Осени печальная пора
Холодная погода поздней осени. Уже и снег, кажется, выпадает не в первый раз. «Кажется» потому, что трудно в ночной темноте разобраться, чего больше: идет дождь со снегом или снег с дождем…
Полупустой вокзал небольшого заполярного городка. Здесь томятся в ожидании будущие пассажиры и встречающие. Среди последних и Сергей с женой Надей. Наконец на станцию прибывает их запоздалый, долгожданный поезд. Он везет тещу Сергея. Вот ее-то и приехали встречать супруги в своем стареньком жигуленке.
Поезд-трудяга ходит через день. Осенью на Север он обычно везет загорелых отпускников и тружеников-пенсионеров, которые, собрав урожай со своих огородов в средней полосе, везут его с собой в многочисленных сумках, баулах и просто в мешках, чтобы, зимуя в теплых благоустроенных северных квартирах, не тратиться на магазинные овощи со всякими пестицидами. Свою жизненную позицию они, по-вологодски окая, поясняют так: «Свое-то – оно покупного всяко лучше…»
Постепенно неразбериха, вызванная приходом поезда, закончилась. Люди перестали суетиться, запинаться о вещи отъезжающих и натыкаться друг на друга. Теперь они, сориентировавшись, стояли небольшими группками у вагонов, с нетерпением наблюдая, как проводники неспешно открывают тамбурные двери и протирают тряпками поручни. И уже первые пассажиры спускаются на перрон. Слышатся радостные возгласы, шутки, счастливый смех, звуки поцелуев…
А вот и теща Сергея. В ярко освещенном проеме тамбура показался силуэт маленькой сухонькой старушки в зеленых резиновых сапогах, демисезонном пальто и скромном головном платочке. Александра Федоровна, как всегда, путешествовала с объемной кладью: двумя солидными чемоданами и рюкзаком. Помня о предыдущих посещениях гостьи, Сергей легко предположил, что лук и картошка в упомянутых носильных вещах обязательно присутствуют.
Чемоданы эти постоянно не выдерживали нагрузки. Очевидно, заводом-изготовителем не был предусмотрен провоз в них сельхозпродуктов – ручки отрывались с завидной регулярностью, в каждой поездке. У кого в дороге случался такой пассаж, тот знает, что происходит это в самый неподходящий момент и лучше избежать подобной ситуации. А как? Намаявшись с частым ремонтом, Сергей смог решить эту проблему лишь путем установки на болтах металлических ручек, снятых с каких-то приборных ящиков. С тех пор чемоданы ремонта не требовали.
Теща была довольна. Даже вдвойне: и надежным ремонтом, и тем обстоятельством, что теперь она могла найти свои чемоданы по нестандартным ручкам даже в темноте, на ощупь, что немаловажно, учитывая ее слабое зрение.
Вот за такой-то объемный чемодан и ухватилась бодрая восьмидесятилетняя старушка с явным намерением спуститься с ним на платформу.
– Ой, бойка я еще, бойка… – делая ударение на последних слогах, громко заявила она о себе, отвечая кому-то на площадке тамбура.
Сергей успел вовремя перехватить ее ношу.
– Здравствуй, мама! – Сняв вещи с поезда, а затем и тещу, зять ткнулся губами в ее морщинистую щеку…
Все женатые друзья Сергея как-то однозначно и нелестно отзывались о собственных тещах, считая их первопричиной семейных неурядиц и размолвок с женами. Про свою тещу Сергей ничего подобного сказать не мог, поскольку видел от нее только хорошее. Проживая вместе с дочкой и зятем, мама Нади никогда не сетовала на судьбу, не выдвигала никаких личных требований и не выказывала недовольства чем-либо. Еще неизвестно, как сложилась бы у Сергея с Надеждой семейная жизнь, если бы не Александра Федоровна… Нет, она не вмешивалась в отношения супругов, хотя и подолгу, обычно всю зиму, жила с ними. Смотрела телевизор, нянчилась с малолетними внуками, помогала по хозяйству. Как-то по-доброму, тихо и незаметно вписывалась в Сергееву семью со всеми ее проблемами и незатейливыми домашними радостями.
Рано овдовевшая Александра Федоровна не хотела, чтобы дочь Надя повторяла ее жизненный путь, нелегкую судьбу одинокой женщины.
«Куда иголочка, туда и ниточка», – гласит народная мудрость, мол, усилия обоих супругов должны идти в одном направлении. Сергей и Надежда одобряли русскую поговорку и старались поступать соответственно. Однако каждый отводил себе роль «иголочки»…
Жена же, в понимании Сергея, должна разделять и поддерживать начинания супруга. Она ведь замужем, то есть «за мужем». А если такой поддержки нет, то это абсолютно неправильно и нерационально. Тогда семейная жизнь становится топтанием на месте и больше походит на неудавшуюся транспортировку воза из известной басни Крылова.
Виноватым в изредка происходивших ссорах с женой Сергей считал себя, справедливо полагая, что первопричиной была их ранняя женитьба, случившаяся еще до его службы в армии. Ведь за два года одиночества молодая жена привыкла к принятию самостоятельных решений, тут уж ничего не поделаешь…
Окончилась срочная служба. Сергей вернулся на родину, но жить с женой в трехкомнатной квартире у его родителей не хотелось: вроде и места достаточно, однако две хозяйки на одной кухне… Да и разговоры пошли разные, сказать прямо, не совсем корректные. Была в полученной информации какая-то недобрая двусмысленность.
Чтобы быть подальше от всяких сплетен, Сергей решил уехать куда-нибудь в другой город и начать все сначала. А что?.. Пока нет детей, своего жилья и других проблем, самое время путешествовать и обустраивать личную жизнь самостоятельно. Закрыл глаза и ткнул пальцем в настенную карту страны Советов. Попал в Иркутскую область… Через неделю он и Надя уже топали с чемоданами по улицам Иркутска. Денег хватило на авиабилеты лишь в одну сторону, но – ох, эта молодость! – они были уверены, что все будет хорошо.
Они не ошиблись, было на самом деле хорошо. Точнее, и трудно, и хорошо одновременно. Трудности возникали скорее от недостатка жизненного опыта. И еще от отсутствия денег, которых молодым всегда не хватает. Но жили дружно и весело.
Оба переселенца быстро нашли работу, сняли жилье – комнату с занавеской вместо двери в частном доме. Чтобы подкорректировать денежный вопрос, Сергей после работы еще подрабатывал. Разгружал на продовольственной базе вагоны, а потом устроился на работу по совместительству постоянно. Обе работы со сменным графиком занимали две трети суток, остальное время уходило на дорогу и сон.
Шло время. Родился первенец, сын Саша. Финансовые дела в семье поправились, бытовые тоже: получили комнату в Доме молодоженов. Купили телевизор, подержанный холодильник, такую же мебель, коляску, все, что надо для ребенка, и кое-что для себя из одежды.
Но почему-то прежней семейной радости супруги уже не испытывали. Может, потому, что теперь редко виделись.
Сергей чувствовал: что-то идет не так в его семье, куда-то пропало душевное тепло, ласка и взаимопонимание… Но все попытки изменить жизнь к лучшему как-то не удавались.
И вот именно в этот напряженный период Сергей неожиданно получил со своей малой родины приглашение на работу – обратно на Север. Только родная мать могла сердцем услышать о нарастающих проблемах сына! Действительно, откуда? Ведь об отношениях в своей семье Сергей никогда ни с кем не делился… Тем более с родными, живущими за тысячи километров.
Немного поколебавшись, супруги решили воспользоваться вызовом: родители уже старые, часто болеют.
Отправили на Север контейнер с вещами и мебелью. Сдали свою комнату, произведя в ней косметический ремонт, ответственным органам. А затем и сами вслед за контейнером отправились в плацкартном вагоне скорого поезда в недельное путешествие по России на противоположный конец страны.
К дочери и зятю на Крайний Север Александре Федоровне ехать стало гораздо ближе, чем в Восточную Сибирь. Она теперь регулярно приезжала на зиму в их комнату в бараке без удобств, ничуть не страдая от отсутствия водопровода и необходимости регулярно топить печь. Деревенские люди к этому привычные.
Вот и в эту позднюю осень Александра Федоровна, как обычно, приехала, чтобы пережить зиму с родными и понянчиться. Тещу посадили на переднее сиденье жигуленка, чтоб не «кружило», пристегнули ремнем безопасности. Пока доехали до дома, супруги уже были в курсе всех деревенских новостей. Надина мама, непременно окая, громко сообщала о знаменательных событиях из жизни земляков не только своей, но и доброго десятка близлежащих деревень: кто женился, кто запил, кто умер, у кого дом сгорел…
В этот приезд тещу ждал приятный сюрприз: накануне супруги получили наконец долгожданную новую квартиру. Надя долго водила, как на экскурсии, свою мать по пахнувшим свежей краской комнатам под ее одобрительные восклицания, показывая, где что находится и где что включается.
– Добро-то как!.. Ба́ско! – то и дело слышались восхищенные возгласы «экскурсантки». Она трогала руками горячие батареи отопления, открывала краны с водой, не переставая радоваться, что теперь не надо ежедневно заботиться о дровах, топить печь, носить воду, что можно спокойно отдыхать на диване, без лишних забот смотреть передачи по цветному телевизору.
Более всего тещу обрадовал теплый туалет: чисто, светло, не дует, запах приятный и ходить недалеко.
Надя намыла мать с дороги в ванной, вытерла ее лохматым полотенцем. Потом бабулю, одетую в красивый халатик дочери, с разрумянившимися щеками, усадили за стол с вином и закусками. От вина теща сначала отказалась, но, узнав, что оно некрепкое и сладкое, выпила рюмочку за встречу и хорошо закусила. После традиционного чая гостью отвели спать на приготовленную кровать в отдельной комнате, в дальнем углу которой на журнальном столике стоял большой подсвеченный аквариум с рыбками.
Надя с Сергеем были очень довольны приездом мамы-тещи-бабушки. Да и как не радоваться, когда появился надежный тыл? Теперь можно в выходные дни вдвоем отправляться хоть в кино, хоть на рыбалку: малолетние дети (их уже стало двое) под надежным присмотром, всегда накормлены.
…Наступила зима. Ударили первые морозы. На реках и озерах образовался крепкий лед. И вот в один из выходных дней супруги, вдохновленные приездом бабушки, собрались на озеро порыбачить. Положили в рюкзак обязательные для такого мероприятия зимние удочки, наживку, черпак, теплые вещи, еду, термос с чаем.
Сергей не забыл и про налимов. Взял донки – такие короткие палочки с намотанной толстой леской, грузилами и крючками. По первому льду должен хорошо ловиться этот донный хищник на мелкую рыбешку.
Заглянул Сергей в холодильник, где еще с лета хранилась рыбья мелочь для подобного случая, а там пусто. Ну ни одной рыбки! Куда же все подевалось?!
Теща, услышав громкий разговор на кухне по поводу пропажи, некоторое время ходила молча, не решаясь вмешаться. Потом не выдержала:
– Полноте! Это я в первый же день, как вы ушли на работу, отварила ее с луком и съела… Спасу нет, так по рыбке соскучилась! Но я большую-то не трогала, только мелкую брала…
Прошло еще несколько дней. Александра Федоровна попривыкла к новой квартире. Она все увереннее хозяйничала на кухне, читала внукам сказки, смотрела с ними по телевизору детские программы и мультфильмы.
Разбирая случавшиеся иногда между братиками ссоры, бабушка их никогда не ругала и не наказывала. Она всегда находила какие-то свои особенные слова, простые и мудрые, снимающие агрессивность и понятные обоим внукам.
– Ладо́м надо жить, миром! – заканчивала свою короткую речь наставница, и в дом действительно приходили мир и спокойствие. Она даже играла в их детские игры. Иногда не без ущерба для собственного здоровья.
– Ложись, бабушка! Я – доктор! Тебя лечить буду… – лихо командовал Димка.
Бабушка послушно легла на диван, не предполагая опасности, – врач же! А трехлетний «доктор» решил сделать пациентке прививку и, за неимением медицинского шприца, вонзил в заднее место ничего не подозревавшей бабуле школьный циркуль, стянутый из портфеля старшего братика… Бабушка «выздоровела» не просто быстро, она «выздоровела» моментально. Громко крикнув «Ой!», она с прытью молодой и здоровой женщины вскочила с дивана и в мгновение ока спряталась за дверью ванной комнаты. Такой молниеносный процесс выздоровления весьма разочаровал практикующего «врача», предполагавшего более длительное лечение.
…Обнаружилась вдруг у Александры Федоровны непонятная болезнь, какой-то зуд пошел по телу: руки, ноги, а то и лицо вдруг чесаться стали. Особенно по утрам… Но ведь чисто в квартире! Надя строга в вопросах гигиены, и никаких там, прости господи, клопов и подобных насекомых никогда в доме не было.
Терпит этот зуд теща, терпит и чешется. Терпит сутки, терпит вторые. Спит ночами плохо, а сказать о своей проблеме даже дочке стесняется. На третьи сутки ее терпение кончилось. Она вдруг услышала знакомое с детства тоненькое комариное пение. Сначала не поверила своим ушам: «Как же это: зима на дворе, мороз под двадцать градусов и комары?! Скажи кому, засмеют: мол, старая из ума выжила…»
Но прихлопнув пару кусачих кровососов, гостья, уже не сомневаясь, громко заявила об этом ночном беспределе:
– Леший понеси! Какой дурак зимой комаров-то напустил?!
Ее громкий возмущенный голос быстро собрал вместе всех членов семьи. Потерпевшая предъявила собравшимся прибитый комариный трупик и свою руку с волдырями от укусов.
Все глянули на потолок и одновременно ахнули от неожиданности: над кроватью Александры Федоровны на белом потолке виднелось большое серое пятно, которое при ближайшем рассмотрении оказалось сплошь скоплением комаров! Комаров очень слабеньких, полупрозрачных, почти невидимых при искусственном освещении, но вполне дееспособных. Эти мелкие кровопийцы отличались коварным характером: при свете они молча отсиживались на потолке, но с наступлением темноты, несмотря на свою хилую конституцию, отправлялись на поиски кровавой дани. А поскольку в этой комнате спала лишь одна бабушка, то она и стала объектом их массированной атаки.
Все дружно начали искать первопричину происшествия: откуда взялась зимой эта сугубо летняя напасть? Может быть, через вентиляцию? Или из подвала, где у сантехников всегда что-то журчит и капает?..
Сергей в недобром предчувствии бросился к аквариуму. Предчувствие его не обмануло, он сразу понял свою вину. Неделю назад, придя с озера, сам бросил оставшегося после рыбалки мотыля – чего добру пропадать! – на корм аквариумным рыбкам. Но рыбки в аквариуме плавали небольшие, а мотыль был разный. С мелким мотылем рыбки справились, а вот личинки покрупнее, проигнорированные в качестве корма обитателями аквариума, быстро освоились в теплой воде. Они, прицепившись к камушкам на дне аквариума, совершали забавные колебательные движения. Теперь же мотыля, этих маленьких красненьких червячков, нигде видно не было…
Наутро, придя на работу, расстроенный Сергей рассказал товарищу о ночном происшествии. Сослуживец сочувственно посмотрел на Сергея, грустно покачал головой:
– Ну вот, теперь ты узнаешь по полной программе, что такое теща…
После доставленного гостье физического и морального ущерба зять ждал справедливого возмездия, как говорят политики, ответных санкций. Но вопреки ожидаемому, на удивление и к радости виновника, Александра Федоровна к происшествию отнеслась с пониманием и никаких «санкций» с ее стороны не последовало. Только как-то однажды, перечисляя отличия деревенской жизни от городской, она со смехом сказала, что в деревне комары зимой не кусаются…
…Стала как-то мама Надя замечать некоторую странность в платяном шкафу. Там висели ее наряды, идеально отглаженные и аккуратно развешенные на плечиках. И вот эти самые «идеальные» вдруг оказались не то чтобы сильно, но все-таки почему-то мятыми.
Вроде и так все понятно! Наверняка «мелкий» в шкаф забился: уж очень любил Димка в большой квартире в прятки играть, хоть со старшим братом, хоть с бабушкой. Но проведенный допрос с пристрастием результатов не дал: сын «не раскололся» и решительно отрицал факт проникновения в мамин шкаф. Надя и сама уже поняла, что ее «атомный» ребенок в данном случае не виноват. Он со своей кипучей энергией натворил бы гораздо большего беспорядка.
Так и остался бы инцидент нерасследованным, как вдруг однажды Надя пришла с работы раньше обычного. Открыла дверь, да так и застыла на пороге: посреди комнаты
перед большим зеркалом в позе модели стояла ее мама в вечернем платье дочери…
И как-то совершенно незаметно со всеми этими сезонными переездами из деревни в город и обратно вдруг обнаружилось, что уважаемой бабушке в очередной день рождения исполняется девяносто лет… Подумать страшно, как это много с точки зрения пятидесятилетних! Что и говорить, достойный возраст для любого жителя нашей не слишком-то приспособленной для долгожительства страны, а для северных регионов – почти подвиг!
Не прошел этот знаменательный факт незамеченным и мимо городской администрации. И вот в одно апрельское рабочее утро в квартире раздался телефонный звонок из мэрии:
– Мы придем поздравлять вашу бабушку-долгожительницу с днем рождения! Подготовьте ее к встрече…
В назначенный час – не обманули! – в квартиру пришли гости. Явился сам глава города – с большой женской свитой, с продуктовым набором, с цветами и памятной медалью.
Мэр искренне удивился, увидев ухоженную, аккуратную старушку, приятно пахнувшую духами Нади и самостоятельно шустро двигающуюся по квартире.
– Вот это бабушка! Вот это молодец! – громко восхищался глава. – Мы думали, она лежачая… А она вон какая боевая!
По случаю торжественного момента Надя достала бутылку шампанского и протянула мэру:
– Раз вы здесь единственный мужчина, вам и шампанское открывать…
Разлив вино по бокалам, глава города, как и положено, сказал красивую речь в адрес юбилярши, закончив ее словами:
– Бабушка, живи долго! А если что, не сомневайся, выделим тебе на кладбище самое лучшее место…
…Место на городском кладбище выделять не пришлось, хотя Александра Федоровна умерла через полгода. Случилось это на вологодской земле, в своей деревне, где женщина провела почти восемь десятков лет в нелегком крестьянском труде, работая скотницей на ферме, дояркой, бригадиром, председателем колхоза, воспитателем детского сада. Имела правительственные награды за ударный труд в военное и мирное время…
На похороны ездила одна Надя, Сергея не отпустили с работы.
Следующей осенью, в годовщину памяти покойной, Сергей с Надей уже вместе посетили деревенский погост.
Ветви высоких деревьев без листвы, как черными плодами, были обильно усыпаны горланящими галками. Серые осенние тучи низко висели над землей, временами орошая пожухлую траву мелким дождиком. В прохладном воздухе пахло прелой листвой и грибами. Людей видно не было, и ничто, кроме птичьего гомона, не нарушало кладбищенский покой.
Супруги присели на скамью у скромной могилки за металлической оградкой. С фотографии на памятнике на Сергея смотрела теща, такая знакомая, такая родная… Слабый солнечный лучик, с трудом пробившийся через облачное небо, на короткий миг осветил фото, будто усопшая подавала знак, благодарила за посещение.
По русской традиции помянули покойную добрым словом. Выпили, не чокаясь, пожелав царствия небесного, за хорошего человека, за Ульянову Александру Федоровну. Здесь она покоилась в окружении могил знакомых и близких ей людей, с которыми работала и жила по соседству долгие годы.
«Наверно, теща рассудила правильно: почувствовала близость смерти и не поехала к нам, как обычно, чтобы похоронили на родной земле…» – подумал Сергей, не понимая, почему дождинки на его щеках вдруг стали солеными…
Неисправность
День близился к вечеру. Пенсионер Аркадий Иванович вернулся из магазина в свою маленькую квартирку на девятом этаже с большой сумкой. Не спеша разделся, прошел на кухню. Достал из сумки свежую газету, хлеб и другие продукты; разложил что куда: на стол, в хлебницу, в холодильник, в ящик для овощей.
Присел отдохнуть, невольно прислушиваясь, как учащенно бьется сердце. Не зря врачи советовали ему изменить привычный ритм жизни на более щадящий, беречь себя после недавнего инфаркта. Да и сам выздоравливающий отлично понимал, что так жить нельзя и самое время следовать медицинским советам. Нужно срочно отбросить все мешающее выздоровлению, все внимание сконцентрировать на главной цели. Хотя привыкнуть к новому режиму ох как непросто! Кипучая энергия Аркадия Ивановича, как и раньше, требовала выхода в реальное дело с максимальной отдачей…
Он не спеша налил себе чаю из термоса, включил телевизор. Но посмотреть новости не удалось: на засветившемся экране шли сплошные полосы.
– Вот тебе раз! – огорчился пенсионер. – Как некстати…
Его «друг», старенький телевизор с изрядно подсевшим кинескопом, так скрашивал долгие одинокие вечера! Он был такой же необходимой вещью на кухне, как холодильник, электроплита или чайник. Купленный еще десятка полтора лет назад, сей предмет просто замечательно
вписывался в нишу кухонной стенки – по крайней мере, так казалось его хозяину.
Живя долгое время один, Аркадий Иванович к телевизору очень привык и часто обращался к нему, как к живому человеку, как к своему ровеснику.
– Что, старина, опять характер показываешь? – строго выговаривал пенсионер телевизору с моргающим экраном. – Смотри у меня! Не то снова полезу в твое нутро с паяльником…
Но на этот раз его «собеседник» в потере изображения виноват не был. Аркадий Иванович имел некоторые навыки в ремонте радиоаппаратуры и быстро определил, что приходящий на приемник телевизора сигнал был очень слабым.
– Наверное, опять на крыше антенну ветром развернуло…
Пенсионер мысленно проложил себе путь наверх для устранения неисправности и тяжело вздохнул. Нужно пройти два пролета лестницы на этаж выше, затем поднять свое тучное тело по неудобной, вмонтированной в стену металлической лестнице в чердачном тамбуре. Залезть по ней до уровня выходной двери на крышу. Держась одной рукой за ржавую ступеньку, второй попытаться вставить ключ в висячий замок, открыть и снять его. Все действия производятся на ощупь, в многолетней пыли и практически в полной темноте, поскольку освещение и уборка в чердачном тамбуре управляющей компанией не предусмотрены.
Если такая попытка будет удачной, то, пригнувшись и продолжая висеть на лестнице, уже можно открыть скрипучую дверь на крышу, зажмуривая глаза от яркого света и вдыхая живительный свежий воздух. А дальше проще: крыша многоэтажки плоская, с надежными ограждениями по всему периметру. На этих самых ограждениях и висят частоколом многочисленные индивидуальные антенны жильцов дома, одна из которых установлена руками Аркадия Ивановича.
При возвращении с крыши в подъезд все манипуляции с замком и дверью, естественно, должны быть выполнены в обратном порядке.
Аркадий Иванович грустно вздохнул, взглянул на часы и заторопился:
– Еще успею!
Он принял очередную таблетку, запил ее холодной кипяченой водой и заспешил в жилищную контору, пока не закрыли, за ключом от замка на крышу.
…Предварительный прогноз подтвердился: на месте болтового присоединения проводов к антенне лопнувшая жила кабеля сиротливо уставилась в небо, как бы взывая о помощи.
– Сейчас мы с тобой разберемся… – по привычке проворчал пенсионер, довольный так легко обнаруженной неисправностью.
Он достал из оттопыренных карманов инструмент и не торопясь приступил к ремонту. Работа хоть и простая, но трудная для выполнения. За годы эксплуатации антенны под открытым небом болт с гайкой основательно проржавели и теперь составляли собой единое целое, не желающее раскручиваться.
– Ну давай, голубушка, не упрямься, раскручивайся, милая… – ласково уговаривал Аркадий Петрович упрямую гайку.
Удивили неожиданно раздавшиеся голоса и громкая музыка – откуда им здесь, на такой высоте, взяться? Аркадий повернул голову в сторону источника звука. На соседней девятиэтажке, отстоящей всего на какой-то десяток метров от его здания, на такой же плоской крыше тусовалась теплая компания. Подростки с пивными «полторашками» сидели кружком на пустых ящиках вокруг орущего магнитофона. Они периодически прихлебывали пиво из горлышек бутылок и что-то оживленно и громко обсуждали, стараясь перекричать песни из кассетника.
Аркадий Иванович, привыкший за свою долгую жизнь ничему не удивляться, продолжал терпеливо крутить непокорную гайку, чтобы разлучить ее с винтом.
«И чего орать-то? Ведь можно просто выключить музыку или убавить звук и говорить спокойно…» – с укоризной подумал он про недогадливых подростков, поневоле слушая их непрекращающийся галдеж.
«…У меня ведь девять жизней, ничего не страшно мне!» – громко и настойчиво утверждал голос певицы из мощных динамиков.
«Нет, шалишь, сладкоголосая, – обманываешь! Жизнь у каждого человека только одна… Другой не будет! Что сотворишь, пока живешь, такая память у людей о тебе и останется… – мысленно возражал Аркадий Иванович исполнительнице песни, справедливо возмущаясь. – Чему могут научить молодежь такие глупые слова? Нельзя же относиться к человеческой жизни как к компьютерной игре, которую можно повторять многократно!»
Через некоторое время шумная компания на соседнем доме так же быстро исчезла, как и появилась. Ушла вместе с магнитофоном «тусить» в другое место. На крыше в тишине остались лежать пустые бутылки и ящики. Лишь на одном из них по-прежнему сидела парочка ребят постарше, парень и девушка. Они, обнявшись, курили и разговаривали вполголоса о чем-то своем.
«Любовь, наверное…» – мельком глянув на оставшуюся пару, подумал Аркадий, не отрываясь от работы.
Постепенно голоса с соседней крыши стали звучать громче. Парень, очевидно в знак протеста, переместился от девушки на соседний ящик. Отдельные злые слова вместе с дымом ментоловых сигарет доносили до Аркадия порывы ветра. Вскоре юноша резко поднялся с ящика и покинул крышу, напоследок демонстративно громко хлопнув дверью чердачного тамбура.
«Разругались… Любимые бранятся – только тешатся! Помирятся еще не раз…» – грустно подумал невольный свидетель ссоры, продолжая свое занятие.
Настойчивость ремонтника была вознаграждена: вредная гайка наконец поддалась усилиям и была свинчена с болтика. Аркадий Иванович накинул зачищенный проводок на болтик, затем вновь надел шайбу и надежно закрутил гайку плоскогубцами.
«Все! Теперь еще не один год простоит…» – Аркадий полюбовался результатом своей работы и направился к лестнице.
Бросив перед спуском вниз прощальный взгляд на соседнюю крышу, он остановился у двери тамбура в замешательстве: девушки на ящике уже не было. Теперь она стояла у самого края крыши, вцепившись обеими руками в металл ограждения, и, нагнувшись, напряженно смотрела вниз, на далекую землю.
Аркадий Иванович замер в недобром предчувствии. Так и есть: оглянувшись по сторонам и никого не заметив, девушка занесла ногу, чтобы перешагнуть ограждение, но модная узкая юбочка не позволила сделать это. Зацепившаяся за арматурину ограды каблучком туфелька соскочила с ее ноги и, отразив лакированным боком солнечный лучик, полетела вниз.
Видно, падение туфельки не входило в планы девушки, она растерянно смотрела ей вслед.
«Вот дуреха, что же она делает?.. Да разве ж так можно?! С ума сошла!» – подумал пенсионер и метнулся назад, к краю своей крыши.
«Крикнуть? Остановить… А как?! Не перепрыгнешь… – мысли роем проносились в голове Аркадия, пока он бежал к ограждению. – Нет, крик тут не поможет… Скорее испугает девчонку, а то и ускорит трагедию…»
– Помощь не нужна? – Еле переведя дух, пенсионер старался говорить негромко и спокойно. – У вас что-то упало…
Было заметно, как девушка вздрогнула, – никак не ожидала, что здесь, наверху, она не одна, что есть еще кто-то. Возможно, свидетель ее неудавшегося поступка… Огромные испуганные глаза с размазанной от слез дешевой косметикой тревожно смотрели на Аркадия. Красивые черные брови и волосы усиливали бледность лица.
«От пережитых эмоций, наверное… Совсем молоденькая, как куколка… Спокойно, еще спокойнее…» – мысленно успокаивал себя пенсионер, чувствуя, как в его груди опасно колотится растревоженный «мотор».
Девушка отрицательно покачала головой, мол, не нужна помощь, и спрятала босую ногу за ногу в обуви. Отвернувшись, она всхлипнула в платочек и, достав из кармана зеркальце, попыталась убрать под глазами размазанные тени, чем-то там припудрила.
«Это хорошо – застеснялась… Значит, не все потеряно… Теперь – говорить! Как можно спокойнее, просто и убедительно! Вот только где слова такие нужные найти?..»
– Да ты не стесняйся, не переживай! Это с каждым может произойти: подумаешь, обувка соскочила… Кстати, я могу за ней сходить, мне не трудно: лифт быстро довезет! – делая вид, что потеря туфли простая случайность и не более, исключительно бодрым голосом произнес Аркадий Иванович первое, что пришло в голову.
Девушка молчала. Было видно, что она сильно растеряна и еще не решила окончательно, как поступить.
«Так, спокойно! – скомандовал себе пенсионер. – Эх, будь рядом, нашлепал бы тебя по известному месту и отвел к родителям! Глупышка, у тебя же еще вся жизнь впереди, а ты ею вот так небрежно распоряжаешься! Это же самое дорогое у человека… Зря, что ли, учат вас в школе?..»
– И как ты пойдешь по ступенькам на одном каблуке?.. Ну так что, сходить за туфелькой? – снова спросил Аркадий. Спросил просто так, чтобы не молчать, чтобы выиграть время. Он понимал, что уходить пока нельзя – рано! Девушка еще не отошла от нервного шока и в его отсутствие может легко повторить неудавшуюся попытку.
– Не надо… – вдруг еле слышно ответила она. Ответ пенсионер скорее прочитал по ее губам, чем услышал.
«Что же молодежь-то пошла такая слабая духом? Родителей не уважают, не слушают, упрямо торопятся быстрее стать взрослыми. Вечная проблема: отцы и дети… Оно и понятно: переходный возраст, хотят быть во всем независимыми и самостоятельно решать свою судьбу. Но почему так: как только появились первые трудности – все! Слезы, сигареты, бессилие – жизнь кончена, я в ней разочаровалась!.. Глупая! Спрыгнув с тридцатиметровой высоты, ты, конечно, покончишь счеты с жизнью… А почему не задумаешься, что тогда ты уже не останешься такой же красивой, как сейчас, в памяти убитых горем родных и знакомых? Они увидят на асфальте вместо тебя мешок грязной одежды и человеческой плоти – твоей плоти! Причем в луже крови, мозгов и фекалий!.. Тебе действительно это нужно?!»
– Слушай, а ведь я тебя знаю! – Аркадий сам подивился своей наглости – эту девушку он видел впервые.
Девица глянула еще раз вниз, на далекую землю, где маленькой капелькой на подстриженной траве газона белела ее туфелька, затем вопросительно на пенсионера.
– Ты, кажется, вот в этой школе учишься? – задал вопрос наугад Аркадий, вытянув руку и указывая вниз на близкое школьное здание, наполовину скрытое в зелени деревьев.
– В этой… – уже громче ответила девчонка. – А вы откуда знаете?
«Повезло! – внутренне обрадовался Аркадий Иванович. – Теперь есть хоть какая-то общая тема…»
– Я работал в этой школе раньше. Правда, уже давно…
– Вы учитель?
– Нет! Школьную территорию подметал, сторожил… Еще до того, как охрана в школе появилась. – Здесь к пенсионеру вернулась прежняя уверенность, поскольку сказанное соответствовало действительности. – Меня зовут Аркадий Иванович! Ты, наверно, меня тоже знаешь…
– Нет, не знаю…
– Ну да, конечно! Когда я там работал, ты еще совсем малявкой была и в школу не ходила… Это девчонки постарше все меня знают. Бывало, вечерами прибегали ко мне, чтобы сломанный каблучок обуви поставил на место или от хулиганов защитил… А я все равно тебя помню!
– Как?.. Откуда?.. – В вопросе девчонки уже прозвучал интерес.
– По фотографии в альбоме моей внучки… Ты такая яркая девушка, что тебя ни с кем не спутаешь. – Аркадий опять явно лукавил, но он не мог поступить иначе. Нужно во что бы то ни стало отвлечь эту красивую и наивную девицу от ее безрассудного намерения, заставить поверить, что мир состоит не только из темных красок, что он прекрасен и удивителен, что еще есть на этом свете люди, которые думают о ней и которым она нужна. – А ты, случайно, не подружка моей Аленки?
Девушка опять посмотрела на собеседника, что-то соображая. Может быть, она думала о том, что, вполне возможно, попала в кадр с малознакомой девчонкой на
каком-либо празднике или вечеринке. Ярких событий в этом возрасте так много, разве все упомнишь…
«Так, милая, думай… Как бы ни было, но я тебя озадачил, и мысли твои получили новое направление…»
– А звать-то тебя как? – продолжал «озадачивать» Аркадий Иванович. – Мне Аленка говорила, да я запамятовал…
Он украдкой глянул вниз: упавшая туфля по-прежнему лежала на газоне.
– Настя… – уже без напряжения в голосе ответила девушка, стоять ей на одной ноге в туфельке с высоким каблуком становилось все труднее. Она отцепилась от ограждения, доковыляла до ближайшего ящика и присела на него. – Но подруги Аленки у меня нет, не помню такой…
– Точно, Настя! Слушай, а ведь мою внучку только домашние Аленой называют, а в школе одноклассники зовут Леной…
– Леной? Так я даже двух Лен хорошо знаю… Крутые девчонки!
– Вот видишь! Моя Аленка тоже… крутая!
«Что же все-таки дальше делать? Надо бы принести упавшую туфлю, но и оставлять эту барышню одну на крыше боязно: вдруг сиганет вниз… Кто знает, какие «тараканы» в ее голове? Позвонил бы соседу Николаю за помощью, так тот еще с работы не пришел. А на одних разговорах продержаться сложно…»
Интуитивно Аркадий понимал, что нужно все время говорить в подобной ситуации, не допуская пауз, минут молчания. Но и переигрывать тоже нельзя. В таком стрессовом состоянии у девчонки все чувства обострены, и она легко может обнаружить в разговоре фальшивую ноту. А тогда или замкнется в себе, или, не дай бог, и того хуже…
«Ох уж эта молодежь! У самого же вон какая егоза-внучка: сплошные эмоции, частые перепады настроения, капризы. Впечатлительные души подростков очень ранимы и слабо защищены. Всегда надо помнить, что ребенок – тоже человек, только маленький и не имеющий еще жизненного опыта. Ребятишки очень страдают от непонимания взрослых, а отсюда и непослушание, протест против любых советов и требований. Воспитание – это как бумеранг! Какое тепло вложишь в ребенка в детстве, такое же и вернется к тебе в старости. Тут один рецепт: любовь и бесконечное терпение».
– Аленка в деревне сейчас, уехала на все лето. Вернется только к самым занятиям в школе… – продолжал вещать о своей внучке Аркадий Иванович. Он посмотрел вниз: там ничего не изменилось, но туфельки на газоне уже не было.
«Странно, куда делась? Наверно, дворник убрал, а может, и собака утащила…» – с грустью подумал Аркадий, но огорчать девушку еще одной неприятностью не стал.
– Настя, вы здесь, наверное, часто собираетесь? – Пенсионер кивнул на пустые ящики на ее крыше – и откуда столько натащили?..
– Часто… А где нам еще тусоваться? В квартире – это только пока предки на работе. А из подъездов везде выгоняют, грозят полицией… – вздохнула девушка. – Вот пока тепло и нет дождей, мы и сидим на крыше… Никому не мешаем, и нам никто!
«Действительно, где ребятам общаться в свободное время? Ведь их же отовсюду гонят. – Аркадий Иванович, поднаторевший в общении с внучкой, был совершенно согласен с Настей. – Детские кружки и клубы не могут вместить всех желающих, спортивные секции тоже. Причем там предпочтение по известной причине отдается менее возрастным мальчикам и девочкам. Вот и сидят подростки в одиночку за компьютерами, телевизорами, смартфонами, заменяя живое общение виртуальным. Их папы-мамы радуются, что ребенок «домашний», никуда не ходит, все играет и играет в компьютерные игры. А потом вдруг удивляются, откуда у их тихого ребенка образовалась в мозгах такая «неисправность»: странности поведения, неожиданная агрессия, абсолютное непонимание жизни и ее ценностей для человека…»
Аркадий хотел сказать слова сочувствия девушке, но не успел.
Дверь чердачного тамбура на крыше, где сидела Настя, неожиданно резко распахнулась, и в проеме появился тот самый парень, с которым у девушки произошла ссора. В одной руке он держал небольшой букетик цветов, а под мышкой другой рукой прижимал белую туфельку.
«Молодец! Осознал свою ошибку и проявил мужество: пришел мириться, – мысленно похвалил пенсионер юношу, понимая, что с цветами не приходят для продолжения ссоры. – Так-то лучше! Ну, пожалуй, теперь моя помощь уже не нужна…»
Увидев, как с возвращением молодого человека засияло от улыбки лицо девушки, Аркадий Иванович облегченно вздохнул и улыбнулся сам. Довольный, что все кончилось по-доброму, он тихо ушел. Не прощаясь, по-английски. Он поспешил к лестнице в обратный путь, чтобы скорее принять дежурную таблетку и смотреть телевизионные новости.
Об авторе:
Биография самая обычная: родился, учился, женился, служил, работал; не имеет, не состоял, не привлекался. Имеет склонность к написанию рассказов и повестей, иногда стихов. Состоит в городском ЛИТО «Жемчуга». Его актив: стихи в альманахе «Оленегорские жемчуга», фантастические повести «Однажды в будущем», «Возмездие», «Ледниковый период», сборник рассказов «Первая рыбалка».
