Шарф
Шарф
Выйдя из душа после тренировки, Кирилл вспомнил, что оставил олимпийку в спортзале. Поиски ее на лавках ничего не дали, и он решил зайти в тренерскую, рассчитывая отыскать пропажу там.
Обычно полная разным спортивным людом, в этот раз тренерская была пустынна. Лишь одна девушка, которую он пару раз видел на играх их университетской волейбольной сборной, стояла у стенда с расписанием предстоящего турнира.
– Извините, тут олимпийку из зала никто не заносил? – спросил Кирилл.
Девушка обернулась, продолжая анализировать спортивный календарь.
– При мне никто не заходил. Я здесь всего минут пять, – медленно проговорила она, погружаясь в заботы всплывшего перед глазами незнакомца, при этом добавив:
– Может, вон там, на вешалке?
Кирилл осмотрел униформу, висевшую на крючках, но своей пропажи там не обнаружил. Зато он почувствовал желание завязать разговор с этой высокой стройной красоткой, с которой его так удачно свел случай.
Обожая свой баскетбол, в котором он достиг немалых успехов, Кирилл любил смотреть на грациозно парящих над площадкой волейболисток. Эта незнакомка сразу привлекла его внимание, как только он впервые увидел ее на площадке.
Весьма продуманно ведя себя во время игры, лишнего она не говорила. Если ее подсказки и звучали, то всегда по делу. Она могла сама «тащить» игру, если чувствовала, что партнершам это не под силу. При этом она никого не винила за ошибки, дисциплинированно делегируя это право тренеру.
Удалось узнать, что она перевелась в их ВУЗ на третий курс, чтобы усилить сборную, чьими успехами очень гордилось руководство Университета, не жалея сил для комплектования ее сильными игроками со стороны. При этом в учебе спортсменам слишком больших поблажек не давали. Кирилл знал это по собственному опыту.
Отъявленным ловеласом он не был, но к четвертому курсу уверенности в общении с представительницами прекрасной половины поднабрался. Будучи сам довольно высок ростом, он и внимание обращал на высоких девушек со спортивными фигурами. А если в комплекте к росту прилагался вдумчивый взгляд и грамотная речь, то в этих случаях он был готов мобилизовать всю свою смелость и красноречие для привлечения к себе внимания столь выдающегося «экземпляра в юбке».
– На улице холодина… Пока до общаги добегу… Болеть неохота… – пробормотал он первое, что пришло на ум.
Девушка внимательно посмотрела на него, и с рассудительностью человека, умеющего быстро принимать решения, предложила: «Моя олимпийка будет вам мала. Ближайшие два часа я буду здесь на тренировке. Можете взять мой шарф и сбегать в общагу за теплой одеждой. Через час принесете шарф назад. Если не успеете до конца тренировки, то проблемы с холодом будут уже у меня».
Она сказала все это так уверенно и быстро, как будто готовила это решение заранее. Кирилл был очарован, уже не столько ее внешними данными, сколько способностью так быстро мыслить. Подобного в окружавших его девушках он не встречал, поэтому, растерявшись, смог выдать только одну фразу, о которой тут же пожалел.
– Вы всем даете свой шарф поносить?
Она взглянула на него серьезным взглядом из-под прикрывавшей глаза челки.
– Родители учили помогать всем. Я пока научилась помогать лишь тем, кого считаю способным эволюционировать.
Перчатка была брошена. Кирилл считался парнем с неплохо подвешенным языком. Частые беседы с отцом на разные темы, включая политику, философию и отношения полов, научили его уверенно вести беседу.
Он без труда доводил свою мысль до собеседника. В диспутах равных ему было мало, потому что о доказательной базе Кирилл заботился заранее, стараясь много читать и глубоко анализировать происходящее вокруг.
– И каковы же критерии отбора на столь ответственную роль? – спросил он.
– Наследственная предрасположенность, идеальная внешность и желание оставить свой след в истории.
Пока Кирилл пытался осознать, насколько соответствует требуемым параметрам, его лицо выражало наличие напряженной умственной деятельности, а внутренний взор был настолько глубоко направлен внутрь себя, что он не сразу заметил готовность девушки прыснуть от смеха.
Это была ее игра. Он попался в эту, искусно расставленную, ловушку.
– Вы озадачены списком моих критериев или неуверенностью по поводу своего им соответствия? – улыбаясь, спросила она.
Кирилла завораживала ее способность говорить влет! Красиво! Без бумажки!
Ботанкой она не выглядела совершенно.
Кирилл почувствовал, как два желания с одинаковой силой начали бороться в нем между собой. С одной стороны – захотелось исчезнуть, скрыться от этого озорного взгляда внимательных глаз. Там, в тишине, можно было бы разобраться в ощущениях, которые нахлынули, когда эта малознакомая девушка бросила его из огня да в полымя. С другой стороны – не хотелось убегать с поля боя, даже не попытавшись поставить на место эту эрудитку.
– У меня неплохие гены, не урод, к тому же с амбициями,– отрекомендовал он сам себя.
– Поздравляю Вас! Собеседование пройдено успешно! Вы зачислены в отряд спасителей цивилизации!
– Так легко? А вдруг я наврал про себя с три короба? Вдруг я – аморфный урод без фантазии, из семьи серийных убийц? А Вы возьмете меня в ряды спасителей цивилизации, такого засланного казачка? Набедокурю потом. Завалю все дело. И рухнет наша и без того бестолковая цивилизация! Что тогда делать будем?
– Не рухнет! Пока хоть кто-то, говоря о ней, использует местоимение «мы» и «наша», цивилизация может спать спокойно, – и продолжая улыбаться, добавила:
– Как забавно может обычное предложение одеть шарф превратиться в дискуссию о судьбе человечества? Вы производите впечатление человека, которому будущее этого самого человечества совсем не безразлично!
– А Вам?
– Мне тоже, раз я уже пять минут, вместо того чтобы кокетничать с вами налево и направо, провожу тестирование для зачисления в отряд спасателей Галактики.
– А Вы хотели бы пококетничать?
– С самого утра лишь этим и грезила! – высокопарно сказала она, залившись веселым смехом.
Кирилл был окончательно покорен ее умением играть в эту сложную игру, где привычное кокетство было заменено столь изящной, полной необъяснимого эротизма, иронией.
В этой девушке не было привычного позерства, свойственного многим представительницам ее пола. Искренность и смелая ирония были щитом и мечом, с которыми эта воительница бросалась в бой.
Кириллу вдруг захотелось признаться этой незнакомке, что он обезоружен легкостью, с которой она говорит о сложных вещах… но осекся.
Что-то держало его. Он понял. Это был страх разрушить легкость и изысканность, с которой велся этот причудливый разговор! Ему захотелось продолжить эту игру.
– А позвольте узнать, в каком звании Вы в армии спасения ратуете за будущее человечества? Сержант? Командор? Командарм?
– Стажерка в медсанбате. Сказали, пока не научусь шарфы на шеях бойцов завязывать – на дело не возьмут!
– И какой я у Вас?
– Поосторожней, амиго! У русских слишком много значений у одной и той же фразы!
Кирилл был окончательно сконфужен. Только сейчас он понял, какую фразу ляпнул второпях.
– Ой! Я, вообще, не то имел ввиду.
– Не надо извиняться, товарищ! Вы на войне, а она не терпит сантиментов, – с напускным пафосом произнесла она, добавив:
– Готовы ли Вы отдать всего себя нашей общей борьбе?
– Это то, о чем поет мое сердце, о чем все мои мечты – идти бок о бок с товарищами, в едином строю, чеканя шаг!
После этих слов они открыто рассмеялись той игре, которая получилась, безумно довольные и собой, и друг другом.
Оставалось лишь познакомиться.
– Кирилл,– влюбленно глядя ей в глаза, произнес он.
– Полина, – впервые за весь разговор, с оттенком легкой скромности, ответила девушка.
Боясь нарушить трепетность момента, они не решались прикасаться друг к другу.
Их взгляды беззастенчиво делали это за них…
На подвесном мосту
Подвесной мост слегка подрагивал от шагов двух людей, взошедших на него.
– Хочу снять эту красоту на видео, – сказала Даша, обращаясь к своему спутнику.
– Весьма романтичный пейзаж, – согласился Виктор.
Они познакомились накануне вечером в кафе гостиницы, путь к которой у каждого был свой.
Этот отель Даше заказал муж Андрей. Он же купил и билеты на самолет, чтобы дать своей любимой возможность собраться с мыслями вдали от семьи.
Прошедший год был полон взлетов и падений. Он вобрал в себя и триумф, и фиаско. Последние два месяца забрали остатки душевных сил.
Даша устала. Безумно устала. Редкие передышки в объятиях супруга сменялись адом его же требований. Он был слишком разным, ее любимый Андрей. С годами он перестал быть таким вспыльчивым, но привыкнуть к его безумной требовательности было невозможно. Он считал себя вправе поднимать планку лишь потому, что сам регулярно добивался все новых успехов.
Даше казалось, что лишь одной ей не удается соответствовать выдвинутым требованиям. Их одиннадцатилетняя дочь смогла встроиться в предложенный бешеный ритм и теперь пожинала плоды успехов под руководством своего любимого папули.
Свекровь, научившая своего сына и трудиться, и отдыхать, теперь гордилась зрелищем мужчины, способного вести за собой.
Порой Дарье казалось, что она – лишняя в их самодостаточном мире. Готовить еду могла бы и свекровь, живущая по соседству.
Задранная планка требований давила на психику. Андрей умел: и дарить веру на спасение посреди выжженной пустыни, и сшибать одним ударом с пьедестала.
Оставшись там, за четыре тысячи километров, он не требовал отчетов о проводимом досуге. Даша была предоставлена сама себе.
Три дня в горном Алтае! Об этом можно было только мечтать! Когда-то, именно здесь, на берегах родной Катуни, Даша легче всего могла вернуть себя к жизни после разочарований, коих хватало в молодости. Главным тогда была боль от невозможности соединить свою жизнь с Андреем. Его первый брак казался незыблемым. Семь долгих лет Даша просто грелась у чужого огня.
Уже двадцать лет вместе с мужчиной, о котором мечтала… Но откуда этот липкий страх, что их брак начал трещать по швам?
– Даша, о чем вы так глубоко задумались? – раздался голос Виктора.
– Вон, видите, в маленькой заводи – снег, будто шелк в воду погрузили! – ответила Даша, указывая рукой на живописный уголок.
– Действительно, похоже! – пригляделся Виктор к необычному пятну на воде. – Кстати, вы уже не первый раз предлагаете совершенно необычный взгляд на окружающую действительность! Мне это успело понравиться! У вас очень интересное образное мышление!
– В данном случае все очень просто! Я долго работала портнихой, – улыбнулась Дарья.
– Серьезно? Никогда бы не подумал! Они мне всегда казались какие-то «сами в себе». Вы – напротив, достаточно коммуникабельная.
– Среди них встречаются еще те говоруньи! Но что касается меня – это было не единственным местом приложения моих скромных сил. Так что разговориться было где.
– В каких еще сферах вы блистали своими талантами? – с легким пафосом спросил Виктор.
– Питание и развлечение.
– Серьезно?! – Виктор широко улыбнулся, и решив быть искренним, добавил: «А у меня сейчас в голове всплыл огромный торт и симпатичная девушка, появляющаяся из него!»
– Не столь радикально! – рассмеялась Даша. – Хотя ход ваших мыслей, Витя, достаточно верный. Я была администратором развлекательного клуба, а там случались эпизоды и похлеще!
– Какой резкий переход: легкая промышленность и сфера развлечений!
– Да, так получилось. А вы, Виктор, меняли когда-нибудь резко свою жизнь?
– Да, когда пришлось из офицеров – в бизнесмены податься.
– И как это происходило? Болезненно?
– Да нет. Может, лишь отчасти. Надо было кормить семью. Армия «загибалась». Многие начали уходить. Друг позвал в бизнес. Я там за месяц зарабатывал, сколько в полку – за год. Конечно, обидно. Мальчишеские мечты о небе, учеба в училище. Все коту под хвост. Но, видимо, так было угодно судьбе. Конечно, небо все еще снится. Хотя сейчас уже реже.
– А почему в гражданскую авиацию не пошли?
– Вначале и у них мест не было. А потом уже и не с руки было начатое бросать.
– И чем вы сейчас занимаетесь?
– Переработка мяса. Деликатесы, колбасы. Гримаса судьбы: из летчиков – в мясные короли.
Оба улыбнулись.
– А вы сейчас где? – спросил Виктор.
– А я – из несостоявшихся железнодорожных экономистов, через развлекательный центр – в директора ресторанов.
– Надо же! Два человека приехали из европейской части страны – в азиатскую, чтобы здесь узнать, что оба кормят население! – улыбнулся Виктор.
– Получается, что так! – мягко согласилась Даша и, продолжая фотографировать заснеженные деревья, добавила: «А между обменом знаниями друг о друге мы все-таки успеваем впитывать окружающую красоту!»
– Да-а, – задумчиво ответил Виктор, вспомнив как два года назад он приезжал сюда с женой. Тогда еще они не знали, что это будет их последний отпуск вместе. Потом была ее болезнь. Бесконечные больницы и… пустота без нее.
Он до сих пор не оправился от этой потери. Сын жил своей семьей. Новую женщину впускать в дом Виктор не хотел. Он не находил в них той души и щемящей скромности, которые сейчас так неожиданно повторились в этой встреченной женщине по имени Даша.
Говорить, что она похожа на ту единственную, унесшую с собой в могилу его любовь – не хотелось. Это неминуемо утяжелило бы плавность общения. А Виктору так не хотелось терять это теплое дуновение!
«Какое странное совпадение! – размышлял Виктор. – Зачем судьба уготовила мне эту встречу? В том поколении не каждую девочку называли Дашей… а этих двоих назвали. Для боли или для радости послана она мне, эта неожиданная Даша?»
Стало немного страшно от обилия навалившихся желаний. Захотелось во всем признаться – и все утаить; переспать, чтобы избавиться – и молиться, боясь прикоснуться.
«Как приятно называть ее по имени, – думал Виктор. – И это непривычное обращение на «вы», рядом с таким дорогим именем…»
Черты лица двух женщин были неуловимо похожи, как и фигуры. Это пробуждало фантазии. Виктор не расценивал появление других женщин в своей жизни как предательство памяти ушедшей жены. Но в этот раз все было по-другому.
Даша даже не знала бы, случись с ней близость, что он использует ее имя и тело, чтобы хоть на мгновение вернуться в прошлое.
Виктор осознавал, что окажись его мотивы раскрыты, все эти красивые ухаживания моментально превратятся в подлость.
«А так ли это гадко? – подумал он. – Ведь я смогу доставить женщине наслаждение в постели. Стараясь быть обходительным, я помогу ей интересно провести время. Где здесь зло?!»
Но ощущение гадливости к зарождающимся планам не отпускало.
– Ну что, Виктор! Вы готовы идти дальше на тот берег? – спросила спутница.
– С вами, Даша – на любой из них! – по-гусарски, бойко, ответил отставной офицер.
– Весьма смело для мужчины, не ведающего, что ждет его на том берегу.
– Судя по куполам и рассказам – храм.
– Он самый! Поговаривают, под теми, кто переходит этот мостик с плохими намерениями, он обрывается. Смотрите, Виктор, я на вас надеюсь! Мне вовсе не улыбается лететь с высоты пятиэтажки в ледяную воду!
«Неужели она смогла проникнуть в мои мысли? – с ужасом мелькнуло в голове. – Да ну, чего ради?» – успокоил Виктор сам себя, решив перейти в наступление.
– А вы, Даша, все тяжелые мысли оставили на этом берегу?
– Нет, не все, – задумчиво ответила она. – Просто надеюсь, что их тяжесть не сможет оборвать эти тросы.
– О чем ваши мысли? – внезапно, даже для самого себя, решил спросить Виктор.
– О мелочах, которые кажутся больше этих гор, когда встречаешься с ними лицом к лицу. Мелкими они видятся лишь потом, на расстоянии.
Виктору нестерпимо захотелось признаться Даше, что она напоминает ему его умершую жену. На него пахнуло той забытой любовью пофилософствовать, к чему так склонна была «его Дашенька». Он начал ловить себя на страстном желании слушать размышления этой, еще вчера незнакомой женщины. Ей удавалось приблизить своими словами давно ушедший образ.
– Вы всегда мыслите такими глубокими категориями? – тихо спросил Виктор.
– Пожалуй, нет. Лишь когда смотрю на горы. И то, не на всякие.
– Горы бывают такими разными? – удивился Виктор.
– Да. Кавказ, где я сейчас живу, не может того, что делает со мной Алтай, где я когда-то взрослела.
– Интересно!
– Да. У моего мужа есть даже стройная теория, основанная на разнице ландшафтов Алтая и Кавказа, обусловленная происхождением этих гор.
– Он геолог?
– Геолог? – улыбнулась Даша. – Разве что, человеческих душ… Нет. Он – авиатор.
– Такой тщательный и глубокий анализ?.. – удивился Виктор.
– Он пытается отыскать для меня возможность набираться сил там. Но этого не происходит, как бы мы не старались. Почему-то только здесь… – прервала Даша свою фразу на полуслове.
– Вы так обесточены, что вам нужны места силы? – спросил Виктор.
– Мы привыкли жить на полную катушку. Это затратно. Приходится искать, где эти силы взять.
– А если просто отоспаться?
– Тоже неплохо. Но я немного о другом.
Даша не стала дальше пускаться в объяснения.
Больше всего сейчас Виктор испугался ее разочаровать, оказавшись черствым существом, неспособным понять тонкую материю, о которой она говорила.
В душе шевельнулась странная ревность к далекому мужу Даши.
Последнее время Виктору встречались или одинокие женщины, или те, которые давно остыли к своим мужьям.
Поэтому таким удивительным показалось увидеть здесь, в одиночестве, женщину, так тепло описывающую заботы своего мужа о себе.
Именно так когда-то Виктор относился к своей жене.
Ему вдруг стало стыдно за свои фантазии. Она, эта Даша, смогла завоевать право быть женщиной, о который заботился мужчина, ее муж.
«Это он купил ей билет сюда, забронировав гостиницу, – начал Виктор внутренний диалог. – Он ищет для нее возможность обрести силы. А ты, Витек, вдруг решил, что эта одиночка станет легкой добычей лишь потому, что обходительный мужчина в твоем лице в столь романтической обстановке может рассчитывать на благосклонность».
Виктору стало тошно при взгляде на самого себя. Он представил свою Дашу на месте этой, ни о чем не подозревающей женщины.
«И какой-то подлец, возомнивший себя неотразимым, решил бы, что она является легкой добычей!» – со злостью хлестал свое эго Виктор. Вслух он спросил:
– Вам часто приходится проводить отпуска без мужа?
– К сожалению, да, – ответила Даша.
– Это мешает или помогает браку?
– Двояко. Помогает, когда нужно отдохнуть друг от друга. Но вспоминая отпуска, проведенные вместе, понимаю, насколько мы оказывались обворованными, когда приходилось отдыхать порознь.
Мысли Даши незаметно устремились за тысячи километров, к тому человеку, о котором она сейчас говорила.
С Андреем было трудно; как и всегда бывает с тем, от кого невозможно оторваться.
Начав с нуля, они достигли благосостояния, способного толкнуть к поиску свободы. Это желание неизменно появляется под давлением требований. Андрей жестко оценивал поступки Даши, оставляя на ее душе болезненные зарубки. Прощать это было сложно. Но пустота, в которую она проваливалась, оказываясь без него, снилась ей даже в страшных снах. Объяснить этот парадокс было несложно. Огромная Вселенная, приходившая вместе с ним, была несравнимо ярче и дороже всего, что можно было еще где-либо отыскать.
Здесь, среди безмолвия знакомых гор, Даше хотелось обрести душевное равновесие. Обилие ошибок, сделанных последнее время, раскачали лодку их супружеской жизни. Источником была ее усталость. На работе были поставлены запредельные цели. Ценой неимоверных усилий часть из них была достигнута. В создавшемся после побед вакууме не хватило самодисциплины, чтобы удержать ситуацию под контролем. Захотелось сбежать, уткнув по-страусиному голову в песок. Андрей предупреждал, что все может так кончиться. Он помогал изо всех сил. Такие вещи он прощает сложнее всего: когда он продумал, предупредил, подставил ладошки, а человек предал все его старания. К людям, делающим ошибки, Андрей был лоялен. К тем, кто бросал в грязь вложенные им душевные силы – жесток.
Сейчас он был дома, готовя дочь к краевым соревнованиям и помогая ей делать домашние задания.
Чувствуя стабильность за спиной, Даша могла разложить свою нынешнюю жизнь по полкам.
Виктор, встреченный вчера в полупустой гостинице, оказался удачной компанией для предстоящей экскурсии.
Рассказывать ему о сложностях взаимоотношений с мужем было глупо и подло по отношению к Андрею. Расхваливать свою супружескую жизнь было столь же неуместно.
Даше хотелось почувствовать ту тонкую химию, возникающую между мужчиной и женщиной, лишь прикасающихся к возможному флирту. Интуиции и умения проходить через подобные ситуации у нее хватало. Андрей высоко ценил ее талант вымерять дистанцию с мужчинами – до миллиметра. Виктор виделся человеком, способным играть в такие сложные игры. Лучше всех в это умел играть ее Андрей.
Даже сейчас, через двадцать лет брака, он по-прежнему любил примерять на себя роль ее любовника. Отправляя сюда, он требовал пройти через самокопание. Дома из-за лавины дел времени на это у Даши не хватало.
Андрей забронировал гостиницу в самом оживленном месте, чтобы общение с незнакомыми людьми помогло счистить с души осевшую окалину. Он прекрасно осознавал, что симпатичная одинокая женщина неминуемо привлечет внимание мужчин. Отозвалось ли это в нем чувством ревности? Конечно же да.
Но любить он умел намного сильнее, чем ревновать. Он хотел в вернувшейся домой женщине вновь увидеть свою Дашу. Ту, что могла идти с ним в неизведанное, порой пугающее будущее, лишь бы делать это с ним. Порой усилия, которые требовались от нее для этого похода, были запредельны.
Андрей останавливаться не любил. Он летел по жизни, будто ему осталось от нее лишь пара минут. Жажда одного пожирать жизнь огромными кусками может истощать того, кто вынужден идти рядом.
Когда Андрей, решивший расстаться с первой супругой, предложил Даше руку и сердце, он сказал: «Меха и драгоценности – не обещаю. Но скучно – не будет!»
Тогда это звучало, как приглашение в морской круиз. Но как могут шторма терзать беззащитный корабль своими волнами – Даша вскоре узнала.
Неожиданно на другом берегу раздался колокольный звон. В безмолвии замершей природы он манил своей чужеродностью. Слабый ветер гнал влажные снежинки, прилепляя их к отвесным скалам.
– Надо же, какое волшебное место люди выбрали для храма, – произнес Виктор в тишине, наступившей после колокольного звона.
– Да, – задумчиво согласилась Даша. – Какая драгоценная привилегия – отгородиться от суеты этого мира, позволив связать себя с ним лишь этим зыбким мостиком.
– Даша, а вы хотели бы так жить? – спросил Виктор.
– Отгородившись от мира на острове?
– Да. Отказавшись от благ и соблазнов цивилизации.
– Порой мне кажется, что именно для такой жизни я и была рождена. А иногда, большую часть времени, я понимаю, что во мне слишком много мирского, чтобы я отказалась от наслаждения нести этот тяжкий груз.
– «Наслаждение нести тяжкий груз…» Даша, уже не в первый раз вам удается меня поразить парадоксальной красотой своих фраз! – с задумчивым восторгом произнес Виктор.
– Со мною здесь что-то происходит. Какое-то волшебное перерождение. Именно за ним я сюда постоянно рвусь.
Виктор чувствовал, что все глубже прорастает в эту женщину. Желание сравнивать ее с кем бы то ни было улетучилось. Она была прекрасна своей, только ее внутренней красотой. В сравнениях невольно ищут победителей. Сейчас Виктор не хотел ничьей победы. Погруженная в свою одухотворенность, Даша уже не была той, в постели с которой он хотел ощутить потерянную любовь.
«Как здорово, – думал Виктор, – что она лишь обозначила систему координат, в которой существовала, не утомляя рассказами ни о семье, ни о проблемах. Но сквозящей в ее фразах привязанности к мужу хватило, чтобы истребить все мои мечты о близости с ней. Она смогла стать много больше, чем обычной попутчицей на экскурсии. Убрав женское кокетство в дальний угол, она просто дарила тепло человеческого общения. Еще сегодня утром я не знал, что это перевернет все у меня внутри. Она любит своего мужа, и случись нечаянная связь – она будет отмываться от чужих прикосновений, как от грязи».
Такой памяти о себе он не желал! С какого-то момента она стала для него олицетворять ту, которую уже невозможно было вернуть.
Именно через Дашу он сейчас прикасался к самому дорогому в своей жизни. Любая грязь на ее образе легла бы тенью на то, незапятнанное.
Даша не знала о грузе ответственности, что был сейчас взвален на нее Виктором.
«Никто не ведает, – размышлял он в глубине своего сознания, – сколько нам суждено светить нашим близким. Эта Даша так неуловимо похожа на мою. Она способна дарить душевное тепло. Как нечасто я встречал подобное в людях. Но как дорого я готов за него заплатить теперь, когда мне так пусто».
Виктор отвернулся, ощутив предательские слезы, начинавшие застилать глаза.
«Она не должна их видеть. Они – совсем для другой. Для этой женщины – лишь благодарность за то светлое, что она смогла во мне разбудить».
За внешностью сильного и успешного мужчины Виктор скрывал боль. О таких вещах не спрашивают напрямую. Чуткое ухо должно само расслышать это в интонациях и паузах.
Даша уловила это в трепете, с которым Виктор произносил ее имя.
Он был из тех, кто умеет совершать обычные мужские поступки. Во все времена женщины именно таких мужчин используют и как стимул, и как зеркало.
Сам того не ведая, он несколькими фразами, как камертоном, помог настроить ей многое внутри.
Сильные мужчины не любят, когда видят их слезы.
– Витя, храм – там. – Все поняв, мягко сказала Даша и добавила: – У всех нас, похоже, один путь: вечная дорога к храму.
Она осторожно взяла рукой, одетой в варежку – руку Виктора и медленно повела его вперед, не оборачиваясь.
Два человека, нечаянно попавшие вместе на один мост, шли к месту, где обретаются силы…
Об авторе:
Юрий Скрынник, родился на Кубани в 1966г. Школу окончил на Алтае.
После учебы в Рижском летно-техническом училище начал карьеру авиадиспетчера в г. Барнауле.
В 90-е годы с отличием окончил Академию гражданской авиации в г. Санкт-Петербурге.
В настоящее время работаю авиадиспетчером в аэропорту Краснодара.
Во втором браке воспитываю дочь.
