Вот и осень пришла, как всегда, раньше срока…
ВОТ И ОСЕНЬ ПРИШЛА
Арсению Тарковскому
Вот и осень пришла,
Как всегда, раньше срока.
То мигрень, то хандра…
О, как этого много!
Не заснуть до утра,
Страсти мира земного
Вяжут крепко тела.
О, как этого много!
Все сгорело дотла,
Что летало высо`ко
И блистало вчера.
О, как этого много!
Ветхих листьев гора
Стала жизни итогом –
Только тлен и зола.
О, как этого много!
Мгла на сердце легла
Прозябаньем без Бога,
Умаленьем добра.
О, как этого много!
БАБЬЕ ЛЕТО У ФОНТАНА
Сегодня осень пахнет бабьим летом.
Фонтан клубится струями воды.
Брильянтовую пыль игривым ветром
Бросает на прохожих с высоты.
Я посижу немного у фонтана,
пусть рядом на скамейке кто-то спит,
и сам вздремну под мерный гул органа
хрустальных струй, как местный сибарит.
И солнышко обнимет, словно брата,
теплом проникнет в глубь прикрытых глаз.
И я забуду, что спешил куда-то,
чтоб совещаться с кем-то в сотый раз.
МЕТАМОРФОЗЫ
Часы последние цветенья –
Вершина зрелости земной,
Когда еще зачатки тленья
Сокрыты белой пеленой.
И вот уже в разводах грима
Нам остается лишь дряхлеть.
Но жизнь во всем неповторима.
Неповторима даже смерть…
О чем мы думаем, старея? –
Прожить бы нам не меньше ста!
И не становимся мудрее,
А цепи носим без креста.
Людей так много некрещеных
И в нашей праведной стране,
Душой к мамоне обращенных,
Готовых верить сатане…
МИМОЛЕТНЫЕ РОЗАНОВСКИЕ ЯМБЫ
Совсем недолго мне носить осталось
Дырявый золоченый портсигар
И новое пальто… Но где же радость?
И где печаль? От мира я устал.
В душе моей – пустыня среди скал.
Я вышел весь… Похоже, это старость.
Моя любовь к вещам, мои привычки
Осыпались, как старая листва.
Жизнь держится на мне едва-едва.
Я еду по Бассейной, сидя в бричке.
Ухабам в такт седая голова
Качается на шее, как на спичке.
Прохожим людям я совсем не нужен,
И сам ко всем сегодня равнодушен.
Я выдохся… Покрыта пылью шляпа.
Какой-то гадкий тошнотворный запах
От портсигара и пальто из драпа,
Как будто их владелец мылся в луже.
Наверно, надо выбросить меня,
Как те цветы, что в третий день увяли?
Проходит жизнь, копытами звеня.
Куда она идет, в какие дали?
Зачем ей все любовные печали
И радости? – Представьте, знаю я…
Я браку посвятил бы лучший храм!
И пусть ханжи кричат, что это срам.
Меня пленяли Веста и Эрато,
Мужская сила в Аписе рогатом.
Я женским наслаждался ароматом
И Богу верен был, как Авраам.
Люблю красивых женщин и мужчин,
Боготворю зачатие и роды.
Но людям в наступивший век машин
Нужны, увы, не таинства природы.
Рекой течет по жилам сладкий джин,
И племя гибнет в омуте свободы.
С мольбой смотрю в небесное стекло
Глазами киликийского еврея,
В бессмертие души почти не веря,
И еду тихо, чтобы не трясло, –
Листочками изрядно облетел я.
Но Солнце любит всех, и мне тепло.
