Выборы-2020
На улицах Минска, на улицах Бреста
Зверинцы открыты и людям нет места.
И, Белую Русь испинав сапожищем,
От крови народа намокли усища.
Ему бы просторы да льдины Сибири,
В Москве мавзолей, но строгает дубины,
Чтоб в головы вбить для народа прогресса,
Как надо любить и свободная пресса…
Гляжу и горжусь вами ныне и присно.
Вам, гордо стоящим на улицах чистых,
Вам, зверски избитым и брошенным в тюрьмы,
Мой голос: «Держитесь!» Вам, начавшим думать…
На форме удобной эсэсовской черной
Ни кровь и ни мозг не заметны, проворно
Работают звери с табличкой спецназа,
Прикрывшись словами бумажки приказа.
Вот видите, можно, и даже нет пьяных,
Фашизм возродить первозданный, желанный.
На этой земле, где его победили,
Свободными люди ни разу не жили.
Свободными люди не жили нисколько.
Здесь мчится по душам советская тройка,
Здесь в чащах лесов вызревают дубины
На детские стоны, на детские спины.
На улицах Минска, просторных и светлых,
Гоняют фашисты народ до рассвета.
Здесь, в сердце Европы, где Гомель и Витебск,
Как вдруг вы свободны, как вы не боитесь!
Жажда и голод
Свободу ищут в жизни долгими часами.
Свободу жаждут, как наличных просит нищий.
На небе нет – она всегда под небесами.
И надо знать, что делать с ней, когда к ней вышли.
Нам надо знать, куда идем в порыве сильном,
Ведь жизни путь – из кучи праха в кучку пепла.
Одно желание в нем верно и красиво:
Стремленье вырваться из рабства алчной смерти.
А тем счастливчикам, чья жажда счастье дарит,
Кто понял жизнь: она отсюда и досюда,
Они живут, а потому моя им зависть.
Свободным жизнь прожить – нет в мире больше чуда.
Я не прошу давно как денег, так и славы.
Все это мелочь, что так радует в нас нищих.
Мне б только ложку – из кастрюльки выбрать правду,
Но только правду – мне другой не надо пищи.
Свободу жаждут, как глоток воды в пустыне,
Свободу просят, скалы словом открывая,
Словами горькой правды, что всегда простые,
На кучи праха луч небесный направляя.
Пусть кто зажег в себе огонь, тот не утонет.
Пусть кто пылает на костре, пылает вечно.
Пусть искры сыплются из глаз, и жар ладоней,
И тело тает, как свеча, его беспечно.
Как бесконечны огоньки на свете белом!
Их лучше, правда, разглядеть при свете черном.
И я раздул в себе костер мучений смело,
Стихи пишу горящим пальцем закопченным.
Мой путь – в бессмертье, мне завидует природа.
Душа, что Бог в меня вложил, она святая.
Я накормлю ее и правдой, и свободой,
А в результате стану тем, кем стать мечтаю.
Свободу просят, как дитя защиту взрослых.
Свободу жаждут, как луч света в темном царстве.
Всего глоток – и душу ангел в мир уносит,
Рукой дрожащей взять последнее лекарство.
Тем, кто помнит
Всех с праздником страны, которой нет!
Я помню нас шагавшими в колоннах.
И песни счастья после стольких бед
И стольких войн страны моих ученых.
Замученных героев имена,
Забытые в расстрелах и ГУЛАГах.
И оттепель, и рухнула страна,
Несущая свободу с красным флагом.
Отцы, пойти готовые на бой.
До боли грусть разлита пол-литрова.
Высоцкого аккорды над страной,
И Пугачева вместо Пугачева.
Так выпьем, друг, за веру, если есть,
За нас, что помнят годы грозной силы.
За год тридцать седьмой и за Россию.
Тот стал ничем, кто был когда-то здесь.
Желаю не узнать ни жертв, ни бед.
Найти желаю все, что потеряли.
Я вам не в поле войн прошу побед,
О вас чтоб дети так не рассказали.
Истины
И сегодня, и присно я.
Всем царям, всем их прихвостням.
Кто смолчит, те идите на…
Только требую истины!
И вся жизнь моя тем ценна
В этом крике единственном.
Кто украл мою истину?
На хрена ему? На хрена!
Бросил Бог ее в землю нам.
И растет она с росами.
А ее гладят косами.
А потом под откос, не в храм.
Я как только открою рот,
Чтоб задать свой один вопрос,
Вы косой меня под откос.
Но с росой я и там пророс.
И всегда я, и присно я,
Перепутав, где ночь, где день,
Словно тень в ваши сны, как тень.
Буду требовать истины…
Помню тебя
– Предъяви-ка Бога! Вынь-ка из кармана
Средь огрызков манны, фантиков надежд.
Помнишь ты пустыни ветер окаянный,
Вечер сумасшедший брошенных одежд?
– Вдаль нас уносила сила слов мессии,
Щедрого порыва общая судьба,
Память первой ночи – как она красива!
Жар костра из сердца в прах сожжет раба.
Долгие скитанья меж камней пустыни.
Зернами усеешь – вырастет печаль.
Мучит наши уши истина змеина,
Но уводит вера в призрачную даль.
Что же это было: сказочным порывом,
Правильным расчетом, явью или сном?
Там смыкалось море, и врагов топила
Абсолютной силой высшая любовь.
Предъявляю Бога не кусочком манны,
Всей своею жизни красочной судьбой,
И звенит над морем вечная осанна
Всем, кто змея рабство выжег за собой.
Петренко! Слушаюсь
– Петренко! – Слушаюсь. – Такая, братцы, штука.
Мы проиграли, как продали связку лука.
Да, мы Россию комиссарам проиграли,
Но не предали душ своих, не запятнали.
В нас замирает дух проигранной России.
Петренко, мать твою! Все, что там есть, неси нам.
– Там нет закуски, только водка. – Грусть на плечи!
Так мы закусим водкой водку. Водка лечит.
– Поручик, помните прогулки вдоль лимана?
– Забыл, друзья, но помню дуло я нагана.
Мне повезло; не пулю – дал наган осечку.
Мне бы не греть теперь спины у нашей печки.
– Так выпьем, братцы, за поручикину спину.
– Молчите, сударь! Попрошу на середину.
– Вас мало били? Не хватает вам дуэли?
Да, это ж водка, господа. Ну в самом деле…
– Петренко! – Слушаюсь. – Неси быстрей газеты!
Что там? Читал? Про экипажи и кареты?
– Ваш Благородие, не грамотен нисколько.
Картинки разве что смотрел, картинки только.
– Как жизнь, товарищ мой, Петренко? – Да не скука…
Мы проиграли, как продали связку лука.
Да, мы Союз американцам проиграли,
Но не предали душ своих, не запятнали.
И новый дух летит, витает над Россией,
Плюет он в нас, а мы его и не просили.
– Здесь столько водки, обойдемся без закуски.
Так мы закусим водкой водку. Пусть по-русски.
И чтобы в спины нам отечества осечки,
И чтобы греть свои мечты у доброй печки,
Не умирать, а жить за общую идею,
Где ни поручик, ни Петренко не злодеи.
Между небом и землею
Все ближе к небу, правда, неба недостоин.
Не за себя молюсь, за всех, что много стоит.
Срываюсь вниз и зависаю на канате.
«Слезай! – кричат мне. – Не рискуй. Ты, парень, спятил!»
А сверху с неба говорят: «Давай, попробуй!»
И намекают: «Ты не бойся, парень, гроба.
Раз ты в пути, ты ничего уже не бойся,
В глаза смотри, вперед иди, не беспокойся».
И я в глаза Его смотрю, и мне не страшно
Над снегом бед, над синью вод, над чернью пашен.
И я читаю Его мысли в грозном взгляде,
А подо мною волны, бури, камнепады.
Одной рукою обнимаюсь я с тобою,
Ногой одною упираюсь в жизни боли,
Зато вторая над землею на канате.
Я просто вверх от вас уйду. Простите, братья.
Простите мне, что рядом жил под синим небом.
Простите, что от вас ушел, как будто не был.
Что осторожно продвигался по канату
Между землей и небом, повинуясь взгляду.
Благодарю…
Вам, выжившим в борьбе идей, среди огромнейших утрат,
Вернувшим имя Петроград в морские карты кораблей.
Вам, ставшим частью наших душ и не предавшим их огня,
От стен надменного Кремля и дальше до меня и в глушь…
Пусть вас сегодня рядом нет, в глубинах душ, в их сундуках,
Блестит в мозолистых руках – тех ваших песен горсть монет.
Вам, сгинувшим в огне идей, свободы будущей глоток,
Что в жизнь пронес свою, как смог, и перелил в своих детей.
Вы боль и грусть ушедших лет, вы самиздата тихий смех,
Вы свет, которого уж нет, любой из вас – один за всех.
Минута памяти
Простите нас, доживших. Пусть не внемлю,
Я не штаны – свой флаг спускаю в землю
И замираю. Вслушаться. В ответ
Щебечут птицы, голоса мне нет.
Молчание времен – оно не бред.
Под солнцем облаков растает след.
Несет их ветер вдаль из-за границы.
Как громко вдруг кричат над нами птицы.
Как хочется сомкнуть тех глаз ресницы!
Простите нас, доживших. Наши лица
Похожи так на ваши. Рев все длится.
Встаем в атаку. Боже, ведь не снится!
Мой спущен флаг. А время? Ведь не длится.
Ну вот, еще один в траву ложится.
У ног моих застыл. Я автомат
Горячий взял из рук, ладоней. Брат.
Пошел вперед, в атаку. Пули мимо.
Я раньше думал, что непроходимо
Уходит время вдаль за годом год,
А вот стоит оно – солдат идет.
И с каждым шагом голос боя громче.
Вдруг вспомнил все, а ноги поле топчут.
Все ближе пуль убийственный полет.
Раскрылся времени беззубый рот.
Лишь я иду вперед во тьму сквозь губы.
Сомкнулись. Слышу голос хриплый, грубый.
И длинный мат. Я понял: «Недолет!»
Шум боя нарастает, все поет.
«Ложись!» Меня в окоп волной бросает.
Какой-то парень телом накрывает.
И тишина, которая плывет.
Ушел вперед в атаку целый взвод.
Так вот же, нет, не целый – это тело…
Прикрыл меня от смерти он умело.
Осталось мне сомкнуть ресницы глаз…
Смыкаю, словно выполнив приказ.
Очнулся. Рев сирены замолкает.
Меж облаками солнца луч мелькает.
Привычно время медленно течет.
Стою. Молчу. Даю за все отчет.
Только молиться…
Тонут в слезах, перепачканы лица.
Что нам осталось тут – только молиться.
Только молиться нам в жизни осталось.
Может быть, чуда – хоть самую малость.
Кони несут по сплетениям улиц.
Хоть бы какое лицо улыбнулось!
Если не в жизни, то пусть в зале темном.
Прямо с экрана мне нежно и томно.
Ветер, и волосы девичьи вьются.
Мимо нас смотрят, совсем не смеются.
Лента кино моя крутится мимо,
Быстро к началу, неостановимо.
Все я здесь видел: предательство друга,
Чувства последнего боль и разлуку.
Только не встретил я в фильме том чуда.
Если не встречу, то сукою буду!
Падают листья, деревья раздеты.
Клеятся листья к колесам кареты.
Скоро зима, и вперед неуклюже
Клячи влекут развалюху по лужам.
Тонут в слезах, перепачканы лица,
Но ни одно из них мне не приснится.
Девичьи волосы в воздухе вьются.
Звезды, летящие мимо, смеются.
Просьба о мире
Следящий за небом, над красною кнопкой
Сидящий с рукою дрожащей, но ловкой,
Красивый и сытый, женатый мужчина.
А совесть чиста – словно из карантина.
Пишу не тебе, а твоей я супруге.
Пусть будут нежны ее славные руки,
Пусть дети ее станут папы достойны,
Чтоб было всегда в вашем доме спокойно.
Пусть песни друзьям под гитары на даче,
О планах на отдых с подругой судачить,
И чтобы вторая зарплата для кайфа,
И чтобы прислуга, врачи и кухарка.
Пусть вазы цветами полны каждый вечер
И только к тебе обращен взгляд на встречах –
Родной, и влюбленный, и снова счастливый…
Но пусть не нажмет свою кнопку твой милый.
Хозяйке на заметку
Забытый газ под молоком – на пол эпоха!
Как с ней бежать было легко!
Как в ней бежать было легко.
Как стало плохо…
Мы растеклись здесь на полу полуживые.
Плывем по полу в молоке.
Плывем в эпохи молоке.
Мы половые.
Но приближается с тоской хозяйка с тряпкой.
Опять же с тряпкой половой.
Все с той же тряпкой половой,
Нещадно гадкой.
И убирает молоко, нас убирает.
Вот будет ей без нас легко.
Так станет после нас легко.
Хозяйка знает.
Ах, Россия
Ах, Россия! Век просила Волга-мать княжон тела.
Их ждала волна, топила – ненасытною была.
Волны плещутся – лихие. Ищут волны, что принять.
Продолжает дурь в России женщин бабами считать.
Рабство разом отменила воля мудрого царя.
Крепостного права силу не сломил указ, а зря.
На просторах интернета, когда все найти в Сети,
Жизнь с пропиской – казус это. В прочих странах не найти.
Пусть не главная держава, но богата, как всегда.
От Камчатки до Варшавы поезда да города.
Охраняют мир ракеты, неподкупные суды,
Есть и космос, и балеты, но студенты и жиды.
Русские сказки
Искрятся строчки ручейками,
Из лужи в лужу протекая,
Иль тающими ледниками,
Красиво, холодно играя.
Летят по небу облаками,
Косыми падают дождями.
Часами, мудрости веками,
Томами прозы и стихами.
И забываются склерозом
Иль растворяются и тают,
А ими поливают розы.
В болотах мыслей пропадают.
В них перья чистят наши числа.
Полощут ими наши души.
Они пронзают мир, лучисты,
Смывают грязь и равнодушье.
Прямые, разные, косые –
Они подтачивают веру.
Ветра их носят над Россией,
Меняя цвет ее на белый.
Меняя цвет ее на красный,
Но все равно она прекрасна.
Об авторе:
Родился и вырос в Литве, окончил Каунасский политехнический институт, в 1990 году репатриировался в Израиль. Стихи начал писать в 2016 году. Через полтора года был принят в Интернациональный Союз писателей. В 2017-м состоялись публикации в сборниках «Лирика» и «Дебют». Выпустил в 2019 году первую книгу стихов «Я разрушаю алтари» и четыре аудиокниги: «Это мой путь», «Ангелы поданы», «Очнитесь, прошу вас», «Боль седьмого неба».
Лауреат медали имени Антуана де Сент-Экзюпери за вклад в развитие русской поэзии (2018). Номинант премии «Наследие-2017». Номинант премии «Поэт года»
2017 и 2018 годов. Лауреат медали «Владимир Маяковский.
125 лет» за вклад в развитие русской культуры и литературы (2018), имеет диплом Первого Международного фестиваля имени А. С. Пушкина (2019).
