Национальному курортному парку «Кисловодский» исполнилось 195 лет
Звезды падают с кленов
ТЕРРЕНКУРЫ вливаются в небо… Эти живописные тропинки уникального парка, который издревле овеян именами великих сынов России, дарят особую музыку, наполняя сердца людей неповторимым звучанием и вдохновением. По его тенистым аллеям любили прогуливаться великий бас Шаляпин, светоч русской поэзии Пушкин. Один из поздних терренкуров называют «Косыгинской тропой», потому что появилась она по предложению Алексея Николаевича – председателя Совета министров СССР. «Именные» следы знаменитых современников бережно хранятся в народной памяти.
Сегодня перед Министерством природных ресурсов РФ и местной дирекцией парка, который два года назад обрел почетный статус Национального, стоят масштабные задачи не только по наведению должного порядка в хлопотливом зеленом хозяйстве, но и по организации творческих изюминок. В том же парке приятно мог бы удивить «бронзовый композитор» Вениамин Баснер, который свою задушевную мелодию «С чего начинается Родина» написал под впечатлением прогулок в Курортном парке. Вот бы и запечатлеть его в бронзе среди березовых островов, органично вписавшихся в вечнозеленый хоровод сосен и пихт. «Прописался» же на Красных камнях Ленин! Кстати, это ведь тоже заслуживающий внимания исторический факт, который может привлечь внимание тысяч гостей, потому что именно здесь был высечен первый (!) в Советской России горельеф, а потом и бронзовый барельеф вождя революции, впервые появившийся именно в Кисловодске.
А почему бы вождю пролетариата не составить компанию из влюбленных в Кисловодск первого президента России Бориса Ельцина и непримиримого лидера КПРФ Геннадия Зюганова? А рядом или поодаль, у главного каптажа богатырской целебной воды, усадить со стаканчиком кислой воды аче-су сатирика Михаила Жванецкого, который в беседе с автором этих строк нечаянно обронил: «Не знаю, останется ли после меня что-нибудь вечное… Но если ты еще и артист, испорченный нарзаном…» И дописать его пророческие строки: «Давайте переживать неприятности по мере их поступления». Ну разве это не добрый повод для глотка целебной минеральной воды, душистого вина или местного прасковейского коньяка?..
Или для глотка уникального воздуха, когда так и хочется слегка перефразировать известную песню: «Есть город, в котором однажды вздохнув, я вдоволь не мог надышаться». Ну и почему бы не изготовить бутафорские склянки и пузырьки с виртуальной наклейкой «Воздух Кисловодска» – кто откажется от подобного сувенира на память?
ЕМУ СКОРО ДВА ВЕКА, но он по-прежнему молод и величав – этот крупнейший в Европе рукотворный Курортный парк, который является не только гордостью отдельно взятого Кисловодска, но и достоянием мирового масштаба. Волшебное зеленое ожерелье восхищает гостей удивительной красотой, неповторимой во все времена года…
…И ЛЕТОМ – когда парк ошеломляет неистовым буйством зелени и яркой радугой клумб. Будто падающие кометы, рыжие проказницы белки летают по белоствольным мачтам березовых островов. В предутренней тишине, на склоне красного солнышка, вы застыли в немом ожидании, и вдруг за спиной – яркий всполох. Брызнули по лесу солнечные лучи – словно отблески прилетевшей жар-птицы. Враз заблестели, засверкали в лучах мелкие капельки росинок на кончиках сосновых иголок – будто новогодние елочные украшения. Солнечный диск стремительно выкатывается на небосклон. И вот уже вслед за ослепительной белизной двуглавого Эльбруса в лучах солнца озаряется проснувшийся, умытый утренней росой курорт.
…И ОСЕНЬЮ – когда в листопад в багряном костре рябин догорает лето, когда осень поджигает оранжевым пламенем кроны деревьев, а дворник, устало ворча, разгребает шуршащие сугробы, неторопливо сгребая в совок красные кленовые листья – будто упавшие с неба звезды. Сказочная симфония утихает на листьях плакучих деревьев, прощающихся с летом. И только двое влюбленных с букетиком неправдоподобно поздних цветов сохранят для себя в памяти этот неистовый осенний всплеск. В природе. В сердце.
Сухой лист плавно приземляется в тихо журчащую речку Ольховку и, подхваченный неумолимым течением Времени, постепенно скрывается с глаз. И этот удивительный, неповторимый мир так радостно открывать. Заново. Осенью. Вдвоем.
Пульсирующими строчками прошивают пронзительную синь неба журавли. Косяки улетающих на юг птиц в последний раз взирают с высоты на черную, как смоль, степную пахоту, на оранжевые острова желтеющих деревьев. Зеленое буйство недавнего лета перемешалось с багряными красками осени. Золотом расписавшись на терренкурах, осень устилает дорожки шуршащим ковром. Серой мглой затянуло кавказский барометр – Эльбрус. Поблекший диск солнца все чаще зарывается в курчавые облака. Тихо в природе, умытой неудержимым осенним дождем. Упругий ветер рассеял хмурые тучи. Серебряными слезинками осыпались с деревьев последние капли дождя, а на ладони ребенка засветился в лучах кленовый лист, красный – как осколок солнца. На высоковольтных линиях, где еще недавно восседали «музыкальными нотами» неугомонные птичьи оркестры, остались лишь пернатые солисты местного масштаба. Любуясь щедрой на краски палитрой осени, они чувствуют скорую зиму, за которой опять придут голубой от подснежников март, шумный от капели и взрывающихся почек апрель, неизъяснимо солнечный май.
…И ЗИМОЙ – когда оголившиеся деревья украшает белоснежный свадебный наряд, а пронзительная синь морозного неба усеяна по вечерам яркими звездами, будто кленовыми листьями. Незаметно растворяя длинную зимнюю ночь, чуть забрезжил рассвет. Снежными цепями скованы ветви деревьев. А на самой верхушке заиндевелой березы, осыпая серебряные нити, раскачивается завистливая всезнающая сорока, с любопытством наблюдая за происходящим. Чуть ли не в полдень солнечные лучи пробились, наконец, сквозь туманную пелену – и по оттаявшему стеклу слезой покатилась снежинка, за ней другая, третья… А легкий морозец усмехается, свесившись с крыш сосульками.
Удивленный рассвет, тихо спустившись с заиндевевших ветвей, робко пробирается сквозь белый звон деревьев. Там, где еще вчера благоухал пронзительный аромат рвущихся к небу подснежников, ночью кто-то исподтишка упрятал голубую, дышащую весной поляну под пушистым белым ковром. Но упругий весенний ветер вспарывал, словно хирург, быстро темнеющие сугробы, а яркое солнце вонзало в них, будто в ножны, свои ослепительные лучи – и успевшая за ночь застыть зима прочь убегала ручьями, оставляя в лужицах искрящиеся осколки солнца. Рассыпалось звеневшее на ветвях серебро, а редкие островки снега белели, как куски рафинада, на весеннем столе, покрытом изумрудной хвойной скатертью. И снова солнечные поляны принимали парад часовых весны – подснежников.
…И ВЕСНОЙ – когда ошеломляет красотой цветущая яблоня, словно в белой фате невеста, когда при сильном порыве ветра ее нежные лепестки, будто горсть новогоднего конфетти, засыпают землю. Облетают черемухи, вишни – и тогда все вокруг покрывается белым пухом, и, кажется, вся улица такая же белая, как зимой – от снега. Яблоневая метель неудержимо зовет нас в горы, в медово-бражный аромат разнотравья, от которого кружится голова, в зеленые джунгли пшеницы, что подступают вплотную к горам.
Незаметно подкравшийся вечер упрятал город в темную пелену. Но от цветущих, вспыхивающих, словно огромные люстры, яблонь все вокруг кажется белым-бело. Изредка пробивается нерезкий, как будто недопроявленный, контур приплюснутого лунного диска. Барабанной дробью застучали по асфальту первые капли. Двое радостно вошли в теплый весенний дождь, распахивая зонтик над головой. Небо по-прежнему оставалось черным, но он видел сияющие звезды – в ее глазах. Рассекая фиолетовую ночь, они входили в город, где в неровных бликах уличных фонарей светилась отцветающая, но все еще пронзительная метельная яблоня, словно в белой фате невеста.
ВТИСНУТАЯ В СКАЛИСТОЕ ЛОЖЕ, строптивая горная речка вгрызается в каменные уступы, сердито фыркая пеной и низвергаясь миниатюрными водопадами под сенью вековых деревьев. Их первые посадки по берегам говорливой Ольховки появились в далеком 1823 году, который и стал датой рождения знаменитого Курортного парка. Казенный бульвар, как он тогда назывался, имел лишь 550 погонных сажен, но уже через полтора десятилетия мятежный поэт России М. Ю. Лермонтов увидел разросшийся сквер, который он увековечил в повести «Княжна Мери»:
«…Здесь все дышит уединением; здесь все таинственно – и густые сени липовых аллей, склоняющихся над потоком, который с шумом и пеною, падая с плиты на плиту, прорезывает себе путь между зеленеющими горами, и ущелья, полные мглою и молчанием, которых ветви разбегаются отсюда во все стороны, и свежесть ароматического воздуха, отягощенного испарениями высоких южных трав и белой акации, и постоянный, сладостно-усыпительный шум студеных ручьев, которые, встретясь в конце долины, бегут дружно взапуски и, наконец, кидаются в Подкумок».
С каждым годом расширялась зеленая территория крупнейшего в Европе рукотворного парка, занимавшего почти 1400 живописных гектаров. В лихие 90-е его здорово обкромсали бизнесмены с оттопыренными карманами – «украденные» лакомые земельные участки превысили 400 гектаров, оказавшихся в частных руках.
В год закладки бульвара, по первому отчету о будущем парке, «в оном значились каменный грот и пять мостиков», а в наши дни сотни многочисленных гостей курорта привычно толпятся у Зеркального пруда или Стеклянной струи, у Храма воздуха или канатной дороги, любуясь природными «грибами» красных камней – высотой до семи метров и с диаметром «шляпки» до трех. Выше по склону красуется вторая группа скал причудливой формы – серые камни. Неподалеку вздыбились и синие камни, которые получили свое название по голубоватой дымке, постоянно парящей над ними. Мимо этих причудливых скал петляют 100 километров ухоженных дорожек терренкура. Рядом с вековыми великанами тянутся молодые саженцы…
ЕСТЬ В БИОГРАФИИ ПАРКА и особая дата, как бы теперь сказали – с человеческим фактором: 1946 год, когда на работу сюда пришел молодой энергичный руководитель И. З. Шишов, более полувека возглавлявший курортный комбинат зеленого хозяйства. Не без гордости перечислял Иван Захарович около 300 видов деревьев и кустарников, населявших обширную территорию некогда безлесных склонов.
– А еще это единственный парк – лечебный, – приоткрывал он тайну своего детища. – Прогулка в дубовую или сосновую рощу назначается врачом в зависимости от заболевания. Совместно с медиками разработаны рекомендации для аэрофитотерапии в различных участках парка. Так что это не механическое, не количественное – во имя рекорда – озеленение местности, а целенаправленное создание лечебного фактора, при котором успокаивающий зеленый, синий или голубой цвет насаждений имеет лечебное значение. И неслучайно именно в кисловодском Курортном парке впервые в России более 100 лет назад появились целебные терренкуры – эти живописные тропы здоровья.
ОЧАРОВАННЫЕ немеркнущей красотой зеленого ожерелья, местные жители и особенно гости курорта даже не подозревают, какие неистовые страсти еще недавно бушевали вокруг парка, почему этот цветущий и лечебный оазис являлся не столько гордостью Кавминвод, сколько его неутихающей болью. Общественность развернула массовую акцию в защиту Курортного парка как народного достояния, в защиту лакомых гектаров от коммерциализации, другими словами – от ненасытных лавочников. Названия газетных статей «Цвет берез не весь еще распродан», «Курортная жемчужина или блеклая бижутерия», «Вихри враждебные веют над парком», «Курорт без парка – как человек без одежды» говорят сами за себя.
Непродуманное разделение собственности на государственную и профсоюзную пагубно отразилось и на судьбе кисловодского зеленого ожерелья. Деревья оказались в одних руках, а зелентрест, которому вменено за ними ухаживать, – в других. Мало кто помнит удручающий момент, когда парк неожиданно передали немощному и надуманному ООО «Кавминкурортресурсы». У входа появились шлагбаумы, территорию стали резать по живому. Общественность решительно воспротивилась и проявила настойчивость, чтобы спасти парк от разграбления.
Еще в годы Гражданской войны в Кисловодске сложилось тяжелое положение с топливом, горожане начали вырубать деревья даже в парке. На курорт был срочно направлен член чрезвычайной коллегии ВЦИК Умар Алиев, который выступил на митинге у городского рынка:
– Кисловодск не будет Кисловодском, если пропадет парк, – страстно говорил он. – Деревья – это не пшеница, их не вырастишь в один сезон. Без парка курорт – все равно что человек без одежды.
Мобилизовав людей на подвоз дров, он обеспечил Кисловодск топливом. Парк был спасен. Но в лихие 90-е волшебную зеленую страну стали обкрадывать и усекать почем зря. Словно забыв, что уникальный Курортный парк – это не просто красивое зеленое ожерелье, а тщательно продуманные фитозоны, которые специалисты засаживали специально подобранными деревьями, чтобы их сочетание облегчало дыхание астматиков и других не очень здоровых людей, гуляющих по терренкурам. Теперь многих деревьев нет. Вместо них – глубокие раны: множились котлованы под фундаменты в заповедных зонах. На смену думающим, компетентным и оберегающим курорт руководителям пришли беспечные и ненасытные временщики у власти. Они бесцеремонно затаптывали нашу историю и нашу память, закатывая наши воспоминания в асфальт для своих лимузинов и замуровывая наше прошлое в бетон и тонированные стекла ресторанов, за которыми – подальше от глаз людских – обмываются грязные сделки и отмываются грязные барыши. Отвечать за содеянное – некому. Потому и не опускаются шлагбаумы абсурда перед заборами растущих новостроек в природоохранных зонах курорта. В другую «зону» отправлять некого.
ВЛАСТЬ НЕ СЛЫШАЛА тревожный набат общественности, которая призывала проявить действенные меры по спасению памятника ландшафта и сердца курорта, по превращению парка в национальный заповедник. Ставшие частными клочки земли в заповедных зонах давали почему-то их хозяевам право разъезжать по аллеям, загазовывая десятки километров не принадлежащей им зеленой территории. В любое время дня колесные коммерсанты распугивали отдыхающих в парке, доставляя в торговые точки то лоток хлеба, то коробку конфет, то грязную миску с мясом для шашлыка. Неприступные доселе терренкуры превращались в гоночные трассы местных «джигитов».
Безжалостный топор угрожает зеленым зонам. Но куда страшнее, словно дамоклов меч, преступное равнодушие коррумпированных и бестолковых чиновников. Извращая архитектурное пространство камерного курортного города нелепыми точечными застройками, жадное бюрократическое недомыслие вгрызается экскаваторами в израненную Казачью горку и центральный бульвар, чтобы втиснуть очередной развлекательный комплекс. И уже не хрустальный воздух стекает с горных склонов Курортного парка. Стекают замусоленные купюры с лоснящихся от жира рук, колдующих у многочисленных мангалов, живописные терренкуры наполняются несносным шашлычным дымом. А ненасытные дельцы лоббируют свою заветную мечту – окончательно захватить уникальный парк. А как еще можно было расценивать запросы о передаче федерального объекта в муниципальную собственность? Им не нужен курорт, им нужны все новые прибыльные супермаркеты и бары, хотя каждая вбитая здесь в землю свая – словно выстрел в сердце курорта.
Представляете, как тяжело было общественности отстаивать достояние народа, чтобы уникальный парк не превратился в захудалый микрорайон провинциального захолустного городка, в который превращался некогда прославленный кисловодский курорт!
Точку в затянувшихся спорах поставил президент России Владимир Путин: 21 апреля 2015 года глава государства подписал перечень поручений по вопросам развития Курортного парка, предотвращая злоупотребления с земельными участками и нацеливая на решения, необходимые для создания особо охраняемой природной территории федерального значения в форме Национального парка и отдельного федерального бюджетного учреждения для его управления. Масштабная акция в защиту Курортного парка увенчалась успехом – 2 июня 2016 года знаменитый Курортный парк обрел статус Национального и был передан в ведение Министерства природных ресурсов и экологии РФ.
ГРАНДИОЗНАЯ ПРОГРАММА по комплексному развитию Кисловодска и его парка, которая принята четыре года назад в свете конкретных поручений президента Владимира Путина, круто изменила судьбу курорта. Южная столица здоровья заметно преображается. Не помешал бы, думается, и масштабный конкурс – как на фундаментальные идеи дальнейшего развития города и его парка, так и на оригинальные сюрпризы курорта.
После сенсационной отставки Борис Ельцин ежегодно приезжал на отдых в Кисловодск. Но не только государственные заботы подпитывали его любовь к южной столице: была, оказывается, в ней и романтическая тайна полувековой давности.
– А вот на здешней канатке мы поднимаемся впервые, – признался Борис Николаевич кисловодскому мэру тех лет Сергею Демиденко в летящем по воздуху вагончике фуникулера. Любуясь с высоты птичьего полета неповторимой панорамой Кавказского хребта и утопающим в горной чаше курортом, расчувствовавшийся глава семейства неожиданно признался:
– А ведь наша любовь родилась в Кисловодске. Именно здесь студент Ельцин впервые поцеловал сокурсницу Наину.
Так открылась романтическая тайна первого президента России.
Что ж, лирическая история лишний раз подтверждает удивительные пророчества Михаила Лермонтова: «Здешние жители, – писал он в своем знаменитом кавказском романе, – утверждают, что воздух Кисловодска располагает к любви…»
ВСЕ ПЕРЕПЛЕТЕНО В ЭТОМ МИРЕ… Два века назад в кисловодском парке, на возвышенности вблизи нарзанного колодца, был установлен высокий каменный крест. Он утверждал победу добра, истины и любви. Безымянную горку называли горой Святого Духа, а потом – Крестовой. Сегодня массивный православный крест установлен и на площади у стен древней крепости. Думается, на этой исторической площади, где зачинался город-курорт, откуда в годы войны наши деды и прадеды уходили на фронт, уместно водрузить и стелу с указом Президиума Верховного Совета СССР о награждении Кисловодска орденом Отечественной войны I степени – единственный на Кавказе город удостоен боевой награды. Не помешал бы здесь и стенд с именами почетных граждан города-курорта.
Наверняка в концепции по комплексному развитию Кисловодска и его Национального парка еще понадобится глубокая доработка, потребуется дополнительно привлечь авторитетных специалистов, желательно на уровне братьев-архитекторов Бернардацци. Пригодился бы, повторимся, и масштабный конкурс – как на фундаментальные идеи развития, так и на фантастические сюрпризы прославленного курорта.
Гений данного места
В наших прогулках по Курортному парку известный академик Юрий Жданов подметил удивительную особенность Кисловодска.
– Кажется, ты видишь просто скалу, но на ней бывал Лермонтов, – размышлял он на отдыхе в городе нарзана и солнца. – Традиции здесь действительно интересные и богатые, которые невольно заставляют вспомнить римское изречение – «Гений данного места». Кажется, ты очарован просто водопадом, а им любовался Пушкин. Такая историческая эстафета делает город-курорт неповторимым.
Не зря, видимо, на курорте зародился примечательный экспромт: «Весь мир состоит из Кисловодска и его окрестностей».
Заявка на корону. Самозванцы всея Руси
Не поверите, моя ладонь хранит следы рукопожатия наследника самого императора. Случилось это почти два десятилетия назад в Кисловодске, когда потомки дворянского рода Севенардов приехали на курортную выставку в честь юбилея своей родственницы, примы-балерины Матильды Кшесинской. Правда, тогда Константин Севенард – младший не ассоциировал себя с царским троном, а вот теперь то и дело следуют его заявления о возможной причастности к роду последнего российского самодержца Николая II. Кроме того, он претендует и на выдуманный, скорее всего, «золотой запас» генералиссимуса русского балета.
А чему удивляться, если кинорежиссер Учитель создал скандальный фильм «Матильда», в котором канонизированный святой и примерный семьянин Николай II предстает вдруг любвеобильным ловеласом! Оказывается, достаточно назвать свое произведение не документальным, а художественным, чтобы испоганить по своему усмотрению биографию исторической личности. У будущего императора действительно были в молодости романтические отношения с балериной, но он разорвал их сразу и окончательно после женитьбы. А вот безудержная фантазия вдохновила мастера экрана на инсинуации, которые «заразили» теперь Севенардов, пытающихся в любовных утехах императора отыскать свое царское происхождение.
Совсем недавно разоблачили надуманного потомка Рюриковичей. В последнее время развелось столько самозванцев всея Руси, что на очередного претендента на престол можно было бы не обращать внимания. Но есть тут щекотливые нюансы, о которых надо бы знать и помнить. Когда-то неосторожное заявление кисловодского краеведа о даче Кшесинской на курорте побудило зарубежных родственников балерины затребовать через суд этот замечательный особняк в городе нарзана и солнца. Советским адвокатам пришлось попотеть и доказать, что прекрасная дача Твалчрелидзе на проспекте Ленина не имеет никакого отношения к приме-балерине, которая до разлуки с родиной почти три года с небольшими перерывами «квартировала» в Кисловодске, но совсем в других домах. И вдруг совсем недавно на перекрестке улиц Дзержинского и Ленина появился указатель – «Дача Кшесинской». Похоже, история ничему не учит. Теперь и Константин Севенард – младший, который отвлекся пока на поиски «золотого запаса» Матильды, сможет подать судебный иск и на приписанное ей «замковое» наследство на Кисловодском курорте.
Воспаленное честолюбие отдельно взятых сограждан побуждает предприимчивых деляг создавать сомнительные фонды по вручению каких-то неопознанных орденов и загадочных персональных дипломов. Ярмарка тщеславия захлестывает страну. Проходимцы по присвоению золотых ангелов, рубиновых крестов, казачьих и прочих фальшивых наград множатся в геометрической прогрессии. Есть и на Кавминводах липовые фонды и даже межрегиональные союзы графоманов – в отличие от подлинных литераторов. Помните, конечно, уничижительный анекдот, когда Генсеку ЦК нашей советской державы шутливо рекомендовали расширить грудную клетку, чтобы уместить на ней присвоенные самому себе правительственные награды. Некоторые из них, и это уже не анекдот, изымали посмертно.
Неизлечимая патологическая страсть к наградам нашла неожиданное продолжение в наши дни. Нынче не успеваешь поздравлять иных земляков с вручением загадочных персональных дипломов. Редкий офис не увешан теперь красочными виньетками – свидетельствами рубиновых (без рубина), золотых (без злата) и прочих крестов и медалей от неведомых фондов. Вот и на родном Ставрополье чиновникам ежегодно вручается три тысячи наград. Почетные экономисты, архитекторы, работники культуры и спорта местного калибра – люди заслуженные, но не пора ли остановиться в угаре, который вывел Ставрополье в один из самых «медальных» регионов страны? Причем краевые награды зачастую созвучны с российскими, когда жители не понимают, к какому рангу относится медаль «За доблестный труд» – то ли это государственный знак отличия, то ли дубликат местного масштаба. Лишь бы остаться в скрижалях истории.
А сколько у нас героев-самозванцев? Бесчисленная рать «орденоносцев» в лихие 90-е и в последующие годы ширилась в геометрической прогрессии. Один только Дима Кузьмин, возглавлявший наш краевой центр и партию эсеров в регионе, наверняка побил рекорды по количеству звонких наград – «Меценат столетия», «Мэр города», «Добрый ангел мира». Интересно, успели ли вычеркнуть имя беглого ставропольского мэра из «Золотой книги наций»? Лет десять назад он сбежал от российского правосудия за рубеж, где и поныне пребывает в новом для себя статусе – в международном розыске.
Безошибочно учитывая воспаленное честолюбие сограждан, те, кто штампует на продажу – поштучно и оптом – сомнительные ордена, подыскивают пару достойных имен для дальнейшей приманки надуманной значимости. Вот и частный кисловодский фонд придумал в свое время особый орден для именитого земляка Александра Солженицына. Но мудрый писатель не удостоил заманчивое предложение даже ответом. Более того – когда в 1998 году, в день 80-летия нобелевского лауреата, президент Ельцин подписал указ о награждении Солженицына орденом Святого апостола Андрея Первозванного, писатель публично отказался от почести: «От верховной власти, доведшей Россию до нынешнего гибельного состояния, я награду принять не могу».
Когда же и наши региональные и городские лидеры начнут отказываться от почетных, но незаслуженных профессорских мантий и других сомнительных знаков отличия? Говорят, намедни в одном из подземных переходов на Кавминводах состоялся несанкционированный съезд «почетных земляков», которые скупали свои звания в этом переходе…
Хотел было поставить на этом жирную точку, да неожиданно почувствовал, как задребезжала грудная клетка от переполняющей гордости – а вдруг и я потомок Рюриковичей? Не пора ли оформлять персональную заявку на корону? Но где мне взять ДНК, чтобы определить если не кровное родство с великими предками, то хотя бы подтвердить интеллектуальную сопричастность с Цезарем или Шекспиром? На императора Наполеона не претендую – их и так слишком много на учете в психиатрических центрах.
Об авторе:
Анатолий Красников родился в одном из Ростовов, который на казачьем Дону. Работал в одном из Петропавловсков, который оказался в ближнем зарубежье. Пока не осознал, что весь мир состоит из Кисловодска и его окрестностей. И вот уже полвека скрипит перо, дотошно отслеживая «именные» следы достойных земляков и знаменитых гостей прославленного курорта. А чтобы соответствовать южной столице здоровья, пришлось и самому стать единственным на Ставрополье пятикратным лауреатом Союза журналистов РФ по итогам всероссийских конкурсов журналистского мастерства. В творческом багаже два с лишним десятка документальных книг об уникальном целебном крае. Имеет честь служить перу и Кисловодску.
Девятикратный лауреат премии им. Германа Лопатина.
