Я губы любимой несу любовными стягами…
Хоругви мужиков
Я губы любимой несу любовными стягами,
На умиленье душистые дыни туркменские,
Да бразильские звёзды в крови, со стилягами…
Я в губы влюблён, аргументы есть веские.
Губы — две стрелки часов, два любовника,
То сольются в экстазе в любовное тело,
То один от другого бегут, два виновника,
Как бежали от правды Дездемона с Отелло.
Губы — два снегириных пушистеньких пуза,
Лава в робкой пасти жерла земной боли,
Две половинки астраханского арбуза,
Вяленое солнце без Дон-Жуанской* соли.
Улыбка — самцы мандаринки**, смущённые,
Две рыбки-бабочки в лунном сосуде,
Амфоры, с миртовых гор привезённые,
Две бригантины в океанском абсурде…
Женские губы — хоругви всех мужиков,
Искромётные вестники булимийных либидо,
Борзыми несутся на миндаль чужаков
И глотают их губками, как Радамеса Аида…
*озеро в Антарктиде;
**утка мандаринка, селезень очень красивый.
Сердце труса
Мёртвые лица зацелованы мухами,
Муравей в кимберлитовом ухе крутит,
Рвётся общаться с кровавыми духами…
Тарантула нос зацепил аппетит.
Колючий татарник жрёт воина глаз,
Глазница звездится в победном наряде,
Рот разделся и зубы суёт напоказ,
Мечтает зубастик о царской награде.
Смерть верхом на покойниках скачет,
Ребром подгоняет, поводок из кишок,
Удила рвут мёртвому рот, и он плачет,
И на месте слезы Смерть роняет смешок.
На такырных губах, в боязливой капелле,
Самум речи лазурит смуглянкой Тибета,
И в лучах адуляра — земной колыбели,
Луна стегает коняшек табунного лета.
Стервятник кружит над холмами битвы,
Психопомы* увели солдат к царю Аида,
Тут и там слышны шептания молитвы…
Здесь была битва королей, а не коррида.
Дрались за власть два златогривых тигра,
А погибали медноглавых рабов голоса…
Тигры помирились, то были просто игры,
А безголосые, с душой и сердцем — в небеса.
Стервятник кружит над холмами битвы,
С гипербореями он дружит много лет,
Те постоянно ходят по лезвиям бритвы,
Зато стервятнику прекрасненький банкет…
«Этот ко врагу лежит ногами, значит — трус,
Его сердце есть не буду, заражусь испугом.
Вот головой — к противнику, в крови картуз,
Копьё пробило грудь… он будет моим другом…»
*проводник душ в иной мир.
Городская свалка
О, Париж, голубоглазый воображала,
В сафьяновых сапожках денди,
Лежишь на сене, не боишься жара,
Мечтаешь встретить даму или леди.
Твои губы пляшут проворнее лис
По ртутным просторам Ла-Манша,
Помнят путь из Парижа в Тунис,
Где на пальме живёт музыкантша.
О, Багдад, босоногий старец,
Глаза — две чернющие кошки,
Такырные щёки забыли румянец,
Лоб покрыли столетий дорожки.
Ты лежишь на тигровой шкуре,
Не боишься шакальих визитов,
Кровь-водица пенистой бурей
Сметёт красноглазых бандитов.
Сан-Паулу, антипаук-трудяга,
Паутину, жилы пригородних,
Вытягивает и мотает, скряга,
На череп в личных преисподних.
О, Токио, осьминог-амфибия,
Распластался иероглифом в долине,
Что тебе чужестранная Библия,
И нет чувства к святой Магдалине.
Осьминог присосался к японцам,
У него с Хонсю океанский союз,
Подписанный утренним солнцем,
Что важнее и библий, и муз…
Кошу и жну глазами-комбайнами
Переспевшие зданья-колоссы,
И ссыпаю в бункеры тайнами,
В виде зёрен Ньютона покосы…
Я покинул Париж, Багдад, Каир…
Глаза завалены бетоном и стеклом,
Из заваленных зрачков, из их глубин,
Высыпаются реклама, стёкла, дом…
В ушах клубятся сирены-пугачи,
И электричек маракастый стук,
Рычание харлеев по густой ночи
Да по стеклу шокирующий звук…
Освободившись от городского хлама,
Глаза лазурь небесную глотают,
Видят, как ступает важно лама,
И как аисты на север улетают.
Месяц из океанской зыбки
Ухватился за тучкину ножку,
В тёплой заводи динькают рыбки,
Суслик вертит испуганно бошку…
Для глаз город — бельмо в глазу,
А глаза ведь не свалка для стёба.
Дайте глазкам морей бирюзу,
И те будут друзьями до гроба…
Y. V.
Я холодная женщина
Со звезды Бетельгейзе,
Где дождей не бывает,
А только снега да снега…
Я холодная женщина
Со звезды Бетельгейзе,
И поэтому венчана
С жаркой звездой на века.
Я счастливая женщина
Со звезды Бетельгейзе,
Где адюльтер не в моде,
А только любовь да любовь…
Я красивая женщина
Под туманной фатой Ориона
И чертовски желаю
Адюльтера ласк вновь и вновь.
Видео для гусениц
Лежит солдат убитый, смотрит в землю,
Глаза-малахиты забиты винтовками,
Да проглотили с дымом целую деревню
Гусеницы танков и коней с подковками.
На дне зрачков лежат остатки пушек
И много-много разноцветных глаз
Женщин, стариков, детей, игрушек…
И из глаз струёй сочится смерти газ…
Лежит солдат убитый, не хозяин ушек,
Забиты его уши звуками стрельбы
«Катюш», миномётов, танков и пушек…
Всё в командах «Вперёд!» и к богу мольбы…
Осколки шумов вылетают наружу
И секут травинки остриями граней…
Уши убитого солдата кровяную лужу
В умиральный миг ресницами таранят.
Лежит солдат убитый в обнимку с ППШ,
Его рукам другое просто незнакомо,
Ими с детства Приказ управлял, не Душа,
Слепой Приказ, носитель глаукомы.
Лежит солдат убитый среди трупов
Сотоварищей, кустов, деревьев, трав…
Кровавое солнце на горбах верблюдов
В госпиталь везут лечить от ран…
Лежит солдат убитый, тишина, темно…
Не такими мнил он загробные страны.
Вокруг открытых глаз гусениц полно,
Смотрят в них видео, как живут великаны.
Вернее, не живут, а друг друга едят,
Фитофагам людоедство непонятно,
Но забавно смотреть на борьбу чертенят,
Как их покрывают ало-красные пятна.
Им больше нравится кино другое — ах ты!
Где вина пьют глотком и поцелуи дарят,
Где эскорт дельфинов провожает яхты,
И великаны на «Порше» хайвэй таранят.
Где песенки поют кудрявые парнишки
И девочки танцуют танец живота…
Но о таких они знают только понаслышке,
На поле битвы их не встретишь никогда!
Лежит солдат убитый, его убил злодей,
А гусеницы смотрят жизни нелюдей…
Запах
Иногда я пахну Шекспиром
И тенью ракитных веков,
Пахну Хайямом, эмиром,
Заратустрой и ржою подков.
Иногда я пахну Вийоном,
Кровью, ножами, навозом,
Пахну есенинским ромом
С привкусом метаморфозы.
Иногда я пахну Державиным,
Снегириным* пением марша,
Пахну пленирой, испариной
Несвежего рыбьего фарша.
Иногда пахну я Завадовским,
Порохом с потом пуант,
Грибоедовым пахну чертовски,
Мне б его алебардный талант.
Иногда я пахну Фюзели,
Ночным кошмаром, инкубом,
Пахну Киплингом**, газелью,
Ложей 7-8-2 и Сэйера чубом…
Я пахну всеми по капельке,
А вместе — стихами Эвтерны,
Цветочком Лаиды аленьким
И глазами лиловой серны…
*стихотворение Г. Р. Державина «Снегирь»
**Киплинг был членом ложи №782 «Надежда и Настойчивость».
Об авторе:
Анатолий Снигирёв – инженер, окончил Куйбышевский авиационный институт имени С. П. Королёва. Стихи пишет со школы. Как художник нарисовал около 2000 картин маслом на холсте. Имел множество выставок, включая выставку в Москве, где стал лауреатом Всесоюзной выставки в 1983 году. Его полотна находятся в России, Японии, Германии и Америке. Анатолий занимался велоспортом и все отпуска проводил в велопутешествиях, проехав в бывшем СССР Шёлковый путь, пустыню Кара-Кум, Памир, Тянь-Шань, Алатау, Кавказ и Среднюю полосу России. Более 30 000 километров.
