Служанка
Из таких сереньких мышек. Жиденькие волосики стянуты резинкой в хвост, бледное личико со следами усталости, глаза, наполненные кротостью и вниманием. Руки, несмотря на молодость, всего-то двадцать лет, уже изборождены вздувшимися венами.
— М-да, — протянул слуга, оглядывая ее всю, с ног до головы, — хозяин тебе досаждать не станет!
Она робко взглянула, с вопросом.
Он тут же пояснил:
— Некрасивая ты, — и добавил решительно: — то, что нужно!
Они проследовали за ворота. Асфальтовая дорожка вела через буйно разросшиеся заросли и терялась где-то в кустах.
— К бассейну не подходи! — предупредил слуга.
— Почему?
— Там крокодил живет!
— Как крокодил? — опешила она. И с опаской оглянулась. Справа блеснула голубым вода.
Ее спутник меж тем, беззаботно помахивая тросточкой, шел впереди.
Огромные липы вперемежку с кустами акаций нависали над дорожкой, вызывая ощущение сгущающихся сумерек, хотя на часах был лишь полдень.
Служанка поспешила за своим провожатым и, стараясь не отставать, шагала быстро, озираясь так, будто из-за кустов на нее вот-вот выпрыгнет чудище лесное.
— Да ладно тебе, не трусь! — ободрил ее слуга. — Хозяин у нас со странностями — это правда. Одно время в окне у него гадюка жила.
— Гадюка? — переспросила она, заикаясь.
— Гадюка! — подтвердил он. — Питалась живыми мышами, что хозяин ей в зоомагазине покупал.
— А как это, в окне?
— Ну, между двумя рамами, — пояснил он, — окна тогда еще не сменили. Рамы были старинные такие, знаешь, ватой затыкали.
— Знаю, — закивала она, подумав, что у ее родителей и сейчас такие окна в квартире, а о пластиковых они и не помышляют, слишком дорого, не по карману.
— А где же эта змея сейчас?
— Так кто ее знает, — пожал плечами слуга, — хозяин ее выпустил.
— Где выпустил? — остановилась она.
— В саду, — кратко пояснил он, тоже останавливаясь.
Она охнула и прижала крепко сжатые кулачки к губам, стараясь, изо всех сил стараясь не завизжать.
— Не стой столбом! — он бесцеремонно дернул ее за рукав. — Пошли уже, я покажу тебе твой фронт работ.
Дом, окруженный зеленой лужайкой, немного успокоил ее. Стеклянные двери, распахнутые настежь, вели через зал с голубым потолком и золотистыми вензелями. Белые занавески на окнах вздымались от сквозняков, потому что в конце зала виднелись еще одни двери, распахнутые настежь.
Они прошли во двор, где в гамаке лежал покачиваясь хозяин здешнего мирка — толстый лысый мужик в цветастых шортах, весьма смахивающих на семейные трусы. Аляповатая рубашка была распахнута, выставляя напоказ заплывшее жиром брюшко. Лицо его прикрывала соломенная шляпа.
— Хозяин, — позвал слуга и еще раз позвал, чуть возвысив голос, — хозяин!
Толстяк очнулся. Сел, протирая заспанные глаза, вгляделся в новоприбывшую:
— А, встретил наконец! — зевнул широко.
— Встретил! — подтвердил слуга.
— Ну, так проведи в комнату, расскажи об обязанностях, — досадливо морщась, приказал хозяин.
Слуга молча повернулся и с достоинством удалился прочь. Служанка пошла за ним.
Комната оказалась на втором этаже. Небольшая, но с огромной кроватью, тумбочкой и зеркальным шкафом-купе.
Она огляделась, чувствуя себя неуютно.
— Вполне, а? — подмигнул ей слуга.
На стене висела памятка для служанки. Бумажка, загнанная в рамку, под стекло, вся исписанная сводом правил и требований, напугала ее даже больше, нежели предупреждение о крокодиле со змеей.
Из памятки следовало, что она, служанка, должна чистить и скоблить этот дом с утра до вечера, натирать в гостиной паркет мастикой. И еще она должна в чистоте содержать вещи хозяина, стирать и гладить. И еще мыть посуду после завтраков, обедов и ужинов. Ей также полагалось, используя газонокосилку, косить траву вокруг дома и подстригать кусты секатором. К тому же она должна была помогать слуге во время наезда гостей обслуживать праздничные застолья, подавая блюда на стол, перестилать постели тем, кто оставался на ночь. В самом низу памятки значилась сумма жалованья в месяц — триста долларов.
Слуга дождался, когда она дочитает и повел рукой, торжествуя и чему-то страшно радуясь:
— А во время пьянок можно много чего и для себя стащить!
— Стащить? — переспросила она с ужасом и пролепетала. — Мне надо за вещами съездить домой!
— Ну, конечно! — кивнул он. — А завтра с утра и приступишь!
Она кивнула, покинула комнату, дом, пробежала бегом через сад, придерживаясь середины дорожки, главным образом, опасаясь змеи.
По щекам ее текли слезы:
— Служанка, — бормотала она, — служанка!
В агентстве по найму слуг для богатых, куда она примчалась на попутках, ее поняли. Хозяина ее тут же обозвали скупердяем и сумасшедшим, оказалось, что слуги у него не задерживаются, он их ни во что не ставит, а работы наваливает столько, что куда там Золушке… Оплата труда опять-таки смехотворна, ну что такое триста долларов для нашего дорогого, в полном смысле этого слова, времени?
Однако девушка расстроилась и плакала вовсе не из-за оплаты или работы, а из-за отношения:
— Даже имени моего не спросил, — жаловалась она, комкая носовой платок, — а ведь меня Аленой зовут.
И добавила, как будто это что-то значило:
— Аленушкой!
В агентстве для нее подобрали новых хозяев, нормальных деловых, занятых бизнесменов. И, оказавшись в цивильном мире сухих разговоров о бирже и торговых сделках, она думать позабыла о первом неудачном опыте знакомства с работой служанки. А через полгода все произошедшее ей показалось сном, тем более, иногда ей действительно снился крокодил в бассейне и большая гадюка, распластавшаяся на полу голубой залы…
Об авторе:
Элеонора Кременская родилась в Вологде. Пишет с восьми с половиной лет. Своими университетами считает Школу Юных Журналистов имени Н. Островского Ярославского городского центра внешкольной работы, которую окончила в 1989 году. Публиковалась и публикуется преимущественно в ярославских газетах, но также печаталась в сибирских изданиях, зарубежных газетах и журналах. Имеет награды, дипломы. Член Международного Союза Писателей «Новый Современник».
