Теория естественного отбора
Лерочка в последний раз оценивающим взглядом окинула свое отражение в зеркале школьной раздевалки и осталась довольна. Еще бы, в 9Б она считалась самой красивой девочкой в классе – густая копна рыжих вьющихся волос (между прочим, натуральных, не то что у Аньки из параллельного «А»), белая без единой веснушки кожа, миндалевидный разрез карих глаз – что и говорить, свое школьное прозвище «Джулия Робертс» она заслужила по праву. Самой-то ей нравились актрисы помоложе – Кристен Стюарт в «Сумерках» бесподобно хороша, – но и Джулия Робертс в молодости была очень даже ничего. Десятки раз Лерочка видела, как мама с соседкой, уговорив бутылку вина на двоих, пересматривают фильм «Красотка» и каждый раз финал по обе стороны экрана был одинаков – главная героиня получает в мужья красавчика-миллионера, мама с соседкой под титры и песню «Roxette» «It must have been love» слезливо сморкаются в бумажные платки и, жалуясь друг другу на тотальное отсутствие настоящих мужчин в «этом Богом забытом Кучумовске», открывают вторую бутылку.
Лера не любила этих хмельных маминых посиделок с подружками, после которых мама, выпроводив гостей, приходила в ее комнату, садилась у ее кровати, думая, что она спит, обнимала ее, обдавала теплым винным дыханием и бормотала: – Лерка, беги, беги отсюда, что есть силы… все продам, сама в общагу перееду…только Москва… институт…любые деньги…хоть не я, так ты нормально поживешь…
Лерочка, хоть и кривила губы в усмешке, слушая разговоры мамы и ее таких же разведенных подружек о том, что «мужиков здесь как не было, так и нет», но внутри конечно, понимала, что мама права, и нужно использовать все, чем одарила ее природа и генетика, с умом. Тут, главное, не влюбиться и не налажать, как выражалась мама.
– Лерка, не будь такой же дурой как я, если бы не встретила твоего отца на третьем курсе журфака, все бы у нас было по-другому.
В такие моменты неприятным червячком сознание Леры точила мысль о том, что не встреть мама отца, не родилась бы и она, но как-то эта мысль, не оформившись окончательно, улетучивалась, когда мама начинала мечтать о сумасшедшей Леркиной карьере в юриспруденции.
– Ты, главное, будь умницей и учись, а любовь-обнимашки-целовашки – это все успеется, не о том стоит мечтать.
Но несмотря ни на что, втихомолку, Лера мечтала и о любви и об «обнимашках», мечтала со всей горячностью четырнадцатилетней девчонки, десятки раз пересмотревшей все части «Сумерек» и знавшей все диалоги Эдварда и Беллы почти наизусть.
Дребезжащий школьный звонок на первый урок вывел Леру из задумчивости, и она поспешила в класс. День обещал быть интересным – в скудной на события школьной жизни Кучумовской гимназии № 2 намечался нехилый экшен – сегодня им представят нового учителя физики, выпускника педагогического института из областного центра. Одноклассницы Леры уже неделю анонсировали приезд нового учителя в их скромный поселок городского типа. Значимость инцидента была очевидной – это был первый и пока единственный мужчина-преподаватель в истории гимназии, к тому же, молодой, к тому же, не женат, – эти сведения Лера подчерпнула из диалога географички и физручки, когда возвращала в учительскую классный журнал.
– Хоть бы был похож на Роберта Паттинсона, ну пожалуйста-пожалуйста-препожалуйста. Ну или хоть на Бибера, – думала Лерочка, садясь за первую парту в кабинете физики, попутно удовлетворенно отмечая, как ее сосед по парте в очередной раз замер при ее появлении, уронив свой сотовый телефон на пол да так неудачно, что отвалилась задняя стенка и выскочила батарея.
– Мурад, ну ты как всегда – мальчик-катастрофа, – невинно хлопая глазами, сдержанно улыбнулась Лера. Сдержанно – потому что не хотела давать надежду этому узбекскому мальчику, на котором еще в восьмом классе решила отточить мастерство флирта. И вот на тебе, отточила: целый год несчастный одноклассник таращит на нее свои карие, по-коровьи покорные глаза, обрамленные густыми и длинными, как у девчонки, ресницами, вечно что-то роняет при ее появлении, шумно вздыхает, и того гляди, замычит как телок.
Мурад учился у них всего второй год и был излюбленным развлечением у мальчишек 9Б. В первый год обучения мальчик, плохо зная русский язык, путал и коверкал слова, невольно являясь причиной неудержимого веселья во время уроков. По несколько раз на дню находился кто-нибудь из мальчишек, кому было не лень в очередной раз подкрасться к узбеку сзади и проорать прямо в ухо «Давай до свидания!» под дружный хохот одноклассников.
Это еще ничего, вот пару недель назад, Лера, проходя мимо мужского туалета, увидела в открытую дверь, как двое хохочущих старшеклассников держали пытающегося вырваться Мурада за руки, третий писал что-то у него на лбу маркером. Увидев эту сцену, Лера остановилась, не зная, что предпринять, и в этот момент Мурад встретился с ней глазами. В них не было и намека на желание биться за себя и свою неприкосновенность. Как всегда, какая-то коровья покорность, – с неудовольствием отметила про себя Лера. Всхлипывающий мальчик, вырвавшись, выбежал из туалета, на лбу чернела надпись «насяльника, ты где». Тогда Лере стало его даже жалко, но она же умница (контролируй свои эмоции, так говорит мама), не поддалась минутному порыву и твердо сказала себе – если он позволяет это с собой делать, значит, он слаб, значит, он лузер, а любой лузер, согласно теории естественного отбора, будет побежден более сильными особями мужского пола. У каждого свой путь и каждый должен сам решить, что он ждет от жизни и какое место будет в ней занимать. Впечатление от увиденного еще пару дней маленьким черным зверьком царапалось у нее внутри, но каждодневные заботы постепенно вытеснили эти неприятные воспоминания.
Дверь в классную комнату хлопнула, Лера, раскладывавшая письменные принадлежности и учебники на парте, подняла глаза и увидела нового учителя физики, вошедшего в класс.
– Вот тебе и Паттинсон, вот тебе и Бибер, – разочарованно подумала Лера.
Выпускник педагогического ВУЗа, по всей видимости, выпустился досрочно, поскольку внешность его была, скорее, подростковая, нежели мужская.
– Здравствуйте, меня зовут Лев Васильевич, – смотря куда-то в угол класса, пробормотал новый учитель.
Мужественное имя педагога крайне контрастировало с его внешним обликом – Лев Васильевич имел мальчишеское телосложение – худой, с несоразмерно длинными руками и ногами, которые, судя по его нервическим, суетливым движениям, иногда больше мешали ему, чем помогали. Светлые жидкие засаленные волосы были зачесаны на косой пробор, картину дополняли красные, свежедавленные прыщи на лбу.
– Может, Кучумовск как-то не по фен-шую расположен, что ни парень – или отмороженный или лузер, – брезгливо подумала Лера, утыкаясь в учебник по физике.
Спустя несколько дней никто из девчонок и не вспоминал об ажиотаже, вызванном новостью о приезде нового педагога. На второй день новоиспеченный учитель обрел школьное прозвище «Лева», на том интерес к его персоне быстро иссяк, тем более что особых проблем он не доставлял.
В педагогике Лев Васильевич был явно не силен – невооруженным взглядом было видно, что детей он боялся, и малолетние сорванцы чувствовали это на интуитивном уровне. На уроках физики, под монотонный бубнеж Левы, объясняющего новую тему, 9Б занимался чем угодно, только не физикой, а заняться было чем. Прослушивание музыки в наушниках, болтовня по WhatsApp, мортал комбат – каждый в классе выбирал свой персональный рай на целых 45 минут.
Леву такое положение вещей ничуть не смущало, напротив, Лера не раз отмечала, что, учитель, увидев, что на него совершенно никто не обращает внимание, облегченно вздыхал, возобновлял свой бубнеж и продолжал отрабатывать зарплату новоиспеченного педагога согласно соответствующей тарифной сетке.
Учить заданный на дом параграф и выполнять домашнее задание тоже, как оказалось, было совершенно необязательно. 9Б, кто понапористее, быстро смекнули, что поставить двойку у Левы просто не хватает духу. Когда очередной вызванный к доске великовозрастный раздолбай с задней парты пожимал плечами на вопрос учителя об основном законе сохранения импульса, Лева, не поднимая глаз на ученика, начинал суетливо перекладывать учебники на столе, бубня себе под нос, – ну ничего-ничего, вам надо подучить эту тему, садитесь.
Обращался Лева ко всем ученикам на «вы», чем вызвал легкий шок среди учащихся, но вскоре эту его особенность определили как еще одну придурь, идущую бонусом к вседозволенности на уроках физики, и попросту перестали обращать на эту мелочь внимание.
Третья четверть плавно подходила к концу, и Лере даже стало интересно, как физик будет выкручиваться в конце четверти, когда надо будет ставить оценки за четверть тем, кто ему ни разу не ответил у доски и не выполнил ни одну контрольную.
В предпоследнюю неделю четверти, в очередной понедельник, первым уроком по расписанию 9Б была благословенная для всех, кто не собирался стать ученым-ядерщиком, физика, но класс уже минут десять занимался привычными делами, а учитель все не приходил. Впрочем, отсутствовал и Лерин сосед по парте, Мурад.
– У лузеров, по всей видимости, единое коллективное бессознательное действует: заболели оба, наверное, – подумала Лера и в класс неожиданно зашла директор гимназии Бронислава Марковна, имевшая прозвище «броненосец», гренадерских размеров дама, которую побаивались даже самые отвязные раздолбаи школы.
Впрочем, сейчас Бронислава Марковна утратила свою всегдашнюю схожесть с броненосцем «Князь Потемкин-Таврический» и, скорее, напоминала потрепанный корабль «Мария Магдалена», после ожесточенного боя сдавшийся врагу во время Русско-турецкой войны, датами событий которой пичкал умы учащихся 9Б учитель истории.
В руках Бронислава Марковна беспрестанно мяла платок и явно силилась что-то сказать классу, но то ли кашель, то ли подступающие рыдания мешали ей это сделать. Внезапно в классе установилась полная тишина: ученики никогда не видели заплаканного директора и сейчас тридцать пар глаз выжидательно изучали это явление, выходящее за рамки обыденного.
– Ребята, – срывающимся голосом обратилась к классу директор, – урока физики у вас не будет. Лев Васильевич скончался. Отвечая на молчаливый недоуменный вопрос, повисший в тишине класса, она продолжила, – вчера вечером неподалеку от школы группа скинхедов напала на ученика вашего класса Мурада Рашидова, которого жестоко избивали битами, и неизвестно, чем бы это закончилось для Мурада, – тут Бронислава Марковна запнулась, – но вмешался наш учитель физики Лев Васильевич. Он заступился за Мурада… в общем, толпа подростков забила его насмерть… – директор прижала смятый платок к губам, – Мурад в реанимации в тяжелейшем состоянии…. Я прошу всех, у кого есть возможность, помочь, кто чем может его семье, у них многодетная семья, они живут здесь недалеко в общежитии…
Вдруг тишину в классе нарушил тоненький звук, класс повернулся в сторону, откуда он шел – 9Б второй раз за день не поверил своим глазам – всегда по-взрослому сдержанная, умница и красавица Лерка раскачивалась взад-вперед, обхватив себя руками, совершенно некрасиво раззявив рот и размазывая слезы по лицу, надрывно плакала на какой-то невообразимо высокой ноте.
Об авторе:
Юлия Суходольская, родилась в 1979 г. в Московской области, пос. Н.Егорье, по профессии юрист. Публикуемый рассказ – первый писательский опыт.
