Порою ажитация…
Порою ажитация столь непомерна,
Что, расплескав ее бездонную купель
И рваных сил старинную дилемму,
Смиренно угасает жизненная прель.
Порою ажитация тугой купели
Скитается с надеждой обрести
Засушливые земли Мариэли,
Где от прострации не видно и дуги.
Порою ажитация грехов зверее,
Что нацарапаны на манускрипте антов…
А лицезрение такие грехов сроднее
Той муке, что лукает в ятовь.
Коснись меня…
Я так хочу, чтоб прикоснулась ты ко мне.
Коснись души, до сердца и руки.
Твой нежный голос одурманивает мысли,
Твои глаза убийственны, как выстрел.
Пройдись со мною под луной,
Шепни, как долго будешь ты со мной.
Ты обними, прижми покрепче
И поцелуй как можно легче.
Приляг скорее на кровать,
Закрой глаза, сорви халат.
Я этой ночью только твой,
Люби меня, ведь это – жалкий сон.
Людские сады
Где роздых изыскать, что захоронен белым поднебесьем?
Застать, изречь, изменжевать, что корни мои угодили в ветошь,
Где никто не переберет слепое обличье
И никто не проронит: «Он был наверняка излишек…»
Где бы урочище мне изыскать,
Что ухитит плюгавым холстом,
Где раздольно можно шагать
И никто не наложит свой гонор?
Где бы смог разустаться, склониться
И ничто не проникнет в Сион,
Где пустынное марево катит
Жнивье отмерших хлебов?
Где покорно цепляют зажор
Тленный глаз – большинству новизна –
И не ведают больше ростков,
Ведь в уклад не пущают лжеца?
Ранним утром за чашечкой чая,
Вкусив тихий звон пустоты,
Утвердительно принимаю:
– Не вернусь я в людские сады!
Скот и на…
На четвереньках под закатом
Неспешно я иду к судьбе.
В душе пылает горькая надежда,
Что на рассвете выпрямлюсь на две.
На четвереньках множество людей,
Утопших в необузданной судьбе,
Забытые развратом в кутерьме,
Не вспоминая пыл в своей душе.
Безгранно пожирая благо
Лицом примерно под хвостом,
Ползут туда, где нет надежды,
Ползут в места, где должен быть экстаз.
Я выпрямлюсь лишь раз, перед рассветом,
Чтоб посмотреть, не встал ли кто еще.
Вокруг лишь скот ползет на четвереньках,
А на двоих не видно никого…
Голиаф
Катарсис, боль и отречение…
Вчера зияла пустота.
Как Голиаф, бреду вдоль моря и жду, что вскоре
голова моя окажется у ног
Софии, которая давно ждала меня.
– Родная, я шагами землю мерял…
И вот явился пред тобой.
Прости, конечно, что не прежний, цельный,
но по-другому я не смог.
Оставил душу я в пустыне,
Где Моисей бродил годами.
А тело бренное мое там, где воцарился Сатана…
Я предал родину и лица позабыл,
Детей и матери слова:
– Ты должен помнить любящих и то, что есть
обратная дорога…
Но я забыл… Не без причины…
Вина – инверсия души.
Теперь для грусти места нет. Я выменял
все на надежду обрести…
Как Голиаф, стою я на вершине…
Готов сражаться с тысячной ордой.
Но знаю: неизбежен тот, кто все мои мечты
гранитным камнем обречет…
Любовь прошла…
Я вдруг решился написать тебе.
Не знаю, что подвигло на такую глупость.
Моя любовь практически иссохла по тебе,
Я заново учусь любить и быть любимым.
Как видишь, я пишу стихи,
А о тебе пишу впервые.
Нет. Не забыл я о тебе,
Как раз наоборот, все это время помнил.
Наверное, не знаешь ты,
Какое это было время.
Я всем твердил, что больше нет любви
И что мое уж сердце позабыло!
Я не звонил и не писал
С надеждой, что тебя забуду вскоре,
И каждой ночью перед сном мечтал,
Как будешь рядом ты со мною.
И благодарен я тебе,
Что не звонила, не писала.
Вот только думается мне,
Что ты меня не вспоминала.
Не думала о том, как я любил,
Как был не против провести с тобою жизнь,
Как завели с тобою бы детей
И в старости могли гордиться ими.
Мы встретились уж слишком рано,
И мне сквозь боль пришлось уйти.
Но опыт, что унес с собой я,
Навеки будет течь в моей крови.
Я попрошу у ветра…
Я попрошу у ветра на прощанье,
И эта просьба не угаснет никогда,
Свободы мне немножечко для счастья,
Чтоб жизнь моя не стала клеткой для меня.
И видел мир, что жизнь
Счастлива и прекрасна.
И не сочти за наглость, ветер,
Я попрошу еще одно:
Свободы людям, что давно не верят,
Что всем немножечко дано
Почувствовать себя свободней
И, может быть, в разы сильней,
Что нет тюрьмы, что создана самим собою.
И некому сказать, что выйти из нее не можешь ты.
Запомните, что клетка эта – наших рук!
И никому не суждено
Разрушить чью-то клетку,
Пока уж не разрушил он свою.
Крылья – не главное…
Я видел ангела, что был совсем без крыльев.
Он брел во ржи совсем уж безмятежно
И видел мир таким,
Каким увидеть нам не суждено.
Он был без крыльев, но совсем счастливым.
И счастье это озаряло мир,
И души, что давно утихли,
Могли воспрять и вновь вдохнуть.
Он был без крыльев, но такой красивый,
Что мог вернуть надежду тем,
Кто потерял ее бесследно,
Забыв в душе, как будто насовсем.
Сытость
Мама…
Мне больно, слишком больно.
Вот только ран не вижу я.
Пропитана душа ознобом,
Что травит так давно меня.
Кричу, но звуков не слыхать.
Реву, но слез не видно.
Я умираю будто каждый раз,
Но сердце продолжает биться.
Наскучил алкоголь.
Наркотики – чудовищная сказка!
А где-то рядом носится любовь
С телесно-приторною сластью.
Как утолить мне эту боль?
Что ей скормить и чем заполнить?
Мне опротивел даже Бог,
Чего уж говорить о людях.
Скажи мне, боль…
Скажи мне, боль, как долго ты со мной пробудешь?
Ответь, за что ты мне дана?
Я, может быть, спрошу у Бога, а может быть, и у отца.
И не дождаться мне ответа, покуда жизнь моя – тоска.
Не видеть красок, счастья и улыбок
Я обречен навеки, навсегда.
Скажи мне, боль, ну что я тебе сделал,
Что ты решила навсегда
Не покидать, ни на минуту и быть как старые друзья?
Прошел мой век, и время встать пред Богом.
Хочу задать последний я вопрос.
Довольна ты, моя родная?
И не жалеешь ли, что так давно со мной?
Не заскучала, не решила,
Что я прогнулся под тобой?
Последний час, и ты со мною наедине средь белых стен.
И знаешь, мне не грустно вовсе, что покидаю я тебя.
Мне грустно только то, что вскоре ты будешь
для другого отдана.
И будто вовсе не со мною прошли столь быстрые года.
Прощай, родная, настал мой час,
И я хочу, чтоб знала ты:
Я не жалел ни на мгновенье, что пройден путь
И солнцем в нем горела ты.
Так любить нельзя!
Я полюблю тебя очень сильно,
Так, как никто не любил.
Целовать тебя буду нежно
И тихонько шептать, что мир
Невозможен без твоей улыбки,
Невозможен без лунных глаз.
Кану в Лету обрюзглых мыслей,
Не видя твоих юных прикрас.
Буду носить на руках,
Словно из загса мы вышли.
Буду стихи по ночам миловать,
Дабы глубины их вышли.
Стану цветы дарить через день,
Чтобы в ближайшем вскоре
Ты потеряла им цену и мысль,
Видя лишь жалкие гроздья.
И вот мы сидим на рассвете,
Встречая счастливое солнце.
Твои прикрываю я плечи
От смродлого дикого мроза.
К тебе повернусь незаметно,
Уловив столь нежный момент.
Только вижу я призрака в бездне
И греюсь давно уж один.
Спешка
Бежит по полю маленький мальчишка,
Он слишком добр, счастлив и красив.
Не замечая капельки росинок,
Спешит к лучу, на сторону добра.
Колышется пшеница, а росинки
Как слезы матерей, что знают,
Что вскоре чадо их взрастится
И вступит в жизнь, где нет давно добра.
Слегка спешит парнишка,
И в сердце есть огонь.
Немалые потери не погубили в нем
Надежду и улыбку, с которой он встает,
Отважно преступая очередную боль.
Он не сдается, зная,
Что будет день, а после ночи
И непременно счастье окажется при нем.
Идет отчаянно мужчина,
Тревоги блеск в его глазах.
Он видел жизнь и видел боль,
Родных забрала старая скотина,
Что ходит на плече с косой.
Давно не ощущал покоя,
Пытаясь счастье отыскать,
Он чувствовал его так близко,
Как никогда не представлял.
Идет старик, и нет уж смысла в спешке,
Успев насытиться от бездны,
Увидеть мир, в котором лишь обман.
Он чувствует немножечко свободы
С душой, напитанною злобой,
Решив, что, может быть, не против
Пожить еще хоть пару лет.
И может быть, теперь он сможет
Все отпустить и позабыть,
Вдохнуть глоток, открыть глаза
И посмотреть без отвращенья.
Вот только разум не готов
Увидеть мир, где нет и острова со светом.
Жизнь – шутка
Жизнь – жестокая, страшная шутка,
И я в этой жизни – актер.
Она насмехается тихо
И ждет, что сценарий ее
Покажется правдой игривою,
Где я всего лишь планктон.
Сатира, ирония – главная цель,
А я в этом фильме – простой рудимент.
Оставив вдали, где нет уголка,
Придется скитаться до самого дна.
Со старта был черным сценарий.
Забавно мне слышать из года в год одно:
Перетерпи еще пару несчастий –
И будет тебе дано
Светлое солнце, улыбка и радость
И, может быть, что-то еще.
Попал в чужой фильм,
Играя чужую пластинку.
Не помню, чтоб кто-то спросил,
Согласен ли я играть
Столь жалкие эвфемизмы.
Фальшивый мир
Фальшивый мир, фальшивый век,
Где нет и искренности следа,
Где нет значения души
И всем плевать, кто ты на самом деле.
Я слышу голос той фанеры,
Где музыка сильнее голосов.
Смотрю я фильмы, где давно уж
Похабщина почтительнее слов.
Как удалось родиться мне
В столь жалкое беспочвенное время,
Где каждый хочет кем-то быть
И в то же время им и не являться?..
Облик ангела
Я вижу твой образ в каждом лице,
Ужасаясь, как это возможно.
Казалось, что пройдено много дверей
И облик твой у порожья.
Среди тысячи лиц нахожу я одно,
Что когда-то мне было родным.
Как забавно однажды случилось весной:
Мы расстались с тобой до зари.
Да вот только зари
Нам вовек не видать
И скитаться одним
По земле. Горевать
Впопыхах
И в надежде искать
Светлый край, где должны быть огни.
Я увижу тебя среди тысячи лиц –
И пройду, будто мне все равно.
Захочу поздороваться, но замнусь,
И пройдет славный миг в решето.
Мне так тошно порою становится,
Ведь любил я скорей не тебя.
Облик ангела, созданный мною,
Оказался скорей Сатана…
Прощай, юный друг…
Я взглянул на старое детское фото…
Что за мальчик счастливый стоит?
Улыбается и смеется
И, как видно, глазами горит.
Печаль еще не коснулась,
И не видел той жизни, что есть.
Нет морщинок, седин и ранений,
Только радостный взор на метель.
Есть мечты, ожиданья и вера,
Он стоит как герой у костра.
Ведь сегодня его день рожденья,
И горит одиноко свеча.
Он готов полюбить всех людей
И о дружбе затем судить.
Он еще не встречал людей,
Что за дружбу готовы платить.
Опущу это фото в старинный комод
И запрячу как можно подальше.
Ты прощай, юный друг,
Ведь как прежде я больше не стану.
Об авторе:
Родился 17 ноября 1996 г. в городе Крымске Краснодарского края. Окончил одиннадцать классов общеобразовательной школы, затем поступил в медицинский университет (КубГМУ) и учился там три года, после чего забрал документы и отправился на поиски себя.
Спустя год женился, а затем развелся.
Литературной деятельностью занялся в 2018 г., не считая ранние попытки, которые были оставлены ввиду отсутствия свободного времени.
В 2020 г. впервые решил принять участие в конкурсах
и был номинирован на соискание премии в трех направлениях от Российского союза писателей («Наследие», «Поэт года» и «Лирика»).
В настоящее время занимается написанием нового романа и доработкой старого. Также на стадии создания находится первый сборник стихов.
