Мистика отставного детектива в новогоднюю ночь
Глава 1
Странное знакомство
Скорый поезд «Москва – Владивосток» доставил Петрова к пункту назначения незадолго до полуночи. Моросил обычный для этих мест осенний дождь с мелким снегопадом. Кутаясь в лёгкий плащ, Петров с большим трудом добрался до первой попавшей гостиницы. Это было ниже среднего уровня комфорта коммунальное заведение, в котором двухместный номер считался «люксом». Выбора не было. Другие гостиницы встречали командированных банальной табличкой: «Мест нет!»
Номер, в который поселили Петрова, по заверению самой администраторши (женщины преклонных лет, с растрёпанными волосами, неопрятно одетой и подозрительного вида), использовали в крайних случаях, но каких именно, она не стала уточнять. С ней можно было согласиться. Комната действительно располагалась в неудобном месте, на отшибе, в глухом коридоре и, как явствовало по всему, не ремонтировалась со времён открытия этого учреждения.
В царившем полумраке Петров едва разыскал своё пристанище. Дверь оказалась в тупике коридора. Он костяшками пальцев постучал по изрядно засаленному здешней фауной дверному полотну. Глухомань коридора тут же переполнилась странными звуками, сродни дребезжанию сухой щепы на отжившем свой век дереве при серии ударов по нему клювом дятла. За дверью никто не отвечал. Петров хотел постучать ещё раз и более настойчиво и было занёс костяшки пальцев, сомкнутых в мощный кулак, но передумал. Уж больно много шума источает дверь при прикосновении к ней, что может потревожить и всполошить здешних мирных обитателей.
Петров с лёгким усилием дернул за ручку, но та осталась у него в руке. Испытывая омерзительное чувство неловкости и стыда, он заглянул в замочную скважину. В обозреваемом пространстве хорошо просматривалась койка с лежащим на ней человеком с высоко задранной физиономией и широко раскрытым ртом, облепленным несметным роем мух. «Наверное, ханыга», – невольно подумал Петров с чувством ядовитой досады, и почему-то вспомнилась хищная улыбка распорядительницы гостиничного быта, в которой удивительным образом совмещались отвращение и кощунство. И ещё подумалось: «Неужели во всей округе не нашлось более подходящей личности?» Но тут же он признал, что лучшей кандидатуры для данного типа гостиниц быть не может.
На том и успокоился. Но дверь по-прежнему оставалась неприступной и за ней так же ничего не прослушивалось, кроме дикого сопения и храпа.
Пик ночного сна уже прошёл, но Петров валился с ног от усталости. Дорога была не из лёгких, полная самых неприятных впечатлений и раздумий. Добавляло к скверному самочувствию и настроению событие в гостинице во главе со старухой, то бишь администраторшей, и её сомнительным постояльцем (соседом по комнате). Петров направился вниз за помощью старухи. Но та сама, грузно шаркая по дощатому полу и позвякивая связкой ключей, шла в сторону тревожного дверного звука.
– Он, наверное, спит крепко, – издали прогромыхала она. – Ключ мне не отдал, антихрист.
– Это почему вы его так?
– А потому что он как вселился третьего дня, так и не высовывает носа и поныне.
– Так что же вы стоите? – возмутился Петров. – Быть может, он мёртвый уже?
– Что вы, что вы!.. Господь с вами!.. Шутить изволите над пожилым человеком? – взмолилась хозяйка.
– Да уж какие там шутки в наше время!
Поддерживая под руку старуху, Петров поспешил с ней к злополучной двери.
Где-то в противоположном направлении радио извещало гимном о наступлении полуночи. В торце коридора в тёмный квадрат окна стучали ветви дерева, внося в гостиничные покои полнейший дискомфорт. Пахло плесенью и мышами.
Старуха сняла со связки нечто сродни гангстерской отмычке, походившей на рыболовецкий крючок, но только солидных размеров, ловко вставила в замочную скважину и резко, залихватски повернула. Замок, издав, как её суставы, хруст, нехотя убрал свой «язык».
– Прошу, сэр, – фамильярно скомандовала старуха, одной рукой указывая на приоткрытую дверь, а другой делая жест, беззастенчиво намекающий на чаевые.
Петров достал первую попавшуюся в кармане купюру и с полнейшим отвращением сунул ей в руку.
Настроение угасало, как закатный горизонт. Петров осторожно открыл двери в свои апартаменты. То, что предстало перед его возмущённым взором, не поддавалось никакому объяснению. Петрова встретил настороженный потусторонний взгляд постояльца, который почему-то лежал в разобранной постели в верхней одежде и, как показалось Петрову, не мог взять в толк происходящие события. Рядом с ним, у изголовья, на потрёпанной обшивке некогда мягкого стула, валялись объедки – сала, хлеба и масса голов хамсы. Тут же стояла пустая бутылка из-под армянского коньяка, у основания второй ошалело ползала огромных размеров муха, видимо, зревшая в истекшие трое суток в этой благодатной атмосфере, другие встревоженно кружились у головы постояльца. В его болезненном прищуре глаз чувствовалась полнейшая бессмысленность жизни, отчаяние и тупое осмысление происходящего. Можно было прочесть на его помятой физиономии и неотвратимую жажду опохмелиться. Всё говорило о длительном запое.
Время за окном давно перевалило за полночь. В гостинице стояла мёртвая тишина. Её обитатели давно уже находились в объятиях Морфея. Стучался в окна лёгкий ветерок, моросил снежный дождик, размазывая на них смутные одинокие огоньки города. А в номере за шкафом скреблись мыши под аккомпанемент далёкого хорового пения, становившегося громче с каждой минутой.
– Чёрт знает что! – с досадой ругнулся Петров. – Не гостиница, сущий ад!
Его сосед, наверное, спит, потому как с его стороны не слышно ни единого звука. Он обязательно бы поскандалил по этому поводу. Петров стоял в замешательстве, прислушиваясь к голосам, которые приближались. Комната наполнялась призрачными, слабо светящимися силуэтами, которые беспорядочно кишели по всему пространству, издавая шелест замшелой листвы. Появилось движение воздуха, напоминающее некий сквозняк, но двери, окна были закрыты. Взяться ему вроде бы неоткуда. Следом обнаружилась весьма ощутимая вибрация, исходившая от стен. Посыпалась штукатурка. Всё это Петров испытывал на себе, приходя в ещё большее замешательство. Атмосфера как-то давила на его сознание, сбивала мысли, путала, ввергала в неосознанное чувство страха, беспокойства, ужаса. Наступало состояние оцепенения, прострации.
Петров остатками силы воли пытался сбросить эту тяжесть, навалившуюся бог весть откуда, в полной мере не осознавая всей трагичности своего положения. Ему навязывалась чужеродная музыкальная какофония, проникавшая со всех сторон сразу, возраставшая в децибелах всё с большей и большей силой. Она давила на слух, парализовывала мышление. Хотелось куда-то бежать. Но ноги были непослушны. Наконец на какое-то мгновение всё стихло, как это бывает в природе перед бурей, но этого хватило, чтобы прийти в себя и принять правильное решение. Срабатывал в этой ситуации, скорее всего, инстинкт самосохранения.
В два-три прыжка, тесня какую-то сплошную массу мистических существ, незримых, как воздух, Петров достиг шкафа, едва успев его отодвинуть от стены, нырнул за него. В этот же момент комната озарилась странным голубым свечением.
Об авторе:
Николай Григорьевич Власов родился на Украине в 1932 году. С четырёх лет в связи с призывом отца в Красную армию жил, учился, работал на Дальнем Востоке в городе Благовещенске, затем в Хабаровске и других дальневосточных городах. Учился в Благовещенском речном училище. После его окончания был направлен на работу в Якутию на реку Лену для изыскания безопасных судовых ходов крупнотоннажных судов. Заодно учился заочно в МИИГАиКе на факультете аэрофотосъёмки, геодезии и картографии. Работал на Сихотэ-Алине на изыскании стратегических ископаемых.
Закончил факультет журналистики в Хабаровске при Доме политпросвещения ЦК КПСС. Писал книги. В свет вышел семитомник «БАМлаг…» После 30 лет жизни и работы на Дальнем Востоке выехал на Украину по семейным обстоятельствам.
В данное время член Союза журналистов Украины и собкор центральных периодических изданий. Пишет книги.
Живет в городе Сумы, Украина. Является членом ИСП.
