Отец. Урок игры в напёрстки
Сразу после Бога идёт отец.
В.-А. Моцарт
Отец – это тот, кто учит ребёнка,
как узнавать дорогу в большой мир.
Э. Фромм
Без хороших отцов нет хорошего воспитания,
несмотря на все школы.
Н. Карамзин
Каждый из вас, вероятнее всего, держит в памяти те или иные события и моменты своей жизни, знаковые встречи, а также улыбки близких и родных. Любой человек загромождает свой мозг этой информацией, которая для большинства окружающих, если ею с ними поделиться, не значит ровным счётом ничего, а может быть, и воспринимается как чужеродная и даже мусорная. Мы же бережно несём по жизни эти крохи воспоминаний, обращаясь к ним в самые сложные или, наоборот, самые светлые эпизоды нашего бытия. По своей сути мы и есть набор этих маленьких обрывков памяти, нанизанных на наше нынешнее существование.
Любой мальчуган в детстве ищет себе кумира, и это естественно. Нам очень хочется быть на кого-то похожими, копировать ту или иную манеру поведения, речь, повадки, а также поступки. Кто-то берёт как прообраз героев романов, а в последние годы, ввиду угасания всеобщей любви к литературе, – тех или иных персонажей кинолент. Иные же обращают свои взоры на ближайшее окружение: отца, деда, возможно, старшего брата или какого-то иного близкого родственника. Но кумир нужен, и желательно, чтобы его можно было «изучать» и лицезреть не урывками, а постоянно и ежедневно.
Не мудрствуя лукаво следует признать, что наиболее правильным вариантом кумира, со всех точек зрения, нужно признать образ отца. Он всегда или в большинстве случае рядом, именно его мы избираем объектом подражания и гордости и именно на него хотим в будущем быть не просто похожими, а, скопировав его лучшие черты, сделаться достойными ношения фамилии, роли продолжателя рода. И, что даже важнее, удостоиться его похвалы, столь значимой для любого мальчишки, даже если ему самому далеко не один десяток и волосы на висках приобретают пепельную окраску. Похвала нужна всегда, даже спустя многие годы.
Обычно из детства нам помнится далеко не самое яркое или красочное событие, а то, что оставило серьёзный след
и достучалось до самой потаённой дверцы детской кристально чистой души. Да, праздники, дни рождения всегда в памяти или на слуху, но со временем они становятся какой-то однородной массой событий, неразличимой сквозь годы. Каждый наберёт десятки таких схожих серий воспоминаний, приятных нам, но не имеющих нужной «индивидуальности», значит, и не особенно нужных по жизни.
Куда важнее те крохотные эпизоды из жизни, что были частностью, обыденностью дня, а в течение жизни приобрели значительный вес. Возможно, в момент их совершения мы и не отдавали себе отчёта, что это будет настолько сильно и памятно, а может быть, даже и отчасти судьбоносно, но так получилось, что эффект и последствия от определённых действий превзошёл все наши возможные ожидания и прогнозы.
В моей жизни также имеется множество подобных событий, о которых я раньше не распространялся, но понимаю, что именно в этих нюансах и демонстрируется важная часть становления личности, межличностных взаимодействий, а также отношений «отец – сын». Зачастую именно в подобных сценах сокрыт тайный смысл, невидимый непросвещённому взгляду, но остро ощущаемый самой личностью.
Честно говоря, детали помнятся не столь хорошо и узнаваемо, так как с годами наша память отсекает ненужные нюансы, оставляя лишь важные логические цепочки и звенья событий. Чётко не скажу даже время года и свой возраст. Действительно, их сложно воспроизвести, так как многие события наслоились друг на друга, и то, что было раньше или позже, воспринимается практически как параллельно идущие события. Сезонность на память указать также весьма затруднительно, так как в те годы в Москве доминирующим был серо-грязный цвет, державшийся большую часть года.
Москва начала 1990-х годов – это не просто отдельная страница любого повествования, а отдельная глава жизни людей, переживших это непростое, но по-своему весьма незаурядное время.
Улицы были покрыты грязью, которая уже не лежала, а гордо восседала на островках уцелевшего асфальта. Тротуары загромождались лотками и прилавками с товарами, а практически все улицы города напоминали не самый уютный рынок, где вечно царили толкотня, суета и витавшая в воздухе поспешность.
Любой, кто находился здесь и сейчас, стремился как можно быстрее покинуть это место. Это не оксюморон, а реальность бытия. Сегодняшним обитателям мегаполисов этого не понять – они праздно гуляют, любуясь фасадами зданий, пьют кофе в многочисленных кофейнях с вынесенными на тротуары столиками и креслами, дабы любоваться видами на скверы, парки или витрины дорогих магазинов. Раньше было всё то же самое, ну, наверное, кроме распития кофе на улицах, что не было ни модно, ни доступно в то переходное для страны время. Однако лоска улиц и праздного настроения у основной массы обитателей городов того времени не было и в помине. Всё было в серых тонах, тоскливо, мрачно.
Это не означало, что жизни не было или она остановилась. Нет, отнюдь. Жизнь продолжалась, только вот искра её тускнела, будто подчёркивала общую затырканность и неустроенность постперестроечной России.
Пускай меня правильно поймут и не воспримут в штыки: я вырос в то время, и для меня моё детство – самое счастливое и светлое; но, взирая на облик мира тех лет, понимаешь, что это было далеко не лучшее время для страны, народа и радости жизни. Но мы-то жили и радовались – иначе зачем вообще тогда жить?!
Так вот, тусклые московские улицы сливались со скудностью построек, серостью людских потоков, стремившихся вдоль улиц, а также нудным течением безликих, «инкубаторских» автомобилей, постепенно наводнивших собою дворы и магистрали столицы. Ещё каких-то десять лет назад улицы были практически свободны, а теперь взад-вперёд по ним летали машины отечественного и, что было крайней редкостью того времени, зарубежного производства. Это сейчас, увидев иномарку, мы об этом не задумываемся, а тогда подобное вызывало бурную реакцию детворы и подростков, сравнимую с лицезрением прохода боевой техники на красочном параде 9 Мая.
И всё же, завершая данные наброски облика столицы времён постперестройки, нельзя на упомянуть, что та Москва, что предстала перед нами серым пластом и какой-то унылой действительностью, на самом деле была «чище» и доброжелательнее столицы сегодняшней, во всяком случае, по моему личному убеждению. В ней не было столько напускного, столько фальши и нарочитой показухи. Всё было предельно открыто, пускай и далеко от красочных картинок туристических буклетов. Зато этот город был по праву моим, как и многих миллионов обитателей. Сейчас же, выходя на улицы, чаще ощущаешь себя гостем в родном городе, чем его обитателем, или просто микрочастью этого дышащего организма под названием мегаполис.
Время стремилось к обеденному, это я точно помню не потому, что приём пищи – весьма важный отрезок в сутках, а потому что дорога лежала с Патриарших прудов в сторону дома. Мы шли по улице Красина (бывший Староживодёрный переулок – «Старая Живодёрка»), которая в то время имела двустороннее движение и была довольно оживлённой для выходного дня. Почему именно выходной день? Да потому что в другие дни отец работал допоздна, и наш с ним вояж был бы как минимум невозможен по причине его занятости. То ли мы гуляли на Патриарших, то ли шли из «супермаркета», который находился в то время на Садовом кольце и обладал изобилием продуктов и товаров, недоступных в обычных овощных лавках или гастрономах. Скорее всего, мы шли из магазина, иначе как объяснить, что мы были вдвоём, без мамы? Да, и ещё в памяти руки отца были заняты какой-то ношей – так что версия с магазином наверняка наиболее правильная и точная.
Внешне мы никак не выделялись из общего потока толпы: те же серые одеяния, на отце советская кепка, серое пальто, шарф, прикрывающий горло и добавляющий лоска заурядному советскому стилю. Я шёл рядом, мальчуган лет восьми, с пылающими глазами. На тот момент всё, что попадалось мне на глаза, вызывало восторг, интерес и увлечённость: если это были машины, то мне хотелось знать, что и как, зачем и почему. По сути, я не умолкал ни на минуту, чем, наверное, и раздражал окружающих, но разве кто-то сорвётся на ребёнка?!
Возвращаясь к нашему вояжу, следует указать, что это далеко не самая важная деталь, откуда мы шли, но, главное, мы шли вместе, болтали о чём-то своём, не обращая внимания на тяжесть ноши, и наслаждались тем, что отец и сын идут вместе. А что ещё может быть важнее для ребёнка?! Конечно, будучи восьмилетним пацаном, я помогал чисто фигурально, но явно старался отвечать за хорошее настроение; поэтому всю дорогу я что-то наперебой рассказывал, комментировал, обсуждал – то есть ни на секунду не прекращал словесного потока, чем изрядно утомлял, но и веселил отца, добавляя ему сил для нашего движения домой.
Миновав несколько переулков и успешно добравшись до границы улицы Красина с Тишинской площадью, мы остановились у расположившейся неподалёку оживлённой кучи людей. Эта толпа окружала что-то или кого-то, но это обстоятельство ещё больше привлекало наше внимание. Природное любопытство, а также детский неподдельный интерес взяли верх, и я убедил отца сделать передышку и полюбопытствовать, что же там происходило.
С трудом протиснувшись сквозь частокол из серых курток и пальто, я увидел на тротуаре сидящего молодого человека лет двадцати, активно водившего руками по лежащей перед ним картонке. Присмотревшись, я увидел крохотные светлого цвета стаканчики (колпачки) в его руках в количестве трёх штук, а также белый шарик, не превышавший в диаметре двух сантиметров. Это была игра в напёрстки. Да, в то время каждый зарабатывал чем и как только мог. А может быть, и не зарабатывал, а дурил народ, выуживая из него последние копейки. Сегодня такое на улицах города уже и не встретить, а тогда подобное было обыденным, заурядным и вседоступным. Это не было законным, но разве в те годы кто-то на это обращал своё внимание?
Я много раз потом видел подобных напёрсточников на улицах города, но все они были и есть для меня на одно лицо: глазки шаловливо-хитрые, быстро бегающие из стороны в сторону, сгорбившаяся осанка, дабы несколько сузить визуально «рабочее поле», неброское одеяние, как правило, в духе того времени, в серых тонах, и кепка, козырьком своим накрывающая часть лица, делая его ещё более неузнаваемым.
Разве можно было потом в деталях описать этого человека? Где были его отличительные черты лица? Варианты дизайнерской одежды? Может, какой-то особый аромат мужских духов? Не было ровным счётом ничего, а значит, и доказать, что именно он здесь был, дурил народ и выигрывал крупные суммы, было задачей почти невозможной.
Так вот, мы приблизились к толпе зевак, и я с неподдельным интересом просочился сквозь эту стену из людских спин, посмотреть, что же там творилось. Народ вовсю кричал, спорил, что-то оживлённо обсуждал. Какой в этом интерес – смотреть на жуликов с очень ловкими руками? Выиграть практически невозможно, так как эти ребята используют весь арсенал запрещённых приёмов, уловок, отвлекающих манёвров – только бы не допустить правильного определения, где заветный шарик.
Жаль, но тогда, будучи ещё очень маленьким и искренне верящим в человеческую порядочность, я этого не знал и даже не предполагал подобного сценария событий. Может, это и к лучшему, что дети чисты и наивны, но как же грязно, когда именно этим и пользуются окружающие, завлекая соблазнами и приманками.
«Пап, а давай посмотрим?» – робко и застенчиво произнёс я, однако, не получив ответа, стал канючить и просить всё сильнее. Отец не хотел этого, понимая, чем всё может обернуться, но, видя мой огонь в глазах и детский задор, а также недюжинный напор своего ребёнка, нехотя, но согласился.
Ура! Я протиснулся ближе всех к эпицентру игры и стал жадно наблюдать, как раз за разом ловкие руки виртуоза-жулика обыгрывали зевак и забирали себе то или иное количество денежных купюр. Там и тут появлялись секунданты этого действа, которые контролировали процесс, проверяли платёжеспособность клиентов-игроков и при необходимости, в случае назревающего конфликта, пресекали его, дабы не привлекать избыточного внимания. Дело-то не совсем законное!
Вот бы мне сейчас на всё это посмотреть со стороны, как стало возможно с годами при трезвом рассмотрении ситуации… Но нет! Глаза горели, и азартные мысли всё сильнее и сильнее увлекали меня.
Наверное, мой отец тоже был бы не прочь сыграть, только при иных обстоятельствах и с опытным напарником. Но идея, к сожалению, пришедшая от меня, вынудила его подыграть сыну. Как это могло закончиться? Да уж вряд ли это имело серьёзные шансы на успех.
«Хорошо, сынок. Один раз, и пойдём домой обедать», – предложил он мне, что ввергло меня в неописуемый
восторг.
«Мой отец-то точно самый наблюдательный, он-то не упустит шарика. Да и я на что?! Я сам ему помогу, и тогда мы сможем победить!»
Вот эти мысли вертелись у меня в голове, а ведь делить шкуру неубитого медведя по меньшей мере неразумно. Спустя пару минут толпа зевак чуть поредела, и мы оказались у самого центра, то есть готовые принять вызов, с настроем выиграть эту игру.
Не буду даже пытаться вспомнить размер ставки, она не имеет к повествованию ни малейшего отношения, да тогда я толком и не осознавал сути размера денежных купюр; те, что красивее, – те и дороже. Вот оно, восприятие действительности в детстве. Стоит лишь упомянуть, что размер её, вероятнее всего, был внушительным, так как время было не самое богатое, а на «желания или интерес» играть никто и не думал.
Довольно легко и как-то обыденно было принято наше участие. Игра началась. Помню, что отец дал мне одно указание, приобняв меня, как тренер делает перед решающей заменой в футболе, – смотреть за шариком и тремя напёрстками и, что бы ни случилось, не отрывать от них взора. Это зачем? Он же есть у меня, думалось мне. В этот момент я так сильно гордился им, тем, что это мой папа, что сейчас он ради меня сможет первым одержать победу, что даже не вслушивался в его слова и наставления. Ради меня! Вот чего мне хотелось. Наверное, даже не столько этой победы, сколько именно того, что для меня: чем больше любви, тем лучше!
Конечно же, смотрел я куда угодно, только не на напёрстки – на окружающих, на папу, на этого игрока-виртуоза-жулика. Казалось, что радость от меня просто разлеталась во все стороны, а отец спокойно наблюдал за движением кистей и напёрстков, не обращая внимания на меня, струящегося позитивом, нарочито заглядывавшего ему в глаза, дабы ловить его взгляд, чтоб он тоже мной гордился, как и я – им.
Прошло некоторое время, и, наслаждаясь этой ситуацией, я перевёл взор на игровое поле. Последним движением, почти незаметным, шарик из центрального колпачка переместился в ближний ко мне. Это видел я. Это видел мой отец. Это было последнее движение, и партия закончилась, теперь был черёд угадаек. То ли действительно последний штрих не удался виртуозу-жулику, то ли мне посчастливилось наблюдать неуловимый перекат и чётко проследить маневр шарика. Главное – что отец указал ровно на тот же колпачок-напёрсток, что и я разглядел в финале игры. Я мог поклясться тогда и готов это сделать сейчас: мною шарик был чётко прослежен, и не было ни малейших сомнений, где он находится.
Вот только детская игра, может, и закончилась, а взрослая – только начиналась. Я видел страх в глазах виртуоза рукоделия и его приспешников, кои обступили моего отца, как только тот указал на с большой вероятностью верное место нахождения шарика. Да, никаких сомнений не было, при заведомо неверной локализации они даже не выходили из тени, а тут, как стая шакалов, налетели со всех сторон и шумели, создавая суету вокруг. Вот тут бы мне вспомнить про просьбу смотреть только на напёрстки и шарик, но, почти ликуя от гордости, я смотрел на отца, на проигравшую сторону, как они копошились, дёргались и суетились, на глазеющую толпу зевак, на всех и вся – настолько я был опьянён счастьем и гордостью за моего папу.
В этой части и кроется скрытый смысл азартной игры: везение – ничто, если есть ловкие руки и умелые приспешники, готовые прийти на помощь в трудную минуту. Посыпался поток реплик, подсказок, попыток как-то отвлечь или переключить моего отца, но он держался и не сводил глаз с указанного напёрстка до тех пор, пока «организаторы» данной игры не начали настаивать на демонстрации платёжеспособности обеих сторон.
Разумеется, деньги были и у тех, и у других, но вот момент отвлечения внимания на эту демонстрацию сработал идеально. Все переключили свои взоры на моего отца, и, увы, не выполнив его просьбу, я тоже смотрел в его сторону. Он несколько раз напоминал мне о просьбе, даже улыбнулся, глядя на меня, но тщетно.
С моей стороны это был не какой-то контроль, это была гордость: «Смотрите, вот он, мой папа!» – так и хотелось кричать на всю улицу. На тот момент не было мальчугана более счастливого, чем я.
Спустя мгновение «организаторы» игры потеряли интерес к демонстрации кредитоспособности нашей семьи. Лишь много лет спустя мне стало понятно, что именно в этот момент план по отвлечению внимания был реализован и шарик перемещён в иное место, а следовательно, проигрыш нашей команды стал очевиден. Надо же было смотреть, следить и сигнализировать, но я был слишком увлечён эмоциями, переполнявшими меня, и гордостью, которую, к слову, я испытываю до сих пор.
Наш «крупье» снова улыбался, был вальяжен и несколько игрив. Это не насторожило моего отца, он-то видел, что я отвлекался и глазел куда угодно, кроме искомой точки. Ему исход стал очевиден, а может быть, был очевиден изначально, а вот я воспринял случившееся далее как далеко не маленькую трагедию.
Финал игры был неутешителен и предсказуем. Мы проиграли, отец расплатился, и мы пошли в сторону дома. Безрадостно, как-то удручённо и понуро шёл я, хотя папа болтал со мной всю дорогу и ни капли не ругал и не журил меня. В конце концов, это было моё желание, а я его так подвёл.
Потеря денег и подобная оплошность были не самым приятным событием. Но с таким помощником, как я, разве можно было рассчитывать на что-то иное? Надежда на меня? Бессмысленно. А может, смысл и был в этом проигрыше? Не с позиции фатализма, а с позиции научить меня ответственности, контролю азарта, умению держать удар. Школа – бесплатный сыр лишь в мышеловке.
По прошествии более чем четверти века я с уверенностью могу сказать, что тот проигрыш, а точнее, очевидный факт нечестной игры научил меня многому. Нюансы решают исход любой баталии. Нельзя добиться серьёзных результатов, не решив все мельчайшие уравнения и таким образом не склонив чашу весов в свою пользу.
Я не помню фактической цены проигрыша того дня, но знаю возможные платы за поражение в течение жизни. Уметь проиграть, держать удар и двигаться дальше – намного весомее, чем случайно одержанная победа, свалившаяся на тебя с неба.
Извлёк ли я урок из этого рядового события жизни? В моей жизни нет тяги к азартным играм, но, что более весомо, я стал чаще обращать внимание на те самые мелочи – неочевидные события. Тончайшие нюансы стали играть весомую роль в решении различных задач и проблем уже моей активной профессиональной жизни.
А если бы можно было вернуться назад? Красиво было бы сказать, что смотрел и следил бы за «крупье». Но нет! Я бы так же любовался и гордился своим отцом. Он всегда был, есть и будет примером для меня в жизни и гордостью в любых ситуациях. А проигрыш… Пара купюр никого не сделает счастливым, и это воспоминание уже более четверти века в моём сердце даёт нужную и понятную именно мне мотивацию. Единственное, что я сделал бы, вернувшись в прошлое, так это посмотрел бы в глаза этому молодому шулеру: ловкость рук при нём, так, может, её тоже следовало бы направить в нужное, мирное русло? Думаю, свой жизненный путь он выбрал не совсем правильно, и, вероятнее всего, маршрут этой жизни лежал по наклонной. Хотя кому он интересен? Это его жизнь, и надо было бы дать ему по рукам, если б заметил подлог. Всегда и во всём надо поступать честно, а обман закона, а ещё весомее, совести никогда не является правильным и достойным путём решения любых ситуаций.
Пускай доверия в тот день я не оправдал, но с тех пор, как мне кажется, вырос весьма достойным человеком: в глаза своему сыну могу смотреть, не испытывая угрызений совести. Не из-за этой игры, конечно, а потому что всегда чувствовал доверие, поддержку, даже если на каком-то этапе их не всегда и оправдывал.
Мы больше не вспоминали о тех событиях, но сквозь десятилетия хочу сказать отцу СПАСИБО. Много раз он приходил мне на помощь в детстве, отрочестве, во взрослой жизни. Не всегда мы это правильно оцениваем и думаем, что это лишнее – какой-то контроль и стариковство, фактически упуская из виду, что это забота и попытка уменьшения подводных препятствий на дне реки нашей жизни.
Сейчас я сам уже папа и готов так же прийти на выручку как своему сыну, так и моим родителям. Всегда и везде. Говорят, что только дурак учится на своих ошибках, а мудрец – на ошибках иных людей. Возможно, но главное – если и делаешь ошибки, то учиться на них без потерь и серьёзных фиаско. Этому и научил меня тот день. Проиграли мы не фатально, а опыт получил уже я, причём серьёзный опыт: ответственности, доверия, определённой устойчивости при нестандартных ситуациях – поверьте, бесценный и жизненный.
Может, стоит подобным образом дать почувствовать ответственность и моему сыну? Возможно. Только улица Красина (бывшая «Старая Живодёрка») стала теперь односторонней, часто стоит в пробках, и жулики давно переместились с улиц в комфортные условия, где творят значительно более жуткие дела, а вблизи Тишинской площади, в центре Москвы, в напёрстки уже не играют…
Осень. Сентябрьские пейзажи
Зарисовки и заметки
Осень незаметно вошла в нашу жизнь и прочно укоренилась в ней. Да, еще относительно недавно мы ходили в майках и шортах, изнывая от жары, а теперь стараемся укутаться в ворот пальто, дабы окончательно не околеть от пронизывающего, холодного и крайне неуютного ветра.
Не только наше восприятие, но и визуальное обрамление поменялось, как по велению волшебной палочки. Там, где еще несколько недель назад были неприступные зеленые заросли деревьев и кустарников, сегодня видятся лишь кривые стволы и ветви, а также постоянно парящие желто-красные листочки, срывающиеся от каждого дуновения ветра или проходящих мимо людей. Нельзя сказать, чтобы данное время в красоте уступало минувшим сезонам. Наоборот, таких красок, грации, очарования трудно найти холодной зимой, пробуждающейся весной или пышущим жизнью летом.
Сейчас всё несколько иначе – несмотря на всевозможные переливы оттенков жёлтого, красного и иных цветов, ощущается какая-то застывшая и холодная красота. Да, да. Именно холодная и в меру безжизненная. Может быть потому, что эта жизнь обрывается как раз в тот момент, когда листок срывается с ветви клёна, берёзы, дуба и в тоскливо-грациозном полёте, кружа и рея, опускается на мостовую. Постепенно, минута за минутой и час за часом, слой этих разноцветных листочков превращает унылые улицы в пёстрые ковровые дорожки, по которым не только приятно, но и весьма забавно пройтись, поднимая мыском ботинка слой листьев вверх, позволяя совершить им ещё несколько витков полёта, дополняя это действо характерным шелестом под ногами.
***
Лист резной пожелтел. Время, видно, пришло.
От несильного ветра он с ветки сорвался.
Словно силой какой-то его повело,
И от дерева прочь он стремительно мчался.
Ветер дал лишь толчок, дальше сила Земли
Притяжения сделала «грязное» дело.
Пролетел и увяз в придорожной пыли,
Что его поглотила собою всецело.
Тем закончился сказ. Но как много таких
Ещё листьев с деревьев ветрами сорвётся!
И не счесть будет вскоре всех веток нагих…
Просто осенью время такое зовётся.
20.09.2021
К сожалению, такая идиллия не вечна. Очередной мелкий или затяжной дождик увеличивает количество сорванных листьев и толщину разноцветного ковра под ногами, но, что самое неприятное, мокрые листья уже нисколько не похожи на прекрасный орнамент. Это просто пласт скользкой, холодной, неприятной грязи.
Со мной можно не соглашаться, но вспомните, как вы гуляли в осеннем парке или лесу. С удовольствием шурша листвой, коли она сухая, и старались не наступать на мокрые кучи, если они лежали после дождя на вашем пути. Хотя зачем наступать? Просто гулять после осеннего ливня, скользя и увязая в грязевых массах, уже видится делом нежеланным, да и после высыхания эти листочки не напоминают себя прежних: теряются лоск красок, нежность и какая-то ранимость, появляется тусклость и грубость линий, а сам шорох из нежно ласкающего приобретает грубый, какой-то отталкивающий, противно скрипящий звук.
Да что там краски и опавшие листья! Само небо и редкие лучи солнца изменяют свою палитру: от нежных и чарующих красок до холодных безжизненных тонов. Стоит солнечному лучику пробиться сквозь толщу облаков и серой небесной массы, как листья и шуршащий ковёр приобретают блеск, непередаваемую нежность, мягкие и тёплые оттенки. Но в пасмурные дни, коих становится всё больше и больше с каждой неделей, цветовые гаммы тускнеют и становятся совсем отталкивающими. Даже небесная гладь теряет данный эпитет, так как перед нами простирается довлеющая над всем живым мрачно-серая масса. Эта картина прослеживается как вечный переход от ночи к утренним часам со скорейшим возвратом под вечер к привычному сумеречному унынию.
И всё-таки нельзя не любить осень.
Много мрачных оттенков, грусть-тоска-печаль, но какие же неповторимые виды! Деревья и кустарники, столь обыденные в нашей повседневной жизни, в эти дни преображаются до неузнаваемости, заставляя трепетать сердца очевидцев и дивиться многоликости русской природы. Жёлтые, красные, ещё немного зеленоватые, бордовые… Невозможно перечислить все цвета и оттенки, доступные нашему взору и представленные на крошечных участках парков, скверов, дворов, улиц. Где угодно встречается эта картина, что не просто поражает, а заставляет по-иному смотреть на весь наш мир: мир, в котором определённо есть и должно быть место радости, но, к сожалению, также и печали, грязи, варварству, разрушениям и погромам. И именно этот мир сейчас лежит перед глазами очевидцев.
Все отрицательные моменты, безусловно, присутствуют на нашей планете, в головах людей, в нашей повседневной жизни, но здесь и сейчас, в этом мире осенних красок, уголочке покоя и счастья – в нём нет следов вышеупомянутых происшествий, а просто видна первозданная красота. А нужно ли ещё что-нибудь? Мы живём и не замечаем всего этого вокруг нас, но непременно идём обсуждать новые веяния искусства, живописи, музыки.
Вот же она, эта красота, вот он, идеал! Но нет, его-то мы и не замечаем, а обращаем свои взоры на всякую чушь, ненужные мелочи и Бог знает какие нюансы!
К сожалению, такова наша человеческая сущность. Видеть незримые и ничего не стоящие мелочи, а не замечать подлинных шедевров матушки-природы. Как много подобных картин мы день ото дня пропускаем мимо наших глаз и теряем их из виду, забывая и вновь ища что-то стоящее. А вот же оно, только что было перед нами, смотрело на нас и в конечном счете растаяло, так и не отпечатавшись в наших сердцах.
Увы, но это присуще большинству людей. Мы живём лишь нашими проблемами, заботами и переживаниями, а то, что вокруг нас, ускользает – остаётся незамеченным. Если бы только мы ценили всю ту красоту, причём простую и неподдельную. Может быть, это бы не решило всех насущных проблем и не привело к мировой гармонии, но явно способствовало бы большей частоте улыбок, доброте в глазах людей, всех нас.
***
Ветер листья гоняет и кружит,
Стало сыро, уходит тепло.
Небо ливни стеною обрушит,
Так что зонтик исправно послужит.
Осень мир наш взяла под крыло.
Будут дни холоднее, чем прежде,
Солнца луч реже станет сиять,
Предпочтение тёплой одежде
Отдаём мы. Но сердце утешьте:
Лето к нам возвратится опять!
Ведь его толком даже не знали –
Миг один был и тотчас исчез.
Девять месяцев верили, ждали,
Изнывали, терпели, страдали,
А в итоге прожили-то без.
Осень здесь и отступит едва ли,
Если только лишь ради зимы.
Время грусти, тоски и печали
Наступило. Его же не звали
И не ждали ни капельки мы.
Правда, есть для души листопады –
Золотые ковры на земле.
Красота от них вместо награды…
Листья кружат, и взоры им рады,
Забывая чуть-чуть о тепле.
Насладимся же этой картиной.
Следом осень заменит зима:
Водоёмы укроются льдиной,
Снег накроет собой, как периной,
Все дороги и даже дома.
Так сезоны сменяют друг друга,
За зимою войдёт в мир весна.
В этом нет ни подвоха, ни трюка –
Птицы вновь возвращаются с юга,
Пробуждается мир ото сна.
Пролетят, словно миг, дни, недели,
И в законные вступит права
Лето красное, что так хотели,
О котором мы так сожалели.
Только это – иная глава…
14.09.2021
Люди всегда ждут чего-то иного. Человечество вечно находится в ожидании новых свершений, «любых» времён года, каких-то событий, но при этом упускает реальность, которая сама по себе неповторима. Конечно, лето является любимым временем года большинства, но разве иные сезоны от этого теряют шарм или очарование? Как же тогда объяснить наш восторг и, как в детстве, неподдельные эмоции от первых почек или зелёных листочков деревьев в весенние солнечные дни? А зимнее одеяло чистейшего снега, его хруст под ногами и этот свежий, пьянящий воздух? Разве это уступает в своей красоте летнему зною?
Нельзя и неправильно разделять времена года только по нашему желанию отдыха, загара, тепла или комфорта. В конце концов, природа живёт своей жизнью, где мы далеко не эпицентр её внимания. Золотая осень, которую нам дано лицезреть, является таким же исключительным подарком человечеству, как и приведённые ранее снежная зима, просыпающаяся весна или обжигающее лето.
К сожалению, с годами мы теряем не столько возможность, сколько желание радоваться простому и доступному. Нужны иные краски, грани, события, антураж. А то, что всё это лежит перед глазами и доступно абсолютно каждому, – это не воспринимается как шедевр. А это он и есть! Неповторимый, неподдельный, единственный в своём роде бриллиант каждого дня. Завтра оттенки чуть поблекнут или, наоборот, приобретут иной вид, лучи солнца будут менее жарящими, но оттого не менее ожидаемыми и искрящимися на поверхностях водоёмов, луж, расстилающихся как моря-океаны после весенних, летних или осенних дождей. Разве можно утверждать, что это было и будет ровно так же? Нет, это просто недопустимо, как и сама мысль, что каждый день похож на предшествующий и подобным же станет грядущий. Константно только время, а всё остальное не имеет жёстких рамок и, наоборот, даёт множество шансов разглядеть индивидуальность мгновения, его неповторимость, впитав этот миг в свою память, в своё сердце, в свою душу.
Осень вошла в нашу жизнь, изменив её по своим законам. Но как же много она даёт нам, что, к сожалению, далеко не всегда ценится и даже ощущается людьми.
***
Осенней романтики след растворился –
На улице мерзко. Аж зубы стучат
От этого холода, что к нам явился
С дождями в обнимку с неделю назад.
Куда от него, коль погода отныне
Морозить решила несчастных людей.
Уже по утрам чуть заметней стал иней,
Мрачнее на улице и холодней.
Листва нам подарит глоток наслажденья,
Когда с каждым шагом шуршит под ногой.
До первых дождей длится это мгновенье,
А там снова грязи невиданный слой.
Опять эти лужи и серое небо,
Мороз, жуткий ветер, и так день за днём.
Тут нам не до зрелища или же хлеба,
А просто согреться бы солнца огнём.
Но только теперь его лучики слабнут
И светит оно всего пару часов.
А люди всё чаще на улицах зябнут
От этих нагрянувших в мир холодов.
Уюта лишь сущие крохи дарует,
Но даже такую нельзя не любить
Погоду осеннюю, что нас чарует.
Вокруг красота, так что хватит грустить!
21.09.2021
Всего-то осенние виды, всего-то цепь картин перед глазами, а столько мыслей, чувств, переживаний и возможностей открывается каждому, кто просто на секунду оторвётся от «своего» в пользу созерцания неповторимой природы, особенно осенней, с её простой, неподдельной и родной русскому сердцу красотой.
И ведь правда для счастья нужно так мало…
Об авторе:
Родился в 1983 году в Москве, где и живет в настоящее время. С отличием окончил медицинский университет по специальности «лечебное дело», остался верен профессии врача-хирурга. Доцент кафедры хирургии, кандидат медицинских наук.
Основными направлениями поэтического творчества считает любовную, пейзажную, а также философскую лирику. Работы регулярно публикуются в альманахах и литературных журналах. За 2020–2021 гг. вышло в свет четыре книги – сборника стихов.
Соавтор сборников имени А. А. Фета, Дж. Лондона издательства ИСП. Постоянный автор газет «Литературные известия», «Поэтоград» Союза писателей XXI века. С 2020 года – член Российского союза писателей, Cоюза писателей XXI века, кандидат в члены Интернационального Cоюза писателей.
