МЕЧТА
– Мечту! Мечту! Продаю мечту! Покупайте! Недорого!
Как сейчас помню, я шёл мимо – как и многие, возвращался домой после рабочего дня, выходил из метро в этом сумасшедшем потоке людей с озабоченными лицами. И тут – стоит мальчонка лет десяти и продаёт мечту. Как яркое пятно среди серой массы, как трезвость после опьянения. Так ясно и открыто.
Мои ноги сами к нему пошли. Не знаю почему, но меня к нему притянуло как магнитом. Я подошёл и начал спокойно его разглядывать.
Обычный мальчуган – таких много по городу шатается. Зимняя куртка, которая уже маловата ему, нараспашку, шапка, штаны с вытянутыми коленками, утеплённые резиновые сапоги и спортивные перчатки, видимо, отца или старшего брата.
– Привет, – сказал я, цепляясь взглядом за изменяющееся выражение его лица, за каждое его движение, как будто я сыщик, что-то ищу, но не могу найти.
– Здрасьте! Вы за мечтой? 150 рублей давайте, – бойко и совсем не по-детски сказал он мне.
Я понял, что вопрос денег у парня стоит остро. И тут дело посерьёзнее будет, чем может показаться с первого раза.
Я вытащил из кошелька 150 рублей и протянул ему.
Мальчишка выдернул деньги, деловито запрятал их за пазуху и, глядя мне прямо в глаза, начал было:
– Ну, значит, слушайте…
– Постой! Постой! – остановил я его. – Тебя как зовут?
– Митька. А что?
– Ты откуда, Митька? И зачем мечту продаёшь?
– Я из… – начал он, но остановился, а потом продолжил так буднично и будто заученно: – Я отсюда. Вот деньги нужны, с пацанами в кино пойдём.
Было сразу видно по его лицу, что врать паренёк не умеет и чего-то боится.
– Ну, брат, про кино это ты хорошо придумал, – я подмигнул ему, дав понять, что меня не провести. – Ты когда ел последний раз, Митька?
– Вчера днём, – опустив глаза, ответил он.
– Ну, пойдём, хот-догом угощу.
Митька инстинктивно вскинул руку и схватился за отворот куртки.
– Деньги оставь себе. Пойдём, пойдём! Вот ларёк стоит, я угощаю.
Митька остановился на стандартном детском наборе: хот-дог, Coca-Cola и картошка.
Он ел быстро, молча и сосредоточенно. Я его не отвлекал вопросами, хотя у меня их было много. Когда он закончил, я осторожно спросил:
– Митя, а где ты живёшь и где твои родители?
Стандартные вопросы, от которых мне самому стало не по себе. Но сейчас я почему-то хотел знать всё об этом мальчишке. Что-то было в нём притягательное, доброе и какое-то подлинное.
– Живу в Пушкино. С папкой и бабушкой.
Вдруг его светлые серые глаза стали серьёзными и такими глубокими, что было понятно: у этого маленького человека уже есть своя большая трагедия.
Я сделал вид, что ничего не заметил:
– Ну а мечту-то зачем продаёшь?
– Пиар-ход! – очень гордо, с улыбкой до ушей ответил Митька.
– Пиар-ход? Да ты, брат, прирождённый предприниматель!
И мы рассмеялись – громко так, от души. Мы понимали, что пора заканчивать это наше случайное знакомство и возвращаться каждому в свою реальность. Мне – домой, в тёплую небольшую двухкомнатную квартиру на Шаболовке, к жене-умнице и пятилетней дочке. А Митьке – в Пушкино или куда он там сказал. И к кому – тоже непонятно. Может, соврал про бабушку и отца.
Следующим вечером я возвращался домой только с одной мыслью: хоть бы Митька опять там стоял со своим пиар-ходом.
Но Митьки не было. Не было его и на следующий день, и ещё через пару дней.
Пришли выходные. В голове моей был бардак из-за мыслей о Митьке. Ну мало ли беспризорных детей стоят возле метро! Не могу же я за каждого переживать! Я пытался не вспоминать о нём. Часами лежал на диване, убеждая себя, что думать не о чем. Но скоро понял, что психология – это хорошо, но сердцу не прикажешь. Я плюнул на самоанализ, собрал своих красавиц – жену и дочку – и сказал:
– Ура! Мы на выходные едем гулять в Пушкино.
Моя жена удивительно тактичный человек. Она не задавала лишних вопросов. О предпринимателе возле метро она знала, так как я всё всегда ей рассказываю. И по тому, как быстро она собралась сама и собрала дочку, я понял, что она меня поддерживает.
Пушкино не близко. Приехав туда, я понял, что это не три дома, в одном из которых сидит и ждёт меня Митька.
Искал я его три месяца. Через полицию, детские комнаты, попечительские советы, школы. И вместе со своей женской командой приезжал в уже ставший мне родным городок каждые выходные как на работу.
И вот февраль. Мы идём по заснеженной улице на окраине Пушкино, заходим во двор старого деревянного дома. Ноги ватные, девчонки ждут за калиткой. Подхожу к двери, стучу. В голове пустота, на сердце тяжело, во рту пересохло. Что буду говорить, сам ещё не понимаю.
Открыл Митька. Всё в тех же штанах. И почему-то, увидев меня, совсем не удивился.
– Предприниматель, деньги-то взял, а мечту так и не продал? – со слезами на глазах, смеясь, выдавил я из себя.
Митька тоже улыбался, а по его впалым щекам катились слёзы размером с горошину. И он, вытирая их рукавом, так по-мужски сказал:
– Мечта больше не продаётся.
Это было 27 февраля 1998 года. Теперь каждый год в этот день мы всей семьёй собираемся за большим столом и отмечаем день рождения нашего сына Мити. Теперь он Дмитрий Александрович. Успешный предприниматель, спортсмен, семьянин. И каждый раз после наших домашних посиделок, когда мы с женой провожаем Митю и его семью, он отводит меня в сторону, смотрит пристально в глаза, как 18 лет назад, и спрашивает:
– Пап, ну а если бы ты тогда в метро прошёл мимо?
Я крепко его обнимаю и говорю:
– Ну как пройти мимо мечты? Ты же мечта, а не сын, Митька.
КРОВЬ
Моё детство прошло в тихой красивой деревеньке на берегу моря. Деревня – это чересчур, а вот деревенька – самое оно. Высоких домов не было. Все крохотные, какие-то сказочные. Местность удивительная! Вокруг зелено, дворы утопают в цветах! И тут же море плещется. Одним словом, рай на земле.
Был у нас и рынок. Каждую субботу там собирались все жители. Кто-то покупал, а кто-то продавал. Продавали всё – от гвоздей и калош до поросят и коров. Моё же место было там, где рыбой торговали. Мы с отцом ловили тараньку, бычков, и потом я гордо стоял и нахваливал свой улов, обещая, что такой рыбы больше нигде не найти. Да что уж там! В полуметре от меня стоял пацан и гордо, слово в слово выкрикивал то же самое. И таких нас было человек 10. Мы смотрели друг на друга с прищуром, исподлобья, мол, говори, говори, да не заговаривайся. И пока мы, юные предприниматели, надрывали глотки, пытаясь продать свой ценный товар, наши отцы стояли возле бочки с пивом, травили анекдоты, посматривали на нас и по-отцовски, по-доброму ухмылялись. Золотые были времена!
В нашей деревеньке жили три брата. Без отца и без матери. Старшему было восемнадцать лет. Артемием звали. Среднему, Мишке, – четырнадцать, а младшему, Саньке, – одиннадцать. Жили они на отшибе, у самого моря. Рыбачили, торговали. Люди помогали как могли. Но этого им едва ли хватало. Времена были тогда суровые. Вот и промышляли ребята чем могли. И даже вели своё маленькое хозяйство.
Как-то мать послала меня к ним – отнести молоко и хлеб. Пришёл я. Стою.
– Дома кто есть?! – ору.
Тишина. Я вошёл в избёнку и поразился. Вроде пацаны одни живут, такие же, как и я, а в избе чисто, светло, прямо как у нас. Только у нас мамка с утра до вечера готовит, стирает, убирает, а у них нет родителей. И не ходит к ним никто.
Я поставил хлеб, молоко и хотел было уходить, как в дверях меня встретили братья.
– Тебе чего, паря? – спросил Артемий.
– Да так, ничего. Вот, мать передала. – И показываю на стол.
– Так чего уходишь? Садись с нами. Мы картошки напекли, сейчас обедать будем. Кровянка есть.
– Да как-то неудобно мне, – начал было я бормотать.
– Заходи, заходи. Там, где трое, там и четверо, – сказал Артемий и подтолкнул меня к столу.
Я сел. Братья быстро накрыли стол, мы уселись и начали есть. О чём говорили, забыл. Помню, смеялись. Вкусно было. И Артемий всё ухаживал за Мишкой и Санькой, а они ему помогали потом со стола убирать и посуду мыть. Так слаженно у них это всё получалось. В доме царила любовь. Настоящая братская любовь. Когда каждый за брата. Когда одна семья.
Я побыл ещё немного и ушёл. А ночью прибежал к нам Мишка, средний, и говорит, что Саньке совсем плохо и Артемий его на руках в районную больницу несёт.
Мы с отцом сели в отцовский рабочий грузовик и выехали на дорогу. Смотрим, Артемий несёт Саньку – согнулся в три погибели. Много ведь уже пронёс, а даже виду не подаёт, что устал. Усадили всех в грузовик.
Стёрлось в памяти, что да как, только, помню, довезли мы братьев. Саньку доктор забрал, а через некоторое время вышел и сказал, что кровь ему нужна для переливания. Я тогда вздохнул – братья ж здесь.
Только кровь их не подошла. Люди помогли – сдали кровь. Санька выжил.
Той ночью я узнал, что и не братья они вовсе, а абсолютно чужие люди. Сироты. Прибились как-то друг к другу и с малых лет живут вместе.
В сердце моём что-то сжалось тогда. Всё в голове перемешалось: братья, сироты, чужие, кровь людей. И Артемий на руках с Санькой перед глазами стоял.
Вернувшись той ночью из больницы домой, я подошёл к сестре Лизке (ей тогда года три было), обнял её, сонную, крепко-крепко. И по сей день уже тридцать лет не отпускаю.
ЗИНКА
– Зина! Зиночка! Ну Зина! Ну Зинка! – кричал мужчина средних лет, атлетического телосложения, в джинсах Prada.
Дело происходило где-то на окраине Москвы в маленькой, но довольно уютной однокомнатной квартире со старой мебелью и такими же старыми дверьми – этакий привет из восьмидесятых.
Зинка находилась в ванной и пыталась в зеркале разглядеть достоинства своего тридцатилетнего тела. Она поворачивалась к зеркалу то одним боком, то другим, воображая себя моделью. Потом пыталась втянуть живот и приподнять грудь.
Когда от выполняемых упражнений – втягиваний и поджиманий – ей стало жарко и она утомилась, Зинка подошла к зеркалу вплотную и стала поглаживать себя по лицу и корчить гримасы, как мужчина во время бритья. Затем длинно выдохнула.
– Ну что же, зато человек хороший, – сказала она себе.
Призывы за дверью не утихали.
Зинка, предвкушая развитие отношений со своим ночным гостем, с улыбкой выскочила из ванной. Её маленькие глазки сияли, пухленькие щёчки стали ещё розовее, чем обычно, а белые длинные пергидрольные волосы торчали, как антенны. И вся эта красота в мыслях уже неслась к своему полночному принцу. Коня у принца не было, но были вино, цветы и почти обещание жениться.
– А вот и я, – промурлыкала Зинка.
Сейчас она воображала себя пантерой. Ну или львицей. На крайний случай кошкой. Хорошей, породистой кошкой со всеми прививками.
– Зинуля, тут срочно позвонили. Мне надо идти. Я, как освобожусь, тебя наберу.
Ночной принц ещё что-то бормотал на ходу, обувался и исчезал в джунглях лжи и пустых обещаний.
Много раз Зинка уже видела подобную картину. Но, как неисправимый романтик, она верила в чудо. И в любовь, и в то, что где-то бродит её счастье, но, по всей видимости, к ней не торопится. Утешала мысль, что счастье её уже родилось, а если родилось, то ходить умеет, а если ходить умеет, то точно дойдёт. В железной логике Зинке не отказать. Не зря она много лет работает аналитиком в фармацевтической компании.
Не успела она сказать принцу «до свидания», как дверь перед её носом захлопнулась. И тогда Зинка подумала вслух, положив руки на свою среднестатистическую женскую грудь:
– Да-а-а, человек я, конечно, хороший. Но сиськи… сиськи надо сделать.
«Новые сиськи – большие деньги, – уже про себя продолжала Зинка. – А денег кот наплакал. Нет, не львица и не пантера, а именно кот. Жалкие слёзы кошки из подворотни. Особенно после вчерашней зарплаты и вчерашнего же выхода в свет под девизом «А что? Один раз живём!»
Делать особо нечего. День только начинался, а перспектива напиться остатками вчерашнего вина, пореветь над судьбой и залечь на диване смотреть сериал нарисовалась уже очень отчётливо.
С намеченного плана сбил звук эсэмэски: «Привет».
Номер неизвестный. Зина судорожно вспоминает, кому и при каких обстоятельствах дала вчера номер телефона. Обстоятельств было много, и половину она не помнила. Аналитический ум ей подсказывал, что в данный момент лучше блефовать. Не спрашивать «А это кто?» – ну не 15 же лет, чтобы напиваться до беспамятства. Серьёзная женщина, аналитик. Хотя было именно так: до беспамятства, с танцами на барной стойке. В тот вечер Зинок отдыхала. Устав ожидать принца на белом коне, вчера она, в белых туфлях и красном сарафане, сама пошла навстречу судьбе – так назывались пятничные выходы в ближайший ночной клуб с коллегами.
«Привет», – ответила она.
«Как дела, красавица?»
«Уф! Красавица? Ну это точно было уже после шампанского и пары коктейлей, – подумала Зинка. – Так… Как же у меня дела? Правду писать нельзя. Про сиськи, пантеру и принца – тоже. В голове рой мыслей. Так, соберись, Зинуля! Принцы – они и по эсэмэске могут прискакать».
«Дела лучше всех. Улетаю на Мальдивы. Ищу купальник».
Отправлено. Доставлено.
«Мальдивы? Ты же собиралась сегодня на конгресс музееведов!»
«Что? Всё понятно. Вчера я была в образе богемной интеллигенции, случайно попавшей в компанию фармацевтов, которые силой затащили меня в диско-бар».
У Зинки всегда было наготове три образа, так как свой она не очень любила и даже ненавидела, причём с детства. Поэтому она была либо интеллигенткой, либо гламурной девицей, либо business womаn.
Она внезапно почувствовала какую-то душевную усталость. И, может, впервые в жизни ей захотелось быть самой собой.
Она ничего не ответила. И даже не стала пить вино, а заварила травяной чай, надела пижаму и превратилась из Зинки-львицы в милую девочку Зиночку, засыпавшую в своей кроватке в обнимку с мишкой, который с ней путешествует по этой жизни с семи лет.
«Доброе утро, красавица!» – эсэмэска всё от того же неизвестного абонента.
«Настойчивый», – подумала Зинуля.
«Добренькое!»
Отправлено. Доставлено.
День прошёл напряжённо. Зина была погружена в отчёты, графики и цифры. Свою работу она любила. И коллег любила. У них был дружный, сплочённый коллектив. Все – семейные добрые люди. Зину любили и от души желали ей хорошего мужа, ребёночка, чтобы всё у неё было хорошо. Зина славилась своим трудолюбием и терпением. Она всегда была готова прийти на помощь коллеге – ну хоть разобраться с завалом на его рабочем столе.
«Добрый вечер, красавица! Как прошёл день? Домой идёшь?» – снова эсэмэска от незнакомца.
На минуту Зина засомневалась: как бы принц не оказался маньяком и не собрался следить за ней. Но эту мысль она быстро прогнала, так как верила в добро и любовь. Ну и пара лет занятий дзюдо придавала ей уверенности.
«Добрый вечер. День прошёл чудесно. Да, домой иду. А ты откуда знаешь?»
«Я тоже иду домой после работы».
«А кем ты работаешь?»
Через три часа переписки она знала об Александре всё! И от этой переписки на душе у неё стало хорошо, как-то тепло. Каждая его эсэмэска отзывалась в ней. У Александра было классное чувство юмора, а Зина с детства любила смеяться и юморить.
Так пролетели пять дней. Теперь Зина начинала нервничать, если её телефон не издавал каждые 20 минут заветный звук пришедшей эсэмэски.
Хотелось ли ей встретиться с ним? Да, очень. Предлагал ли он ей это? Да, постоянно.
Но Зина решила не спешить. Может, она боялась разочароваться и оттягивала час икс, может, увлеклась СМС-романом. Первый раз в жизни она отключила свой аналитический ум, не придумывала себе образы, а осталась той Зиной, тем хорошим человеком, каким она и была на самом деле. И, вероятно, первый раз в жизни она этим наслаждалась…
Был летний вечер. Зина спешила на свидание. Сердце её билось сильно-сильно. Синее платье, волосы собраны в хвост, минимум макияжа, маленькая сумочка. И, конечно же, удобные лодочки. Она летела. Летела навстречу своим мечтам о любви, о муже и семье. И всех этих неудачных попыток, этих «принцев» как будто бы и не было в её жизни.
Она подошла к летней веранде кафе, как и положено приличной девушке, на 15 минут позже. Если честно, то 25 минут она простояла за углом кафе, так как её точность, излишняя пунктуальность плюс летящая походка в удобных лодочках привели к месту встречи гораздо раньше.
– Зина, я здесь! Здравствуй.
– Здравствуй, Саша.
Их глаза встретились. Руки соединились. И, кажется, эти двое больше не расставались.
Через пять лет именно в этом кафе (и тоже летом) Зина и Саша праздновали день рождения своей четырёхлетней дочки. Собрались все: фармацевтическая семья со стороны Зиночки и семья флористов (Саша оказался владельцем небольшого магазина цветов) со стороны Александра. Праздник был чудесный.
– Папочка, а за что ты любишь маму?! – вдруг звонко спросила маленькая Алина.
– Твоя мама очень хорошая, – ответил Александр с мягкой улыбкой. И прошептал Зине на ухо: – А ещё у неё самые классные сиськи. Для меня.
Об авторе:
Писатель, публицист, педагог, автор программ личностного роста, спикер, консультант по психогенетике поведения человека, бизнесвумен, общественный деятель, многодетная мама, автор методических пособий для учеников средней школы:
«Я могу», «Принимай решения»,
«Считай себя успешным»,
«Послушание», «Активное внимание».
Участник программы «Подмосковные беседы» на радио «Р1-Подмосковье».
Эксперт в программе «Я тебя люблю» на телеканале «Спас ТВ».
Участник «РосКон-2019», обладательница Гран-при им. В. Г. Белинского.
Возле метро стоял мальчишка и орал во всё горло:
