Кленовый праздник
Кленовый праздник
1.
Легкой нежной камедью
и пурпуром глубоким тихим
раскрасились большие старые
трехпалые клены Сибири.
И лавки так холодны, что пусты.
Но жалуем Осень и я, и кусты.
Такие большие и знали меня
ребенком, беззлобно-немые друзья.
Как видели много день ото дня!
И, от нещадной жары отдыхая,
празднует Холод с Дождем земля!
А что мне отмечать, не знаю…
2.
Осеннее утро. Море зонтов
на остановке раскрыто.
Разномастных и пестрых, как Жизнь;
и дождь вот идет, и газоны уже им умыты!
Когда из подъезда вышел,
на асфальте увидел голубей ватагу.
То ли ждали чего-то, скромняги,
то ли знак мне был послан свыше!
И стало как-то ничего не надо,
это просто: одиноким себя любить.
Это даже положено.
Но способно ли осени что-то прекрасней быть?!
Лишь остальные сезоны! В повозке
Златого Дожа.
3.
Но вы мою не упрекайте грусть.
Ни жалоб нет, ни жалости.
Минорно… ну и пусть!
Подумайте! Что Радость
в нашем изменчивом мире,
увы, бабочкой-однодневкой уходит.
Пока осень его готовит
(работе такой — почесть!)
к снегу и долгой стуже,
в час, когда разлились лужи, —
коллекция зыбких зеркал,
с неровными краями очень.
4.
О, кустик розовых флокс!
У чьего-то окна, на газоне,
последний цветет.
В эти хмурые дни октября, уже по сезону,
дождь со снегом скоро пойдет; и идет!
А потом, неизвестно откуда,
шквальный ветер ураганом проносится,
листья срывая, сметая в груду, с кленов, берез, —
наголо, Воздуха Конница!
Осень, я тебя не забуду!
Так кленовый праздник закончится.
5.
Послестишие
Яркими акцентами, лимонными, вишневыми, —
на земле и ветках, — листья на морозе.
На земле промоченной, черной и притоптанной;
а на рябинах голых — ягод алых гроздья.
Пасмурно. К нулю и ниже
тепло уйти стремится.
На дорогах ближние
огни машин горят…
Чтоб в баки на колесах
забросить листья, листья, —
свидетелей на Лето несбывшихся надежд,
дворники усердно их лопатами гребут
в спецодежде…
под тучами свинцовыми. И капли вдруг летят.
Сентябрь — октябрь 2015 г.
Об авторе:
Богдан Колозин, 42 года, живет в городе Кемерово, по образованию — художник, но, кроме живописи и рисунка, с юности полюбил и поэзию, и прозу, в ее самых лучших, высоких образцах, а потом сам стал пробовать свои силы на поприще литературы.
