Абитуриент
1
Конец августа — еще лето, но на пороге осень. У летучился зной, от которого страдали в июле, дни стали короче, а ночи прохладнее и длиннее. У выпускников нет теперь такой жажды — непременно искупаться. Нам, абитуриентам, не пристало обращать внимание на перемены погоды и природы. У меня заботы совсем другие, и нешуточные. Мне надо непременно поступить во 2-й Московский медицинский институт, этого хотели я и мои родители.
Я стою перед зданием аэропорта, рядом — отец, бодро оглядывающийся по сторонам. За низким покосившимся забором на летном поле — несколько маленьких белых самолетов. Красный заправщик катит по полю аэродрома, а к зданию аэропорта идут летчики только что совершившего посадку самолёта. Водитель-заправщик и экипаж довольны успешно выполненной работой. Летчики идут чуть устало, но бодро, щеголяя фуражками, и ветер закидывает за спину их галстуки, яркое солнце режет глаза. Наконец они вступили в тень, которая, словно драпировка, сползла со здания аэропорта. И я услышал голос отца:
— Максим, прилетишь в Смоленск, сразу ищи гостиницу, лучше около базара. В каждом городе около базара есть гостиница для колхозников! (Он называл рынок базаром.)
— Хорошо, папа, — сказал я. Отец уже в третий раз сегодня дал мне денег. — Да, мне хватит…
— Бери на всякий случай, бе-е-р-и-и! — Он нажимал на «б», на «и». Мы с отцом вместе стояли, оглядывая пассажиров, спокойных и суетливых, уже с билетами в руках, кто-то устало жевал пирожок, а кто-то налегал на мороженое. Аэропорт в городе N маленький. Вечерело. Я летел на самолете первый раз в совсем незнакомый город. Мы с отцом, видимо, немного возбуждены и взволнованны, особенно отец. Он суетится, торопит меня, чтобы я занял очередь на регистрацию. Мы встали в очередь. Казалось, что пассажиры рассматривают нас, как пришельцев с другой планеты. Я полечу впервые, и сердце радостно бьется.
Меня ожидает Смоленск. Отец рассказывает, что он летал на разных самолетах, что в самолете кормят и дают леденцы, когда самолет отрывается от взлетной полосы. А еще стюардессы ходят по салону и раздают пакеты. Зачем? Мало ли зачем. Потом он советовал, как быстро и без проблем найти медицинский институт, как нужно подавать документы и убеждать приемную комиссию, что экзамены, сданные в Москве во 2-м медицинском институте, обязательно засчитываются в Смоленске, и я обязательно должен быть зачислен. Вот этого-то мне почему-то не хотелось, хотелось в самолет, в Смоленск.
…Август 1977 года. Я не поступил в медицинский институт в Москве, и родители надеялись, что мои оценки примут в Смоленске, и вот я лечу устраиваться в мединститут.
Смоленск — старый русский город на холмах, у подножия которых плещется Днепр. Помню смоленский парк, скамейки и много шахматистов и болельщиков, которые тихо разговаривали и «болели» за своих.
Вечерняя прохлада, запах сирени и смех девчонок, вызывающий у отдыхающих покой и умиротворение. Уже поздно. Я — в гостинице, в комнате еще с десяток кроватей. Кто-то спит, кто-то читает, кто-то копается в чемодане. Тихо. Окно открыто — пахнет флоксами, где-то гремит трамвай. Я проваливаюсь в сон.
Просыпаюсь с радостным предчувствием приключений и открытий. Рядом жужжит бритва, веселый лысый старичок подмигивает и говорит: «Доброе утро! Молодой человек, позвольте спросить, как вас зовут?»
«Здрасте, — отвечаю я, — зовут меня Максимом. Максим Петрович Фигурнов, из города N, находящегося совсем близко от здешних мест».
Старичок называет себя, каким-то длинным именем и отчеством, потом говорит, что он по важным делам в командировке, и я понимаю, что он — важный и известный человек. Несколько, однако, смущает синяк под его правым глазом и несвежая белая повязка наискосок, как у Кутузова. Видя, что я любопытствую насчет повязки, он меня успокаивает: «Пройдет!»
— Конечно пройдет, — говорю я, — куда же ему деваться?
Я рассказываю ему, что я абитуриент и что экзамены в Смоленске не сдавал. Сдавал в Москве, но недобрал 0,5 балла, что в Смоленске тоже по делу.
Неожиданно старик начинает мне довольно эмоционально сочувствовать. «Я тебе помогу, Максим, — говорит он, — у меня в Смоленском мединституте брат двоюродный, профессор, в приемной комиссии, он обязательно поможет».
Он произносит имя и отчество брата. «Да, — подумал я, — мне такую абракадабру не запомнить. Ну ничего, он мне всё расскажет, как его найти и как представиться».
— Я ему позвоню завтра, и все будет в порядке, — запел, улыбаясь, родственник человека из приемной комиссии. — Пойдем завтракать.
И мы пошли в столовую. В чистой столовой рядом с гостиницей — тихо, завтрак уже прошел, время-то — 10 часов. Мы сидим одни за столом, и старик жадно ест макароны, запивая их горячим чаем. Макароны блестят от масла, блестит его лысина от пота, и я слушаю увлекательную историю о том, что все родственники старика так или иначе связаны с медициной. Профессия медика для него вообще является святой, и я, оказывается, очень подходящий абитуриент для этой профессии.
Я слушаю и думаю: хорошо, что этот старикан повстречался мне. И это даже ничего, что завтрак мне обошелся в два раза дороже, у моего нового друга не было мелких денег. Какие пустяки! Ну да ничего, не жалко, какие деньги, он мне вон в каком деле поможет.
А вечером я загрустил, вспомнив Москву, я хотел учиться во 2-медицинском. Ладно, Смоленск так Смоленск, здесь парк красивый, буду гулять, знакомиться с девчонками. Здесь тоже хорошо. Мой товарищ уже поел и опять полез в свой чемодан.
— Максим, вот костюмчик себе купил очень хороший, — продолжал облизывать тонкие губы мой новый друг. — Хочешь, продам, почти задаром, тебе этот костюм, ты будешь выглядеть не хуже Андрея Болконского или Пьера Безухова — героев Льва Толстого в романе «Война и мир».
— Дорогой? — спросил я.
— Что вы сказали?
— Я говорю: сколько стоит костюмчик— Совсем недорого, он назвал незнакомое слово «бостоновый», погладил пиджак и положил в чемодан, — стоит 80 рублей.
— Дорого, — говорю я, вспомнив, сколько стоил мой костюм на выпускной вечер.
— Могу уступить за 50, хочешь?
Я почему-то засомневался. Все же 30 рублей — солидная скидка. Вот, думаю, купить или не купить? Потом, будто очнулся, какой на фиг костюм, зачем мне костюм, у меня и денег-то всего 10 рублей, после завтрака — уже шесть. Я лихорадочно вспоминаю все свои расходы: парк, гостиница, завтрак на двоих. Электричка из Смоленска до Москвы — два рубля и еще два целковых до города Итого: два рубля.
— Слушай, Максим, если не хочешь купить, дай мне взаймы пять рублей. Ты не думай, профессор из Смоленского мединститута нас не подведет — он врач, профессор — самый известный человек в Смоленске.
Я протянул ему два рубля. Как же можно другу отказать, если он просит?
— Хорошо, слушай, давай сделаем так: поедем к тебе. Я хочу познакомиться с твоими родителями, потом поедем опять в Смоленск, и я буду просить своего брата записать тебя на первый курс медицинского института.
Мне показалось это вполне разумным. Тем более, денег больше нет и, значит, надо ехать домой. Правда, придется потратить немало времени. Но мой новый лысый друг взял свой чемодан, и мы пошли.
По дороге на вокзал мой незнакомец вспомнил, о каком-то очень важном деле, и мы договорились, что я поеду домой один, а он приедет завтра. Я написал ему подробный домашний адрес, сказал, что живу на первом этаже в пятиэтажном панельном доме недалеко от вокзала. Моего друга, как мне показалось, это огорчило. Расставались мы старыми друзьями почти по-родственному. Я думал о том, как это здорово, везде живут добрые хорошие люди, они всегда готовы прийти на помощь.
2
Пригородная электричка из Смоленска в Москву была забита до отказа: наступила пятница, и народ рвался в столицу за колбасой. Я сидел у окна, сумок у меня не было, я сидел и смотрел по сторонам.
Народ в электричке красивый, колоритный. Они смеялись и разговаривали, читали и ели, спали и уступали друг другу места. Общая атмосфера доброжелательности и ожидания чего-то счастливого, ясного и обязательного хорошего. Прямо напротив сидит огромный подвыпивший мужчина и смотрит на меня с умилением. Глаза и лицо красные, но выражают радость и покой. Я смотрю на него доброжелательно и с улыбкой.
— Что, молодой, в армию собрался? Служба в армии молодым людям сильно помогает в выработке своего характера. Правильный характер — это успех на всю жизнь. Ты меня, сынок, сильно не осуждай, — продолжил мой новый знакомый, — у меня сегодня праздник. Звать меня Яковом. Я работаю на селе агрономом, это, понимаешь ты, нелегкая работа.
Яков отвернулся, разговаривая с кем-то из людей, сидящих за его спиной. Я задремал. Проснулся от толчка в плечо, это мой попутчик вновь решил продолжить беседу.
— Молодой, слышишь, молодой! Я институт закончил, заочный, — сказал Яков и самодовольно оглянулся вокруг, чтобы и все оценили по достоинству его речь. — Теперь я агроном — дипломированный, понимаешь! — Пахнет от него водочным перегаром, он сильно навеселе, из его глаз сыплются искры удовольствия и глубокого удовлетворения собой и окружающими.
— Не куришь?
Я мотнул головой.
— А я пойду покурю!
Яков исчезает в тамбуре. Проехали половину пути на Москву, когда новоиспеченный агроном ушел покурить, да так и не вернулся. Уже на вокзале, в Москве, я сидел в пустом вагоне и смотрел на чемодан и куртку — вещи, оставленные в вагоне Яковом.
— Уважаемые пассажиры, просьба освободить вагон, поезд прибыл на станцию назначения и дальше отправится в депо, — слышу я объявление.
И тогда я взял куртку Якова. Она была довольно тяжелая, что-то посыпалось на пол, это были деньги. Столько денег я прежде никогда не видел.
— Где у вас здесь находки сдают? — спросил я у вокзального милиционера.
— В столе находок. Потерял что-то?
— Нашел, — ответил я. Очень довольные сотрудники бюро находок с нескрываемой радостью принимали у меня деньги.
— Триста рублей! — Сказала тетенька. — Так! А теперь давай вещи в чемодане описывать. — Сказал длинный дяденька в очках. Зазвонил телефон.
— Вот и хозяин нашелся! — крикнул очкастый. Кажется, в его голосе была досада.
Просидев часа полтора в этом бюро, я наконец вырвался на свободу из душного вокзала. К вечеру был уже дома и с наслаждением пил чай. Родители слушали мой рассказ, как я съездил в С моленск и как устроился в институт.
— Остался совсем пустяк. Познакомлюсь с братом моего друга, лысого типа с повязкой на глазу, и всё дело будет в шляпе, буду в институте, он завтра приедет, — закончил я и посмотрел на отца.
— Эх, сынок, мы думали, что ты поумнел, а ты попал в историю. Мы не рассчитываем на такое, прямо скажем, «везение». У тебя отличные знания, и родители не из таких людей, чтобы связываться с проходимцами. Правда, неизвестно, может, он человек и порядочный. Приедет — встретим. Кстати, ты не спросил его, а зачем он к нам едет? Будем начеку.
После разговора с родителями поселилось в моей душе сомнение: «Что-то не так с этим стариком: синяк под глазом и костюм в чемодане за 80 рублей, явно не бостоновый!»
Утром родители готовились к встрече гостя. И лысый пришел!
— Вот он! Я говорил! Не обманул! — Душа пела, а в голове — сомнения. Старик между тем покорял моего отца и маму, сыпал комплименты, и я видел, что он готов продемонстрировать костюм. Отец прервал его: «Пойдем завтракать», — мягко сказал он, — и тут я знал — мой приятель не откажется.
Отец готовил удивительные сырники со сметаной, только за один аромат этих сырников лысый должен оставить костюм и отдать мне два рубля!
Ел он так, как в ресторане: резал сырники ножом, и кусочки макал в густую сметану, потом медленно подносил ко рту. Он клал сырник в рот, и на его лице светились радость и счастье. Чай лысый пить не стал, как-то быстро засобирался, заспешил и очень элегантно покинул наш дом.
Я смотрел, как он бежал, помахивая чемоданом, по улице. «Всё понятно, — произнес отец вслух. — Вор он! Рецидивист, наверно, вещи у него ворованные, и нет у него никакого брата-профессора».
Отцу не жалко было сырников, ему было жалко старика, опустившегося на дно жизни…
С тех пор прошло 25 лет. Недавно яздил в Мскву за покупками, но ничего не купил и с крупной суммой денег на обратном пути заехал перекусить в Макдоналдс, где и о:ставил сумку с деньгами. Приехал домой, в свой город, сумки нет, вероятно, после еды расслабился и оставил сумку с тридцатью тысячами в Макдоналдсе.
Позвонил туда, ответили, что есть такая сумка, можете приехать и забрать. Я, естественно, приехал, поторапливая электричку от нетерпения, представился. Ко мне подошла худенькая девочка и сказала: «Я начальник смены Макдоналдса, сколько денег было у вас в сумке?» Я ответил, что 30 тысяч рублей. Она протянула мне сумку, повернулась и ушла.
— Подождите, подождите, я вас должен отблагодарить, — сказал я.
— Ничего нам не надо, это наш долг — возвращать посетителям оставленные вещи в целости и сохранности.
— Спасибо, спасибо большое, и успехов вам! — Сказал я начальнику смены.
Я оставил им пять тысяч рублей и огромный торт, а 2-й Московский медицинский закончил я давно, но 1977 год помню до сих пор.
Смоленск, красивый парк, отдыхающие. Старикан лысый с повязкой на правом глазу. Яков, оставивший чемодан в электричке на Москву. Сырники, которые, макая в сметану, уплетал мой лысый друг с повязкой на глазу, сожалея о том, что бостоновый костюмчик он до сих пор так и не продал.
Вот что значит опуститься на дно жизни, и как важно доверяться только своим знаниям, а не проходимцам.
Об авторе:
Зулкар Бикмухамедович Хасанов родился в деревне Султанмуратово Башкортостана на Южном Урале 25 октября 1931 года. Автор трёх книг: «Записки обывателя», «О силе духа, любви и милосердии» и «Век живи — век надейся». Сотрудничает с журналом «Чешская звезда». Является членом Российского союза профессиональных литераторов.
