Мужик отбирает камеру, вытаскивает из нее карту памяти и прячет в лифчике Любы.
Люба. Я сейчас поняла. Без тебя не было бы Любы Элот. А была бы просто прыщавая девочка Люба. Мне кажется, что я твое создание.
Мужик. Понимаешь, топотуныш, я мир познавал через женщин. И новая всегда была новой страницей. Я делал тебе больно и знал об этом. Это была твоя боль, я осознанно вводил ее в тебя.
Люба. Я и сейчас играю по твоим правилам. Еду сюда, снимаю, ногти ломаю, мою чужих голых мужиков, даю им обнимать себя. Ведь это твоя воля, Жорик! Твоя последняя воля! Так что не надо! Не надо мне накручивать чувство вины!
Мужик. И глаза твои плошками… Я знаю, я заслужил. Но я заново хочу. Понимаешь? Молодым, красивым, чистым.
Люба. Ага. Худым, стройным, грациозным.
Мужик. Я вернусь, и начнем сначала.
Люба. Когда ты вернешься, Жорик, наступит апокалипсис. Так что не возвращайся как можно дольше.
Обнимаются и начинают танцевать медленный танец.
Люба. Ты сделал нечестный ход. Запрещенный. Ты умер.
Мужик. А ты осталась. Ты выиграла.
Люба. Я просто потянула время.
Мужик. Ад – это когда чувствуешь вину, а исправить уже не можешь.
Люба. Ад – это когда вина, как огромный вантуз, накрывает тебя и начинает колбасить вверх-вниз, вверх-вниз, а слив все равно не работает и засор не уходит.
Мужик и Люба начинают трястись. Похоже на танец эпилептика.
СЦЕНА 6. НОМЕР ГОСТИНИЦЫ.
Валентина, Марина, Попадья следят по скайпу за дергающимися Мужиком и Любой.
Марина. Они уже третий час трясутся.
Валентина. Ой, что делается-то.
Марина. Это же ад какой-то.
Попадья. А это и есть ад.
Валентина. Такая молоденькая.
Марина. Я туда ни ногой.
Попадья. А мы туда не попадем.
Марина. Делать-то что?
Попадья. Что делать? Молиться.
Попадья склоняет голову, начинает бормотать себе под нос. Марина и Валентина смотрят на нее вопросительно, ждут. Попадья молится.
Марина (Валентине). Думаете, поможет?
Валентина. Должно. Она ж святая почти.
Марина. Думаете?
Попадья молится.
Марина. Не могу я на это смотреть больше.
Валентина. Понесло же девку.
Марина. Я решила. Выход один.
Валентина. Что такое?
Марина. Нужно обратиться к руководству.
Валентина. Ой-ей.
Марина. Я иду. Вы?
Валентина. Куда ж еще.
Марина и Валентина уходят. Попадья продолжает молиться. На экране Мужик и Люба резко прекращают дергаться и падают на пол. Попадья продолжает молиться. На экране Чиновник 1 и Чиновник 2 уводят Мужика. Люба исчезает с экрана. Одновременно падает в слизи, как когда-то Мужик, рядом с Попадьей. Попадья начинает отмывать Любу.
ДЕЙСТВИЕ 3.
СЦЕНА 1. НОМЕР ГОСТИНИЦЫ.
В холле Марина, Валентина, Попадья, Люба стоят навытяжку перед Чиновником 1 и Чиновником 2.
Чиновник 1. В связи с нарушением режима работы нашего учреждения…
Чиновник 2. А именно в связи с использованием записывающих устройств и электронных носителей…
Чиновник 1. Напоминаю, что это категорически запрещено в стенах данного учреждения…
Чиновник 2. В связи с использованием записывающих устройств и электронных носителей…
Чиновник 1. А именно ручной камеры формата Эйч-Ди, ноутбука, программы, которая передает видеоизображение…
Чиновник 2. В связи с нарушением регламента работы данного учреждения…
Чиновник 1. Постановляем.
Чиновник 2. Постановляем.
Чиновник 1. Установить санитарный режим в данном учреждении.
Чиновник 2. В связи с чем запрещается находиться в состоянии ожидания в данном учреждении и пользоваться опцией «есть контакт» в данном учреждении.
Чиновник 1. В связи с этим постановляется покинуть данное учреждение в течение суток. Все ожидаемые контакты будут аннулированы.
Чиновник 2. Вопрос о пересмотре дел рассматриваться не будет.
Чиновник 1. Санитарный режим растянется на неопределенное время.
Чиновник 2. Карантин.
Чиновник 1 и Чиновник 2 уходят.
Валентина. Не поняла. Это что ж делается?
Марина. А то и делается. Домой несолоно хлебавши.
Валентина и Марина смотрят на Любу. Попадья начинает собирать вещи.
Валентина. Доигралась?
Марина. Спасибо тебе, Люба Элот.
Люба. У меня камера треснула и ноутбук отобрали. И флешки. Три штуки было…
Марина. Она еще флешки подсчитывает.
Попадья. Вы не видели мою сумку? На колесиках.
Валентина садится на кровать, причитает.
Валентина. И как я ни с чем вернусь? Как сыну в глаза посмотрю? Костик в тюрьме будет гнить, а дурак этот старый на небесах прохлаждаться? Тот, как напьется, ох и злющий становился. Лез с кулачищами. Костик не выдержал да и…
Марина. Ой.
Валентина. Я ж вернуть его хотела только ради Костика хотела. Чтоб свидетельствовал, кто прав, а кто виноват.
Марина. Скажите спасибо нашей Любе.
Валентина. Он же теперь до самого Конца сидеть будет.
Марина. А я на улицу жить пойду. У меня же всё, всё отобрали. Пашичка умер, так детки его и бывшие его пришли. «Выметайся, – говорят, – из нашей квартиры». А идти мне некуда. Ничего не накопила, ничего не купила. Всё псу под хвост. А, Люба?
Люба. Я-то при чем?
Марина. Еще спрашивает. Вернулся бы Пашик – переписал бы завещание.
Попадья. Ко мне переезжайте. Я теперь одна.
Марина. Это туда, где волки по ночам воют? А что? И приеду! Будем с волками дружить. Всё равно, что с людьми. А, Люба?
Люба. Я ТАМ Жору видела. Он не спешит возвращаться. Говорит, Конец Света начнется, когда все вернутся. И Жора будет стоять до последнего. Охранять рубежи.
Попадья. Хорошо ему там?
Люба. Вроде.
Попадья. Рада за него.
Люба. Он мне дал один важный совет. И был прав.
Люба вытаскивает из лифчика карту памяти.
Люба. Та-дам! Вот оно – мое путешествие. В целости и сохранности. Я его подмонтирую, и это будет бомба! Там даже Он есть!
Валентина. Он?
Попадья. Он?
Люба. Я с Ним селфи сделала. Увидите.
Все ошеломленно молчат.
Марина. Вот я и говорю – давайте выпьем за Любу и ее предприимчивость. У Паши тут еще полбутылки осталось.
Марина наливает коньяк в рюмку, протягивает Любе.
Люба. Что? И мне?
Марина. Ты хитренькая деточка. Хитреньким можно.
Марина наливает и Валентине и Попадье. Протягивает Попадье.
Попадья (берет стакан). Была не была. Бросил меня батюшка.
Марина. К черту наши проблемы! За тебя, Любаш. Ты молодая, красивая, энергичная. Тебя ждет большое будущее.
Все чокаются.
Попадья. Будущее до Конца Света. Не забывай.
Люба. А я и не забываю. Я это очень хорошо помню. У меня на подкорке это записано. Когда апокалипсис объявили, мне четырнадцать было. Четырнадцать! Понимаете? На улице весна, лежишь на кровати, окна настежь и в груди гуляет ветер, продувает ее насквозь, как будто это птичья клетка, и колибри вместо сердца. Колибри цветная. А тебе приговор выносят. Собирай вещи, выходи. Это как сообщить, что у тебя рак и осталось максимум год. Никакой разницы! Понимаете?
Марина. Понимаю. Выпьем еще?
Люба. Первый раз коньяк пью.
Марина наливает, Люба выпивает.
Люба. И вот сначала горло перехватывает, сдавливает так. И дышать нечем. А потом выходишь на улицу, как будто ты уже наполовину мертвый. Ты из триллера, когда зомби тебя уже укусил и инфицировал. Думаешь: «Вот еще минута, и я уже не я». А минута проходит. Еще и еще. И ты дышишь, и опять дышишь, и опять. Наше поколение вообще уникальное, вам этого не понять.
Марина. Понимаю.
Марина протягивает Любе полную рюмку, Люба выпивает.
Люба. Наше поколение умеет ценить каждый миг, каждую секунду. Нам нельзя ничего откладывать, потому что у нас нет завтра.
Марина. Ну еще бы.
Люба пьет еще.
Люба. У нас только здесь и сейчас. И я думаю, это круто. Потому что я всё, всё положила, чтобы хоть как-то зафиксироваться в этом коротком отрезке. Я приеду – и все скажут – это она, Люба Элот, – та, которая показала нам загробье!
Марина. За тебя! За то, что умеешь достигать цели. Да, Валь?
Валентина. За тебя, Люб. Умеешь же.
Пьют.
СЦЕНА 2. НОМЕР ГОСТИНИЦЫ.
Полумрак. Люба спит, Марина и Валентина рядом с ней. Марина всматривается в лицо Любы.
Валентина. Ухрюкалась звезда наша. Спит как мертвая.
Марина. Не могу что-то.
Валентина. Я могу.
Валентина наклоняется над Любой и вытаскивает карту памяти.
Валентина. Вот и всё.
Марина забирает карту.
Марина. Пополам её. И совсем всё.
Попадья просыпается.
Попадья. Что вы делаете?
Валентина. Всё хорошо, матушка. Не спится нам.
Попадья. Пили-пили, а всё равно не спится.
Марина пытается разломить карту памяти, но ничего не выходит.
Марина. Жесткая какая.
Валентина. Упертая как хозяйка.
Марина. Маленькая просто.
Появляется Паша.
Паша. Марина.
Марина оборачивается, видит Пашу. За спиной у Паши трепещутся крылья.
Марина. Паша?
Паша. Я это, я.
Марина. Пашичка, ты откуда же? Как же так, Пашичка?
Паша. Не надо только этих нервов, я тебя умоляю.
Марина. Пашичка, милый, я же и не думала уже. Ехала сюда, думала, хоть бы одним глазком увидеть. А потом, ты знаешь, такая история… Отправилась одна тут у нас в загробье, и нам карантин влепили.
Паша. Марин, ну я же просил. Я что, пришёл причитания твои слушать? Вытри слёзы.
Марина. Конечно, слёзы. А что ещё? Соскучилась – страсть. Хожу по дому, всё жду, что ты из соседней комнаты откликнешься. Брожу-брожу, а никого и нигде. А скоро и бродить негде будет. Выгоняют меня дети твои.
Паша. Ну всё. Всё. Дело есть.
Марина. Какое дело?
Паша. Слушай внимательно. Иди за моей мыслью.
Марина. Хорошо.
Паша. Кухня.
Марина. Ага.
Паша. Верхний ящик справа от двери.
Марина. Ага.
Паша. Открываешь. В левом углу сверху две бутылки лежат. Темные такие. С кривым горлышком.
Марина. И?
Паша. Я тебе их никогда трогать не разрешал. Вино там дорогое плещется.
Марина. Помню.
Паша. Так вот в одной и правда плещется, а в другой – не вино.
Марина. А что?
Паша. Не перебивай. Разбивай ее аккуратно. Документы там на квартиру с рейками. Я ее на тебя оформил.
Марина. Пашик, ты прямо как джинн из сказки.
Паша. Всё, я пошёл.
Марина. А поцеловаться?
Паша. У нас там не принято. Отвык я.
Паша уходит.
Марина. Не человек, золото.
Валентина. Дай мне карту.
Марина протягивает Валентине карту памяти. Валентина пытается ее сломать.
Валентина. Жесткая.
Входит Петр Федорыч с крыльями за спиной.
Петр Федорыч. Валь, а Валь…
Валентина. Мой.
Петр Федорыч. Твой.
Валентина. А мы выпили всё. Я б тебе налила.
Петр Федорыч (машет рукой). Да погоди, Валь. Дело у меня к тебе.
Валентина. И у меня к тебе. Собирайся – в суд поедем.
Петр Федорыч. Не могу.
Валентина. А ребенка под суд – это ты можешь? Сам на небесах прохлаждаешься, а родную кровиночку не пожалел.
Петр Федорыч. Это он меня не пожалел.
Валентина. Изверг.
Петр Федорыч. Погоди. Лучше камеру у девки возьми.
Валентина. Это еще зачем? Еще я камерой этой не снимала.
Петр Федорыч. Ну и дура ты, как была, так и осталась. Бери пример с этой вашей блогерши. Меня сними – я показания дам.
Валентина. А камеру-то отняли.
Попадья. У меня есть. Не айфон, но снимает.
Попадья дает телефон Валентине. Валентина снимает.
Петр Федорыч. Снимай. Я, Петр Федорыч, в нетрезвом и непотребном виде напал на супругу свою Валентину с целью убить ее к чертовой матери. Достала меня очень. Сын вступился за супругу и спас ее. Я умер. Прошу освободить сына, он невиновен.
Валентина опускает телефон.
Валентина. Значит, и правда, убить хотел.
Петр Федорыч. Мне 18 было, когда к Земле комета Галлея подлетела. Я ее ждал год. Дни отсчитывал. А видеть – не видывал. Нет у нас в деревне телескопа. Сама знаешь. Когда Галлея улетела, жизнь у меня остановилась. Пока ждал, думал: «Эта Галлея всё в моей жизни перевернет, уеду я из Ивановского, в космонавты подамся». Там в космосе все звезды как на ладони, пригоршней лежат. В рот положишь и захрустишь. Я должен был космонавтом быть. А меня в саперные распределили. Ямы копать. Сначала тонкий слой чернозема снимаешь, а там глина коричневая, жирная, черви кольчатые, их черенком – хрясь-хрясь, они половинками извиваются, под сапоги лезут. А потом песок, проплакавший будто. Комья на лопату налипают, засыхают – не отдерешь. Спину не разогнуть. А должен был космонавтом быть. А потом ты, дети… А в голове всё одно – просрал ты свой космос, Петя. Когда выпьешь – отпустит ненадолго, а потом опять звезды эти бьют по височку капля за каплей – просрал да просрал. Пока не выпьешь.
Валентина. Значит, и я зазря?
Петр Федорыч. Ты ж выполнишь мою просьбу, значит, не зазря.
Валентина. Чего?
Петр Федорыч. Короче, Валь, поставь ты мне на могиле фотографию другую. Такую, чтоб лицо моё было скафандром обрамлено.
Валентина. Чего?
Петр Федорыч. Лицо, говорю, скафандром.
Валентина. Где ж я такую фотографию возьму?
Петр Федорыч. Темнота ты, Валь. Деревенщина как была, так и осталась. Дети тебе весь мозг съели. А ты мне.
Валентина. Ну завёлся, завёлся. Воскреснуть не успел, уже завёлся!
Петр Федорыч. Берешь портрет мой, где я только в армию попал. У меня там брови чернющие и взгляд наглый, а?
Валентина. Было такое.
Петр Федорыч. Идёшь в фотошоп, тебе там скафандр и приделают. Всё. Я всё сказал. Целоваться будем?
Валентина. У вас там не принято, говорят.
Петр Федорыч. Так я по памяти.
Целуются. Валентинин муж уходит. Попадья встает.
Валентина. Матушка, давайте и вы.
Попадья. Зачем?
Валентина. Чтоб батюшку увидеть. Ломайте ее.
Марина. Надо просто сделать вид, что ломаешь.
Валентина протягивает Попадье карту памяти. Попадья начинает ее ломать.
Попадья. Ой!
Валентина. Что такое?
Попадья. Сломала.
Марина. Не может быть. Она очень твердая.
Попадья. Твердая, а сломалась. Видно, нет батюшки там. На земле он. Не сдержал слова, покинул меня.
Валентина. Дела.
Попадья. Нет ему веры.
Марина. Как вы говорите? Всё в руках Божьих.
Попадья. С картой-то что делать? Не знаю, как Любе сообщить.
Валентина. А не надо сообщать.
Марина. Не надо. Мне вообще кажется, нам всё это снится.
Валентина. Может, и Любина карта нам тоже снится.
Марина. Проснёмся и поймем.
Ложатся спать.
СЦЕНА 3. НОМЕР ГОСТИНИЦЫ.
Люба просыпается, обнаруживает, что карты памяти нет в ее лифчике. Люба видит две разломанные половинки на тумбочке Попадьи. Подходит к Попадье, будит ее.
Люба. Вы? Вы? Неужели вы способны на такое?
Попадья молчит. Люба будит Марину и Валентину.
Люба. Смотрите, что она сделала. Она же убила меня.
Марина. Любочка, деточка, успокойся. Она же нечаянно.
Люба. Нечаянно? Разломать эту твердую карту нечаянно? Вы чем ее пилили? А? Где у вас пила? Под подушку запрятали?
Попадья молча сидит на кровати. Вбегает Мужик без крыльев.
Мужик (Любе). Быстро поехали.
Люба. Куда?
Мужик. В Москву. Отмыла – вези.
Валентина. А крылья?
Мужик (радостно). Отпали. Живой я теперь.
Люба. Никого я не повезу. Ты мне не нужен. Мне Жора был нужен.
Мужик. Ты меня до Москвы добрось, дальше я сам…
Люба (злится). Да что я в этой Москве забыла? Видео нет, выкладывать нечего, лайки не соберешь, денег не будет, Жорину маму на операцию не отправлю. Мне лайки нужны, чтобы Жорину маму вылечить.
Все молчат.
Я же всё на это положила! Понимаете? И Жора – он тоже! Вы же представить не можете. Он специально туда раньше отправился. Спе-ци-аль-но, чтобы я за ним приехала и всё сняла. И забрала.
Марина. Как – специально?
Люба. Следить надо было за моими роликами. «Люба Элот» наберите в поисковике. И всё увидите.
Валентина. Отобрали ж эти, ноутбуки.
Люба. Отобрали… Это красиво, между прочим, было. Я, Жора и камера. И гоу-про – у него на голове. Чтобы удар на ноги пришелся, а гоу-про уцелела. Мы забрались на Москва-сити. Солнце жарило, бликовало по окнам. Жора смелый все-таки. Я бы не смогла. А он сумел. Он герой.
Марина. Что сумел?
Люба. Прыгнул.
Валентина. Самоубийца?
Люба. Экспериментатор. Идейный вдохновитель. Старт-апер. Джампер. Понятно?
Валентина. Самоубийца.
Люба. Вы только ярлыки можете приклеивать. А он, как этот… Александр Матросов. Жизнь положил. Чтобы показать вам, что нас всех ждет ТАМ. (Попадье.) Вы понимаете, что вы его подвиг уничтожили?
Попадья отворачивается, ей не по себе. Входят Чиновники. Мужик прячется.
Чиновник 1. Скажите, здесь не появлялся мужчина в белой рубахе?
Все молчат.
Чиновник 2. Повторяем вопрос – вы не видели мужчину без крыльев, в белой рубахе?
Все молчат.
Чиновник 1. Придется прибегнуть к жёстким мерам.
Чиновник 2. Мы вынуждены обыскать помещение.
Попадья. Здесь нет никого, кроме нас.
В комнату вбегают крысы и обступают Попадью. Марина орет, Люба ойкает и прыгает на кровать, Валентина пытается запульнуть в крыс сапогом.
Чиновник 1 (Попадье). От вас мы такого не ожидали.
Чиновник 2. Мы знаем, что он здесь.
Люба. Как?
Чиновник 1. Когда кто-нибудь лжёт, вбегают крысы. Они предупреждают, что нарушено правило 53. Лгать в нашем учреждении запрещено.
Чиновник 2. Мы об этом предупреждаем.
Чиновник 1. Не надо играть с нами в прятки.
Из укрытия выходит Мужик.
Мужик. Здесь я.
Чиновник 1. Очень хорошо.
Чиновник 2. Светлана Юрьевна ждет вас на выходе.
Чиновник 1. Мы дозвонились ей, и она согласилась приехать за вами.
Мужик. Это правда?
Чиновник 1. Лгать в нашем учреждении запрещено.
Чиновник 2. Тот, кто нарушает, остается ни с чем.
Мужик (Любе). Спасибо тебе. Без тебя бы я не выбрался.
Люба. Да ладно.
Чиновник 2 (Женщинам.) Через полчаса вы должны покинуть помещение.
Мужик и Чиновники уходят.
Марина. Ну вы, матушка, даете.
Попадья. Со всех сторон виновата. Люб, ты прости меня. Я соберу деньги для мамы Жоры. В приходе своем попрошу. Дом продам.
Марина. Я тоже продам. Мне теперь есть что продавать. Выделю, сколько смогу.
Валентина. Люб, Костик выйдет – соберем с ним.
Люба (растерянно). Да ладно.
Попадья. Странно мне только, что все мы Конца Света ждем, а ведем себя мелко-мелко так, как лягушечки в луже грязной плещемся, и, кроме лужи своей, ничего замечать не хотим. (Валентине и Марине) Вы зачем девочке мстить решили? Что вам это месть принесла, а?
Марина. А вот принесла. Квартиру мне.
Валентина. А мне сына.
Попадья. Полегчало вам?
Люба. Почему мстить? Кто сломал-то?
Попадья (Любе.) А ты? Славы ищешь? А без нее о помощи просить не пробовала?
Марина. А я вообще не верю. Не верю я в этот Конец Света.
Люба. Да ладно?
Марина. Я атеистка. Верю в науку и в обезьян.
Люба. В смысле? Что мы все произошли от обезьян?
Марина. Ученые доказали, геном шимпанзе и человека похожи на 99 процентов. Там только одна загогулина. У человека на одну хромосому меньше, чем у обезьян. Потому что у человека две хромосомы слились в одну.
Люба. Отличаемся на целую хромосому!
Марина. Но остальные 99 процентов, деточка.
Люба. Может быть, эти две хромосомы слились и образовали то, чего нет у этих горилл.
Валентина. А чего это у них нет?
Люба. Души, души у них нет! (Попадье.) Я ведь права?
Попадья. У животных нет души.
Марина. Пашик говорил, что душа – это фантом. Сочетание клеток, которое возникло благодаря стечению обстоятельств и естественному отбору. Придем и исчезнем через несколько лет. И все. Никаких иллюзий про загробную жизнь.
Попадья. Смелая вы женщина, Марина.
Люба. А кого же я ТАМ видела? А?
Марина. А ты вообще ТАМ была? Где доказательства, а?
Люба. Это видели тысячи людей.
Марина. Только вряд ли кто-то записывал. Не докажешь (показывает на Попадью). Её вот благодари.
Люба. Тогда нечего вам было и приезжать сюда. По логике вашей.
Марина. Я понимаю, это глупо и по-ребячески как-то… Надо быть последовательной. Но он лежал тогда в морге в костюме своем сером спокойный. Спал. Просто спал, и странно было только одно в этом сне – Пашик не храпел. Я все ждала, что он сейчас захрапит. А он очень громко храпит, поверьте. Так, что я убегала всегда в соседнюю комнату. Беруши не помогали. И вот мне казалось, что в морге это будет совсем громко, там же эхо и эти голые плиты. И я в глубине себя переживала, что вот неудобно же как-то будет – гости пришли солидные, в черном с иголочки, все церемонные, скорбные. Они же никогда не слышали, как Пашик храпит. И тут такое. А потом Пашика в стену задвинули. Так он и не захрапел.
Марина достает бутылку виски.
Марина. А ведь допить надо, раз никто не вернется!
Люба. Опять?
Марина. Не помешает.
Марина наливает всем, но никто не притрагивается.
Марина. А потом вижу в морге – стоит…
Валентина. Кто? Пашик?
Марина. Какой Пашик? Пашик в стене уже. Она стоит. Его любовь с той квартиры. Ну там, где рейки и ветер. Смотрю – и еще одна стоит. И третья. Стоят. И бывшие его все. Прямо в ряд. Я теперь думаю – они знали про храп его или только я все эти годы мучилась? Вот спал он при них или нет? Так и ехала с этой мыслью сюда. Спросить его хотела.
Валентина. Что ж не спросила?
Марина. Не успела. Слишком быстро явился. И эта щедрость его. И квартира эта, где он с бабами этими… Подарил. Знает же, что жить там не смогу.
Валентина. А мой? Он же убить меня всю жизнь мечтал. Как мне теперь это признание в суд нести? Я ж со стыда сгорю.
Попадья. Батюшка не сдержал обещания.
Марина. Все хороши. Осталось теперь собаку завести. Собаки, кажется, не храпят. И души у них точно нет.
Люба. Слушайте, какая собака… Что вам стоит начать заново? Я, может, только сейчас поняла, кого потеряла. Но мы-то живы. Значит, можно сделать новый виток и найти, наконец, подходящих – еще живых. Тех, кто лучше, тех, которые не бухают, не бегают за каждой юбкой и не дают пустых обещаний.
Марина. Тех, говоришь, деточка? Тех?
Люба. Ну да. Тех, кого надо.
Люба начинает чокаться. Подходит к каждой и чокается.
Марина (чокается). Только тех, деточка, нет.
Валентина (чокается). А и правда, нет.
Попадья. Тех – нет.
Люба. Я поняла. Тех-нет.
СЦЕНА 4. КОМНАТА ОТБОРА.
Большая пустая комната с гулким эхом, вдоль стены стоят стулья, больше ничего. Стулья пустые. Звучит Голос из ниоткуда.
Голос. В ТЕХНЕТ карантин. Возврата нет. В ТЕХНЕТ карантин. Возврата нет. В ТЕХНЕТ карантин. Возврата нет. В ТЕХНЕТ карантин. Возврата нет. В ТЕХНЕТ карантин. Возврата нет…
2016 год.
Об авторе:
Мария Завадская, родилась в Ульяновске, там же прожила первые 20 лет. Закончила УлГУ, факультет культуры и искусства, специальность «журналистика». Поступила на режиссерские курсы при АНО «Интерньюс» и переехала в Москву. Работает на телевидении. Лонглистер премии «Дебют», участник форумов молодых писателей и семинаров СПМ.
