Сказка о том, как актер Лиепайского театра Мартиньш Калита получил главную роль в фильме Никиты Михалкова «Солнечный удар»
(рассказывает актриса Карина Лучинина)
Собака породы чау-чау мечтала. И мечтала о том, что однажды приедет в далекий латвийский город Лиепая и погуляет по его улицам, вдохнет прибалтийский воздух, представит жизнь своего дедушки в этом городе.
Видите ли, в далеком 1974 году в Лиепае жил дед Собаки. Он был отправлен в затяжную командировку. Да-да, именно в том, 1974-м, году, когда происходил Всемирный футбольный чемпионат в Голландии, когда победили голландцы. В 1974 году, летом, в холодные и дождливые дни, Андрей Тарковский снимал свою маму в фильме «Зеркало». Мама не чувствовала себя комфортно на съемочной площадке, но все выдержала и тем самым поддержала своего гениального сына. Впрочем, как и отец, Арсений Тарковский. Ну, это был тот год… когда Никита Михалков в первый раз подал заявку на фильм «Солнечный удар». И когда некий влюбленный ленинградский студент Володя Путин выслушал видение близкой себе женщины Жанны образа Нины Заречной в чеховской «Чайке». Видите, сколько ярких эпизодов произошло в этот год!
Именно в том, 1974-м, году в Лиепае дед Собаки познакомился с Раймондом Паулсом. Познакомились и, надо сказать, даже подружились. И личность деда Собаки так впечатлила и вдохновила тогда еще молодого композитора, что он посвятил ему композицию под названием «Немая песня». В 1976 году эта «Немая песня» победила по результатам всех опросов популярности и до сегодняшнего дня продолжает лидировать в хит-парадах.
В 2010-м в своем радиоспектакле «Сказка о Чайке» я много рассказывала о Собаке. Но до этого в моем рассказе не было упомянуто, что Собаке очень нравилось играть на скрипке. И вообще, она очень музыкальная: играет на фортепиано, барабанах, гитаре и аранжирует песни. Собака сделала аранжировку «Немой песни» Раймонда Паулса. Собака говорила так: «Послушайте песню, которую создали мы с дедом!» Вы подумайте только, их песню! А не Раймонда Паулса!
Но все же иногда Собака преувеличивала свои возможности. Например, о своей игре на скрипке она была самого высокого мнения, в отличие, например, от Никиты Михалкова, который всячески ухищрялся, чтобы в их совместных поездках Собака была без скрипки. Потому я в своей «Сказке о Чайке» ничего не рассказывала об игре Собаки на скрипке, так как в 2003 году, когда происходило действие «Сказки о Чайке», в том судьбоносном провинциальном городке N, куда они прибыли в поисках актеров, Собака была без своего любимого инструмента и потому бродила по улицам, выпивала с местными собаками, котами, птицами и людьми. И организовала сабантуй в ресторане, заказала оркестр в середине недели…
Видите, какая важнейшая деталь? Если бы у нее была скрипка, она сидела бы в номере гостиницы, играла «Немую песню», ресторан в середине недели был бы без музыки, и никто не пел бы там: «…и журавли, печально пролетая…» Ресторан был бы без свиты Вечного Деда из фильма «Сибириада», и ни один из них не увидел бы грустную и таинственную девушку, которую на самом деле зовут Соня Гардина, которая работает актрисой в местном драматическом театре и играет там Нину Заречную в пьесе Чехова «Чайка».
Но свита Вечного Деда состояла из Никиты Михалкова, который замаскировался в Вечного Деда, продуцента Софии Климович, оператора Юрия Симонова и Собаки. Собака была свидетелем того, как Никита Михалков в далеком провинциальном городке N увидел актрису драматического театра Соню Гардину в ресторане. Это случилось в 2003 году, 14 мая.
Для Сони Гардиной, актрисы далекого провинциального драматического театра, прошлый, 2002-й, год навсегда останется в памяти. Соня окончила среднюю школу, окончила студию при театре, начала работать в театре, а поздней осенью в село Ермолаевка привезли гроб с ее любимым, Сергеем. Ее любимым и ее единственным. На год старше Сони, но с детства с ней вместе. Он годом раньше окончил Ермолаевскую начальную школу, потом – также годом раньше – ту самую среднюю школу, в которой училась и Соня. Восемнадцатилетним Сергей ушел в армию, а тело девятнадцатилетнего Сергея – уже в гробу – привезли с войны. Привезли с войны. И все.
Поздней осенью 2002 года Соня Гардина начала приходить в ресторан городка N. Она приходила по тем вечерам, когда играл ансамбль. Пели Марина и Женька.
Соню приводила сюда боль внезапного одиночества. Соня слушала грустные песни и плакала. Вскоре на столике Сони рядом с кофейной чашкой уже всегда стояла рюмка водки. Она пила кофе с водкой, слушала грустные песни и часто плакала о том гробе, который поздней осенью привезли в село Ермолаевка.
В 2003 году Судьба решила прислать свиту Вечного Деда в городок N на день раньше и Судьба решила оставить Собаку без скрипки. Так захотелось Судьбе, чтобы свита Вечного Деда увидела молодую актрису в ресторане.
В том 2003 году, 14 мая, в ресторане далекого провинциального городка Собаке стало очень жаль грустную одинокую девушку.
Конечно, Собака понимала, что происходит что-то особенное. Собака понимала, что Никита Михалков увидел в ней Нину Заречную из четвертого действия «Чайки». Все равно Собаке было очень жаль Соню. Собаке показалось, что только «Немая песня» Раймонда Паулса в ее аранжировке и исполнении способна дать девушке душевный покой. Я подчеркиваю, это очень важно: Собака сама создала аранжировку и интерпретацию «Немой песни», очень гордилась ею и всегда старалась всем ее показать и сыграть. Но сколько собратья собаки и коты могут слушать одно и то же? Даже доверенный друг, Кот-Священник Базиль, как только начинает звучать «Немая песня», кладет лапы Собаке на голову и говорит: «Помолчим, сын мой!» После подобных намеков она, конечно, немного молчит, а потом снова берет скрипку в мохнатые лапы и начинает играть. И Собака играет свою особую аранжировку и своим особым собачьим голосом подпевает и подвывает.
О чем и почему так грустно поет Собака, возможно, известно только ей самой, но, возможно, мы узнаем это только какой-нибудь далекой холодной осенью…
Иван Бунин когда-то написал слова. Писал о какой-то женщине. Про женщину из холодной далекой осени:
«Но, вспоминая все то, что я пережила с тех пор, всегда спрашиваю себя: да, а что же все-таки было в моей жизни?
Утром он уехал. Мама надела ему на шею тот роковой мешочек, что зашивала вечером, – в нем был золотой образок, который носили на войне ее отец и дед, – и мы все перекрестили его с каким-то порывистым отчаянием. Глядя ему вслед, постояли на крыльце в том отупении, которое всегда бывает, когда проводишь кого-нибудь в дальнюю разлуку, чувствуя только удивительную несовместимость между нами и окружающим нас радостным, солнечным, сверкающим изморозью на траве утром. Постояв, вошли в опустевший дом. Я пошла по комнатам, заложив руки за спину, не зная, что теперь делать с собой и зарыдать ли мне или запеть во весь голос».
О поездке в город «Немой песни» и любимый город Деда Лиепаю Собака мечтала долгие годы и так и продолжила бы мечтать, если бы не то событие в Латвии, о котором я уже рассказывала в своем радиоспектакле, позволившее осуществиться его мечте и жизнь многих собак, кошек и людей перевернуть вверх ногами, между делом повлияв даже на творческие планы Михалкова.
Итак, в 2012 году Никита Михалков начал набор актеров для своего фильма по рассказу Бунина «Солнечный удар». А за два года до этого, в январе 2010-го, на 150-летие Антона Чехова Марис Друва в театре Латвийского радио записал свою «Сказку о Чайке», которая была поставлена, как мой радиоспектакль, на латышском и русском языках. В свою очередь Марис с Антониной Ненашевой создали сценическую версию «Сказки о Чайке» и показывали ее на сценах рижских театров. Вскоре и в интернете появились рекламные ролики о проекте, и один из таких роликов директор кинофестиваля «Балтийская Жемчужина» Марина Липченко отослала в офис Никиты Михалкова в Москве, а диски с радиоспектаклем и рекламой Кот-Батюшка Базиль сам лично отвез в Москву и отдал Собаке прямо в лапы. И этот же диск Марис в мае 2010 года отвез в Нью-Йорк, где радиоспектакль прозвучал на «Русском радио» Нью-Йорка. Только имейте в виду, что наша латвийская версия отличается от реальности, как это было в 2003 году, когда Михалков и его команда объездили всю Россию в поисках Нины Заречной. Я уже упоминала свиту Вечного Деда. И вот что важно: мы создали этот образ, образ Вечного Деда, в Латвии. Мы придумали его здесь. В нашей версии Никиту Михалкова в российской провинции никто не узнавал, так как он спрятался за маской Вечного Деда из фильма своего брата Андрея Кончаловского «Сибириада». Вечным Дедом в далеком провинциальном российском городке, по нашей версии, его прозвал местный режиссер театра Саша Кольцов, только увидев этих чудаков в городе. Никита Михалков спрятался за маской Вечного Деда, остальные сопровождающие также получили свои имена-прозвища. Так, собака была названа Собакой, продуцент София Климович, так как очень любила краситься, – Потаскухой, а оператор Юрий Симонов казался всем очень живым, шустрым и любопытным и потому был прозван Шпионом, похожим на Шурика.
Не знаю-не знаю, могли ли они в действительности без масок исколесить Россию взад-вперед. Никите Михалкову везде было бы оказано большое внимание. И как бы актеры провинциальных театров играли Чайку, зная, что в зале сидит и за ними внимательно наблюдает всемирно известный, оскароносный режиссер Никита Михалков? Ну, не знаюне знаю, как бы я себя чувствовала на сцене в такой ситуации… Известно ведь, что великий мастер прибыл не из простого интереса, а чтобы найти актеров для своего нового фильма. Поэтому любой актер был связан лишь этой мыслью: «Это я? Это я? Это буду я?» Но в нашей латвийской версии 2010 года никакой проблемы – прибыл на спектакль какой-то чудак в виде Вечного Деда со своей свитой, пусть смотрят на здоровье! Мало ли в мире чудаков!
После всех этих событий, после того как наша версия о кастинге с Вечным Дедом попала в Москву, результат был неожиданным. Весной 2012 года мне позвонила Собака. Да-да, хотите верьте, хотите нет, – та самая Собака из свиты Вечного Деда. Собака рассказывала, что им там, в Москве, наша версия оригинального кастинга (с участием свиты Вечного Деда) очень понравилась, и они решили использовать ее и объехать латвийские провинциальные театры: в Лиепае, Валмиере и Даугавпилсе – в поисках актеров для нового фильма Михалкова «Солнечный удар».
Быстро оправившись от первого шока, я как бы услышала в голосе Собаки иронию о латвийских провинциальных актерах и решила противостоять этому: и так в Латвии приходится страдать из-за того, что ты не из рижского театра! А тут такое слышать из Москвы!
– Что вы там, в Москве, думаете? Думаете, в фильме Михалкова главную роль не может сыграть актер из провинциального латвийского театра?! Мы еще увидим, что латвийские провинциальные актеры возродят российское кино!
Мне удалось немного успокоиться и переспросить Собаку, конечно, с долей иронии:
– Значит, Никита Михалков будет искать актеров для своего нового фильма в провинциальных театрах Лиепаи, Валмиеры, Даугавпилса.
– Ну, умница! – сказала Собака. – Именно так и произойдет. Латвийские провинциальные актеры возродят российское кино! Ты же сама так сказала! Значит, так и будет!
– И что же, значит, у меня, Карины Лучининой, есть надежда сняться у Михалкова?
Ответ Собаки и то, что произошло дальше, меня очень удивили и заставили почувствовать себя актрисой Никиты Михалкова.
– Ну что ты, Кариночка! В тебе вообще никаких сомнений, – сказала Собака. – Ты же была той, что первая поведала этот рассказ. Именно ты одела Никиту Михалкова в образ Вечного Деда и показала дорогу в Латвию! Ты же у нас под номером один, ты же наш знаменосец! Ты открыла нам дверь в латвийскую провинцию. Беги к скайпу, продолжим разговор там! Я тебе покажу, как серьезно мы готовимся к встрече с тобой! Я тебе покажу такие фотографии, которые ты сама даже не видела! Я сделал клип! Вот посмотришь, как ты хорошо выглядишь под мою музыку «Немой песни»! Слушай и смотри!
Ну что ж, включаю скайп и жду клип.
Клип закончился, Собака повторно намекнула, что и у меня есть надежда на роль в фильме Никиты Михалкова. «Ты! Ты! Это будешь ты!» – и Собака «тыкала» своей лапой в экран.
Помните: «Которая из нас? Которая?» – это было тогда, в далеком 2002-м. Чайки летали над крышами театра в далеком провинциальном городке N.
А в 2012-м поручики Ивана Бунина бегали, шерстили в портах, городах и деревнях. «Который из нас? Который?» – звучало в Самаре, Туле, Омске, Ярославле. Бегали по всей бескрайней России: «Который из нас? Который?»
Ну а теперь я вам расскажу о Коте-Батюшке. Послушайте!
Базиль служил в одной из православных церквей Риги, хотя хорошо, если в Риге он находился хотя бы три месяца в году, остальное время был то в Москве, то в Нью-Йорке, то в Лондоне или где-то еще, везде держа свои могущественные лапы на мировом пульсе. Хоть и выглядел он суровым и недоступным, на самом деле в нем ютились самая открытая душа и дух сострадания. У Батюшки Базиля было столько крестных детей, котят, щенят и других маленьких живых существ, что не сосчитать. После нашего с ним знакомства я старалась чаще заглядывать в его церковь и каждый раз, когда была там, наблюдала следующую картину: множество детей, котят и щенят без присмотра бегают по церкви, а церковь ведь большая, кто-то потерялся и плачет, кто-то, завидев меня, бежит ко мне с криками «мама!» Ну вот, опять один… Тогда я всегда зову: «Батюшка! Батюшка!» Но у него нет времени, надо решать мировые проблемы!
А познакомились мы с Базилем очень странно, и это очень меня удивило. Весной 2012 года я приехала в Москву повидать брата. С 2002 года мой брат, Александр Лучинин, живет в Москве и работает актером. По традиции в Москве я пошла погулять по Красной площади. И вот иду я по Красной площади и слышу позади: «Эй! Звезда сериалов!» Конечно, я это проигнорировала. Ну какая я звезда сериалов здесь, в Москве?! Слышу второй раз то же самое. Не обращаю внимания. Когда в третий раз мне прокричали в самый затылок: «Эй, звезда сериалов!» – я обернулась. Обернулась и была очень удивлена, увидев перед собой совершенно незнакомого персидского Кота-Батюшку. Видя мое удивление, он сказал:
– Я сам читал в латвийских газетах, что тебя там называют звездой сериалов.
– Ну да, – сказала я скромно, – когда-то меня так называли. Но это в Риге, а не в Москве!
Тогда Кот-Батюшка отвечает:
– Да, но я служу в православной церкви в Риге, поэтому знаю. Приходи ко мне на службу, дочь моя!
Разве тогда мне в голову могла прийти мысль, что мир такой маленький?! И что передо мной стоит Кот, который, по большому счету, влияет на творческую и личную жизнь Михалкова? И не только его…
И этот Кот вместе со своими коллегами: Грачом Саврасовым и Старой Крысой – являются советниками в особо секретных вопросах президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина. Эти трое были знакомы еще со времен перестройки Горбачёва. Тогда Кот-Батюшка был еще скандальным издателем, печатал листовки о борьбе, революционные брошюры и эротическую литературу. А Грач был известным кладбищенским дизайнером. Старая Крыса – активным политиком и звонарем в маленькой церкви. У него только половина хвоста, так как он попал под взрывы в боях за свободу.
И разве могла я подумать, что это тот самый Кот, который, будучи лютеранским священником в конце 1990-х годов в Нью-Йорке, в своих проповедях предупреждал о трагедии 11 сентября. А Грач Саврасов в новогоднюю ночь на Таймс-сквер сидел на самой высокой рекламной башне и кричал на весь Нью-Йорк, предупреждая: «Будет еще один год!» Он кричал, а Старая Крыса в нью-йоркском метро делал то же самое: предупреждал, кричал, царапал рельсы. Никто тогда их не услышал, сочли сумасшедшими. 11 сентября 2001 года стало для Кота-Священника и его команды глубокой личной трагедией, после которой они перебрались в Москву, и Кот стал православным священником, а все они – советниками Путина.
Ну что там говорить. Именно Кот и его команда рассказали Путину, где живет ветеран Великой Отечественной войны, который последний уйдет из жизни на этой земле. Последний живой ветеран Второй мировой войны на этой земле. И последний отправится в какую-то другую, Возвышенную, жизнь, где, хочется верить, не будет войны.
И Путин каждый год едет в далекое-далекое русское село, чтобы немного побыть вместе с последним вздохом войны. И никто, кроме Кота и его команды, не понимает, почему каждый год Путин отмеряет этот долгий путь, чтобы увидеть одного и того же ветерана войны.
И в тот же самый день, когда Путин находился в далеком селе, Грач Саврасов, Старая Крыса и Кот-Батюшка стояли плечом к плечу на этой земле и смотрели в небо. Смотрели, как там высоко-высоко и грустно-грустно летят журавли. Тогда Кот перекрестился и сказал: «И мы однажды так же будем летать. Так же будем летать… Там, где, хочется верить, не будет войны».
Да, Собака мне звонила, да Собака мне сказала, но, как оказалось, последнее слово всегда за Котом-Батюшкой, и именно он позвонил Михалкову и сказал: «Никита! Ты должен организовать свиту Вечного Деда, которую они тут, в Латвии, выдумали в 2010 году, и поехать по латвийским провинциальным театрам. И если Собака уж так сильно хочет, начнем с Лиепаи. И в моих интересах ехать в Лиепаю. Там есть какая-то скрытая, неразгаданная тайна со времен последней войны. Я со своей командой поеду в Лиепаю и постараюсь разгадать загадку последней войны, а заодно и тебе присмотрю каких-нибудь актеров! Никита, сын мой, поезжай в Латвию: там, в провинции, мы найдем то, что тебе нужно».
Уже давно Собака мечтала погостить в Лиепае. Собака не только желала погулять по тропам своего деда и подышать морским воздухом. Ее цели, связанные с этим городом, были более высокие. Собака хотела, чтобы в Лиепаю приехал Раймондс Паулс. Тогда бы они вдвоем погуляли по тропам деда Собаки, и Раймонд Паулс вспомнил бы и рассказал Собаке, как родилась любимая слушателями «Немая песня». Раймонд Паулс много мог бы рассказать про вдохновителя этой песни, деда Собаки.
А теперь самое главное и самое важное.
Собака хотела убедить Паулса создать цикл песен на слова Ивана Бунина. Собака очень любила стихи Бунина. В 2010 году я рассказывала, что Собака очень любила стихи Сергея Есенина. А на сей раз – Иван Бунин. Собака бы вместе с Раймондом Паулсом ходила по улицам Лиепаи, и Собака читала бы стихи Бунина, пока Раймонд Паулс не сказал бы: «Ну, ты превзошел своего деда! Твой дед создал одну песню, а ты – целый цикл песен! Надо быстрее идти обратно в гостиницу, начинать писать музыку, пока еще в ушах звучат твои стихи!»
Заметили? «Твои стихи!», а не Ивана Бунина…
Стихи Ивана Бунина…
О счастье мы всегда лишь вспоминаем,
А счастье всюду. Может быть, оно
Вот этот сад осенний за сараем
И чистый воздух, льющийся в окно.
Летом 2012 года, на два дня раньше, в Лиепаю явился Кот Базиль со своими коллегами: Грачом Саврасовым и Старой Крысой.
Эта тройка контролирует ситуацию во всем мире! И вдруг сейчас решает отгадать какой-то секрет последней войны и найти в Лиепае хороших актеров для Никиты Михалкова.
На два дня позже в Лиепаю приехала свита Вечного Деда. Они остановились в гостинице «Лива» и после обеда пошли погулять по городу.
Возле православной церкви их заметил главный режиссер театра, у режиссера свой особый взгляд, и уже через некоторое время в театре и во всем городе говорили о том, что в Лиепаю приехал Никита Михалков со всей свитой. Ясно же, что лиепайчане еще в 2010 году, это два года назад, по радио и на русском, и на латышском языках слушали сказку о свите Вечного Деда, и теперь Никита Михалков уже не мог скрываться под маской Вечного Деда. Понятно, что в Лиепае они такими уже не могли появиться, только Кот-Батюшка и его команда были неизвестны и в моем рассказе не упомянуты.
Инициативу в свои лапы взяли сам Кот-Батюшка и его команда. «Едем в театр!» – скомандовал Батюшка и сам сел за руль бусика «форд». Когда они подъезжали к театру, Кот сказал Михалкову: «Ты, Никита, садись в переговорной, а я тебе сейчас одного мальчугана приведу, высмотрел тут такого, и, думаю, это будет тот самый».
Переговорной они называли закрытый двухместный отдел в конце бусика, в который уже через мгновение Кот через задние двери запихнул растерянного молодого человека, который ничего не слышал о свите Вечного Деда и потому ничего не понял. Почему он засунут в маленькое пространство с каким-то странным бородатым стариком? Батюшка, когда запихивал его в бусик, бурчал себе под нос: «Это будешь ты! Это будешь ты! Ты!» В конце концов Базиль сказал: «Мы сейчас сумасбродно покатаемся по Лиепае, а ты, Никита, дай нам знак, когда разговор будет окончен. – Кот снова уселся за руль, вынул из магнитолы диск с «Немой песней», отдал его в лапы Собаки и сказал: – Помолчим немного, сын мой! Впереди будет сидеть моя команда!» – и отправил Собаку в салон бусика.
Кот-Батюшка был ценителем Вудстокского фестиваля и музыки конца 1960-х – начала 1970-х годов. На этот раз он выбрал «Ten years after» и, ставя диск в проигрыватель, мурчал: «Лов, лов, лов… Sweet little sixteen».
И началась сумасшедшая поездка по улицам Лиепаи, и в узком отделении бусика начался разговор, который предрешил судьбу одного актера провинциального театра.
Поездка была действительно сумасшедшая: Батюшка почти не замечал дорожных знаков и сигналов светофоров. Он представил себе, что находится не в Лиепае, а в Нью-Йорке! Поэтому ехал так, как привык это делать именно там: быстро, азартно, безрассудно.
Собака нервничала. Она, как всегда, была обижена, что в поездке опять не могла слушать свою «Немую песню». И чувствовала себя неуютно в салоне, так как привыкла сидеть впереди, где сейчас курит свою трубку Грач Саврасов и непонятно почему ерзает Старая Крыса.
Удивительно было то, что Собака била по спине Кота и просила его ехать медленнее, хотя сама всегда любила быструю езду. Видите ли, Собака сегодня утром не могла дозвониться до Раймонда Паулса. И теперь, возможно, композитор гуляет по улицам города. А при такой скорости его будет невозможно заметить!
Неоднократно Собака прилипала мордой к маленькому окну, в котором можно было увидеть, что происходит в переговорной. Когда Собака посмотрела туда в первый раз, она увидела, как Никита Михалков в маске Вечного Деда что-то увлеченно рассказывал молодому человеку, а тот только молчал. Когда посмотрела туда во второй раз, увидела то же самое: говорил Вечный Дед, а молодой человек молчал. В третий раз Собака увидела, что Никита Михалков наконец заметил молчание молодого человека и наблюдал за ним. В свою очередь Собака наблюдала за Михалковым. А потом очнулась и заметила, что они уже едут не по улицам Лиепаи, а по проселочным дорогам!
Собака опять стала бить Кота по спине и кричать через громкую музыку «Sweet little sixteen»: «Эй, Кот! Возвращайся обратно в город! Там нас ждет Раймонд Паулс!»
Когда они вернулись в город, они ехали по улице 18 Ноября, доехали до большого перекрестка. Кот повернул к большому магазину-складу, потом почему-то направо, и они заехали в тупик. Вперед они ехать уже, естественно, не могли, и Кот включил заднюю передачу и поехал обратным ходом. Так они выехали на улицу и продолжали ехать задним ходом. Собаки, коты, люди и другие живые существа на улицах сильно удивлялись такой езде и кричали: «Эй, Кот! Что ты делаешь? Ты с ума сошел, Кот?!»
В переговорной была красная кнопка, Михалков нажал ее, и Кот-Батюшка на фоне спидометра прочитал надпись: «Разговор окончен». Бусик остановился, Кот вышел, открыл задние двери, попросил выйти все еще растерянного молодого человека и, похлопав его по спине, сказал: «Держись, парень, помни этот момент». Остановились они у небольшого здания, где еще с давних времен сохранилась надпись «Ресторан».
Сумасшедшая поездка по улицам Лиепаи была окончена, закончился и разговор. В другие театры они не поехали. Собака Паулса не встретила. На этот раз. И вся компания сразу отправилась в Москву.
Все лето же было известно, что Никита Михалков будет снимать «Солнечный удар». Все лето «поручики» Ивана Бунина бегали, шерстили в портах, городах и деревнях. «Который из нас? Который?» И вот, наконец, эта весть и это имя – Мартиньш Калита из далекого латвийского театра. С кем говорил, почему говорил и о чем говорил? Это Мартиньш узнал только тогда, когда в интернете прочел новость о том, что утвержден на главную роль в фильме Никиты Михалкова «Солнечный удар» по мотивам рассказа И. Бунина.
По мотивам рассказа Ивана Бунина.
«Но, вспоминая все то, что я пережила с тех пор, всегда спрашиваю себя: да, а что же все-таки было в моей жизни? И отвечаю себе: только тот холодный осенний вечер. Ужели он был когда-то? Все-таки был. И это все, что было в моей жизни, остальное – ненужный сон. И это все, что было в моей жизни… только тот холодный осенний вечер».
Ты! Ты! Это будешь ты!
Перевод с латышского – Карина Лучинина
Интернет-источники
Песня Карины Лучининой «Вечер» на слова Ивана Бунина (исполняет автор): https://drive.google.com/file/d/1ukNUkPzSvovxbxDatLzDJzwS6aloPrEW/view
Радиоверсия «Сказки о том, как актер Лиепайского театра Мартиньш Калита получил главную роль в фильме Никиты Михалкова „Солнечный удар“» в исполнении латвийской актрисы Карины Лучининой. Запись сделана в Латвийском государственном радиотеатре (продолжительность звучания – один час): https://marisdruva.weebly.com/1052108610851086108910871077108210901072108210831100.html
marisdruva.weebly.com (откройте содержание, найдите раздел RU CD, там будет три диска, среди которых «Моноспектакль»).
Видеоверсия:
Видеоверсия:
(Или в поисковике www.youtube.com напишите: Марис Друва, Карина Лучинина, Никита Михалков).
Об авторе:
Марис Друва родился 2 августа 1950 года в деревне Белосток Одесского района Омской области. С весны 1958 года семья начала жить в городе Ауце Добельского района Латвийской ССР.
В 1964 году Марис Друва окончил музыкальную школу
по классу аккордеона, а в 1969 году – среднюю школу в Ауце. С 1969 по 1971 год заочно учился на филологическом факультете Латвийского государственного университета.
В 1978 году окончил Латвийскую государственную консерваторию, факультет культурно-просветительной работы.
Первые публикации автора стали появляться в латвийских газетах и журналах с 1983 года. Лауреат конкурса романов. Именно поэтому первой опубликованной книгой стал роман «Средняя школа» (издательство «Лиесма»,1988 год). Позднее были изданы еще семь книг на латышском языке и две – на русском. С 1996 года Марис Друва много работал в Нью-Йорке над проектом, посвященном М. Барышникову. Как режиссер в Латвийском государственном радиотеатре записал три своих романа на русском языке, их исполнила актриса Карина Лучинина.
Член Интернационального Союза писателей с 2020 года.
В этом же году в издательстве ИСП вышла книга «Восемь сказок о великих котах, людях и собаках», три произведения из которой попали в финал Московской литературной премии.
