Старшая сестра
Отрывок из повести
Объявили задержку рейса Москва – Минеральные Воды на полтора часа, из-за погодных метеоусловий на Кавказе.
«Интересно, что там может быть, какие еще катаклизмы погоды?» – думала про себя Ирина Владимировна. – «Март месяц, вроде, весна, и вдруг такое, задержка рейса, ладно хоть не на дольше, ну, кто еще знает…»
Ирина Владимировна каждый год прилетает на лечение в Пятигорск и останавливается вот уже семь лет в одном и том же санатории «Пятигорский Нарзан». Уж больно он ей понравился своим расположением, у подножия горы Машук, совсем рядом с лермонтовскими местами. Прогулка по этим местам среди деревьев и улиц, по которым когда-то прохаживались такие великие поэты, вызывает трепет души.
Санаторием руководит замечательная женщина и просто правильный и умный руководитель, у которой и коллектив подобран так, что чувствуешь себя, как дома, это Татьяна Арсентьевна Чумакова.
По прилету, несмотря на задержку рейса, Ирина Владимировна пребывала в отличном настроении и совсем как бы не устала с дороги, потому что ехала уже в санаторий на машине, которую за ней в аэропорт отправила сама Татьяна Арсентьевна.
Водитель Александр, как всегда, приветливо разговаривал и интересовался здоровьем.
– Вот смотрите, какая сегодня красота, снег в марте выпал у нас, поэтому и рейс задержали, сыпало, как из пушки заряд, пока взлетную полосу расчистили, жаль только через часа два все стает! – говорил водитель.
Красота действительно была ослепительная, мохнатые ели на горах сверкали своей чистейшей белизной, горы близко подступали к дороге, и казалось, что машина едет в какую-то снежную сказку.
Раздался телефонный звонок и Александр взял трубку:
– Да, Алина, ты только Ольгу одень теплее в комбинезон, смотри, чтоб с горки не упала, я задержусь, ты там свари ей кашу на вечер, покорми, смотри, чтоб она не замерзла! – давал он указания в трубку. – Зайдите в магазин, купи хлеб и уроки давай учи!
– Дети звонили? – поинтересовалась пассажирка авто.
– Да, дочки, старшей восемь лет, во второй класс ходит, а младшей три, вот сегодня жена на дежурстве на сутках, она медсестра в местной больнице, погулять по снегу хочется им, – объяснил, улыбаясь Александр.
– А можно вас спросить? Вы дочек своих одинаково любите? – поинтересовалась Ирина Владимировна.
– Конечно, я их очень люблю, – ответил удивленно он. – А почему вы так спросили, за любовь?
– Из вашего разговора чувствовалась забота только о младшей.
– Ну, так должно быть, сначала нянька родилась, а потом лялька, – растерянно пробубнил шофер.
– А вы считаете, что это правильно? Конечно, я с вами согласна, что все дети заботятся друг о друге по старшинству, и это правильно. Но вот если б вы говорили во множественном числе, не промокните, оденьтесь теплее, сварите кашку и покушайте, то было бы правильнее, как вы считаете? – улыбаясь, разъяснила свой вопрос Ирина Владимировна.
– Ой, я сейчас понял о чем вы, как-то не додумывался совсем, а вы ведь правы!
– Дети, они всегда дети родителей, и таковыми себя ощущают всю свою жизнь, и в их глазах нет различий кто младше, кто старше, они на своей подкорке и инстинкте в заботе о младших всё равно будут любить младших и заботится о них. Но вот ваша старшая девочка, я думаю, что, наверняка, внутри себя испытывает боль и вынашивает обиду, ей кажется, что вы любите только младшую дочь.
– Большое вам спасибо, Ирина Владимировна! Вы мне, прям, на самого себя глаза открыли, вы правы! – улыбался Александр.
– Я вам в другой раз привезу книгу «Старшая сестра», вы ее обязательно прочтите! Спасибо! Так доехали быстро! А погода обворожительно молчаливая! Тишина! – улыбалась она.
Автомобиль въехал на пригорок и остановился у входа в санаторий. Консьерж помог достать чемодан и занес багаж в приготовленный шикарный двухкомнатный номер на пятом этаже, Ирина любила с высоты смотреть на весь красивый Пятигорск, а в солнечную погоду вдали можно наблюдать снежные горы Эльбруса. «Как дома!» – присела она на мягкий диван. – «Скоро на ужин! А пока можно отдохнуть». Местный ресторан, с вкусным ужином и развлекательной программой из местных артистов, ждал ее, как обычно. Но пока она погрузилась в воспоминания.
Глава 1
Такси мчалось по улицам родного города, и вместо радио в машине голосила свои песни маленькая Иринка: «Спят малыши беспокойным, мятежным сном. Спят крепыши…», – эту песню она посвящала своей маленькой сестренке, которую держал на руках папа, сидевший рядом с Иринкой на заднем сидении такси. Алевтина расположилась спереди и в пол оборота наблюдала за Иринкой, как она радуется!
Подъехали к дому, на пороге встречала соседская баба Ганя.
– С доченькой вас, как назвали!?
– Лилианной, – с улыбкой ответила Алевтина.
– Купать-то, небось, надось б помочь? – интересовалась соседка, она заменяла Иришке бабушек в городе.
– Можно бы, приходите, очень кстати, а то мы как-то совсем боимся, очень уж она у нас маленькая, всего кило восемьсот.
Кулек с сестренкой положили на Иришкинку кроватку и тихонько развернули, ребенок спал тихим, спокойным сном.
– Это что, она на моей кроватке будет теперь спать? – возмутилась Иринка.
– Да, ты теперь взрослая, а кроватки для маленьких, я буду тебе стелить постель на диване, – ответила Алевтина.
Иринке совсем не хотелось уходить из детства и тем более прощаться со своим любимым спальным местом. Рядом с которым на стене висел ковер с изображением дремучего хвойного леса, на опушке злой волчище, и в воображении Иринки он поджидал свою Красную шапочку. Иринка боялась этого ковра, ей казалось, что сейчас этот Серый выскочит из леса и утащит ее в лес. Она всегда отворачивалась от стены и фантазировала, как она бродит по этому лесу, и как ее хватает волк, а потом спасает соседский Андрейка, он же и являлся принцем в ее воображаемых сказках.
Ириша надулась, молча залезла в свой кукольный уголок, который располагался в центральном углу под столом, и тихонько заплакала, чтоб никто не видел. Родители занимались своими делами, готовили ужин, кипятили воду в большой кастрюле для купания ляльки и не обращали внимания на Ирочку.
«Вот-вот, пусть она теперь спит на этой кроватке, и пусть ее съест этот серый волк, и никто ее не спасет. Я уеду к дедушке и бабушке и буду жить у них, пусть они тут со своей Лиличкой сами живут,» – думала сквозь слезы Ирина.
Раздался громкий плач ребенка, и это отвлекло Иринку от ее заунывных мыслей, она вылезла из под стола, движимая каким-то инстинктом заботы о младшей, и ей стало очень жалко эту кроху, которая продолжала кричать.
– Хорошо, я согласна ей отдать свою кроватку, но ковер только снимите, – шепотом произнесла несмело старшая сестра.
– Почему снять? – удивился Володя, Иринкин папа.
– Мне ее жалко, что ей будет очень страшно, когда она будет глядеть на этот дремучий лес и серого волка.
Володя с Алевтиной переглянулись и взволнованно улыбнулись, им стало несколько не по себе от того, что они никак не могли подумать, что детское воображение по поводу ковра, видимо, все эти детские годы пугало их девочку.
– Ну а что, этот ковер надо прибить к дивану теперь? – спросил с улыбкой Володя.
– Нет, к дивану не надо, ну если уж некуда его, тогда можно к дивану, – с грустью ответила Иринка.
– Я его на тряпки порву, куплю другой, – заявила Алевтина.
Глава 2
Иришка, с детства приученная к порядку и к заботам по дому, знала свои обязанности. Теперь их у нее стало гораздо больше.
Надо маме помочь, в магазин она давно уже ходила сама, лет с четырех, и ей совсем не сложно.
– Купи молока и ребенку сосиски, – провожала Алевтина старшую дочь в магазин.
«Почему ребенку сосиски, а я что, жеребенок что ли?» – обижалась про себя Иринка.
«Яблоки в холодильнике брать нельзя, это тоже для ребенка, нужен свежевыжатый сок», – так говорила мама Ирине, которая смотрела на них, плотно завязанные в целлофановый мешок, и понимала, что это только ребенку. Так надо!
Правда, когда Лиличка подросла, и они с ней вместе отыскивала клады из спрятанных у мамы конфет, то просила младшую сказать, что это она съела 2-3 конфетки из мешка. Иринка знала, что младшей сестре никогда ни за что не влетало, она ребенок, это она четко усвоила.
В то же время, детскому уму было совсем не понятно, почему привилегии такие были для ее младшей сестренки. Иринка всеми любимая, дядей, тетей, дедушками и бабушками, никак не могла смириться с тем, что она не ребенок вовсе, а уже взрослая девочка, которая должна заботиться о младшей своей сестре.
Глава 3
Сестренка подрастала и уже пошла в детский сад. Забирала ее из детского сада в основном Иринка.
– Ириш, пошли сегодня в кино, там показывают «Неуловимые мстители», – приглашал соседский Андрей.
– Не могу, очень хотелось бы, но мне Лилю надо забирать из детсада, мама на работе во вторую смену, а папа, не знаю, когда придет, – объясняла Ирочка.
–А мы успеем, кино на шесть часов и, вроде, всего час, так что до семи успеем.
–Тогда пойду!
Кино закончилось около восьми часов вечера, и Лиличка сидела в детском саду с дежурной нянечкой и поджидала Иринку, в слезах.
Иринка, не помня себя, бежала, что есть мочи, с Андреем в детский сад.
– Лиль, ты только родителям не говори, что я поздно за тобой пришла, – уговаривала она сестру.
– Нет, скажу! Надо было меня с собой в кино взять! – отвечала, вредничая, сестра.
Андрей советовал наподдавать ей подзатыльников, чтоб молчала. Ему вообще неведомо чувство ответа за младших, он сам в семье был самым младшим и третьим ребенком в семье. Ему часто старшие брат с сестрой выписывали подзатыльники или пугали «черным чулком», закрывая в темной комнате одного, чтобы он ничего не рассказывал про проделки старших родителям. Андрей всегда молчал и боялся, что его налупят еще больше, вот и предлагал Ирине такой метод воспитания младшей сестры.
– Нет, я ее не буду бить, пусть лучше мне попадет, мне ее жалко, надо было ее с собой в кино взять, а теперь мне ох и попадет от родичей! – причитала Иринка.
– Неправильно все это, родители заводят детей для себя, а почему старшие должны смотреть и отвечать за них, тебе что, совсем нельзя никуда пойти? – возмущался белокурый Андрейка.
– Ну, за тобой же старшие смотрят, когда нет родителей?
– Ни фига они не смотрят, я сам себе хозяин, что хочу делаю и куда хочу иду, — продолжал он.
Добрели до дома, ох, и влетело от папы Иришке.
– Как это так ты забыла, что сестру надо забрать из сада? – ругался отец.
Иринка повесила вниз голову и молча слушала, боялась, как бы ремня не досталось.
Папа у Иринки был очень строгий и мог повоспитывать и ремешком. Однажды так и получилось.
– Алевтина, я завтра уезжаю на охоту дня на три, – сказал он Алевтине.
– Володь, я же во вторую смену, как же дети совсем одни? – отвечала она.
– Ну, а Иринка-то на что? Не нянька что ли? – продолжал он.
Володя был заядлым рыбаком и охотником и когда открывался сезон охоты, он брал отгулы на работе и, не смотря ни на какие причины, уезжал. Иринка в это время сидела, делала уроки за столом и слышала разговор родителей.
– Буду я еще мудохаться с этой Лиличкой! – тихо возмутилась девятилетняя Иринка.
Володю, как током подбросило с дивана, откуда-то в руках взялся пластмассовый шнур от кипятильника, который молниеносно ударял Иринку по заднему месту и ногам. Было ужасно больно, рубцы кровяные моментально проявились на ногах, Иринка с полными глазами слез вывернулась и забежала в ванну. Алевтина следом за дочкой.
Иринка плакала от боли и от обиды, когда она была маленькой ее никогда и пальцем не трогали, а теперь можно и ремнем и все из-за сестры.
– Ладно, буду я с ней мудохаться, – сквозь слезы проронила она маме, которая пыталась пожалеть дочь.
Алевтина выбежала из ванной и обо всем рассказала мужу.
– За что же я ее тогда набил, вот это да, я думала, что она маты кроет, а она и значения этого слова не знает! – ругал себя Володя.
Но жалеть, как раньше, дочку не стал, взрослая ведь уже.
– Что это у тебя за рубцы такие? — спросил Андрей Иринку, которая на следующий день сидела на лавочке и приглядывала за Лилей, играющей в песочнице. Иринка поделилась своим горем.
– Хорошо, что мне не надо ни за кем смотреть, если б мне так досталось, я бы не знаю, что сделал бы, может из дома ушел совсем, куда глаза глядят!
– А я вот вчера хотела с балкона спрыгнуть. И вот разбилась бы и пусть они плакали по мне, может опять меня любили бы, но потом подумала, и мне Лиличку жалко стало, как же она без меня останется. Мне, кажется, что они меня родили просто для того, что б я сначала была и потом стала их нянькой для любимого ребенка. Не любят они меня совсем, – рассуждала грустно Иришка.
– Интересно получается, сначала любят, а потом не любят! – поддакивал Ирине Андрей.
Глава 4
Сестренка росла, и как «собачий хвост», так называли ее Иришкины подруги и друзья, и еще «профура», не знаю почему именно так, но в словаре значение слова было проныра или быстрая, везде старалась ходить со своей старшей сестрой. Хоть во дворе и много было ее сверстников и подруг, но ей-то, конечно, было интереснее в более взрослой среде.
Подружкам Иринкиным это очень не нравилось, особенно самой близкой Аллочке, у которой не было ни старших, ни младших сестер и братьев. Ее просто бесило присутствие Лилички и она так открыто и говорила: «я б ее прибила, если б у меня была такая сестра». Видимо, ей Господь и не дал по жизни иметь ни сестру, ни брата, а потом и детей по ее длинной жизни.
– А ты давай малую подпряги полы мыть, подумаешь, ты-то в пять лет уже небось вовсю уборкой квартиры занималась? Нечего ей в песочнице все сидеть! Мы так опоздаем с тобой на тренировку, – зло бурдела Аллочка, расположившись на мягком диване и наблюдала, как Иринка легко размахивает тряпкой, намывая полы в детской.
– Да ладно, я и сама быстрее справлюсь! Е мое! Опять! Ну сколько можно просить выливать за собой горшок, ужас! – закричала в отчаянии Иринка, потому что, когда махнула тряпкой под кроватью сестры, задела нечаянно горшок, про который время от времени забывает, когда моет пол, и он, как на грех, оказывается полным тем содержимым, для чего он вообще существует в практике.
– Ну, все, я б ее точно прибила! – зажимая нос, восклицала Аллочка.
Иринка возмущалась, говорила, что жаловалась маме, но горшок выливать во время сестренка отказывалась.
Послышался дикий крик в подъезде, это голосила Лиличка. Иринка молнией выбежала ей навстречу.
– Что случилось? Горе луковое?
– Мы пошли к соседнему дому с девочкой, а там петух гулял, такой коричневый, красивый, и он за мной побежал, и клюнул меня в коленку! – заливалась Лиличка.
– Знаю я этого петуха, я однажды на день рождения от тети Люси получила бандерольку, в которой было красивое шелковое красное платье, красные колготки. Вынарядилась в обнову и пошла за тортом в магазин… – вытирая слезы сестры, умывая ее в ванной, рассказывала Ирина.
Затем достала йод, обработала ранку на ноге и наложила повязку, как ей было жалко маленькую, что все обиды из-за разлитого содержимого горшка исчезли. Иринка присела на диван, посадила на коленки к себе свою Лиличку, прижала и, покачивая, похлопывала по спинке, как бы баюкая ляльку. Ребенок прижался и успокоился, слезы уже не текли.
– И что же было дальше, когда ты пошла за тортом? – поинтересовалась Аллочка у Иринки.
– Купила я торт кремовый, с такими красивыми розами, иду себе мимо того дома, ничего себе не подразумеваю и, вдруг, из-за кустов, метрах в пяти, выбегает на меня этот раскрасавец-петух и несется на меня, как бешеный. Я вижу, что Петя в неадеквате, это мне потом сказали, что мой красный наряд на него мог так повлиять, как на быка красная тряпка. Начинаю прибавлять шаг и бежать, он налетел на меня, я упала, колготки разорвала, платье тоже, коленку поранила в кровь, и главное, именинный торт упал и смешался с пылью и грязью. Я плакала, благо дома родителей не было, влетело бы мне, наверное, за этот наряд, что одела его в магазин, а может, и нет, но не знаю, только колготки выкинула в мусорку, а платье прострочила дополнительной складкой и совсем не заметно дырку, – тоскливо рассказывала Ирочка
Тем временем ребенок на руках уснул, и Иринка очень аккуратно положила ее на кроватку.
– Лялька, ты моя! – с нежностью и с сочувственной улыбкой произнесла Ирочка, спящей сестренке.
– Давай быстрей, мы же опаздываем! – подгоняла Аллочка.
– Алл! А как же я пойду, если теперь Лиля спит?
– Закроешь на ключ, и пойдем! – предлагает ехидно Алла.
– Нет, ты иди, а я сегодня пропущу секцию, не могу я ее закрыть на ключи, проснется, напугается и будет плакать, да и родители меня за это по голове не погладят! – отвечала Иринка.
– Я бы этого петуха из рогатки убила! – уходя, буркнула Алла.
«Ох, а это дело», – подумала про себя Ирочка.
Вечером они с Андреем на чердаке сделали рогатки и запаслись капсулами из керамзита, которого вдоль железнодорожной линии рядом с домом валялось очень много.
Про дальнейшую судьбу петуха Иринке ничего совсем не известно, кто его отправил на лапшу, только Андрей сказал:
– Можете ходить и Петю не бояться, я его приручил!
В глазах Иринки и Лилички была такая благодарность Андрею, он для них стал настоящим Робин Гудом с рогаткой в руках.
Глава 5
Подруги Иришкины на летних каникулах вечером бегали в летний парк на танцы. Иришке тоже очень хотелось, хоть музыку постоять послушать, особенно модной была песня «Там, где клен шумит над речной волной, говорили мы, о любви с тобой…», ансамбль исполнял ее вживую, великолепно. Иринка многих из этого ансамбля знала, потому что ребята ее звали к себе солисткой, так как Иринка очень красиво пела и занималась вокалом с детства, но она им отказала, зная заранее, что если скажет об этом родителям, ответ будет один: «А куда деть Лилю?». Поэтому Иринка родителям об этом не говорила и втайне мечтала хоть на двадцать минут посетить танцплощадку.
Танцы начинались обычно в девять часов вечера, а Иринке поздно от дома не разрешали никуда уходить, хоть возраст уже был Джульетты.
Андрей и Иринка сидели на лавочке, мило строили свой план побега на танцы, просчитывали, сколько им нужно времени добежать бегом до парка металлургов, где находилась танцплощадка, и обратно, путь займет минут тридцать, и там постоять или станцевать хоть пару танцев – минут двадцать.
– Так у нас минут пятьдесят есть или час! – воскликнула Иринка, потому что папа только что выходил на балкон покурить, увидел дочь, что она сидит под окном на лавочке с соседом и удалился в комнату.
Иринка только схватила за руку Андрея, чтоб начать свой побег, но откуда не возьмись, из подъезда «нарисовалась» домашнее сокровище – Лиличка.
– Вы это куда это направились? Папа мне велел за тобой присмотреть! – улыбалась Лиличка.
Отступать совсем не хотелось, а под колпаком у сестры быть, еще хуже.
Захочет, сдаст с потрохами, – рассуждал Андрей.
Время шло на минуты, очень уж хотелось на танцы.
– А мы тебе не скажем, куда собрались! – ехидничал с издевкой Андрей.
– А меня с собой возьмите?
– Лучше мы никуда не пойдем, чем ты нас заложишь родителям! – говорила Ирина.
– А вы возьмите, и я не скажу, честное слово!
– Ладно, побежали! Поверим тебе на твое слово!
На танцплощадке молодежи, не протолкнуться, встали запыхавшиеся в сторонке, Лиличка крепко держалась за руку, чтоб не потеряться.
Заиграла любимая песня «Несет меня течение, сквозь запахи весенние, а лодку долго кружит на мели…». Андрей предложил, хоть один танец станцевать.
– А как быть с Лилей? – рассуждала Ирина.
– Пусть постоит у ограждения, мы рядом, в метре от нее, – сказал Андрей и взял Ирину за руку на медленный танец.
Лиличка вцепилась в платье Иринкино и не отпускала ее на танец.
– Пусть Андрей или вместе с нами танцует или со мной, а ты стой сама у загородки, – по-детски рассуждала Лиля.
– Нет уж! – и Андрей повел Иринку на танец.
Лиличка в этот момент, обиженная, юркнула в толпу и побежала домой.
Иринка обнаружила пропажу и начала взволнованно метаться по площадке вместе с Андреем, искать ее. Минут десять они носились, как угорелые, но ее нигде не было. Иринка плакала, не понимала, что делать, и не знала, то ли сестра пошутила и спряталась, то ли удрала домой. Решено было, что Андрей останется на танцплощадке и будет дальше искать, а Ирина побежала домой.
Сердце ее трепетало от безысходности, то ли она сейчас получит от родителей за сестру, которая пропала, то ли вообще за все остальное, но выбора не было.
– Как это ты оставила в темное время ребенка на лавочке, а сама ушла? – возмущалась мама.
Ирина поняла, что честное слово Лилино сработало, «значит, про танцы не сказала!» – восторженно подумала она про себя и посмотрела с благодарной улыбкой на младшую сестру.
– Мы с Андреем только на пять минут, проводили Аллу до следующего дома, она к нам приходила во двор, – соврала родителям Иринка.
«Фух, неужели пронесло!» – думала она про себя, неужели не получу. Но это уже было второстепенно, потому что больше всего на свете она боялась потерять эту маленькую, с двумя косичками, свою дорогую «профуру». И какая радость была в том, что она, цела и невредима, сидела дома и ехидненько улыбалась, глядя на Иринку.
Глава 6
Алевтина работала в две смены и когда приходила со второй смены домой, было уже далеко за полночь, девчонок своих целую неделю не видела. С утра Иринка отправлялась в школу и заводила Лиличку в детский сад, отец на работу уходил раньше их, а мама еще спала. А вечером тихо доставала Иринкин дневник и тетрадки из ее портфеля и проверяла выполненные домашние задания.
Ирочка проснулась, видимо, от сквозняка хлопнувшей входной двери, когда Алевтина пришла с работы ночью. Лиличка спала в своей кроватке безмятежным сном, и Алевтина тихо подкралась к ней, положила на стульчик чистое наглаженное платье и гольфики для нее и, нашептывая: «махонечка моя», поцеловала спящую младшую дочь.
Иринка сделала вид, что спит.
Сердце ее было в пятках, или может, его уже совсем не было, может оно выпрыгнуло, но Иринка замерла, потому что знала, что в дневнике стоит двойка и надпись: «не выучила домашнее задание!».
Алевтина взяла в руки школьную форму дочери, чтоб проверить, не подрубила ли Ирина сама ее еще покороче, чем допускала она.
– Что за идиотка, сколько можно подрубать ее, я отпускаю, а она подрубает! Почему урок не выучила? Вот дрянь такая! – шипела вполголоса Алевтина, ударяя сонную Иринку по голове этим самым дневником.
Иринка открыла глаза и молчала, слезы текли из ее глаз. Алевтина еще раз ударила дочь и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
Ирочка еще долго не могла заснуть, она знала, что двойку получила заслуженно, просто ей вчера некогда было учить стих, но она его выучит и исправит, форму всё равно опять быстро крупными стежками успеет подрубить утром. А вот обида от маминых слов «махонечка моя» для сестры и тут же с гневом по ее голове дневником, не давали ей успокоиться, так она долго проплакала и уснула.
Будильник прозвенел, как всегда, в семь утра, Лиличка натягивала на себя гольфы и надевала платье. Косы ей плела Иринка.
Обе оделись, хлопнули дверью и вышли.
– Ириш, ты за мной приди пораньше, ладно? Я так по тебе скучаю! – произнесла свою просьбу Лиличка, когда Иринка с ней расставалась у ворот детского сада.
– Обещаю! – чмокнула сестру старшая.
Глава 7
Последний школьный бал мой! Вечер.
Ах, как кружится голова!
Что ждет меня? Какие встречи?
Что уготовила судьба?
Волненье, счастье и восторги!
Все – разом!
В сердце – кутерьма!
Немного грустно расставаться
Со школьной партой навсегда.
С «класснухой» нашей,
Что с годами,
Нам стала ближе и родней.
И с тем мальчишкой,
Что когда-то,
Косичку дергал у дверей.
У всех сегодня слезы счастья,
И в жизни столько перемен.
И нет уж школьной той тетрадки,
Звонков, уроков, перемен.
А планы строятся большие,
И взрослой жизни звездный счет.
Что ждет меня за поворотом?
Судьбы экзамен и зачет!
Позади выпускные экзамены, кончилась школьная пора. Все подруги Иринкины и друзья разъехались в другие города поступать в институты. Вот и Андрей уехал в Ленинград поступать в Высшее инженерно-морское училище.
Иринке совсем стало тоскливо, когда она проводила его утром на вокзале, ей тоже хотелось куда-нибудь уехать, хоть и готовилась на иняз в местный педагогический институт.
Вечерним поездом уезжала подруга в Москву и отдала Иринке книжечку со всеми вузами СССР, она принялась ее штудировать и быстро поменяла свое решение по поводу пединститута.
– Мам, я решила ехать в Свердловск, в институт Народного Хозяйства, на экономиста, – решительно она сказала Алевтине, пришедшей с работы днем.
– Ирин, раз хочешь, то поедем, я завтра напишу заявление без содержания, и поедем вместе.
– Мам, ну наши все как-то одни поехали, ведь взрослые мы уже!
– Ну, они там, как хотят, а я тебя одну боюсь отпускать, ты вон какая красавица у меня. Нет, нет, только вместе!
Поезд уходил поздно вечером, билеты мама доставала через знакомых, плацкарт и верхние полки, большое счастье, потому что все ехали, кто в отпуск, кто определялся в этой жизни с учебой.
На перроне провожали их папа и Лиличка.
По Иринке пробежал какой-то холодок по телу, стало почему-то так тоскливо и грустно, как будто что-то оторвалось внутри, слезы выступили из глаз, и не хотелось никуда уезжать, промелькнула за мгновение вся ее детская и юношеская жизнь в родном доме с родителями и с любимой своей маленькой сестричкой.
У Володи блеснули глаза и стали такие тоскливо синие, неистовой красоты, грустно-прозрачные. Иринка поняла, как она ему дорога и любима, как он ей дорог, и как она его любит. Он провожал свою старшенькую во взрослую неведомую жизнь и, в то же время, не хотел отпускать, это чувствовалось, потому как держал младшую на руках и прижимал к себе обеими руками к груди.
Я помню папины глаза
«Хулиганьем» меня ты называл,
И на руках везде с собой носил,
Тайком мы пробирались средь кулис,
К Любви Орловой на чудесный бенефис.
Она мне подарила монпансье,
И пожелала всем нам долго жить.
Своей «шнурупочкой» меня ты называл,
Со всей округи я несла тебе болты.
Тебе я песни напевала про любовь,
Ты слушал их и хлопал от души.
Я покидала отчий дом,
Учиться уезжала я тогда,
Всегда я буду помнить тот перрон,
И твои синие отцовские глаза.
Смотрел ты с грустью,
Провожая мой вагон,
Как будто чувствовал,
Что расставались навсегда…
С какой-то гордостью, наверно, за меня,
С переживаньем, лаской и тоской.
Любил ведь, по-отцовски ты меня,
Как жалко, что так рано ты ушел,
Мне в жизни не хватает так тебя,
Всегда я помню твои синие глаза.
Отцы! Смотрите чаще вы
С любовью на детей!
Они запомнят ваши добрые глаза!
Поезд тронулся. Душа у Иринки просто скулила, ей хотелось обратно, к сестренке, домой.
Но обратной дороги нет, так ее воспитывали, и не поступить в институт, это было бы поражением и трагедией для семьи! Володя был уверен, что дочь поступит, потому что не умела пасовать, и добивалась всегда задуманного. Так ее воспитали, так и выпустили из домашнего гнезда!
Глава 8
Всем абитуриентам полагалась кровать в общежитии на время поступления. Иринку поселили в комнату еще с одной девушкой из Копейска, она была одна, без мамы. Алевтина калачиком с Иринкой ютилась на односпальной кровати, в маленькой два на три комнатке. Ходила с Иринкой в институт на консультации и экзамены. Переживала и радовалась за сданные экзамены, даже шпаргалки писала для нее по сочинениям в тоненькие гармошки, сшила потайной карман на замке под юбкой, в надежде, вдруг пригодится.
В ночь перед сочинением Иринке приснился вещий сон, как кино по роману Шолохова «Мать», образ матери-революционерки.
Каково было удивление, когда на доске она увидела эту тему. Ручка, как будто сама все написала за нее. Когда после двух дней ожидания на доске вывесили первые результаты экзамена, и Алевтина увидела отличный результат, эмоции переполнили ее, и слезы радости хлынули из ее глаз.
– Какая ты у меня молодчинка, умничка! – обнимая Иришку, сказала она.
Алевтина не могла долго быть в Свердловске, работа и Лиля. Не хотелось ей уезжать, хотелось поддержать дочь и быть рядом, это чувствовала Ирочка.
– Мам, ты не переживай так, я справлюсь, я поступлю, – обнимая маму, говорила Иринка на перроне, – На вот, передай конвертик Лиличке.
В конверте была открытка с изображением двух сестренок, которые нежно обнявшись, сидели на полянке среди синих васильков, и подпись «Сестрички».
Ирина на обратной стороне этой открытки написала: «Я тебя люблю, моя милая Лиличка!»
Глава 9
Осень в Свердловске совсем отличалась от осени на Южном Урале, в ноябре здесь уже лег снег, и солнышко совсем не баловало своими лучами. Мокрый снег летел Иринке в лицо и рваный ветер срывал с головы капюшон от пальто, который она то и дело поправляла. Идти было не совсем удобно, потому что снег падал и под ногами ложился густой мокрой кашей.
Дома стояли какие-то серые и мрачные в этом холодном городе. Иринке казалось все чужим, и люди тоже мрачные и не разговорчивые. Уже как три месяца здесь, а привыкнуть никак не могла, уж очень скучала по дому. Только сейчас Ирина понимала, как дорога она своим родителям, как они ее любят, и, видимо, все недопонимания и обиды, которые были в ее юной голове, это отголоски переходного возраста, который проходит каждый ребенок, пока растет в отчем доме.
В голове постоянно были думы о сестре: «Как там она?», «Что сейчас делает?», «Мама на работе во вторую смену, а она там как?».
Папы не стало в этот сентябрь. ДТП, трагическая смерть, и все это не давало покоя Иринке. Воспоминания о доме просто комом подкатывали ей к горлу, и очень хотелось плакать.
Наконец-то она добрела до почты.
– Можно упаковать бандероль? – спросила она почтальона.
– Что у вас там? – забирая сверток, поинтересовалась женщина в окошке.
– Мандарины и детское платье, – улыбаясь, ответила Иринка.
– Надо же! Люди где-то мандарины еще достают, может угостите хоть одним?
– Да там их всего-то десять штук, возьмите одну мандаринку, если вас это устроит, – продолжала улыбаться Иринка.
Бандероль была упакована и отправилась своему адресату. Иринка вышла из почты и пошла обратно в студенческое общежитие, совсем не замечая, что снег летит ей в лицо и на улице промозглая погода. Она шла довольная, потому что отправила подарочек своей любимой единственной младшей сестренке, которая младше ее на семь лет. Как она будет радоваться мандаринам и платью, возможно, оденет его в свой день рождения. Как это приятно получать бандерольки с подарком в этот день, вспоминала Ирочка. Ведь к каждому ее дню рождения обязательно, она получала бандерольку от ее любимой тетушки из Челябинска – Люсеньки. Это было завораживающе сказочно, сюрпризно, и даже если посылка приходила на день или два раньше, Иринкина мама, Алевтина, прятала ее и утром в праздничный день подкладывала под подушку спящей имениннице. Ирочка, проснувшись, просовывала свою ручонку под подушку и обнаруживала там целый клондайк подарков. «Замечательное детство!» – подумала она, вспоминая с улыбкой.
За платьем Иринка простояла в очереди часа три в универмаге, в который поехала специально, чтобы что-то купить для своей сестренки. Платье было польского производства, белое шелковое и с мелкими кружавчиками на груди, стоило целых двенадцать рублей. Да, да, целых двенадцать! Для Ирины это были большие деньги, потому что она была студенткой института, и вечерами или рано утром перед занятиями подрабатывала в своем же институте уборщицей, и получала за это шестьдесят рублей.
А вот с мандаринами все было не совсем правильно, за это она себя мысленно очень ругала, но и как-то оправдывала. В комнате общежития Иринка проживала с четырьмя девушками, две из которых родом были из солнечной Армении, и им присылали посылки с цитрусовыми и всякими другими вкусностями. Прилавки в магазинах Свердловска, да в прочем, как и во всех городах нашей России в семидесятые годы того века были практически пусты. Молоко, творог, яйцо, килька в томате, морская капуста в консервах, крупы. И то, о гречке приходилось только мечтать. Конфеты, только карамель или помадка вида три-четыре, а уж если появлялась колбаса или шоколадные конфеты, то выстраивалась очередь человек в сто, и давали по полкило в одни руки.
Так что Рита и Роза были всегда с продуктами, которые им высылали родители. Почему-то и колбаску сервелат из братских республик могли прислать, и рассказывали, что очередей за продуктами нет, и сгущенное молоко со сливками совсем не редкость, а наоборот украшение витрин всех молочных магазинов. Иринка слушала их рассказы и удивлялась.
Рядом с ее родным Орском, где она родилась, в пятнадцати километрах начиналась граница с Казахстаном, и жители Оренбургской области частенько на автобусе, да и на поезде отправлялись в находившийся вблизи город Актюбинск по магазинам. В такую поездку, однажды, Иринка отправилась с мамиными знакомыми на машине, такое впечатление, как будто попала в другую страну, а это же единая большая страна СССР.
Об авторе:
Марина Геннадьевна Бурлакова, писатель, поэт-песенник, предприниматель.
С 2000 года живет в Москве. Именно в это время происходит жизненный поворот в сторону творчества. Сейчас творчество вылилось в писательскую и песенную деятельность. Окончила литературные курсы им. А.П.Чехова в мастерской Александра Гриценко. В настоящий момент Член Союза писателей России и Член Интернационального Союза писателей. Ученица Вокальной школы Сергея Пенкина.
Творчество.
Книги.
Первая книга вышла в 2016 году под названием «Доброе сердце». Как избежать проблемы «Отцов и детей»? В этой истории каждый увидит себя: и на месте родителя, и на месте ребенка. Эта история открывает двери в прекрасный мир детства, полный добра и чистоты, который мы иногда не пускаем в свой, уже такой взрослый… А зря! Ведь именно из-за этого и возникают сейчас проблемы. Эта книга станет напоминанием нам о нашем детстве, рассказав историю о судьбах трёх девочек, которые жили в 70-ые годы прошлого столетия.
Книга «За жизнь, давай поговорим!» — это сборник проникновенных стихотворений о любви, о жизни, о женщине, о природе. Это мудрые наставления сыну и дочке, это песни россиянки, всем сердцем любящей родные просторы своей родины, это плач и крик души любящей женщины, познавшей и счастье, и горечь любви… Стихотворения, написанные легко и просто, не оставят равнодушным читателя.
Книга «Влюблённость». — М.: Интернациональный Союз писателей, 2017. — 98 с. (Серия: Таврида).
Книга «Поговорим за жизнь!» (сборник стихотворений) г. Орск, 2016.
Фестивали.
3 декабря 2016 года прошел VII Международный музыкальный фестиваль «Русская душа 2016» в городе Хайльбронн (Германия). В нем приняла участие Член Союза ИСП, писатель Марина Бурлакова, которая выступила с авторской песней «Сердце Родины — Первопрестольная». Стала почетным финалистом.
Участница музыкально-литературного фестиваля «Ялос-2016» Номинация книжной серии «Таврида», 2 место
Лауреат премии «Поэт года 2014» в номинации «Выбор издательства»
Критика
Разговор с поэтической душой/ Литературная Россия, №09. 17 марта 2017
«Точно подобранные и произнесённые в нужном месте слова – это то, с чем встретится читатель в каждом стихотворении. Любовь рассыпается на разные тона и полутона, играет и заигрывает с нами, манит и пленит своими токами. И это чувство к мужчине, к детям, к малой родине, оно живёт во всём, на что падает взор автора. За каждым стихом чувствуется неповторимый авторский стиль, выверенный и всегда непредсказуемый. Вереница слов и фраз окутывает своими смыслами и держит в своих объятиях».
И снова о советском детстве / / Независимая газета, 16.03.2017
Библиография.
Книги.
Бурлакова Марина: «Доброе сердце». — М.: Интернациональный Союз писателей, 2017. — 118 с. (Премия имени Владимира Гиляровского представляет публициста)
Бурлакова Марина: «Влюблённость». — М.: Интернациональный Союз писателей, 2017. — 98 с. (Серия: Таврида).
Повести.
«Молочные реки».
«Старшая сестра».
Стихи.
Бурлакова Марина: «Влюблённость». — М.: Интернациональный Союз писателей, 2017. — 98 с. (Серия: Таврида).
Бурлакова Марина: «За жизнь, давай поговорим!».
Журналы.
«Санта-Барбара»: Дорого ли поэтам публиковать свои произведения?
Марина Бурлакова: Поэзию люблю с детства, журнал «Российский колокол» № 7-8 2016.
Марина Бурлакова: Все грани жизни из одного источника, журнал «Российский колокол» № 7-8 2016.
Марина Бурлакова. Может, полюбить? Альманах «Российский колокол» № Спецвыпуск: посвященный С.Я. Надсону №1 2016.
Марина Бурлакова. Ночь непорочна. Альманах «Российский колокол» № Спецвыпуск: Ах, какая женщина 2017.
Марина Бурлакова. Как много я дорог прошел. Альманах «Российский колокол» № Спецвыпуск: А нам нужна одна Победа 2016.
Дискография.
2016 – аудиокнига «Доброе сердце».
2017 – «Сердце Родины».
Премии и награды.
Финалист VII Международного музыкального фестиваля «Русская душа 2016»
Дипломант фестиваля радио «Столица ФМ-2016», за авторскую песню
Нагрудный знак премии В.Гиляровского.
Фестиваль движения русского мира в номинации Песня «Глас народа».
Ссылки.
Видеоканал Марины Бурлаковой на YouTube
«БУРЛАКИ» — группа, созданная студентами школы вокала Сергея Пенкина.
Читать онлайн «За жизнь давай, поговорим!»
Muzoic Релиз альбома «Письма на стекле» от Марины Бурлаковой.
Марина Бурлакова — Письма На Стекле
