Цикл «Стихи Гапона»
1
1-й голос
Верь ему,
честному человеку,
попу Гапону:
знает дела наши скорбные
и не обманет брата
своего —
человека рабочего,
человека неумного,
человека тёмного.
2-й голос
Богово слово поп говорит,
добрый, выговаривает:
не войти богатому в небесный рай,
не влезть с мошной;
не простится сильному сила,
дело рук;
умнику учёному покою не даст
шальная мысль.
Власти не простится она сама,
ибо, кроме Божьей, любая — тьма.
3-й голос
Бог сходил для нас со своих высот,
муки принимал за простой народ,
крови лил Господь, на кресте висел,
чтоб бедняк-голяк к царствию успел
светлому — смеялся чтоб над тоской
тёмною, адовой, нерусско́й.
4-й голос
Пророк революцию нам пророчит,
слова его кровото́чат,
Бог его славы хочет.
Делит мир на своих, на чужих,
на агнцев и на козли́щ,
на тех, кто златом богат,
кто духом нищ.
5-й голос
А кому — адский ад,
а кому — скрежет мук,
а мене — райский сад,
разливанный луг.
И при жизни будь,
материнская щедра грудь
земли-России
мне, злой, красивой.
6-й голос
Мягко стелет,
а трудны будут наши пути,
Русь шевелит,
хочет наново окрестить
в огневой купели
широким крестом —
мы век говели,
чтобы за пир потом.
2
И что такое вся моя судьба,
когда пройдёт над миром, не коснувшись
язв и глубин его? Избрал Господь
меня сосудом воли Своей. Мучусь,
держу в себе, что больше мер людских.
И бродят люди по стране,
морочат её сон,
и каждый спящий и во сне
России обречён.
И что они, гонимая ветрами
порода, понимают в русской смуте,
исконной и тяжёлой? Плоть от плоти
народа, знаю голод, тусклый огнь
желанья, вижу окаянный край
и море разливанное беды,
в которой плыть, в которой вздох вдохнуть.
Народ и царь. А кто царя
откроет вежды, смоет с глаз
тяжёлый гной — и кто, горя
усердием, исполнит Час?
Пресвитер Иоанн поставит царство
тысячелетнее своё и дольше,
рабочее — земной понятный рай;
расцве́тится пустыня золотая
кипеньем белым яблонь, а у нас
и более того, того прекрасней:
и ветви тоньше, и плоды краснее.
Царь и народ. А кто в толпе
помазанник, чья воля пусть?..
Кому стоящий на столпе
архангел отдал в руки Русь?
А если Родина меня предаст,
отторгнет, отвернётся, осмеёт —
другой посланец будет вслед за мной
от сил темней, от рубежей уральских,
последний для России, для царя.
3
Рабочий люд
сошёлся тут —
разговаривать, певать
мать-матерно,
трепака-пака плясать,
выть дотемна.
Русь святая, пресвятая,
посконная,
моя жёнка пропитая,
законная,
прими пьяного меня
в объятия,
ах, смеясь, бия, браня,
что без платия.
Некорыстного труда
страда,
ненавистная трезва
язва,́
как ни бьюсь, ни бьюсь, ни бьюсь,
а толку чуть,
а боюсь, боюсь, боюсь
я власть ругнуть.
Горем пьяны,
бедой сыты,
жизнью рваны,
ветром шиты
по России по стране,
туз козырный на спине,
мы идём прямо
в чёрный ад самый.
Я работаю свой век,
я спину гну,
у станка я, человек,
сдо́хну!
Не один-один такой,
а улица вся,
покачнётся, мать, гульбой,
добавить прося.
Раскорячу с… Русь,
снасильничаю,
в тёплое ей заберусь,
снасмешничаю,
понесёт Русь от меня —
грех —
детушек,
а пощады от меня —
смех —
нетушки.
4
А послушать нашего попа —
так ничего святее разбоя нет.
А послушать доброго попа —
убивать тоже не запрет.
А послушать умного попа —
так надо браться за ремесло.
А послушать русского попа —
так и время наше пришло.
5
И вышли на площадь молитвы петь.
И хор наш велик и строг.
И как-то теперь из-под пуль успеть.
А если успеть — в острог.
Ни время назад, ни шагу назад,
чтоб верить, что Бог и царь
простят нам грехи. Не допустят ад!
Какую запалят гарь!
***
Три солнца смотрели на нашу беду,
три солнца — на нашу смерть.
Как светами льют, как скользят по льду
лучи. Не смогли согреть.
Три солнца: Бог, царь и их народ —
сходились на небесах,
на людных стогнах, в пустых дворцах.
И начинался год.
Год новой эры и новой страны —
безбожной — и нет царя,
и что народу? Бледна заря
после трёх солнц зимы.
6. Четверостишия
А кого распяли они,
а меня повесили,
чёрные наступили дни,
мне невоскресные.
***
Русской, значит, не бывать
революции, чужой
выпал жребий — занимать
то, что вот всё под рукой.
***
А была судьба, была хороша,
да скоро кончилась —
из богатств былых ни гроша,
из них вервь свилась.
***
Предала меня Россия,
уступила чёрту мать;
бела сокола сгубила,
стала воронов сзывать.
***
Буду проклят, буду сыт
русскою землёю, в ней
её мёртвой водой мыт,
оттого ещё черней.
7. Завещание Гапона
Чёрное похмелие
на Руси святой!
Кончено веселие,
кончено со мной.
Вспомнишь, так отплюнешься
зелено́й слюной
и не пригорюнишься
сгорбленной вдовой.
***
Дальше ты с евреями
мыкайся, греши,
с немцами развеивай
то, что есть души.
Дальше от безверия,
от жилой тоски
рушь свои империи,
рви плоть на куски.
***
Никакой теории
на стихию нет;
русская история —
чёрта пьяный бред.
Русской революции
приготовлен гроб —
и не развернуться, и
не нарушить скоб.
***
Ах, землица русская,
много по тебе
ходит стервы, лузгая,
пачкая в судьбе.
Воронов, соколиков
кто собьёт в одну
стаю — сильну толико,
что взметёт страну.
Об авторе:
Аникин Дмитрий Владимирович родился в 1972 году в Москве. Живёт в Москве. По образованию математик. Предприниматель.
Публикации в печатных изданиях на настоящий момент: цикл стихотворений в соавторстве с В. Романовым в журнале Magazine в 90-е годы; циклы стихов в журналах и альманахах Prosodia, «Нижний Новгород», «7 искусств», «Российский колокол», «Русский Альбион», «Современные записки», «Золотое руно», «Новая литература», «Зарубежные задворки», «Великороссъ», «Камертон», «Тропы», «Новый енисейский литератор», «Фантастическая среда», «Айсберги подсознания», «Русское вымя», «Фабрика литературы», «Точка зрения», «9 муз», «Арина», Littera-Online, «Поэтоград», «Вторник», PS.
Автор книг «Повести в стихах» и «Сказки с другой стороны».
