Творчество
Данной публикацией мы открываем представленный в этом номере нашего журнала цикл эссе «О творчестве» выпускников литературных курсов Продюсерского центра Александра Гриценко при информационной поддержке МГО Союза писателей России.
Что такое творчество? Таким вопросом я задавался не раз, пытаясь найти собственное значение процесса, и даже оказывался близким к успеху. Но обращался затем к умозаключениям творцов высшего порядка, кои несложно отыскать, и обнаруживал исчерпывающие понятия об этом предмете. В составе которых мои собственные домыслы были словно щепоть соли в литре овсяной каши. В претензии на эксклюзивность, с большим успехом можно было найти след зеленеющей травы на популярном черноморском пляже.
И все же собственное всегда ближе к телу. А я, как и многие другие, ищу оправдания километрам часов, что проводил и буду проводить в материализации образов, возникающих в голове. Будь то с карандашом в руке, либо отшлепывая на светящемся мониторе буквами. Почему это происходит с нами? Зачем этот дар или наказание?
Утвердившись в профессиональном отношении как юрист и адвокат, я зачастую смотрю на мир прагматичным взглядом. С годами юридической практики я привык находить объяснения почти всем явлениям в жизни, апеллируя к закону. Я могу объяснить мораль любого поступка в толковании законодателя. И если не найду у нынешних отечественных нормотворцев — точно отыщу в римском или арабском праве. Которые, надо отдать им должное, не потеряли актуальности и в эпоху Сколково с новой Московией. Даже сказал бы, особенно в эту эпоху…
И вот, рассматривая творчество сквозь призму вошедших в оборот положений права, легко обнаружить четвертую часть гражданского кодекса и массу подзаконных актов. Есть термины и их определение. Есть точка опоры для развертывания обоснований, которым и наш самый, как известно, гуманный суд поверит. Но я смотрю иначе. Ближе к деликтным отношениям. Что это за орудие такое «творчество», порождающее не коммерческий эффект, а попирающее порой нравственные понятия субъекта? Обращающее эмоции в мысли, а мысли в действие.
Меньше всего хочется рассуждать о порожденных творческим путем последствиях. Не для самого творца, а для окружающего мира. О сокрушающей силе «Божественной комедии» Данте, либо «Государе» Макиавелли. И об огромном количестве других трудов, обративших умы читателей к действию. Еще меньше хочется разбирать последствия этих действий и их характер. Там масса нюансов, случаев типичных и атипичных. Взять хотя бы эротику в «Лолите» Набокова, которая одного, наконец, приведет в постель к забытой им супруге, а другого к педофилии в вечернем парке.
Нет. Я хочу обратиться к самому творцу, намеренно не отождествляя себя с ним напрямую. Этакий собирательный образ. Рассмотреть его деликты и деликты самих его эфирных грез, как первопричину творческого процесса.
Итак, творчество, творить. То есть делать и, как следствие, производить результат труда. Есть ли условленная форма этого результата? Если судить с позиций права — нет. Авторство в равной степени признается за парой недописанных строк стиха в блокноте и за двухтомником прозы, изданным и разошедшимся миллионом экземпляров с полок в магазинах. Если говорить о коммерческой стороне дела — есть. Результат должен быть «оконченным», то бишь с подведенным итогом. Если итог не очевиден, автор дополнительно пояснит, что все, мол, баста карапузики! Здесь точка по праву, я все сказал.
Бывает за давностью лет гения, либо просто по принадлежности, все, вышедшее из под его руки, уже «коммерческий» результат. Некогда увлекался творчеством Дали и не удивлялся высоким котировкам его незавершенных зарисовок карандашом порой на клочке бумаги. Это вполне рассматривается общественностью как картина. Но все-таки здесь больше коммерция обращает такие образцы в приемлемый результат, нежели сам результат предопределил коммерцию.
В общепринятом смысле результат — это оконченная по множеству параметров форма. Таким образом, процесс творчества предполагает начало (искру), развитие, завершение и эксплуатацию результата труда. Мысль, упавшая в благодатную (всегда готовую) субстанцию разума творца дает всходы ветвистым кустом, деревом, а то и целой рощей. Это будто нажать педаль всегда урчащего холостым ходом мотора и привести в движение сложнейший механизм передачи энергии. Выключи блокиратор колес и тебя понесет в неизвестность. Только управляй.
Но хватит ли топлива на весь путь? Не сведет ли ногу, давящую на педаль на полпути? И где срок действия гарантии на твой, вначале блестящий хромом, кабриолет (или внедорожник — кому как нравится)? С какими параметрами и техническими характеристиками тебя выпустили в этот свет? Заглянуть бы в техпаспорт.
А вот еще условие: время. Творец полетел по гладкому шоссе на всех парах и на дороге только зеленый свет, но инспектор ДПС в роли жены, начальника на работе, вируса гриппа и так далее останавливает тебя и выводит из машины. И пока ты решаешь другие вопросы, не заржавеет ли твой аппарат без дела? Не скиснет ли бензин? Не размоет ли идеальное шоссе дождем, так что начинать придется с ухабов, прежде чем медленно вырулишь вновь на асфальт? Да и найдешь ли его вновь. А сколько таких остановок будет в пути, одному господу известно.
Ах, сколько условностей?! — впору вскинуть руки. Как все предусмотришь? На моем личном опыте были регламентации целого ряда сделок, в которых изначально просчитываешь сотни аспектов развития будущей ситуации в контракте. Ты досконально описываешь и согласовываешь их все, моделируя идеальную ситуацию и защиту от любых рисков, чтобы сделка заработала. В твоей голове сложилась партия отточенных комбинаций, которая легла потом на 10 (20, 30, 40 и так далее) листах контракта. А на выходе из сделки ты должен получить тот же пресловутый результат. Но в 9 случаев из 10 впоследствии в пути возникнет что-то, как говорят, «из ряда вон». А в какое сравнение может идти с узким сегментом отношений сама жизнь?
Итак, прихожу я к заключению, творчество может и не иметь результата. Вернее, того, который ты себе придумал.
Для занятого бытом и работой человека это серьезный аргумент в споре за саму вероятность творческого процесса. И он размышляет, а не отложить ли начало до лучших времен?..
И вот здесь мне и приходят на ум деликтные отношения. В уголовном праве еще с древнейших времен рассматривались не только понятия действия, но и бездействия. Привычно говорить о бездействии в контексте преступления. Но не преступно ли бездействие творца, порожденное страхом, предчувствием и прочими относительными вероятностями?
В обществе принято бездействие относить к негативным проявлениям характера. Мы говорим: он занимает чужое место; она могла бы со своей красотой осчастливить хорошего человека; с его умом он мог бы достичь большего; губительная лень и так далее. Но если творца сподобил создатель ресурсом к извлечению на свет божий того, что заняло бы умы окружающих, он грешит тем, что не делает этого. Рассудить при том, весомы ли приводимые им в защиту мотивы бездействия, уверен, может только он сам.
Значит ли это, что творческий человек при любых обстоятельствах должен ставить в приоритет саму мысль, что он обязан писать, рисовать, играть? Без оглядки на вероятный результат. Просто отдаваться этой искре, этому зерну, принесенному с небес, этому тяготению ступни, сдавливающей педаль, и нестись в неведомое на волю судьбе. По принципу я живу, потому что дышу.
Я для себя решаю, что да. И пусть осколки брошенных в пути, недоделанных произведений белеют печальными надгробиями на разрастающемся на моем дворике кладбище. Может быть, они и воскреснут когда-нибудь как зомби и даже оживут. А может и останутся такими. Но все равно с каждым ударом по клавиатуре, отправляясь в мир мысле-формы, я расту. Я развиваюсь, я учусь, я живу. Мои герои шастают внутри меня, строят там свои жилища, влюбляются и рожают детей. Их глазами я вижу свое нутро. В их мыслях я узнаю свое подсознание. В их чувствах рождается то, на что способен я сам.
Так и к черту тот самый коммерческий результат! Будет он когда-нибудь или нет, мне за этой мыслью не угнаться. Я лучше буду мечтать, когда работаю над книгой, и мой герой достигнет всего, чего не суждено обрести мне. Я проживу с ним успех и славу. Поэт в России — больше, чем поэт. На этом и довольно.
Подводя итог своим умозаключениям, я признаюсь, что не придаю творчеству рамок. Я не выделяю его в отдельный тип характера, не рассматриваю подразделом личности. У меня с творчеством связано что-то экзистенциальное. И оно само есть жизнь каждого из нас. Такая, какая есть. А это уже готовый роман.
