Моя любовь ведь не стала меньше
Стихи приведены в авторской редакции
***
Моя любовь ведь не стала меньше.
Твоя – ушла.
Пусть говорят, что так много женщин, –
Мне ты нужна.
Пусть говорят, мол, забудь, не плачься.
Но как забыть?
С тобой узнал я, что значит счастье,
И как любить.
И нет любимее вас на свете;
Я к вам приду.
И, пусть, не знаю – вернёшься, нет ли,
Надеюсь, жду.
Я всё же – муж, и навеки – папа
(Пусть не прощён).
Мне б вас обнять и вдохнуть ваш запах,
Чего ещё?
Два солнца ярких – Анютка-кроха,
Елена-мать;
Молюсь за вас я благому Богу –
Уметь прощать.
***
Солнце недавно село,
Негой душа полна.
Стиснуть нагое тело
В жарких объятьях сна.
Звёзды во мраке ночи
Тусклый всем дарят свет.
…Медленно гаснут строчки…
…Жаль, тебя рядом нет,
Ты бы меня любила
Как бы я ни был груб,
Ты бы меня простила
Нежным касаньем губ,
Я бы тебя лелеял,
Только тобой дыша.
Солнце нежданно село,
Негой полна душа.
В глаза
Не прячь глаза, когда проходишь мимо,
Оно и так все сложно поправимо.
Когда проходишь – не смотри вослед,
Раз сознаешь: назад дороги нет.
Смотри в глаза, когда идешь навстречу.
Я все еще тобою изувечен.
Ты тоже изувечена, и мной.
Но ты жива, и я еще живой.
Но ведь пройдёт и эта полоса.
Смотри в глаза!
***
Поцелуй меня в подбородок,
Неумело, почти, поцелуй.
Я постарше, не твой одногодок,
Но я так же влюблён в луну.
Поцелуй меня неумело,
Пусть несмело, как в первый раз.
Понимаешь, такое дело, –
Нам прощаться почти пора.
Столько лет мы ходили рядом
И касались друг друга рук,
В ногу шли октябрьским парадом,
К цели сделав немалый крюк.
Одарили друг друга роком
И любили, но абы как,
Поминали мы всуе Бога,
И теперь нас развёл пустяк.
И любя, мы себя любили,
Ни друг друга, ни дочь, ни дом,
Потому подломились крылья,
И посыпались мы кувырком.
Потому, понимаешь, Лена,
Разрушали мы всё вокруг
И друг друга, искали крена
И налево, и крен был крут.
И нельзя может, было иначе,
Но пойми – я отец, ты мать
(Как Мадонна), но я не мачо
Чтоб тебя на цепи держать.
Поцелуй меня на прощанье.
Поцелуй как в последний раз
В пустоту, из которой, знаю,
Ничего не придёт для нас.
И пусть мазано красным густо,
Встала в горле кость поперёк,
Странно, не покидает чувство,
Что конец уже не далёк.
Ветер
Прохладный ветер ласкает древо
Своим нежным дыханием –
Все изгибы ствола, трещинки, впадинки.
Он страстен. Он вожделеет.
Он тщится прорваться сквозь кору
К плечу дерева,
Чтобы осыпать его поцелуями.
Он ярится от своей беспомощности,
И в этой ярости рождается сила,
Которой ничто не может противостоять.
Насильник-ветер срывает с дерева кору,
Опрокидывает его наземь
И целует, кусает, царапает
Уже мёртвую белоснежную кожу ствола.
А потом смеется, плачет, завывает
Над поверженным предметом
Своего желания.
Седой сумасшедший ветер…
***
Он не узнает матери тепла,
Не засмеётся, не прищурит глазки,
Под ручками его не вскружится юла,
Он не услышит бабушкиной сказки,
Он не получит имя, и ничто
В его глазах не сможет отразиться,
Не сможет никогда построить дом,
Не сможет никогда ни с кем проститься,
Он не узнает радостей простых,
И не споет он много-много песен,
Над одром умирающих родных
Не встанет, скорбно голову повесив.
Он хочет жить, но это наш каприз,
Ведь нам дороже мнимая свобода.
Мгновение в себя порой вмещает жизнь
В застывшем крике убиваемого плода.
***
Я старею от машинных выхлопов,
Незаметных в скользкой синеве,
Я болею от недетских выкриков
И зимой мечтаю о зиме.
В переливах ветреных и утренних
Я старею молча, не спеша,
Я старею вне, старею внутренне,
Продолжая вечностью дышать.
В межсердечье скрученного вечера
Добавляет краски суета,
И опять, опять мне делать нечего,
И внутри клокочет пустота.
Я старею медленно и сдавленно,
Выпуская в мир недетский крик, –
Не хочу быть брошенным, оставленным
И терзаю ручку на двери.
Всё равно мне пусто и зажаберно,
Тяжко, словно первое «прости».
Где горячий камень, чтобы набело
Жизнь мою, как поле, перейти?
***
Я устал от странных заморочек,
Все мои волненья – ерунда,
Но когда-то надо ставить точку
Даже в бесконечности листа.
Пусть растерян, пусть аляповато
Мир расписан, как под хохлому,
Может статься – станет всё чревато
И опять сведётся к одному:
Снова убежит она сквозь пальцы,
Снова не найдёшь её нигде,
Значит, не пытайся прерываться,
Продолжай случайный па-де-де.
Даже пусть всё будет очень долго,
И тревожно. Просто иногда
Вынимай застрявшие осколки,
Остальное просто ерунда.
***
Меня к тебе не подпускает время
И двери закрывает даже в сны.
А встречи коротки и неуверенны
И потеряли чувство новизны.
В смятенье дух, и разум в тёмном омуте,
Узлы сомнений спрятаны в клубок,
И мысли потемнели, как от копоти,
И не дают отвлечься от тревог.
А время одиночества не лечит.
И ничего ты вовсе не должна.
Я так хочу обнять тебя за плечи.
Ты мне нужна.
***
Спи, ретивое сердечко.
День прошёл.
Подарю тебе колечко.
Хорошо?
Этой ночью превратимся
В лебедей,
Чтоб потом друг другу мниться
Целый день.
Я твои целую глазки.
Спи, Ленусь.
Этой ночью будет сказка,
Или грусть…
***
Буйно звёзды в глазах плясали,
Жутко пряной была трава,
Она любила его едва ли,
Да и знала едва-едва.
Почему-то совсем не важно –
Правду (кривду) ли он говорит,
От того ли такая жажда
И внизу живота горит?
Приурочено, – к нужной дате, –
А захочешь – и не найдёшь –
Засыпала в его объятьях
И домой возвращалась в дождь.
Находила в его постели
Блёстки, бусинки, волоски
И домой плелась еле-еле,
Тихо мучаясь от тоски.
Муж, доверчивый и постылый,
Сам, дурак, не видит обман.
А когда-то его любила…
Был ведь пан… А теперь пропал.
Вот и кончилось всё изломом…
…На миру даже смерть красна.
По идее бы, надо в омут,
Только поздно – она понесла.
А любовнику несть печали –
Он не хочет сына признать.
Где же совесть? Её едва ли
Приходилось ему встречать.
Мужа? Побоку… Кажный вечер видеть
Взгляда немой укор?
– Вы всё врёте, что время лечит.
Потому какой разговор.
Ну и пусть говорит, что любит.
Всё! Не верю ни чьим словам…
Ей не важно, что скажут люди
И что в жизни опять бедлам.
Ей теперь не нужна причина
Ни для радости, ни для забот.
И она воспитает сына –
Тот, кто любит, её поймёт.
D/E
Как ни трудно тебя любить,
Как ни трудно тебя прощать,
Чтоб от стужи тебя укрыть,
Должен я о себе забыть,
Должен я от себя бежать.
Цикл «Четверостишья дней»
***
Я все слова отдал тебе
И, став, как будто, много старше,
Мог лишь задавленно хрипеть,
Не в силах день забыть вчерашний.
***
Наш ветер пах и травой, и морем,
А земляники неловкий вкус
Не знал, что время приводит к ссоре
Закономерностью рваных чувств.
***
Мы слышим оклики надсадные,
Но, расставаясь с нелюбимыми,
Мы всё же искренне досадуем,
Что нас обидели и кинули.
***
Мы окунулись в бездну поцелуя,
Забыв себя и о любви тоскуя.
Но распрощались на исходе дня,
И бездна навалилась на меня.
***
В твоих глазах – моя усталость,
И мысли все мои – твои.
Ты мне прости такую шалость –
Я губы вымазал в крови.
***
Тебе нужны мои стихи,
А я не нужен?
С тобой мы всё же чудаки.
А может, хуже.
***
Я позабыл тебя молчащую,
Твой голос бархатно-изношен.
Хотим любить по-настоящему,
Потом боимся, что не сможем.
***
Вот так безнадёжно просто влюбиться.
Кому? Для чего? Просто странный каприз.
Ты снова ко мне ненароком ластишься.
Проснись для меня и опять мне приснись.
***
Знаешь, Анна, –
На твоих губах соль.
Знаешь, Анна, –
На моих устах боль.
Помнишь, Анна,
Я тебя любил век?
Помнишь, Анна,
Я в тебе любил всех.
Слышишь, Анна,
Твой, растекшийся во мне звук?
Слушай, Анна,
Уже мёртвого сердца стук.
***
И всё же для меня ты идеал,
Пусть я себя пытаюсь обмануть.
Хотя ты рук моих не приняла,
Мне все же тебя не в чем упрекнуть.
***
Всё больше и больше ты дальше и дальше.
За вычетом лет, с осознанием фальши
Однажды мы всё же проснёмся и будем
Влюблёнными без отвращения к людям.
***
Пожар небес закрыл от взгляда звёзды,
И мимолётный окрик тишины
Вновь ощутил касанья милый отзвук
Внутри неосознания вины.
***
Никто не станет тайно или явно
Искать истока смутной глубины,
И всё же показалось бы забавным
Увидеть опрометчивые сны.
***
Вся душа моя словно выжжена…
Сердце стыло стучит в груди…
Я люблю тебя, блядь бесстыжая.
Умоляю… Не уходи…
***
Веснушек всех не перечесть,
Но все поэты – звездочёты,
Они всегда почтут за честь
Считать, что не имеет счёта.
***
И день уйдёт, сердито хлопнув дверью,
Ночь оставляя в полной темноте.
***
Ты можешь злиться, кричать, ругаться,
И строить ссору.
Ты молода, и тебе лишь двадцать,
Мне скоро сорок.
Но так уж вышло – я прав во многом,
И, пусть не сразу,
Нам это очень выходит боком.
Да, я – зараза.
Да, я – заноза, и умник чёртов
(Мне говорили).
Однажды даже назвали мёртвым,
Но – от бессилья.
Нельзя же к счастью идти по трупам,
Все это знают.
А ругань – довод совсем для глупых,
Ты не такая.
Что нас сломало? Мое упрямство?
Твоя строптивость?
А может, мыслей непостоянство?
Всё изменилось.
Нам слушать сердце б, а не советы
Друзей и близких,
Друг другом греться, делиться светом,
Сплестись и слиться.
Но – изменился. Но – изменилась.
Всё очень просто.
А знаешь, милая, что случилось?
Случился – возраст.
Об авторе:
Родился в 1977 году на Крайнем Севере, в селе Ерёма Катангского р-на Иркутской области. Когда-то эти места описал Вячеслав Шишков в своем романе «Угрюм-река». Учился на отделении журналистики филологического факультета Иркутского государственного университета, но окончил Иркутский аграрный колледж. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького, семинар Эдуарда Балашова, в 2008 газетах «Правда Севера», «Усть-илимская правда», журналах «Сибирь», «Русская сила», «Первоцвет», «Сотворение», «Кукумбер», «Тверской бульвар, 25». В настоящее время живет в городе Усть-Илимске.
