Весна и Вавилон

Викса БЕЗДОМНАЯ | Литература молодых

viksa-kniga

Весна и Вавилон

Противоречия, как солнечные дни,
Опутали меня трансцендентально.
Мне в душу смотрит светлый визави,
Я рада отдаваться визуально.
Кислотный день торопится на слом,
Спеша отдать лучи глазам и людям.
Вокруг двоих – Весна и Вавилон.
Так было вечно и так будет…

Портрет писателя

посвящается Игорю Волкову

Обои выцвели и зАлиты портвейном,
Портрет писателя напоминает хлам.
Мы разделили душу пополам.

Мы сблизились духовно и идейно.

Весна пропахла сотнями стихов,
Прерывистым звучаньем барабана,
На полке одупляется нирвана…
Весна пропахла тысячей котов.

О, Мирозданье! Как ты экспрессивно! —
Воскликнул бы Эрнест Хэмингуэй.

…А юноша прижался носом к Ней,
К той самой, что как Сцилла и Харибда…

Два дурака, один умней другого,
Торопятся друг другу показать,

Как может время солью застывать,

И что стакан наполовину полон…

Портрет писателя смотрел, как они пьют.
Вокруг сияли странные потоки.
Глаза людей и странны, и глубоки…
Портрет писателя смотрел, как они пьют…

Московское рэгги

Тянутся ввысь молодые побеги,
Дарит Вселенная новый рассвет.
Солнцем сияет московское рэгги,
Духи апреля рифмуют сонет.

Как совладать нам с короной сонетов?
Как удержать этот мир навсегда?
Руки и плечи бездомных поэтов
Знают про то, что подарит Весна.

Люди, поэты, любовь, мирозданье-
Вместе рисуют весенний портрет.
Рэгги, поэзия – да, идеально!
Люди апреля римфуют сонет.

Пригласи меня на Байконур – на свидание

На Байконуре запускают ракеты в Космос,
И диктор в телевизоре такой красивый-
Волосы с проседью.
На ТВ вообще все интересно,
Если смотреть только его…
А у меня колготки последние – рваные
И помада красная кончается.
Я ваши ракеты продала бы в Америку…
Только разве ж купят! И еще у меня!
У них «Шатлы» белоснежные,
А у нас – культ Королёва-академика…
Вот и живут вместе – ракеты с помадами,
колготки с академиком

умершим…

За окном жизнь: магазины,
Молодые люди ходят туда-сюда.
Я молодая тоже! Возьмите меня с собой
Нажать на «пуск», ну, или хотя бы посмотреть
Как другие это делают!
Если ты красивый (пусть и не диктор телевидения),
Пригласи меня в Казахстан в мае…
Там, говорят, тюльпанов целые поля (если честно, я их видела!)
Пригласи меня, молодую и красивую
На…. Байконур,
Если тебя не пугает то, что я фанат телевидения.

Под столом из прошлой жизни, где живут хиппи

Я сижу на флэту под столом, громоздятся бутылки на нем.
Я боюсь вылезать и сижу
Под столом

У меня перед фэйсом нога, шевелится, пинает слегка
Меня в фэйс, говорит: «Вылезай!»
Ни фига…

Я сижу на измене как тать, мне на все наплевать, как пить дать.
Мне на голову сыплют бычки.
И н…ть!

Жаль, что ты сейчас не со мной, жаль, что ты сейчас не со мной!…

У края Мира

Мы сидели здесь, у края Мира,
Ели дрянь, о чем-то рассуждали…
Жил залив, как мученик, – красиво
И на Остров волны нападали.

Ты сказал: «Смотри, за горизонтом,
Я увидел линии материй,
Там, где от Вселенной край оторван,
Мы с тобой всегда туда хотели!»

И пошел по морю, словно Будда-
Тебе спины подставляли льдины…
Не вернулся ты потом Оттуда —
Больше мы с тобой не говорили…

2007 г.

О том, что скоро будут перемены…

Настал четвертый месяц наших встреч.
Как дети, кличут чайки истерично.
И рифмы на изломе дали течь,
Всё в сумме аккуратно и циклично.

Грядет четвертый месяц наших душ.
С тобой мы пьем стаканы аллегорий.
Ломай стереотипы, но не рушь,
Рисунки непридуманных историй.

Прочерчен четкий ритм, и задан тон,
Весь цикл повторился неизменно.
Мы тьма и свет, мы видим странный сон
О том, что скоро будут перемены.

Жизни обрывки

Жизни обрывки… умные книги…
«Рифмов» почти полкило.
А в телефоне – номер барыги
И больше нет никого.

Есть лишь рассвет восходящего срама,
Фотка Есенина, где он бухой,
Кот говорящий, стоечка бара….
Как задолбало быть только собой!!!

Цепи сорвать бы – нет инструментов,
Есть лишь тупой интерес.
Что будет, если умрет от абсента
Лучшая из поэтесс?

Игры с мирозданьем

В причудливые формы облеку
Потоки миражей из подсознанья.
В себя приду, потом опять сбегу,
Заигрывая с мирозданьем.

Гранёный день, как острие копья,
Впивается мне в сердце, отравляя…
Я в зеркале не узнаю себя —
Мной нечто, как машиной, управляет.

Богиней быть простое ремесло,
С ума сойти, сорваться камнем в бездну.
И всё равно, какое там число…
И вместо миражей уже протезы…

В причудливые формы облеку
Потоки рифм, свою смешную правду.
В себя приду, потом опять сбегу:
Иль смерть принять, иль почивать на лаврах.

Богу

Пропиши рецепт от тишины,
А то я, боюсь, быстрей устану
Находиться на краю страны
В этой серой мгле, на дне на самом.

Пропиши мне водку и костёр,
Керуака, расту, гонджубасы!
Подари мне братьев и сестёр
И избавь скорей от разных …асов.

Покажи дороги суету,
Километры, пахнущие хвоей,
Городов знакомых красоту
И того, кто так меня достоин…

Московские окна

Московские окна глядели мне вслед,
Когда я от них, не спеша, уходила.
В свою неизбежность

был куплен билет,

Но имя свое я пока не забыла.

Мне Питер стелил серебристый ковёр
Асфальта и снега под босые ноги,
Я пьяная шла по проспекту. На нём
Сошлись воедино дороги…

А Минск улыбался глазами друзей,
Гитарой звеня, как ситар, в переходе.
И в центре столицы звучал соловей
Души моей иль что-то вроде.

Хабаровск рисует опять мой портрет-
Чернилами кровь моя взята.
Пью водку (мне надо, ведь я поэт!),
Но в этом я не виновата!

Московские окна глядели мне вслед…

В грязных штанах…

В грязных штанах, разрисованных мелом,
С жутким узлом на манер рюкзака,
Вышла в июль и уехать хотела,
Но набухалась в дороге слегка.

Лету приходится вновь задержаться,
Ждать и гадать, когда кончится хмель.
Я не решаюсь, как дура, признаться
В чем-то тебе и бухаю, как зверь.

Снова дрожат мои пыльные руки,
Стало лишь хуже теперь, с бодуна.
На объездных помираю со скуки,
Я помираю во все времена.

О, мама – Джа! Ах, какое мученье
Что-то стремительно в жизни решать:
Чем похмелиться – портвейном, глинтвейном?
Пой, музыкант! А я буду аскать!

В принципе – вот они все вариации
Жизни июльской… (задергалась бровь).
Я не решаюсь, как дура, признаться
В чем-то тебе – может, это любовь?

Вызовы грядущему

…И в восхищении от себя
Бросаю вызовы грядущему-
Во мне себя убить нельзя,
Я отраженье всего сущего!

Какая сладкая борьба
Мне предстоит с проклятым пламенем;
Сгорит мой взгляд, но я сама
Продолжусь вместо Северянина…

На бочке с пивом

На бочке с пивом, с лирой за плечами,
Лечу туда, где вновь меня не ждут,
Меня по сути никуда не звали,
Я составляю собственный маршрут

Не слышите? Не надо и не стоит
Смотреть мне вслед или в плечо стрелять,
Мне наплевать на ваши «ГЕМОРРОИ»,
А вам на мою лиру наплевать

На бочке с пивом, с лирой за плечами
Я к вам лечу, я вам СЕБЯ ДА-РЮ!!!
И пусть не ждут, и пусть нигде не звали,
Я каждого из вас благодарю)))

Я остаюсь не здесь

Крепкая терпкость душ,
Жизни моей оплот,
Я остаюсь не здесь,
Я закрываю рот.

Буду молчать как соль,
Буду в глаза смотреть,
Превозмогая боль,
Терпкость души терпеть.

2012 г.

Из книги «Осенняя почта»

(2001 год)

***

Чтобы писать – а что?
Нужен хлеб, намазанный дегтем,
Картины, море, вино, Марина…
Чтобы писать про характер скверный-
Испанский или французский?..
Чтобы читать Ар – Арта
Нужно быть пьяным,
Салат из верлибров.
Взывают люди из чугуна,
Мешая шампанское ложкой столовой.
«Hey, word!»-трое в брошюре.
Но не умеют читать негидальцы…

После прочтения сборника верлибров 3-х авторов
(М. Савченко, Арт. Иванова, Г. Ключ «Человек взывающий»
Хабаровск, 2001)

Другу

Ты утешал меня в печали,
Взамен лишь требуя улыбку.
Слова твои оберегали
От следующей меня ошибки.

Ты молча вынес все капризы
За эти годы нашей дружбы.
Она летит голубкой сизой,
Неся исправно свою службу.

Вечернее

Наступивший вечер сер,
Как безумный день.
Столько разных сразу дел,
Снова – «не у дел».

Я сажусь стихи писать
В кухне у окна.
И в него, как благодать,
Льет свой свет Луна.

Символ дум и тишины,
Мать моих стихов.
Ты и я – мы две луны,
Кухня – лунный кров.

Осенняя почта

Я встречу рассвет, век не смеживши ночью.
Ко мне не придет долгожданный мой сон.
И ветер забросит осеннюю «почту»
На мой заснеженный январский балкон.

Пусть хрупкая весточка осени яркой
Рассыплется теплой, коснувшись руки,
Листок этот жухлый мне будет подарком
Деревьев, с которыми мы – земляки….

***

Моим стихам, написанным так рано
Марина Цветаева

Мои стихи – не те, что у Марины,
Никто их не читает, не поет!
Но и моим, как драгоценным винам,
Настанет свой черёд.
В святилище никто их не допустит-
Они безбожны так же, как и я.
Мои стихи – моё вы захолустье!
Печаль моя, тоска, любовь моя…

Под снежным покрывалом
Русь засыпает постепенно,
Укрывшись снежным покрывалом,
Тем долгим белым сном невинным,
Которого давно не знала.

И вот, укутавшись в сугробах,
Походит на кино немое,
И, словно как на кинопробах,
Мы все присутствуем, не скрою…

Светло от снега ночью поздней,
Как будто мир помолодел,
Как будто бы забыл все козни,
Что человеческий удел
Творил десятки лет, веками,
Но выпал снег, покой настал.
Как отвалил от сердца камень.
Усни наш мир, ты так устал.

***

По первому снегу пройду в тишине,
Вдохну его запах морозный.
И мысль ни одна не придет на ум мне,
Я буду спокойной, не броской.

Забуду тотчас все печали свои,
Идя среди сумерек белых.
Мне снег лучший вечер свой подарил-
Он тихий, пушистый, несмелый…

***

Настанет то время, когда
Глаза раньше солнца открою,
Уйду от всего навсегда
И собственный дом я построю.
Построю его из стихов,
Из лунного света и рифмы.
Получится крепок мой кров-
Судьбы успокоятся ритмы.

2001 г.

Простое ремесло

В причудливые формы облеку
Потоки миражей из подсознанья.
В себя приду, потом опять сбегу
Играть и материться с мирозданьем.

Гранёный день, как острие копья,
Впивается мне в сердце, отравляя…
Я в зеркале не узнаю себя-
Мной бахУс, как машиной управляет

Богиней быть – простое ремесло,
С ума сойти, сорваться камнем в бездну,
И всё равно, какое там число…
И вместо миражей уже протезы…

В причудливые формы облеку
потоки рифм, свою смешную правду,
В себя приду, потом опять сбегу
Иль смерть принять, иль почивать на лаврах.

Сбивчивый рассказ

Стихи. Попойка. Утро. Ночь-
С пути сбивается сансара.
Никто не хочет мне помочь,
Я «мясо-мясо» – вам не пара!
Заткните уши: я скажу вам всё
Площадным быдло-матом
О том, что больше не спешу
Постичь все мифы и догматы.
Живу как есть (а я живу?!)
Ну, да…живу- похмелье серо…

ПРИДИ КО МНЕ В МОЮ ТЮРЬМУ,
Мой рыцарь, друг и кабальеро!

Мне серой пылью залепило рот,
И общество диктует мне заткнуться,
А я стою у адовых ворот
И не могу до рая дотянуться.

Мне долететь бы вновь на край земли,
Где рок поют и ценят «самоходность»,
…Приедет друг и вынет из «петли»,
Петли, которой имя – безысходность

Об авторе:

Викса Бездомная, (настоящее имя Виктория Ильчук), поэт, пишет в стиле современного реализма и философской лирики. Родилась 26 декабря 1983 года в Хабаровске в семье военного моряка Виктора Ильчука и хабаровской поэтессы Марины Савченко. Училась в музыкально-педагогическом колледже в г. Иркутске (2001-2003). С ранней юности посещала различные литобъединения при писательских организациях Хабаровска и Иркутска, была знакома с писателем Валентином Распутиным. Литературой увлекалась всю сознательную жизнь, пробовала писать прозу. Окончательный выбор в пользу поэзии произошел в 2001 году после выхода первой поэтической самиздатовской книги «Осенняя почта». Печаталась в сборнике молодых поэтов «Я в Хабаровске живу». В 2013 году увидела свет вторая книга В. Бездомной «Моя Муза умеет курить». Много путешествовала по России и СНГ. В 2016 году стала участником Первого Всероссийского Литературного Фестиваля фестивалей «ЛиФФт» в Крыму. (Алушта). С 2016 года живет и работает в Москве.

Рассказать о прочитанном в социальных сетях:

Подписка на обновления интернет-версии журнала «Российский колокол»:

Читатели @roskolokol
Подписка через почту

Введите ваш email: