«Я уеду за город, где скрежет машинный не слышен…»
***
Я уеду за город, где скрежет машинный не слышен,
Только говор ручейный доносится издалека.
Здесь паденью комет равнозначно падение вишен,
И сияние солнца равно огоньку светляка.
Я ложусь на сплетенье бессмертника, мака, осота –
И теряюсь в стрекочущей жаркой зелёной волне.
И нисколько не кажется страшным, что точку отсчёта
Сквозь слои не нащупать уже никогда в глубине.
***
Ты теперь не со мной, в том ни зла нет, ни чьей-то вины.
Словно атомный взрыв, поднимается гриб тишины.
Заоконный пейзаж – бутафорский корявый макет –
До меня не доносит ни воздух, ни солнечный свет.
Будто вынут из мира невидный живой элемент,
И не выловить даже, в какой это было момент,
И не вычислить вора. Хотя не моя ли рука
Смысл вынула прочь – точно лампочку из ночника –
Из живого момента? Как будто порвала струну
Инструмента поющего. Вот почему я тону
В пустоты и неверия всепоглощающей мгле.
Нет мне воздуха в воздухе. Нет мне земли на земле.
***
Пустота моя, как щенок юля,
В предрассветной исчезнет мгле.
Никогда не даришь ты мне себя,
Но меня возвращаешь мне.
А случись потом, интереса для
Бог оставит меня одну –
За тебя обнимет меня земля,
Распахнув свою глубину.
***
Мне всё видится в лицах прохожих твоё лицо.
Не забыть, не придвинуться ближе, не отдалиться.
Так вокруг оси вращается колесо,
Не меняя дистанции – на расстоянии спицы.
Так мучительно близко планеты вблизи планет
Круг за кругом проходят по проклятой их орбите.
Наказанье за то, что желаю любви в ответ, –
Эта жажда забыть вместе с жаждой опять увидеть.
И хотя никогда не случится мне быть с тобой –
Самым светлым и ценным, что Богу смогу отдать я,
Будет эта тобою моя налитая боль,
Что дороже и глубже иного пустого счастья.
***
Тех сосен оранжевый аромат
Стоит и сейчас во мне,
Как будто я воздуха синий плат,
Растянутый в летнем дне.
Как будто сама я тот горький лес,
Что небо тогда держал
Над нами безмолвно, смущенья без
Взирая на наш пожар.
Всё словно сейчас. А когда умру –
Не кану среди могил,
А стану тем часом в густом бору,
Когда ты счастливым был.
***
Сквозь память всё ниже и ниже – вот это по мне.
Хорошие образы плавают на глубине,
Где пышно событий минувших коралловый риф
Разросся, в нём рыбки эмоций шныряют внутри.
И я здесь уже не участник – невидимый гость,
Пришедший собрать пёстрых камешков жалкую горсть.
Сложив из них шаткие башенки на берегу,
Хотя бы на время я прошлое уберегу.
И только одно я всегда обхожу стороной:
Корабль затонувший всего, что делила с тобой.
Дать имя тому, что любимо, мне власть не дана,
А вещь безымянную – не отдаёт глубина.
***
Кто-то горько, всерьёз, кто-то в шутку, а кто-то в бреду –
Только очень уж много про рай говорят на досуге
Прокопчённые грешники, что обитают в аду.
И особенно часто – на самом мучительном круге.
Там пошли бы на всё, чтоб назад возвратить благодать.
И молчат лишь о том, что вернуть её были б готовы
Не затем, чтоб сберечь, а затем, чтоб опять испытать
Сладострастную муку терять её снова и снова.
***
Черноплодной тоской всё полней наливается сад.
О точёные острые звёзды боясь уколоться,
Низко робкий туман мимо дома ползёт наугад.
Словно хищник в норе, темнота, ты таишься в колодце,
Ждёшь момент для броска, хочешь в душу нырнуть, чтоб рассвет,
Что наступит вот-вот, до тебя не добрался вовеки.
Ты права: на земле столь глубокого омута нет,
Где б так было темно, как бывает темно в человеке.
***
Когда ночного страха чад колеблется во мне,
Не оставляй меня, луна, плыви в промозглой мгле
Сбежавшим мячиком в реке, который день за днём
Ребёнок где-то ждёт, слезу роняя в водоём.
А я, цепляясь за тебя в безбрежности минут,
За ночью ночь переплыву, не опущусь ко дну.
А после выйду из воды на берег и в песок,
Как белый мячик, положу тебя у детских ног.
***
Ветер носит тихий лепет бледной лебеды,
Солнца луч беспечно пляшет в черноте воды.
Жизнь мою залью в неровных строчек чёрный ряд,
Точно солнце – луч в колодец. Пусть они горят
В глубине… Смешно подумать: будь я иль не будь,
После жизнь моя сама продлится как-нибудь:
Прочитают и поймают (что ж, что без меня)
Зайчик солнечный – остаток прежнего огня.
***
Проработав над словом внимательно столько лет,
Очищая его от примесей, ото лжи,
Понимать начинаешь, что главного в слове нет,
И – хоть жизнь положи – в слово этого не вложить,
Даже если сумеешь до самых глубин дойти…
Своевременно ляжет само оно между строк.
Так в хороший скворечник слетается стайка птиц,
Так в простую икону, случается, входит Бог.
***
Вот глиняный сосуд – обыденная ёмкость.
Её удел – простой и незаметный труд.
Её бокам чужда фарфоровая тонкость
Тех чашек, что гостям на праздник подают.
Она стоит в углу разбитого сарая –
Амбиций лишена, убога и проста,
И воду бережёт внутри себя, не зная:
Воде той суждено вином однажды стать.
***
Солнце листьев так запросто втоптано в землю,
Что немеет душа.
Говорят «не суди» – я молчу, я приемлю,
Я гляжу не дыша.
И сквозь страх прорастает желание летом
Стать древесным листом:
В небеса окунуться, наполниться светом,
Ничего, что потом –
Под каблук сапога, зная, что не осталось
Мне дороги назад.
Я свой солнечный свет – пусть хоть самую малость –
Перелью в чей-то взгляд.
***
Время шло и наливало лето
В гулкие колодцы Петербургу.
Аленьким цветочком сигарета
меж друзьями двигалась по кругу,
Вяла, меркла, снова расцветала –
Будто сил давала ей вся эта
В наших душах пустота святая,
Завязи вопросов без ответа,
Эта жизнь – колодец из колодцев…
Время, не жалей, плесни нам света!
Кто монетку бросит, тот вернётся –
Бросим все. Вернётся только лето.
***
Затуши поскорей разговор о мою тишину,
Чтоб словами пустыми нечаянно не изувечить
То, что тоньше, чем слово, что часто у слова в плену.
Немота твоих рук, что неловко ложатся на плечи,
Будет к истине ближе, чем жёсткие корпусы фраз.
Пепел памяти в них соберём мы позднее, пока же –
Не поместится в них ни вечернего света игра,
Ни прилив темноты, ни ресница упавшая даже.
***
День, словно треснувший кувшин.
Скорей допей, что в нём осталось,
Чтоб не пропала даже малость,
Что он готовил для души –
Простая мелкая деталь:
Шершавость обожжённой кружки,
Медовый свет древесной стружки,
Туманом тронутая даль –
Всё это может много дать
Тому, кто понял. На границе
Помедлит солнце, чтоб напиться,
Реки не потревожив гладь.
***
Надо уметь заниматься простыми вещами –
Ну, например, без закуски глушить тишину.
Промахов груз, что растёт и растёт за плечами,
Молча принять без остатка, спины не согнув.
Как по воде, по годам без сомнений и страха
Бодро идти, с гордо поднятою головой,
Зная, что время наступит однажды, и махом
Без сожалений сомкнутся они над тобой.
***
Под землёю опять не проветрено и многолюдно.
Душу сбрызнет триолью спасительной старый скрипач.
Но расслышать его с каждым шагом трудней: в шуме мутном
Позади затихает скрипичный отчаянный плач.
Притаившийся Босх отовсюду глядит жутковато:
В щёлках глаз, в жёстком профиле, в абрисе чьей-то спины
Эти черти и чёрточки… Страшно: а вдруг эскалатор
За грехи в этот раз не поднимет меня с глубины?
***
Шумят в ночи. На звука остриё
Нанизано, как на калёный гвоздь,
Сознание, но вот он вдруг плывёт
И плавится, и ты проходишь сквозь
Него. Всё неизбежно и легко
Становится. Тебя, твою кровать
Сон будто накрывает колпаком
От жизни. В общем, учит умирать.
В детстве
Был купол собора тогда неизбывно далёк,
А нынче идёшь, головой задевая о небо,
И стужа на блюдечке лужи под ноги суёт
Остывшие звёзды под сахарной коркою снега.
И душно и страшно от эдакой близи небес…
И хочется снова в неведенья сладкой истоме
Под купольным небом сквозь свечек сияющий лес
Идти в гости к Богу, живущему в каждой иконе.
***
Мы тарелки из глины, мы так безнадёжно устали
И от собственной плоскости, и от глазеющих толп…
С этой выставки, где на столе мы как на пьедестале,
Мы однажды сбежим: мы осколками брызнем об пол
И от боли ослепнем в надежде, что вдруг мастерская
Хоть на час, хоть на миг нам привидится снова вокруг.
Небольшая цена, что собою мы быть перестанем,
Если вновь через смерть ощутим теплоту Его рук.
***
Удалились. Сад замер и сделался пуст.
Чёрной чаши бездонный провал
Миновал, до твоих не дотронувшись уст,
И щеки поцелуй не марал.
Впереди жизнь и старость. Внучат на дворе
Звонкий щебет, цветущий жасмин…
Прошептала листва наверху: «Назарей,
Всё спокойно. Не ты Его сын»
Всё смешалось во мгле. Рассмеялась земля,
Покачнувшись, ушла из-под ног.
Вздрогнул ты, осознав: по-другому нельзя –
Или ты человек, или Бог.
Крикнув: «Отче, прости! Я свой крест подыму…»,
Пробудился средь спящих в саду
И увидел без страха, как тронуло тьму
Пламя факелов в горьком чаду.
***
Мы в этой жизни – босяки,
Что в дорогущем ресторане
Бравады ради, ради шутки
Назаказали разных блюд.
Не расплатиться: медяки
У каждого из нас в кармане.
Не подавай им вид, что жутко.
Держись ровнее – счёт несут.
***
Не плачь. Ничто не вечно в этом мире.
Топор бьёт в древесину не со зла,
И смерти улыбается всё шире,
Сверкая глубью, яркая сосна.
И ловит, ловит напоследок в хвою –
Как в детскую ладошку – ветерок.
Не плачь, не надо: над печной трубою
Росточком вверх потянется дымок,
И ветер унесёт его отсюда –
Расти сосной на белых облаках…
Не искупить. Не плачь. И я не буду.
Сосна горит и греет нас в снегах.
***
Я хлебну допьяна Твоих солнечных дней.
Ну а Ты не жалей – их ещё мне налей.
Горьким луком потерь не закусывать хмель
Мне позволь, и позволь не скитаться во тьме:
По ту сторону времени, точно в огне,
Превращается в прах всё, что дорого мне.
Здесь – всё живо. В очаг Ты подбросишь траву…
Засыпаю и снится: проснулась, живу.
***
Закушу одиночество острою долькой луны.
Все дневные дела переделаны и сочтены,
Утомление больно, настырно стучится в висок.
В голове загорается медленно сна колесо,
Выжигая сознанье, бежит. Я теряю момент,
Когда мысли последней легко переломлен хребет,
И во мне воцаряется та первородная мгла,
Что божественной силе в себе обнаружить дала
Зародившийся свет. Девяносто процентов она
Занимает во мне, не имеет начала и дна.
Жизнь и память с себя, как дорожную пыль, соскребя,
Каждый ею становится, вновь обретая себя.
***
В плащанице пространства растянутой – в эхе шагов,
В преломлении улиц, в отчаянном чаячьем крике –
Вновь ищу свою толику, тень моих мыслей и слов.
Моя боль – в аромате примятой лесной ежевики,
Радость – в танце травы на охваченном ветром лугу,
Верность цели в упрямом цветенье подрезанных веток.
Я песком через сито – сквозь смерть снова к жизни бегу.
Но себя по крупицам потом собираю за это.
***
Хоть доплыви до дна – пуст неба океан.
Не встретишь никого, кому бы можно было
Молиться. Бог не там. Он каждому был дан
Беззвучной глубиной души, собравшей тело.
Детали не важны. Сейчас будь просто рад
Педали жизни жать и становиться старше,
Пока внутри тебя не прогремит набат
Великой тишины, весь звук в себе собравшей.
***
Пахнет остро дождями растрёпанный пьяный шиповник,
И медовая сладость мешается с горечью в нём:
Время пьёт наши жизни, как в баре привычный джин-тоник,
И уносит бармен опустевшие рюмки имён.
Даже в самом надежном есть нежная хрупкость птенечья:
Никого не спасти. Только мужества это принять
Мне не нужно. Дай сил мне противиться этому вечно
И беречь всех, кто дороги мне, до последнего дня.
***
Я сижу на краю в заходящих за землю лучах.
Отдыхает в ладонях согретая пальцами чаша,
И в её черноте, что зачерпнута в водах ключа,
Острый серпик небес и к плечу приклонённая чаща.
Обняла тишина, точно друг после многих разлук.
Мне придётся испить только то, что сама набрала я…
Каждым новым глотком унимаю дрожание рук,
Примиряясь со всем и себя, наконец, принимая.
Об авторе:
Дедух Екатерина Борисовна, родилась в 13 октября 1989 г. Петербургский поэт, художник, мультипликатор. Член Союза писателей России, участница литературного объединения «Молодой Петербург».
Автор книги стихов «Графика дней» (2014 г.).
Получила высшее образование по специальности «художник-постановщик театра кукол» в Российском государственном институте сценического искусства (бывш. СПбГАТИ), работает мультипликатором.
Участница Конференции молодых писателей Северо-Запада (2007 и 2014 гг.).
Лауреат премии «Созвездие талантов» им. Д.С. Лихачева (2007 г.), премии Министерства образования и науки Российской Федерации по поддержке талантливой молодежи, установленной указом Президента (2007 г.) и премии «Молодой Петербург» (2012 г.).
В сборниках и периодической печати Санкт-Петербурга и других городов России публикуется с 2006 г.
В данный момент готова к выходу новая книга стихов – «Погружение».
